Так чему же конкретно учил Иисус? 18. Человек Иисус Христос. Сын человеческий

Краткое предисловие

Настоящий текст – продолжение анализа причин, по которым нет таких вариантов организационно-административной организации общества на альтруистических началах, которые не имели бы уязвимости к переформатированию в свою противоположность («Почему это произошло с нашим обществом и продолжает происходить»). О противостоянии внутри личности совести и эго, казалось бы, может рассказать психоанализ, предполагающий наличие внутриличностных структур, но его основания оказались заимствованы и вывернуты на изнанку. Поэтому рассматриваем сами основания – учение Иисуса - и только потом вернемся к психоанализу.

У большинства вызовут удивление слова о том, что Иисус принес ясное, логичное и стройное учение о внутреннем устроении человека и его пути в этом мире. Но оно может быть извлечено из текстов Писания, если вернуться в самое начало пути. Преобладание в тексте цитирования вызвано задачей помочь читателю самостоятельно увидеть эти факты в тексте Писания, а не из изложения соображений автора, как это случалось с большинством богословов, свободно философствовавших по поводу сложных его мест.

Краткое изложение содержания предыдущих серий

Первый шаг (1 – 3 тексты): показ свидетельств Писания о наличии в нем языка иносказаний, которые нужно понять; описание техники чтения Писания и понимания его иносказаний; показ свидетельств Писания о наличии в нем тайного учения и вопрос о лжеименном гнозисе, не имеющем отношения к гнозису Писания.

Второй шаг – состав и строение личности, описываемые текстами Писания (тексты 3 – 6).

Третий шаг - раскрытие базовой символики Писания и через нее содержание учения о пути человека. Познакомившись с символикой мужа и жены Писания под которыми подразумеваются дух и душа каждого человека персонально (текст 7), мы на материале Писания раскрываем учение Иисуса о пути человека в этом мире (тексты 8 – 14), в котором дух человеческий идет из жизни в жизнь с рядом душ, в котором каждая последующая является дочерью предыдущей и получает ее наследство в качестве стартовых условий и долгов, которые приходится покрывать по ходу жизни.

Спасения души – центральный пункт учения Иисуса и главная задача жизни личности, квинтэссенцией которой является душа. В четвертом шаге в текстах 15 и 16 рассматривается через тексты Писания учение о завершающем этапе дела спасения души и сопутствующих трансформациях личности. В пятом шаге в текстах 17 и 18 рассмотрим учение о завершающем этапе пути человека в этом мире на примере самого Иисуса («Я Есмь путь»). В предыдущих текстах стремился максимально минимизировать собственные пояснения, дабы доносимые мысли читатель мог прочесть непосредственно из самих текстов Писания. В этом тексте пояснять собственными словами приходится больше, хотя задача дать возможность увидеть все непосредственно из слов Писания сохраняется.

Нужно учитывать, что основа учения уже была заложена предшественниками Иисуса в Ветхом Завете, а Он, постоянно цитируя Ветхий Завет или отсылая к его историям и смыслам, раскрывает смыслы Писания, смысловое содержание правил, законов и заповедей. Но делал Он это, продолжая пользоваться системой шифрования «мидраш» (текст 2).

Ссылки на предыдущие тексты приведены внизу в комментариях автора.

Сын человеческий

“Христос имеет все в самом себе: и человека, и ангела, и тайну, и Отца”

Филипп 20, апокриф

“Я царь, я раб, я червь, я Бог”

М. Державин

 

Учение Церкви, много сказавшее о Христе как о Боге, очень слабо раскрыло суть его человеческой природы и ее единства с природой Божественной. А вопрос этот принципиально важен, ибо, если Иисус сказал: “Я есмь путь...” (Ин. 14:6), то важно понять, каков он. Разбирая этот вопрос, всегда служивший камнем преткновения, мы будем следовать Писанию, что не означает, что мы во всем останемся в рамках церковного учения. Главное положение учения Церкви о природе Христа заключается в утверждении присутствия в Нем Божественного и человеческого неслиянно и нераздельно. Ясного же истолкования этого тезиса нет, что создает впечатление, что творцам церковного учения было не совсем ясно, как к этому вопросу подойти. И это понятно, так как они, формально придерживаясь принципа дополнительности, не вполне понимали, как его реализовать, и опыт греческой философии был им недостаточной опорой.

Надо сказать, что и поныне это самая трудная проблема богословия, однако, некоторую ясность уже можно внести: вспомним цитировавшиеся выше слова Книги пророка Исайи: “...Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил. Он будет питаться молоком и медом, доколе не будет разуметь отвергать худое и избирать доброе” (Ис. 7:13–14). В них ветхозаветный пророк, столь многое предсказавший об Иисусе, говорит о том, что Он будет получать знания, не требующие глубокого разумения, доколе чувства Его не будут навыком приучены различению добра и зла (Евр. 5:14). Таким образом, Иисус родился как обыкновенный человек, нуждался в усовершенствовании и не был совершенен от рождения. Мысль эта плохо согласуется с мнением большинства богословов, но полностью соответствует сути Нового Завета. В нем, как мы помним, Иисус был искушаем, говорил о свершенной Им победе, говорил о Себе, как о пути (примере) и называл Себя Сын человеческий (буквально – “сын Адама”), крайне редко указывая на Себя как на Сына Божья. Достаточно показателен в этом плане фрагмент апокрифического Евангелия от Филиппа: “Иисус явил на берегу Иордана Плерому Царствия небесного, которая была до начала всего. Затем Он возродился. Затем Он возродился как Сын. Затем Он был помазан. Затем Он был выкуплен. Затем выкупил Он” (Филипп 81, апокриф).

О чем все это говорит? О том, что Иисус прошел путь от сына человеческого до Сына Божьего и, наконец, Бога — напомним, что за это утверждение был проклят Арий. Иными словами, в Иисусе человеческая и божественная природа едины как временной континуум процесса возрастания от человека до Бога. И в этом смысле Иисус и есть Путь, ибо, как мы помним, человекам спастись невозможно, но не Богу, ибо все возможно Богу (Мк. 10:26–27; Мф. 19:25–26; Лк. 18:26–27). Поэтому Иисус и призывал многажды стать сынами Отца нашего Небесного (Мф. 5:45). Осуществившееся через Иисуса единство человеческой и Божественной природы в процессе (и в этом смысле — во времени), мы уже видели и в пространстве (не трехмерном, конечно, а во внутреннем пространстве человека). Устранив в себе обе завесы, Иисус устранил внутреннюю разделенность — стал единым, после чего произошла трансформация (обожение) его человеческой природы. Именно поэтому Иисус призывал людей стать едиными (Ин. 17:21–23). Таким образом, человеческая и Божественная природа едины, но лишь при условии того единения, что свершил Иисус, став для нас примером (путем). Тут целесообразно вспомнить слова крупнейшего специалиста в текстологии Нового Завета Барта Дентона Эрмана о том, что в некоторых наиболее старых манускриптах Библии в эпизоде крещения Иисуса в реке Иордан Глас с Неба говорит Иисусу: “Ты Сын Мой, Я ныне родил Тебя” (Лк. 3:22) – родил после обряда обмывания-отмывания водами святой реки, за которым следует помазание в форме нисхождения Духа Святого в образе голубя. Это буквальное повторение слов второго псалма царя Давида: “Я помазал Царя Моего над Сионом, святою горою Моею; возвещу определение: Господь сказал Мне: Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя”. Иными словами, помазание Господне и есть рождение свыше. О рождении во плоти речь не идет. В современной редакции Евангелия от Луки мы читаем: “Ты Сын Мой Возлюбленный; в Тебе Мое благоволение!”, т.е. вопрос о процессе рождения свыше уведен в тень. Таким образом, человеческая и Божественная природа потенциально едины во внутренних пространствах каждого человека. Наша задача заключается в реализации этого единства.

Это — главное, что мы хотели сказать, к чему шаг за шагом подводили читателей. Теоретически, такой вывод должны были сделать еще первые богословы, однако, сделан он не был. Но мы помним, что ничто не делается без соответствующего попущения (Плач 3:37–38). В связи с этим обратимся к уже цитировавшимся странным словам апостола Иоанна: “Духа Божия (и духа заблуждения) узнавайте так: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога; а всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти не есть от Бога, но это дух антихриста, о котором вы слышали, что он придет и теперь уже есть в мире” (1 Ин. 4:2–3); “Многие обольстители вошли в мир, не исповедующие Иисуса Христа, пришедшего во плоти, такой человек есть обольститель и антихрист” (2 Ин. 7). Попробуем разобраться, о чем тут идет речь. Что можно проповедовать, что ввело бы в заблуждение христиан? Проповедь Христа, пришедшего не во плоти, вряд ли могла увлечь многих, ибо радикально расходилась с текстом Писания и в силу этого опасности не представляла. Вопрос о непришествии Христа можно не обсуждать вообще. Поэтому у нас остается только один вариант — проповедь Христа, приходившего во плоти (пришедшего и ушедшего). А вот это уже очень сильно напоминает то, чему нас, собственно, и учили. Именно так Христос и воспринимается большинством христиан. Он пришел, Он ушел и теперь в мире во плоти Его нет. Что можно сказать на это, кроме как: “Какие странные слова! Кто может это слушать?” (Ин. 6:60).

Эти странные слова повторим еще раз: человеческая и Божественная природа едины во внутренних пространствах каждого человека при условии осуществления этого единения через достижение внутреннего единства и обретение сыновства. Каждый из нас потенциально пришедший во плоти Христос (Помазанник). В этом заключена сущность человеческого пути, его смысл и оправдание. Все остальное — комментарии. К сказанному можно добавить одну важную, но малозаметную сюжетную линию Нового завета. Как мы помним, имя Бога иудеям было запрещено произносить. На это имел право лишь первосвященник, когда один раз в год входил в Святая Святых иерусалимского храма. Иисус же запрет отменил, на что прямо указал апостол Павел в послании евреям: “Возвещу имя Твое братиям Моим, посреди церкви воспою Тебя” (Евр. 2:12). Обратим на это внимание: Иисус назвал нам имя Бога, а как мы знаем, обладание истинным именем делает человека причастным его носителю: “Следует, чтобы они вошли в истину, которая есть восстановление. Это следует тем, которые не только приобретают имя Отца, и Сына, и Святого Духа, но приобретают их для самих себя ... ибо сей более не христианин, но он Христос” (Филипп 67, апокриф). Еще раз подчеркнем, Иисус назвал нам имя Бога, но многие ли христиане знают его? Одни полагают, что имя это — Саваоф, другие — Элохим, третьи — Иегова. Есть секта свидетелей Иеговы, члены которой утверждают, что могут назвать имя Бога. Когда им предлагают сделать это, они произносят: “Иегова”. На вопрос: “Что означает это иностранное слово?” — они пожимают плечами, ибо имя Бога неведомо и им.

А все очень просто. Иисус, всегда именовавший Себя “Сын человеческий”, в храме произнес: “Я есмь” (Ин. 8:58), после чего иудеи схватились за камни, чтобы бросать их в Него (Ин. 8:59), потому что Иисус произнес имя Бога применительно к Себе. Суть произошедшего в том, что сын человеческий приобретает это Имя для себя, потому что в каждом человеке Бог есмь, Он суть нашей природы (поэтому “Я есмь” — “Сущий”). Таким образом, имя Бога — это и имя человека, открывающего в себе Бога, возвышающего себя до Бога (как барон Мюнхаузен, вытаскивающий себя за волосы из болота). Тут уместно вспомнить апокрифическое Евангелие от Филиппа: “Подобным образом в мире люди создают богов и почитают свои создания. Следовало бы богам почитать людей, как существует истина” (Филипп 85, апокриф). Поясним, что имеется в виду поиск людьми Бога (богов) в “воздухе мира сего”, где Бога нет и его можно только искусственно сотворить, дав соответствующее имя каким-либо явлениям мира сего. Этим-то богам и нужно почитать людей, потому что Бог являет себя в человеке и через человека.

В заключение вновь процитируем Евангелие от Филиппа: “Имена, которые даны вещам земным, заключают великое заблуждение, ибо они отвлекают сердце от того, что прочно, к тому, что непрочно, и тот, кто слышит слово “Бог”, не постигает того, что прочно, но постигает то, что непрочно. Так же подобным образом в словах “Отец”, и “Сын”, и “Дух Святый”, и “жизнь”, и “свет”, и “воскресенье”, и “церковь”, и во всех остальных — не постигают того, что прочно, но постигают то, что непрочно, разве только познали то, что прочно. Имена, которые услышаны, существуют в мире для обмана. Если бы они были в эоне, их и день не называли бы в мире и не полагали бы среди вещей земных. Они имеют конец в эоне. Единственное имя не произносится в мире — имя, которое Отец дал Сыну. Оно превыше всего. Это — имя Отца. Ибо Сын не стал бы Отцом, если бы Он не облачился во имя Отца. Те, кто обладают этим именем, постигают его, но не произносят его. Те же, кто не обладают им, не постигают его. Но истина породила имена в мире из-за того, что нельзя произносить ее без имен. Истина едина, она является множеством, и так ради нас, чтобы научить нас этому единству посредством любви через множество” (Филипп 11–12, апокриф).