«Русская литература, как зеркало русской революции» (2)

Продолжение лекции Роготнева Ильи Юрьевича. Филолога. Кандидата. Ленин, Бердяев, апостол Павел, происхождение и суть христианства. В 1-й части «Русская литература, как зеркало русской революции»  рассказывалось о точке зрения советского литературоведения на историю русской литературы: этапы дворянский, разночинский и т. д. О другом пути после Революции Платонова, Булгакова и т. д. Даёт оценку вкладу Ленина в философию вообще и в политическую философию марксизма в частности. И сравнивает взгляды Бердяева и Ленина на Толстого.

Ссылки на источники и предыдущие статьи... цикла, который таки надеюсь удастся закончить

  Духи рус­ской ре­во­лю­ции  Бер­дя­ев Н.А.

Лев Тол­стой, как зер­ка­ло рус­ской ре­во­лю­ции.  Ленин В.И. 

Лев Тол­стой. Факты о ко­то­рых за­пре­ще­но го­во­рить (Джель­со­ми­но) 

Почему участ­ни­ки Оте­че­ствен­ной войны ругали книгу Льва Тол­сто­го «Война и мир» 

Ленин пишет о Толстом, как о зеркале Революции 1905 года. Бердяев, как а духи русской революционной традиции как таковой. Но оба они, революционер и реакционер, считают что в Русской Революции и Толстом есть общий русский исторический грех. 

При этом мне кажется, что Ленин не мог написать того же самого о Революции 17 года по той простой причине, что он ее возглавил. Но, в сущности, ничто не мешает нам считать, что оценки революционных масс, их состояние, их миросозерцание у Ленина вряд ли сильно категорически изменились. 

Ленин пишет с издевкой - "помещик юродствующий во Христе", Бердяев мрачно вторит - "злая святость". Но для Ленина слабость Толстова в его христолюбии, а для Бердяева в недостатке христианства в лжехристианстве. Ленин ненавидит дух поповщины, а Бердяев ненавидит дух атеизма. Оба они зафиксировали в Толстом и в русской революции нечто религиозно странное. Отпугивающие, как мистика Бердяева, так и материалиста Ленина. 

Это не атеизм и не христианская вера. Это что-то странное, что не вписывается ни в ту, ни в другую систему. И третье, оба они выступают против специфического толстовского морализма, против максимализма, против предельно абстрактного непротивленческого понимания гуманизма.

***

Теперь немножко подробнее о Бердяеве. Его видение Революции как свержение в пустоту и стадную жизнь почерпнуто не где-нибудь, а у Достоевского. Но поражает какое-то категорическое несовпадение Бердяева с Достоевским в видении истории, в их историософии. Достоевский, как я полагаю, верил в тысячелетнее царство, в торжество абсолюта, в народ, в народное понятие о Христе.

В своем "Дневнике писателя" Достоевский видит путь христианства именно как путь утверждения идеала на Земле, как путь сокрушения всех старых царств. 

Социализм для Достоевского это конечно обезьяна христианства, это такое безблагодатное равенства и братство. Но Достоевский-то не против братства, он не против того, чтобы все иерархии изжить и преодолеть, не против максимализма не против приближения к абсолюту.

***

 Толстой и Русская Революция, по Бердяеву, восстали против великого дела апостола Павла, благодаря которому Христианство из еврейской секты, превратилась в мировую религию. 

Что же сделал апостол Павел? Он эллинизировал Христианство, он стал налаживать мосты между христианскими катакомбами ранней христианской церкви и Римом 

“Несть бо власть, аще не от Бога” - этой формулой открывается путь в Византию, то есть к созданию христианского государства. Ибо первоначально христианство государству как бы противопоставлено. И в этом смысле Павел, конечно, спасал христианство.

***

Он был иудейским инквизитором, он был гонителем последователей Иисуса из Назарета. Поэтому он был знатоком учения, в том числе знатоком его темных и противоречивых мест. Ему суждено было превратить экзальтированных сектантов, разбежавшихся апостолов в реальную социальную силу. В церковь. 

На пути в Дамаск, как известно, согласно "Деяниям апостолов" Павел услышал Христа. Можно трактовать этот эпизод, как встречу с неким внутренним знанием о Христе. Он так долго его изучал, потому что преследовал эту секту, что вдруг изнутри это с ним заговорило 

Что должен был сделать Павел, чтобы спасти учение, адептом которого он вдруг сделался? Павел сделал правильный выбор. Нужно было связывать новую религию со старым миром. Нужно было не то чтобы их примирить между собой, но как бы заключить какой-то мирный договор.

Что означают пророческие тексты апостола Павла в контексте мистикобогословском судить не берусь. Но отмечу такой момент. Есть знаменитые его слова: "Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь".

Согласно авторитетной богословской точки зрения "удерживающий теперь" это Рим, это само государство. То есть, Павел как бы говорит, если верить этой трактовке, что несмотря на то, что Рим - государство не христианское, а языческое, он является удерживать мир от тайны беззакония. 

Великим делом апостола Павла Бердяев назвал примирение христианства, христианского огня с дохристианским наследием.

Тогда что означает разрыв с Павлом. Он означает, как минимум две вещи, это исторический разрыв с Римом, и, второе, это экзистенциальный разрыв с наличным социальным порядком во имя какого-то идеала.

Ниже я покажу что, этот разрыв очень характерен и для Достоевского. 

Между прочим это Бердяев, как мне кажется, приписывает Павлу исключительную роль в деле эллинизации христианства. В деле компромисса с Римом. Мне кажется, что Павел, конечно, сложнее. Он фигура очень тонкая.

А Бердяев, когда он говорит об этом особом деле апостола Павла, он соприкасается с традицией противопоставления Павла и Христа.

 Павел не был непосредственным учеником Христа. И например Фридрих Ницше утверждал, что христианство создал именно апостол Павел. И создал его в глубоком противоречии с проповедью самого Иисуса из Назарета. 

Все это практически уже никак не соприкасается с Лениным. Ленин, конечно, написал текст очень яркий, но очень такой материалистический, политически конкретный. 

И название этого текста связано с позитивистской трактовкой искусства, как отражение действительности. Вся Россия в противоречиях и её великий писатель, соответственно противоречив. 

Между тем, когда соприкасаются два текста: рационалиста Ленина и мистика Бердяева вдруг метафора начинает играть другими смыслами. Зеркало это ведь, так сказать, в магической практике это какое-то окно окно в другой мир, окно в мир духов. 

И Бердяев именно в этом ключе и пишет - Лев Толстой отразил дух Русской Революции. То есть Лев Толстой и русская литература была неким зеркалом через которое можно было увидеть каких-то духов. 

Я предлагаю взглянуть сейчас, условно сыграть в эту бердяевскую игру и заглянуть чуть поглубже в это самое зеркало. Давайте посмотрим каких духов мы там разглядел.

***

Итак давайте присмотримся к фигуре Льва Толстого. Фигуре  известной, хрестоматийной, Но все ли мы понимаем в этой фигуре?

"Воскресение" Толстого это великий роман. Для многих он не такой великий, как "Война и Мир", "Анна Каренина", но ни в одном другом своем романе Толстой не выступает с такой развернутой проповедью о зле Мира. Сцена суда, описание тюремного быта, беспощадное изображение церковного обряда: сатирическое, даже страшноватое изображение. Такой спутанный моток несправедливости. Все это производит очень тягостное впечатление. Настолько тягостное, что длинные выписки из "Евангелия" в конце книги становятся эстетически оправданными.  То есть, мы так страдаем на протяжении всей этой книги, что когда в конце мы читаем эти длинные евангельские фрагменты,мы вдруг действительно начинаем понимать их очищающий и даже их революционный смысл. 

И библейский пафос как бы затмевает тот простой факт, что одна из ключевых тем романа "Воскресение" это социализм. Беседам с революционерами, портретом революционной молодежи посвящено в "Воскресенье" немало страниц. С социализмом, с революционерами связана развязка этого романа. Нехлюдов расстается с Катюшей, которая идет за социалистами. Героиня уходит туда, уходит в социализм. 

Важна в романе тема Земли. Нехлюдов (и автор тоже) является сторонником социалистического решения земельного вопроса: владение крестьянами землей на равных правах общиной. Толстой, однако, деконструирует, критикуют здесь все: судебную систему, брак, церковь, аристократию, спиритизм, революцию... Все кроме "Евангелия". А "Евангелие" редуцирует, сводит к внутреннему Богу.

цитирую «Он (Нехлюдов) молился, просил бога помочь ему, вселиться в него и очистить его,а между тем то, о чем он просил, уже совершилось. Бог, живший в нем,проснулся в его сознании»

Это тонкий момент - автор и герой по-разному понимают Бога. Нехлюдов воображает трансцендентного Бога, способного, быть может, вселиться в человека. А Толстой воображает имманентного Бога. Которому нужно лишь пробудиться.

Между прочим, если толстовский Бог не метафора естественного человека Руссо, как бы каждом из нас есть некое чистое естественное существо, которое задавлено цивилизацией, культурой, дурными привычками, если имеется ввиду что-то другое, действительно религиозное, то этот Бог скорее похож на Будду. Потому что именно Будда живет во мне, в человеке, но он не пробужден. 

Христос у Толстого, или Бог у Толстого вообще очень похож на Будду.

В деконструкции социально-культурного порядка Лев Толстой радикальнее, чем Революция. Ибо и последняя, хоть и выше бюрократии, морально ниже для Толстого чем малоканство и вообще русский евангелизм. Русское рациональное сектанство. Толстой с его тягой к растворению в космосе склонен сдвинуть Христа с Востока на Дальний Восток. Он как бы вообще уходит за пределы Римской Империи. 

Может быть местами Христос Льва Толстого это такой крипто-Будда,эвфимизм Будды. 

Грех Толстого это именно то, что Бердяев назвал восстанием против дело апостола Павла. Это восстание против Рима как а)- исторического Запада... дальше, дальше на Восток, туда к Будде поближе. Б)- Против цивилизации как таковой - надоели вы, с вашими тюрьмами, балетами и университетами. И в) - против государственности. Это восстание против обыденного порядка во имя моральных максим. 

Примерно тоже самое Ленин считал мечтательностью, незрелостью, юродством. Но то что, евроцентристы Ленин и Бердяев оценивали как наш исторический грех, как соблазн, можно было прочитать как нашу судьбу. 

В конце концов, Ленину пришлось возглавить наше коллективное грехопадение. И всеми силами его удерживать, всеми силами его смягчать. 

Разрушение государства в коммунистическом обществе это конечно великая идея, это прекрасная мечта, и государство действительно всегда зло, всегда ансилие, всегда ограничение свободы. и в этом И в этом Толстой прав. 

Странно быть государственником вообще, делая из государства как инструмента самоцель. Но также странно быть анархистом в каких-то критических исторических условиях, когда государство совершенно необходимо. 

Ленин строит государство, и в этом смысле Ленин вынужден идти против духа Русской Революции (выраженном в антигосударственности Толстого)

Грех или судьба, но Русская Революция потребовала от Ленина великих усилий, чтобы ввести страну и народ в Советский Проект элементарно живыми. 

Теперь давайте подумаем, поразмыслим над темой странной религиозности. Бердяев хорошо понимает религиозный смысл Русской Революции. Он ценит эту тему, он пишет об этом во всех своих книгах и статья о России. Он не скрывает, что заимствует эту тему у Достоевского. 

Но если в 1918 году, слегка сдвинувшись в сторону фашизма, Бердяев видит преимущественно богоборческих смысл Революции, то позднее, когда Бердяев оценил Советский Проект, когда он увидел фашизм воочию, он будет много говорить о мессианском, провиденциальном в Русской Революции.