Первым предварительным замечанием напомню модель тов. Грека, в которой цивилизация определяется как форма организации общества на принципах товарного (то есть предназначенного не для личного потребления, но для обмена) хозяйства.
И то, что окончательное торжество товарного хозяйствования должно отнести к первой половине прошлого века. С практически немедленной наглядной иллюстрацией издержек в виде «Депрессии», позже названной «Великой» (и что особенно актуально в современности в контексте перспективы «Величайшей Депрессии» © Аван).
Ну а вслед за торжеством «цивилизации» (товарного хозяйства) идёт и цель действа в виде увеличения власти, предоставляемой контролем за эквивалентом товарного обмена (т.е. «деньгами»).
Ну а теперь можно переходить к цитируемым материалам (осторожно, многабукв):
Доллар: диктатура вымогателя
Притча, так сказать. В одной комнате мясо, много отличного мяса – но нет огня. В другой – огонь, но нет мяса. Огонь полезная штука – но ни у кого ещё не получалось кушать собственно огонь. А мясо, казалось бы, можно кушать и сырым – но современный человек от сырого мяса страдает рвотой, отравлением, и может даже умереть. Так что мясу нужен огонь. А огню, конечно, мясо. Сытость рождается только из их сочетания. Теперь третий элемент притчи: Некто владеет дверью между комнатой с мясом и комнатой с огнём. Он берёт мзду за проход. В итоге ему принадлежит почти весь огонь и почти всё мясо…
Что поймал, гениально уловил «Доллар, его величество»? Эпоху разделения труда. В старого типа натуральном хозяйстве (ещё у мужиков столыпинской реформы, т.е. в начале ХХ века!) из внешнего мира приходило скорее зло, чем благо: разорители, грабители, сборщики налогов, обкладывавшие мужика поборами. Хорошего и полезного мужик из внешнего мира видел мало: почти всё производил сам, у себя в собственном хозяйстве. Такому мужику чем меньше связей с внешним миром – тем лучше. Оттуда, извне, на него только печенеги налетали, да собственные феодалы, и те, и другие – отнюдь не пеклеванниками потчевали…
И диктатура доллара-вымогателя была бы невозможна в мире натуральных хозяйств-доменов. Потому что ничего рокового в прерывании связей с внешним миром для натурального производителя нет. Возвращаясь к нашей притче начала: у него и мясо есть, и огонь он сам разводит. Сам выращивает, сам жарит, сам ест. Какой доллар?!
Но такое хозяйство – очень низкопродуктивно. И в погоне за ростом производительности хозяйства человечество стремительно сформировало сложную и многоуровневую систему разделения труда. Производительность-то выросла многократно, но взамен диалектика жизни (все достоинства системы – есть продолжения каких-то недостатков) отняла у труда самодостаточность.
Труд более не производит хлеба насущного. В отрыве от своих смежников современный труд – не больше, чем толочь воду в ступе. Если нет конечной сборки продукта, то производимый нами полуфабрикат – совершенно бесполезен сам по себе.
А что такое – «труд потерявший самоценность»?
Это зависимость оплаты труда от внешней, посторонней оценки.
Если я выращиваю помидоры для себя, на своём участке и сам же их ем, то количество помидоров и есть оценка моего труда. Мой труд на себя имеет объективную оценку в виде количества солений на зиму.
Но если я выращиваю помидоры на продажу – то их количество и даже качество совершенно не важно! Мой труд не имеет никакой объективной формулы оценки, в которой количество и качество труда было бы равно или хотя бы пропорционально оплате этого труда благами!
В рыночной экономике одни люди очень много и упорно трудятся – а зарабатывают очень мало и нищенствуют. Другие же совсем не трудятся – а «зарабатывают» (точнее, получают) огромные суммы.
Почему одному заработать на квартиру не хватит и трудов целой жизни, а другому достаточно мизинцем пошевелить?
Ответ на поверхности: произвольная оценка труда.
И-23: Не только лишь всякий современный публицист знаком с классическим руководством господина Брукса.
О навыках применения знания классической полит.экономии и тем более — научного наследия тов. Богданова тем более можно даже не мечтать.
Человек, производящий не продукт, а лишь 1/100 продукта – оказывается заложником ненужности своего труда, взятого в отрыве от смежников. Но ведь и все его смежники точно в таком же положении!
В рыночной экономике труд не важен. Не важно, вырастил ты картошку или не вырастил. Не важно, много у тебя её по осени, или мало. Если у тебя её не купят – ты не только оплаты труда не получишь, ты ещё и в убытках по итогам сельхозгода останешься!
В рыночной экономике не важно – сколько ты вырастил картофеля, а важно, сколько тебе выделит оценщик труда извне (купит ли, и если купит – то по какой цене?).
У рыночных оценщиков есть фавориты – которые деньги лопатой гребут, независимо от объёмов и качества своего трудового вклада в производство. А есть (куда больше) обездоленных парий-изгоев, которым платят очень мало. И добиваются покорности, шантажируя тем, что совсем перестанут платить, даже этот мизер. «А тогда ваши семьи сдохнут в нищете!».
+++
Поскольку труд не самодостаточен – тот, кто контролирует переходы полуфабрикатных масс, тот и берёт себе львиную долю благ. Речь о том, что разрешительная система может, под угрозой прикрытия всего дела, изымать из дела любой процент, отчуждая его в свою пользу.
Вот есть люди, которые выращивают какао-бобы.
И они получают, условно, допустим, 100 долларов за тонну.
А если сделать 50 за тонну? Выгодно это оптовому покупателю?
Конечно, те, кто выращивают какао – начнут возмущаться. Но куда они денутся? Уйдут к другому покупателю? А фигушки: вся планета приватизирована единым консорциумом из 62 банкиров, у которых в руках все деньги мира. НЕТ ДРУГОГО РАБОТОДАТЕЛЯ!
Или вот этот, который предлагает 50 вместо 100.
Или 0 вместо 100. Вот и выбирай.
А когда какаоробы согласились на 50 вместо 100, встаёт вопрос: а почему бы не сделать 25? Сели банкиры, посчитали: сдохнуть они не сдохнут, работать на плантациях смогут… А если нет разницы – зачем платить больше?!
Разделение труда породило новую глобальную экономическую картину: тотальную зависимость разделённого труда от оценщика извне. Пока негр сам себе выкапывал корешки – каждый новый корешок был шагом на пути к сытости. Когда он стал выкапывать корешки на продажу – корешков он собирает всё больше, а сытости у него всё меньше! Потому что «аппетит приходит во время еды» и в мире свободных цен цена зависимого, несамодостаточного труда стремится к величинам «около ноля».
Рыночные экономисты давно уже и с усмешкой растолковали нам: ребята, ваша усталость – не является критерием оплаты! Да, вы трудились 15 часов в сутки и очень утомились, это по вам видно – но в нашей экономике усталость не мерило работы! Нам (оценщикам) кажется, что реальной пользы от вас немного. Не нравится наша оценка вашего труда – дверь вон там, и пригласите следующего из очереди безработных!
Кратко говоря: мы (оценщики) платим вам не по труду – а как захотим. Найдите способ пробиться к нам в фавориты – и станете получать в час больше, чем другой в неделю!
Сколько кто благ получит – решать, извините, не вашим мозолистым рукам, а нашему произволу!
+++
Вот этот новый мир, в котором человек труда совершенно несамодостаточен, и является, по сути, заложником сбыта (закупочных цен на его продукцию) – и ухватила долларовая система.
Вначале был «нефтедоллар» - то есть сговор США и саудитов, что нефть торгуется в долларах. Хочешь топлива – заработай доллары. А какое же современное производство без топлива? Это ж как человек без крови! Всякий производитель в мире встанет без нефтепродуктов. Но, чтобы их иметь – нужно заполучить доллары. А цену на товар назначает его продавец.
Это только мы, дурачки, продаём нефть не по собственной цене, а сколько в Лондоне на их бирже укажут.
А вообще-то владелец вправе назвать любую цену на свой продукт. Назначить её и добавить: «торг неуместен». Хочешь мой доллар – плати столько, сколько я тебе скажу. А не хочешь – ступай вон и живи без нефтепродуктов. Если сумеешь..
Отчасти эти механизмы действуют и сегодня, но к ним добавились и другие, обеспечивающие всевластие и нерыночную, назначенную цену доллару США.
Смысл американской финансовой диктатуры можно описать ещё одной притчей.
Некий барон или граф установил такой порядок: всё, произведённое на его земле – хлеб и мясо, шерсть и масло, пенька и ворвань, мёд и дёготь, и т.п. – всё свозится на его склад. И только оттуда, распоряжением хозяина, выдаётся участникам производства. Причём столько, сколько хозяин сочтёт нужным.
То есть зависимые производители не могут сами напрямую потреблять своё продукт. Не могут и горизонтально им меняться друг с другом. Весь произведённый ими продукт принадлежит хозяину – и хозяин же его по своему произволу раздаёт на руки для потребления.
Такой хозяин – единственный богач среди нищих. Труд не имеет смысла: больше или меньше шерсти ты настрижёшь с овечек. И овечки не твои (ипотечные) и шерсть не твоя (в счёт процентов по кредитам МВФ). Смысл имеет благосклонность хозяина.
Если тебе нужна шерсть (русскому автолюбителю нужен бензин) – то ты идёшь к хозяину канючить. Делал-то шерсть (бензин) ты, но распределяет её – совсем другой человек. И если он к тебе благосклонен (рыночный фаворитизм) – он может тебе дать даже больше шерсти, чем ты настриг.
Насколько? Около 70% бюджета Эстонии, Латвии и Литвы – подачки от Евросоюза. Своим трудом прибалтийские бантустаны зарабатывают лишь 30%, а то и меньше, от того, что тратят. То есть хитрый лизоблюд и льстивый подхалим постриг трёх овечек, а шерсти от хозяина получил с 10 агнцев!
А бывает и наоборот, и ой как бывает! Курс рубля занижен на 70% от его реальной покупательной способности, что подсчитали серьёзнейшие европейские экономисты. Это делает всё иностранное для русских очень дорогим. А всё, что сделано в России – для иностранцев очень дешёвым.
Это как если бы вы, «от большого ума» рубль меняли на 30 копеек: в чью пользу такая схема обмена? И кого она делает в итоге нищим?!
+++
В рыночной экономике саморегулирование оплаты труда ушло, а правовое регулирование не пришло. В итоге, после краха СССР (где строилось правовое регулирование оценки труда) – труд сам по себе вообще ничего не стоит! Любой труд стоит лишь столько – сколько за него дают. И если не дают ничего – то и не стоит ничего, не глядя на его объёмы или иные технические параметры…
Человек, выйдя из натурального хозяйства, сам себя кормить разучился. А правовых гарантий оплаты труда от общества не добился (в СССР они были, но где СССР?!). И получается рыночная ситуация: сам по себе человек беспомощный, и при этом ему «никто ничего не должен». Чистой воды грубый шантаж: делай, что мы скажем, бери, сколько мы дадим – или сдохнешь в страшным корчах.
У человека нет права на труд (ушло вместе с СССР) – оплачиваемый труд для него привилегия и милостыня. Не его благодарят за труд, а наоборот, он должен униженно руки лобызать, что его соблаговолили взять, не предпочли другому безработному!
И-23: Святая наивность Верить в то, что произвольный безработный обладает необходимыми знаниями/навыками и, сугубо, знанием специфики конкретного производства (впрочем, проблема идентифицирована, поставлена и решается, см. статью камрадессы Здрасьти про запрос на культивацию «мастеров бананового администрирования»).
Нет права на труд – нет и никаких других прав. Ну какие могут быть права у заложника вооружённых (авианосными флотами) террористов? У жертвы матёрых шантажистов? Покормят такого заложника баландой – спасибо. Не покормят – терпи.
В системе экономической диктатуры доллара вся военная мощь НАТО поставлена на обслуживание курса доллара и его валют-сателлитов, который устанавливается не экономическим путём, не через сравнение покупательной способности, а силовым и волевым путём. Кто не согласен с курсом доллара – в того летят ракеты. А кто согласен – тот меняет рубль на 30 копеек, и благодарит, что хоть 30 копеек ему из его рубля оставили!
Суть экономической диктатуры – в контроле узлов обмена мирового разделения труда. Это как таможня, которая взимает пошлину за проезд и туда, и обратно. Мясо везёте к огню? Отдайте нам часть мяса. Огонь разводите для гриля? Пожарьте нам наше мясо!
Но таможня – если сильно оборзеет, и станет забирать слишком большую пошлину – столкнётся с тем, что товары через неё перестанут перевозить.
А современный производитель настолько несамодостаточен, настолько зависим от обмена и разделения труда – что просто НЕ МОЖЕТ отказаться от переходов через долларовую «таможню», сколько бы с него не взыскивали.
Даже если 99%. На 1% можно выжить.
А без перевалочного пункта – не будет и 1%. Не могут производители велосипедов кушать свои велосипеды, а производители тапок – тапки. Чтобы купить еду – им обязательно нужно свои продукты сперва продать. Пусть дёшево, пусть сверхдёшево – а какой выбор-то?
И вот тут – из разделения труда при отсутствии гарантий правовой оценки труда (по закону, а не на глазок оценщика) возникает всевластие доллара США.
Он определяет не только цену труда, но и сам допуск в экономику. Например, ты шьёшь тапки, но ты же не один такой. Если заказы с твоей фабрики раскидать по другим фабрикам – они будут только рады! И, будь уверен, справятся! А ты закроешься без продаж и умрёшь.
А потому производитель реального сектора – всегда на коленях и с вырезанным языком. Это несчастнейшее существо, которое с утра до ночи пашет на плантациях, производя горы кофе – а хлебушек и жизнь себе вымаливает, как нищенка на паперти.
-Ты говоришь, что мы тебе мало платим? А ты думаешь, кофейные фермеры в Гане и Эквадоре не обрадуются твоей смерти? Мы просто ничего не будем у тебя покупать – для этого нам нужно лишь заказать чуть-чуть больше им…
И что делать? Правовых гарантий в оценке труда нет. Оценка его не зависит от его количества и качества. Ты – заложник покупателя. Печь хлеб из кофе? Не получается. А жить с опорой на собственные силы, как в древности – ты уже разучился…
+++
Эта страшная возможность у долларовых банкиров (62 человека приватизировали планету, и теперь все деньги мира в их руках!) сократить твою выручку в любой доле, или вообще лишить тебя всякой выручки – активно используется.
А кроме кнута у них есть, естественно, и пряник. Не платишь трудящемуся – так имеешь фонды оплаты полезных тунеядцев. Тех, которые на майданах толкутся месяцами, годами – ничуть не беспокоясь, что нужно идти на работу, и выглядят при этом весьма упитанно. А как так получается?! У трудящегося отпуск – месяц, в лучшем случае, и выстоять на площади больше месяца он физиологически не сможет: ему надо идти на работу! А эти многомесячные манифестанты – они, извините, откуда черпают средства к существованию?! Получается, что торчать на площадях – их работа. С зарплатой, и, может быть, с соцпакетом…
Произвол оценщика в оценке трудового вклада как человека, так и целой страны – даёт очень широкие возможности для манипуляций «человеческим стадом». Перебросить деньги оттуда, где делают реальные блага – туда, куда тебе хочется. Выкормить три прибалтийских бантустана, вообще лишённых внутренней экономики – исходя из геополитических планов.
Поднять одних.
Опустить других.
Регулируя таким образом – добиваться всё большей и большей покорности, вплоть до полного подавления человеческой мысли и превращения людей в неполноценных животных.
До чего осталось уже совсем недалеко…
© Вазген Авагян
И ещё одна статья о по сути той же проблеме:
Фатальная ошибка Маркса
И-23: Автор почему-то «теряет» версию об умышленном характере анализируемой «ошибки» (которая на деле никакая не «ошибка», а намеренное суггестивное воздействие).
Хотя вопросы ренты вполне разобраны в классической полит.экономии (которая вследствие антагонизма с мраксизмом практически выведена из оборота, искать следы я рекомендую в работах П.-Ж. Прудона). А критика роли… контроля обменного эквивалента («хозяев денег») представлена ещё в памфлете енерала А.Д. Нечволодова («От разорения к достатку», шестого года). На полную же модель обоснованно претендует руководство С.Ф. Шарапова («Бумажный рубль»), датируемое вообще позапрошлым веком.
Трудовая теория стоимости, которую Маркс потырил у британских экономиздов — неверна чуть менее чем полностью.
Эта теория напоминает уравнение Аррениуса из химической кинетики. Которое появилось из наблюдения, что при нагревании химические реакции идут быстрее. Такая вот голая эмпирика, описывающая кусочек процесса — без понимания всей системы причин и следствий. Причем быстро выяснилось, что формула работает не всегда — но пофиг, химики привыкли, обвесили ее кучей исключений и поправок, и так и юзают — хотя на самом деле она антинаучна.
И-23: самое время вспомнить обобщение господина Анри.
Вот также какой-то британский горе-экономизд увидел на фабричке-мануфактурке, что оплата труда пропорциональна его продолжительности и тяжести (что на самом деле происходит из-за человеческой психологии — работник хочет напрягаться меньше, а получать больше, в то время как работодатель желает увеличить выработку с работника, а платить ему меньше — вот на балансе этих противоположно направленных желаний, особенно если не понимать разницу между выработкой продукта и затраченным трудом, и возникает схема «здесь мерилом работы считают усталость»). Ну а дальше делается могучая экстраполяция, что якобы ВСЯ стоимость продукта состоит исключительно из затраченного на него труда (то есть из усталости работников).
Это такая очевидная ахинея — что даже удивительно, как Маркс мог на нее повестись.
Вот тебе простой пример: месторождение нефти чего-то стоит? Конечно же, да. Хотя из него не выкачали еще и литра — но оно уже стоит миллионы и миллиарды. И попытка объяснить эту стоимость затратой труда на геологоразведку — глупая, потому что геологоразведка столько не стоит.
Это тебе неочевидно? ОК, тогда давай возьмем стоимость земли. Земля стоит денег? Участок под сельхоз или под застройку — стоит денег? Да, несомненно. А какой, простите, труд вложен в эту землю? Её что — кто-то создал своим трудом? Ну кроме господа нашего Бога, если базироваться на креационизме. Откуда же взялась стоимость?
Предположим, ты нашел на берегу речки самородок золота. Вот просто шел — и нашел. Будет ли он стоить согласно затраченному тобой труду — то есть три копейки? Нет? А чо так?
Кладем рядом два смартфона — скажем, Ойфон и Хуавей. На их производство затрачено равное количество материалов и труда. Почему один стоит втрое дороже другого? Чочоч об этом гойворит бородатый клоун из позапрошлого века?
Обострим. Вот Лада Гранта, и рядом с ней Феррари Калифорния. Феррари стоит 13 миллионов, Лада — 500 тыщ. На Феррари правда затрачено в 26 раз больше человеческого труда, чем на Ладу? А если нет — откуда такая разница в цене, если стоимость определяется только и исключительно затраченным на производство трудом?
Я почему так разбираю трудовую теорию стоимости — если она неверна, тогда дальше рассыпаются вообще ВСЕ марксовы построения. Тогда и рассуждения о «прибавочной стоимости» становятся ахинеей, и всё остальное нагромождение марксовых благоглупостей.
Понимаешь ли ты, товарищ, что не всякий труд порождает увеличение стоимости? А понимаешь ли ты, что труд может порождать также и СНИЖЕНИЕ стоимости?
Рассмотрим это опять же на примере. Вот, скажем, офисный коммунист Митя (любитель митингов) разрисовал свой ойфон серпами и молотами — и этим увеличил его стоимость, согласно теории Маркса. А потом пришел пролетарий Петя (любитель петтинга), и расхреначил этот ойфон своим молотом.
Увеличил ли Петин труд стоимость ойфона, согласно теории Маркса? Или он, наоборот, уменьшил его стоимость? И куда при этом делся Митин труд?
Вот как только ты, товарищ, честно ответишь себе на эти вопросы — так ты сразу поймёшь, что труд и стоимость — понятия ОРТОГОНАЛЬНЫЕ, практически никак не связанные друг с другом. Это как кваканье жабы и восход солнца — жаба квакает, солнце восходит, и некий деревенский дурачок Маркуша начинает думать, что солнце восходит потому, что жаба квакает. Ему кажется, что он совершил открытие — и теперь весь мир узнает жабную теорию солнечных восходов Маркуши.
Из этой теории следует, что если квакать — солнце взойдет. Если квакать громче или чаще — солнце взойдет быстрее.
Последователи и ученики Маркуши начинают квакать — но солнце не спешит всходить. «Это потому, что вы квакаете неправильно» — говорит им Маркуша, и пишет книгу «Квакпитал», где излагает научную теорию правильного квака, и также обосновывает возможность построения прекрасного общества, где благодаря непрерывному кваку граждан солнце вообще не будет заходить никогда.
Ну, в общем, вы поняли.
Кокосы зреют на пальмах не потому, что негр Обама приложил к этому свой труд. Негр просто лежит под пальмой и ждет, когда кокос упадет. Но значит ли это, что кокос ничего не стоит?
В какой момент у кокоса появляется стоимость? Когда он оказывается на прилавке магазина с нацарапанным ценником? Или когда негр Обама подбирает его с песка, чтобы отнести в магазин? А может, стоимость возникает тогда, когда кокос отрывается от пальмовой ветки? Или она постепенно возникает по мере созревания кокоса на ветке?
Вопросы, вопросы… Что на них отвечает теория Маркса-Энгельса-Ленина? А, ну да — что гад-капиталист всенепременно присвоит себе часть этой стоимости. Но откуда эта стоимость берется? Почему кокос стоит 10 центов, а не 5 и не 20? Без ответа на этот вопрос все рассуждения о «присвоении» и «прибавочной стоимости» повисают в воздухе.
© Proper
Интересный материал, в которым рассматривается марксизм как маскировка истинной сути банковского дела.
Комментарии
Асилил.
Апологетам капитализма должно понравиться. Они-то не рабы, они из
погонщиковоценщиков! Это раз. А два — в статье чувствительно пнули коммуняку-Маркса, так его!Умеющим видеть достаточно вопроса полноты издания русских переводом Маркса (Вы ведь помните?).
Ну и на всякий случай напомню:
Ага, уже помню.
С другой стороны, ну что к старине Генриховичу пристали! Он же жил тогда, когда не было айфонов и блогеров, немедленно указавших бы ему на ошибки в его построениях.
Понятно, что всё устаревает, когда не обновляется.
Кстати, в весьма доступной форме теория стоимости была отлично раскритикована Р.Хайнлайном в «Звёздном десанте».
Енерал Нечволодов (как и господина Шарапов) — из почти современников.
Сама теория может быть и корректной.
Вопрос в её *достаточности* для решения реальных задач.
Если теория «недостаточна» для данного места-времени, её не совсем правильным русским языком можно назвать и некорректной. Неправильной.
Точнее, бессмысленной.
Как некоторые другие современные науки, пользующиеся огромной популярностью. Но при ближайшем рассмотрении оказывается, что науками они не являются. Видимо, тоже в силу «недостаточности».
Потому что бабла напечатали в кредит и раздали Карл !
Знание модели (классическая редакция памфлета/современная версия) положено не только лишь всем.
Разделение труда имеет место тогда когда есть что разделять. Допустим у вас 6 продвинутый и начало 7 техуклада, кроме производства порошков, жидкостей прочего из руд и прочего сырья, транспортировки остальное население, как производительная сила, не очень нужно. Разве серис там где плохо спроектированы жилища или они старые/представляют ценность. Много ли таких как Санкт-Петербург или Париж, отчасти Прага или Флоренция? Нескольо десятков городов и с десятки зданий в остальных. Всё прочее можно спокойно сносить и делать как надо. Людей для того мизер требуется и или высоковалифицированные специалисты или всё же что-то умеющие хорошо делать чернорабочие с безупречной репутацией за еду работающие. Первое доостать можно а вот второе из области ненаучной фантастики, посему другими системами заменять нужно.
Всё это для тех грубо 3млн людей на Земле кто имеет ценность. С половина из них в Русском секторе. Главное чтобы не мешали и желательно чтобы способствовали им.
Попробуйте начать с формализации и обоснования понятия «технологического уклада».
Чтобы не получилось как в биологии с практически столь же фундаментальным понятием.
Во-первых, не разделение, а общественное объединение труда. Ибо чтобы создать продукт - нужно объединить труд нескольких производителей. Разделяем мы только тогда, когда идём от целостного продукта к его частям.
Во-вторых - если брать предприятие, то у него не может быть владельца. Один человек не сможет на предприятии провести полный цикл выпуска продукции, только с помощью общества. Поэтому у предприятия есть управленец, который занимается перераспределением продуктами труда множества людей. Либо в пользу общества (тогда предприятие общей, народной собственности и когда коллектив может сменить управленца), либо в свою пользу (тогда частное - когда коллектив не может сам сменить управленца).
Насчёт марксизма и его понятия основного и прибавочного продукта, времени и проч - пойди в магазин и попробуй определи на полках, где основной, а где прибавочный продукт. Либо на складе готовой продукции.
Я же говорил: ВОН!
В качестве идеологической формы для прикладного уровня возьмите памфлет «Демон Власти».
Ну и тут повторю -- как только вы начнёте разделять стоимость, добавленную стоимость, сиречь затраты труда(это то, что Глагне называет "усталость") и обменную цену ака обменную стоимость -- всё встанет на свои места.
И окажется что старик Карл Гершелевич в главном был таки прав.
Итак -- имеем в составе стоимости товара -- себестоимость+добавленная стоимость.
Где себестоимость -- цена сырья+амортизация инструментов/оборудования в едином эквиваленте.
Ну а добавленная стоимость и есть те самые затраты труда выраженные в едином эквиваленте, который и названы "усталость".
Чел нашёл кусман золота -- имеем: цена сырья=0, амортизация инструмента=0, затраты труда ->0.
Следовательно при минимальных затратах он получил афигенную рентабельность. А томущо обменная цена этого кусмана -- весьма высока.
Другой случай -- война/революция/голод -- кусман золота из предыдущего примера по цене обмена=1 картошине. А то и вовсе становится просто куском ненужной хрени.
Обменная цена определяется спотовым методом -- сие суть есть ценность для покупателя этого товара хёр энд нау.
Т.е. в момент обмена.
Следовательно это величина переменная.
Но и деньги во времени меняют свою ценность(покупательную способность) -- отсюда вывод: переменную начали измерять другой переменной.
Отсюда и все кривости и косости схемы.
А добавю -- если вы поинтересуетесь ценой нефти в золоте за всё время торговли оной, то внезапно для себя обнаружите, что колебания цены в унциях лежат в очень узком интервале.
Вооот -- вот это уже ближе к единому эквиваленту, правда же?
Вот сами проверьте -- как там с другими товарами если их стоимость экстраполировать в золото?
ну вот то то...
Тема шулерской подмены (тенденциозного исключения физических свойств товара) и роли «хозяев денег» вполне показана енералом Нечволодовым в упоминаемом памфлете шестого года.
Для предпринимателей спешиал -- хватить торчать мозгами в старых схемах!
Открывайте клиринговые конторы на валютах рупия, риал, ренминьби.
Объём небольшой, но рентабельность гораздо выше чем у доллара и его производных.
Уж "на жысь" вам точно хватит.
Это конечно сильно, что вы решили отрицать трудовую теорию стоимости. Но только первой частью вы доказывает все тоже самое - "общественный характер производства при частном распределении". Только в вашей интерпретации "произвольное определение стоимости". Но суть то в том, что стоимость сама по себе не существует, существует только в социальных отношениях и как следствие разделения труда, и возникает только в момент обмена. Так что она верна. Но верна, только для разделения труда, когда производственный процесс разделен на элементарные физические операции, и тогда можно мерить труд в во времени труда. Но все это ограничивает применимость теории только индустриальным массовым производством. А у нас сегодня само производство меняется, и потому для современного производства теория имеет ограниченное применения. Но ее следствие, как "общественный характер производства при частном распределении" еще более актуально. Потому что для современного производства такой "анахронизм" в методах организации общественного производства просто неуместен. Ну не получается совместить информационное общество и роботизированное производство с частным распределением. И вопрос совсем не во "власти доллара" .
И да, невозможно поставить знак равенства между товарным производством и цивилизацией. Вот никак. Сам обмен, и товарный обмен в частности, есть следствие избыточной производительности труда участников общественного производства. Но эта самая избыточность возникает не сама по себе, и наличие избыточных продуктов совсем не обязательно ведет к росту производительности труда в обществе. Могут банально и все прожрать. Цивилизации, как это не парадоксально, следствие недостаточной производительности труда. И цивилизация, это скорее про информатику общества. Про то, как стабильно создавать условия для избыточной производительности труда в условиях фактической ее недостаточности, но за счет свободных ресурсов системы целиком. Про то, как стабильно верно перераспределять избыточные ресурсы для стабильно избыточной производительности труда у всех участников. Что прежде всего про свободную выборку практики хозяйствования и наследования эффективных практик хозяйствования. Вот потому сегодня "частный характер распределения" и особенно опасен для всего общества, поскольку прекращает свободную выборку хозяйственных практики и в конечном итоге ведет к общему и тотально падению производительности труда. Что неизменно закончится "после пика ресурсов" и каскадным обрушением системы. Говоря проще, если практику частного распределения, неограниченного здравым смыслом и чувством самосохранения, продолжить то в конечном итоге никакого избыточного продукта не будет ни у кого, по причине недостаточности ресурсов для всех. Банально вымрем. Банально рухнет вся сложная система что мы воспринимаем как "цивилизация".
Вы видите признак *авторского* материала? ☺
Далее:
*Я* «отрицаю» *не* «трудовую теорию стоимости», но претензии её адептов на общезначимость теории.
Тот факт, что физическое время является *удобным* с точки зрения простоты/формализуемости признаком, но *НЕ* является достаточной характеристикой трудовых затрат был ясен ещё как бы не в позапрошлом веке (см. русский перевод памфлета Жана Грава шестого года издания).
Зачитайте уже наконец классическое руководство господина Брукса!
И обратите внимание на отсылки к классической (домарскистской) полит.экономии.
ЗЫ: И на три буквы я посылал не просто так, а за анализами кризисов и формирующего подбора.
ЗЗЫ: Начните с вопроса о формализации «здравого смысла».
Всегда начинаю с формализации "разумного поведения". :)))
Всё равно мимо краеугольного камня ВСС не проскочите! ☺
В трудовой теории стоимости автор явно не разобрался. Из труда происходит производственная стоимость товара, а автор пытается вывести цену, что далеко не одно и то же. И Маркс об этом, кстати, писал:
Но форма цены не только допускает возможность количественного несовпадения величины стоимости с ценой, т. е. величины стоимости с её собственным денежным выражением, — она может скрывать в себе качественное противоречие, вследствие чего цена вообще перестаёт быть выражением стоимости, хотя деньги представляют собой лишь форму стоимости товаров. Вещи, которые сами по себе не являются товарами, например совесть, честь и т. д., могут стать для своих владельцев предметом продажи и, таким образом, благодаря своей цене приобрести товарную форму. Следовательно, вещь формально может иметь цену, не имея стоимости.
Можно проиллюстрировать это таким мысленным экспериментом - что будет, если цена на какой-то товар будет установлена ниже его производственной стоимости? Ответ очевиден: такой товар рано или поздно перестанут производить.
С чем автор цитируемого материала (как и данный комментатор) «не разобрался», это с вопросом *идеального* доказательства сколько-нибудь сложной модели.
Поэтому для начала рекомендую вспомнить практику советской экономики (понятие «плановой убыточности»).
Увы, не понимаю, причём здесь идеальное доказательство, и плановая убыточность, и как они соотносятся с трудовой теорией стоимости в контексте данной дискуссии. Поясните, пожалуйста, более развёрнуто.
Идеальное доказательство при механизме «понимания» (необходимости различения *написанного* от «прочитанного» и тем более понятого, в качестве наглядной иллюстрации рекомендую, ни в коем случае не интерпретируя в качестве личного наезда, посмотреть пример этой статьи (что утверждалось в формулировке задачи и что спрашивалось для наглядной иллюстрации, лучше рекурсивно с оценкой всего обсуждения)).
После чего можно и нужно напомнить склонность марксистов вообще к *заочной* дискуссии. С наглядной иллюстрацией в виде анонса издательства «Голос Труда» на 1922 год.
И мой любимый пример в виде практически неизвестного даже профильным специалистам (благодарите упомянутую склонность марксистов) описания истории утверждения теории эволюции.
А мы точно знакомы с практикой "плановой убыточности"? Там все очень не просто. Плановая убыточность вела к избыточности продукта в будущем времени или в другом месте.
И кого я пытаюсь послать на три буквы (ВОН!)?..
Требование гешевта на *каждом* этапе технологического процесса существенно ограничивает пространство доступных решений.
Потому что стоимость без общества не имеет смысла. А стоимость общественная самородка золота - она средняя, и в среднем фиг ты его найдёшь. Это всё равно что опровергать фразу "выиграть у казино невозможно" единичным событием "мой кореш вчерась 100 тыщ миллионов в рулетку выиграл".
Ты смотри, почти по ленински "Империализм как высшая стадия капитализма"
Ещё один ниспровергатель, за двести лет уже миллион ниспровергателей, пройдёт ещё двести лет, добавится ещё миллион, а Маркс останется. Кто помнит имена этих миллионов? Унесённые ветром.
Пошли ссылки на товарища Ильина. Ликвидацию безграмотности рекомендую начать отсюда.
А там, глядишь, и до осознания места критиков мраксизма в идеологической основе экономики сталинского СССР дело дойдёт… Хоть местные поклонники гения и постарались вывести «неправильные» источники из оборотаю
И тут что-то пошло не так ...
Гавно вопрос. Стоимость появляется в момент присвоения. Что само по себе уже есть труд. Пока кокос валяется ничей - и цены у него нет. Но если за ним пришли два негра....
В общем, все решают авианосцы. У кого есть "большая дубинка", тот и определяет вообще всё. Не какие-то там цены, или чьи-то желания. Нет. Просто - ВСЁ. Пока есть "дубинка" и силы ей помахивать.
А дальше каждый сам решает, что делать дальше. Сначала помучиться, или сразу ползти на кладбище.
На тему «присвоения» и прочих идеологических ухищрений читаем тематическое изслѣдовніе (к сожалению фронда в НЭБ не дошла до размещения сканов, пожтому ссылка на годный и рекомендуемый репринт).
Изначально все вокруг ничье. Но скажем, те же волки или медведи, или олени - занимая некую территорию, начинают ее защищать от других. Хотя про собственность слыхом не слыхивали. Но ценность кормящего ландшафта нутром чуют. Без всякой идеологии.
Но мы говорили не о собственности, а о ценности. Поэтому - при появлении второго негра ценность кокоса сразу подскакивает до жизненно важной. При том, что любая стоимость - понятие исключительно субьективное. Но уж очень кушать хочется.
Продолжение темы в исполнении популярного блоггера (А. Роджерса).
Про курс рубля кстати замолчали. Интересно, сколько денег требуется и наших трудов, чтобы поддерживать на таком низком курсе его? А ведь валился. Или перестали за рубли продавать газ? Или нашли каналы для вывода валюты и утилизации ее?
Красивое.
Драма, разумеется, но далеко не "все пропало, шеф". Во-первых, "правовое регулирование оценки труда" вообще из другой оперы. Не было такого в СССР, да и в принципе скорее всего быть не может. Это просто была другая дверь. Во-вторых, фундаментальная цель существования всех природных механизмов (объектов) в единстве с деятельностью, сознанием и познанием (субъектами) - в развитии. В усложнении другими словами. Росте той самой величины, которую мы сейчас понимаем как энтропия - количестве знаний, которые нам необходимы, чтобы описать объекты. Которая отчего-то растет опережающими темпами и при росте, да и при падении знаний (негэнтропии). Не важно куда ты бежишь - вперед или назад, она все равно будет расти. И базируется развитие, причем и материального, и биологического, и социального мира, на трех основных китах - кооперации (связях), конкуренции (борьбе), специализации (функциональных ограничениях дабы не пытаться объять необъятное). Перекосишь - законы природы сами свернут тебе шею. Именно поэтому, самое страшное, что могло случиться с долларом и США - поражение СССР. Доллар неплохо себя чувствовал несколько столетий, не смотря на все перипетии бытия эмитирующего образования. Не прошло после закрытия двери на таможне и каких-то сорок лет, а мир на пороге грандиозной войны, и доллар уже вполне себе стоит на высадку: вторая экономика мира - не первая, монополию на авианосцы потеряла. Ожирение - не самая лучшая штука, бегать мешает.
А вот и новость в тему примера статьи:
Самое любопытное, что могущество посредника/оценщика лежит в самой природе денег. Ведь если вспомнить про функции денег, то это:
И если про обмен, платеж, накопление и даже международные деньги говорится много, то про эталон измерения вообще предпочитают молчать. А если говорят, то такую муть, что без бутылки не разберешься. А ведь именно эталон измерения и есть главный инструмент посредника/оценщика.
Эти функции полезно не только «вспоминать». Нельзя лениться прилагать к ним тезисы последнего доклада Александра Богданова.
Ну и метрология в базисе ВСС — тоже штука крайне интересная.
Поэтическая импровизация на тему.