"Русская литература, как зеркало русской революции" (4)

Лекция Роготнева Ильи Юрьевича. Филолога. Кандидата. Продолжение о Достоевском, о том что большевизм является естественным продолжением и русской культуры, и учения Христова. А официальные христиане всякие, суть схизматики и раскольники... Впрочем, эти очевидные выводы из этой прекрасной лекции будут обоснованы в следующих статьях...

А в этой еще пару слов сказано о научности Марксизма. Вернее о ненаучности... На что вынужден буду возразить.

Сначала здесь по окончании лекции Илье Юрьевичу. Хоть и кандидату, но всё же филологу. Если Марксизм не наука, других наук кроме, естественных не существует...

1

Теперь к Достоевскому. В "Дневнике писателя" 1880 года Достоевский, обходя болезненный вопрос о толковании 20-й главы...

Если вы заявляете, что грядет тысячелетнее Царство Христово на Земле, вы рискуете в лоне церкви быть обвиненным в ереси. Потому что подозрительная идея. Достоевский дает конспект хилиастической историософии. Очень осторожно, полунамеками. 

И конспект этот полемичен в отношении трактата Блаженного Августина "О граде Божием". Именно этот трактат лег в основу как католической, так и православной официальной историософии. 

Достоевский пишет:

"Что такое и чем таким стремилась быть древняя христианская Церковь? Началась она сейчас же после Христа, всего с нескольких человек, и тотчас, чуть не в первые дни после Христа, устремилась отыскивать свою «гражданскую формулу», всю основанную на нравственной надежде утоления духа по началам личного самосовершенствования. Начались христианские общины — церкви, затем быстро начала созидаться новая, неслыханная дотоле национальность — всебратская, всечеловеческая, в форме общей вселенской Церкви. Но она была гонима, идеал созидался под землею, а над ним, поверх земли тоже созидалось огромное здание, громадный муравейник — древняя Римская империя, тоже являвшаяся как бы идеалом и исходом нравственных стремлений всего древнего мира: являлся человекобог, империя сама воплощалась как религиозная идея, дающая в себе и собою исход всем нравственным стремлениям древнего мира".

Прервем цитирование. Достоевский пишет, что два града не на Земле и на Небесах, а на Земле и под Землей. То есть его метафоры прямо полемичны по отношению к Блаженному Августину.

Подземное царство, организованное по особой гражданской формуле. Конечно же это примитивно, абстрактно, метафизически, но это всё равно формула коммунистическая. Это подземное царство противостоит Риму. 

Какую религиозность вообще изучал в часы досуга Ленин? Ленин и Бонч-Бруевич стремились построить диалог союз с "подземным царством" с религиозными катакомбами. С кругами, которые прятались от государства в своих религиозных группах. Эти круги они пытались привлечь на свою сторону. Продолжим цитирование Достоевского: 

"Римская империя, тоже являвшаяся как бы идеалом и исходом нравственных стремлений всего древнего мира: являлся человекобог, империя сама воплощалась как религиозная идея, дающая в себе и собою исход всем нравственным стремлениям древнего мира. Но муравейник не заключился, он был подкопан Церковью. Произошло столкновение двух самых противоположных идей, которые только могли существовать на земле: человекобог встретил Богочеловека, Аполлон Бельведерский — Христа. Явился компромисс: империя приняла Христианство, а Церковь — римское право и государство."

Это и есть Византия. И в конце то концов и Россия. Российская Империя тоже. 

Малая часть Церкви ушла в пустыню и стала продолжать прежнюю работу: явились опять христианские общины, потом монастыри — всё только лишь пробы, даже до наших дней. Оставшаяся же огромная часть Церкви разделилась впоследствии, как известно, на две половины. В западной половине государство одолело наконец Церковь совершенно. Церковь уничтожилась и перевоплотилась уже окончательно в государство. Явилось папство — продолжение древней Римской империи в новом воплощении. В восточной же половине государство было покорено и разрушено мечом Магомета, и остался лишь Христос, уже отделенный от государства.

А то государство, которое приняло и вновь вознесло Христа, претерпело такие страшные вековые страдания от врагов, от татарщины, от неустройства, от крепостного права, от Европы и европеизма и столько их до сих пор выносит, что настоящей общественной формулы, в смысле духа любви и христианского самосовершенствования, действительно еще в нем не выработалось."

Итак, Церковь ищет воплощение идеала на Земле. Подземное царство желает стать земным. Это и есть хилиазм. В политическом его приложении. И на Россию Достоевский смотрит как на страну, где все плохо устроено, конечно хуже, чем на Западе, но где возможны поиски воплощения идеала. 

Процитирую наиболее сильный, хилиастический, социалистический фрагмент "Дневника писателя". Это последний его выпуск 1881 года, посмертный. "Дневник писателя" это моножурнал Достоевского. Достоевский был первый русский блогер. Он напрямую обращался со своим дневником к читателям. 

"Я знаю, надо мною смеялись наши интеллигентные люди: «той идеи» даже и признавать они не хотят в народе, указывая на грехи его, на смрад его (которым сами же они виной были, два века угнетая его), указывают на предрассудки, на индифферентность будто бы народа к религии, а иные даже воображают, что русский народ просто-напросто атеист. Вся глубокая ошибка их в том, что они не признают в русском народе церкви. Я не про здания церковные теперь говорю и не про причты, я про наш русский «социализм» теперь говорю (и это обратно противоположное церкви слово беру именно для разъяснения моей мысли, как ни показалось бы это странным), цель и исход которого всенародная и вселенская церковь, осуществленная на земле, поколику земля может вместить ее. Я говорю про неустанную жажду в народе русском, всегда в нем присущую, великого, всеобщего, всенародного, всебратского единения во имя Христово. И если нет еще этого единения, если не созижделась еще церковь вполне, уже не в молитве одной, а на деле, то все-таки инстинкт этой церкви и неустанная жажда ее, иной раз даже почти бессознательная, в сердце многомиллионного народа нашего несомненно присутствуют. Не в коммунизме, не в механических формах заключается социализм народа русского: он верит, что спасется лишь в конце концов всесветным единением во имя Христово. Вот наш русский социализм!"

Идеи эти, выраженные здесь со всей прямотой выразились и в главном творении Достоевского в романе "Братья Карамазовы"

Николай Бердяев, Выдвигая Льву Толстому обвинение в отрицании промежутка, в отрицании дело апостола Павла, в нежелании мириться с грешной земной историей, мог бы адресовать все эти претензии и Достоевскому. 

Оба они противники революционного насилия, но оба максималисты, ниспровергатели идеи Рима. Только Толстой делает это в рационалистической парадигме, а Достоевский в мистической.

Итак еще раз попытаюсь высветить траекторию по которой мы вышли на сюжет восстание против Рима. Бердяев утверждает, что Лев Толстой восстал против дела апостола Павла. Апостол Павел ввёл, по мнению Бердяева, христианство в поток всемирной истории. По факту он примирил христианство и историческую цивилизацию. Конкретно построил мост между катакомбами и Римом. 

Нигилизм, анархизм, моралистический максимализм Толстого это и есть разрыв с идеей Рима. И мы увидели что восстает против Рима, соответственно против дела апостола Павла, как видит его Бердяев и великий Достоевский. 

Прямо описывая вхождение Церкви в поток мировой истории, как отклонение от исторического и метафизического предназначения. Церковь должна разрушить поток мировой истории, она должна начать новую жизнь, она должна построить новое общество.

Эта тема связи коммунизма и хилиазма довольно проста. Как и все темы, которые мы рассматривали. Однако если не сказать о ней ничего, то останется, может быть, существенная лакуна.

2

Дело в том, что в России существует такая специфическая интеллектуальная культура, которая связывает себя с марксизмом, с диалектическим материализмом Энгельса, Ленина и других. И носители этой традиции настаивают на двух положениях, которые, по моему, соединяются в иррациональный символ веры: 
первое - политическая идеология должна быть научной. 
второе - марксизм единственная, адекватная реальности, социальная теория. 

Во-первых, изумляет идол науки, который противостоит духу науки. Поскольку дух науки это дух сомнения, дух скепсиса. И особенно наука всегда сомневается в отношении самой себя. Наука, вообще, если читать серьезные научные тексты, любит подчеркивать, что она все время находится в области гипотез, в области проблем, в области концептуальных построений. Которые ни Бог, ни черт, ни  вообще кто другой не знает как в действительности соотносятся с реальностью. 

А человеческая культура, её институты и практики никогда не зависели от науки. Наука появляются в Европе в Новое Время. И, в сущности, наука почти не выходит за границы Запада. Великие цивилизации имевшие самые продвинутые технологии прекрасно обходились без науки. 

Почему политические идеалы должны быть научными? Я даже не спрашиваю - как? Потому что - как, это вообще не не имеет ответа. Но самое загадочное, как при таком доверии к науке можно исповедовать марксизм? Социальную теорию середины 19 века. Марксизм может сохранять актуальность, только если он понят не как наука, а как нечто сверхнаучное. 

Социальная наука давно сменила язык, усовершенствовала методы, она накопила багаж методологических рефлексий, эмпирических знаний. И сегодня ни один обществовед не может ограничить себя марксизмом. Реальный марксизм это наиболее продвинутая версия, древней социально-философской традиции, особенностью которой всегда был порыв к практическому преобразованию мира. 

Связь марксизма с христианским хилиазмом очевидна. Сами классики называли своими предшественниками Сен-симона и Томаса Мюнцера. Идеал общности имущества восходит к богословию Иоанна Златоуста и к самой первой христианской общине. 

Но наследуется Марксом, конечно, не только идея общественной собственности, но и в трансформированном виде цель упразднения частной собственности. Целью же является спасение человека, его "обожение", как говорилось в религиозных группах, через дух нисходящий в литургии обобществления. 

Так это происходит у первых христиан. С обобществлением имущества нисходит дух. Который позволяет нам менять себя, восходить на своей природы и так далее. И рождение подлинного человека через преодоление отчуждения. Именно так это и в "Экономическо-философских рукописях" 44 года, и в "Капитале". Где тоже об отчуждении идет речь. 

Коммунизм это общество спасения человека в братстве с другими людьми. Коммунистическая традиция это поиск и спасение через братство, через общность имущества, через упразднение эксплуатации и господства. 

3

Во-первых, изумляет идол науки, который противостоит духу науки. Поскольку дух науки это дух сомнения, дух скепсиса.

Илья Юрьевич идеализирует учёных... Впрочем, если бы я учился на филологическом я бы их тоже идеализировал. Но Макс Планк считает, что только смерть может быть убедительным доводом. 

Новая научная истина не достигает триумфа путём убеждения своих оппонентов и их просветления, но это, скорее, происходит оттого, что её оппоненты в конце концов умирают и вырастает новое поколение, с ней знакомое.

Где сомнения и скепсис?.. А если одногруппница продинамила до диплома, то вполне может быть роль тут сыграла не её научная добросовестность, а нечто иное.

Почему политические идеалы должны быть научными? Я даже не спрашиваю - как? Потому что - как, это вообще не не имеет ответа.

Потому что они должны быть рациональными. А на вопрос "как" ответил сам Карл Генрих Маркс.  Гениальный не только в науке, но и в политике. Сначала создал научные концепции, потом сумел превратить их  в идеи, и убедить в них людей, перевернувших мир.

И сегодня ни один обществовед не может ограничить себя марксизмом.

А сегодня у обществоведов не больше возможностей себя называть настоящими, нежели у шлюхи считать себя приличной женщиной... Общественные науки немыслимы без идеологизации. А единственная научная идеология марксизм...

ЗЫ:

Ф.М. Достоевский. Cобрание сочинений в 15 томах 

Ф.М. Достоевский. Собр. соч. в 15 тт. Т. 14. Содержание 

III. Две половинки  

IV. Первый корень. Вместо твердого финансового тона впадаю в старые слова. Море-океан. Жажда правды и необходимость спокойствия, столь полезного для финансов - Федор Михайлович Достоевский. Антология жизни и творчества 

Попович Иустин. Философия и религия Ф.М. Достоевского - royallib.com.fb2

Попович Иустин. Философия и религия Ф.М. Достоевского - royallib.com.txt

(Попович) Иустин прп. Философия и религия Ф.М. Достоевского.pdf