Почему пролетарьят прогрессивный общественный класс

На правах развернутого комментария.

Как-то примелькалось, что упоминание диктатуры пролетариата в учении Маркса идёт частоколом и немногие уже помнят, что по свидетельству самого Маркса перед Лафаргом, идея диктатуры пролетариата есть квинта эссенция его трудов. В наше время, когда истинного, незамутненного пролетария, кажется и днём с огнём не отыскать, эта идея посреди остальных, совсем не на центральном месте и вообще, не совсем понятно, а почему наспех вымытый и не до конца выбритый пролетариат в мыслях Маркса вдруг взгромоздился на «божничку» и обрел статус грядущего «гегемона» с охапкой прав и преференций чуть более, чем у древнеримского Патера по отношению к своим домочадцам.

Стоит в очередной раз позаниматься старым добрым ревезионизьмом в самом его запущенном виде для актуализации проблемы, поскольку, судя по активизации антимарксистских недотыкомык, она того заслуживает. Итак.

Разумеется, обозначив и обосновав проблемы капитала, Маркс с Энгельсом пытались просчитать и выход из исторического тупика, в который на всех парах загонял человечество капиталистический способ производства. Кто-то должен был взять роль актора-прогрессора в той мизансцене, что расписали основоположники. Почему же эта роль выпала именно пролетариату, а не кому-то еще, ведь как многим кажется, были варианты и получше?

Что требуется для исполнения роли актора конкретно в этом случае, т.е. тогда, когда класс буржуазии выдал на гора всё, что мог в плане социального прогресса? Сразу оговорюсь, что я прогресс социума вижу как увеличение количества и качества социальных связей в виде труда. Увеличение труда в виде увеличения количества этих связей, а рост качества в виде их укорачивания, а значит и упрощения их завязывания. И вот, как ожидалось, на роль актора-прогрессора рано или поздно при всём её огромном потенциале, буржуазия претендовать перестанет. Почему? А потому. Дело не только в монополизации и количественном уменьшении состоятельных граждан-буржуа и в пауперизации всех остальных, но и в том, что отягощенная собственностью, буржуазия теряет свою социальную мобильность, стремится закрепить статус, притормозить в свою пользу неизбежный ход прогресса, «подмораживая» всё общество и делая его тем самым уязвимым для новых входящих вызовов.

Особенно заметно на этом фоне своим ретроградством и социальной ригидностью роль мелкого буржуа, в том числе крестьянина. Как можно описать наилучший расклад в хозяйственной деятельности крестьянина? Максимальный урожай/привес? Нет. Потому что максимальный урожай объективно снижает уровень оплаты вложенного в него труда. Поэтому лучший вариант это средненький, стабильный доход позволяющий сводить концы с концами. Конечно, крестьянин рад бы и вволю потрудится за хорошее вознаграждение, только это вознаграждение мало связано с его крестьянским уделом и сильно завязано на пролетарский по своей сути приработок. С таким подходом в гегемоны и соваться нечего, а вот роль "противоотката" социума как раз впору.

Служивый народ вообще не заинтересован личной выгодой в прогрессе. Не стоит путать в этом случае прогресс и комфорт. Так как те, кто сидят не на зарплате, а на жаловании, т.е. поголовно заинтересованы в комфорте, но совершенно равнодушны к идее увеличения собственного труда, поскольку, по сути дела служивые и прямого участия в создании прибавочной стоимости не принимают в отличие от буржуа и пролетариата. Какой тут прогресс? Только из-под палки.

Вот теперь обратим взоры к неухоженному работяге. Если критерием оценки качества выполнения своих социальных трудовых связей буржуя служит его прибыль, а прихлебая служащего – достаточно умозрительное наполнение мисочки кормом жалованье, то для рабочего это натуральный показатель выраженный в денежной форме. Штуки, тонны, разы в часы. При этом оплата может быть как и сдельной, так и повременной. Это даёт конкретному пролетарию возможность оптимизации своих трудовых затрат с целью минимизации усилий на получение единицы оплаты за потраченное время и силы на единицу произведенного продукта. Если качество продукции остается прежним или стандартным, работодатель закрывает глаза на оптимизацию технологии изготовления, а поэтому у простого, а тем более индустриального работяги всегда, подчеркиваю, всегда есть место подвигу, трудовому, разумеется. В чём он заключается? Самочинно, а значит под свою ответственность, уменьшить траты личного времени и сил на изготовление единицы продукции в натуре. А это, скажу я вам, путь Прогресса. Как и у любого практика-экспериментатора.

Отмечу, что ни оператор станка с ЧПУ, скромно решающий кроссворды в уголке цеха во время работы этого станка, ни программер для этого ЧПУ по факту пролетариатом не являются, поскольку в сам процесс изготовления продукта в «натуре» не вмешиваются. Один караулит инструмент во время его работы, как резервный контур контроля от непросчитанного форс-мажора, а второй лишь «заправляет» инструмент под хотелки технолога. Хотя у программера именно трудового участия как раз по-более, чем у оператора. Резерва индивидуального, самостийного совершенства у этой компоновки производственного процесса как раз нету, т.е. это не есть путь низового Прогресса как самостоятельной эволюционной силы социума, невзирая на степень разделения труда, кстати.

Все это ставит производящего прибавочную стоимость пролетария на одну доску с хозяином и управленцем технологического процесса в плане заинтересованности в более эффективном труде. Только работодатель заинтересован, чтобы пролетарий как можно больше своего труда оставил на производстве, а пролетарий, наоборот, в экономии своего труда на производстве и увеличении труда для участия в социальных связях помимо производственных процессов.

Вот если появятся станки вроде 3-Д принтеров с нейроинтерфейсом, вот тогда, да, пролетарий станет окончательно творческой профессией, только, как мне кажется, это не случится без глубокой социальной трансформации, т.е. опять же без какого-то переходного периода диктатуры пролетариата.

И чем еще так мил индустриальный рабочий Марксу и его альтер эго Энгельсу? А тем, что индустриальный, подчеркиваю, индустриальный рабочий это по факту и младший технолог, а значит и младший управленец. У такого опытного индустриального рабочего есть навык работы в коллективе, навык оптимизации процесса изготовления продукции, навык подчинения воли под поставленную задачу получения продукции, другими словами технологическая культура. Кроме этого, у него нет никакой особой привязанности к средствам производства, поскольку они ему не принадлежат и в любом месте по своей специальности он может выполнить тот же объем работы, что делает его социально мобильным по типу служащего.

Набор этих качеств резко выделяет индустриального рабочего из массы работников своей объективной подготовленностью и не менее объективной заинтересованностью в дальнейшем Прогрессе, т.е. увеличении и улучшении труда. Только он, индустриальный пролетарий, как подготовленный, ответственный практик-экспериментатор, как не связанный социальными условностями техник-естествоиспытатель, как приземленный натурфилософ может активизировать социальный прогресс на данном этапе.

Из всего сказанного явствует один особенный вывод: Диктатура пролетариата не может быть длительной. Чтобы опытные индустриальные рабочие успели поделиться этим своим уникальным опытом со всем социумом во время диктатуры, должно пройти максимум лет 15. Вместе с поколением «диктаторов» со сцены должна уйти и диктатура. Вернее её принципы должны распространиться на всё сообщество, деперсонализироваться. А из этого вытекает в свою очередь, что диктатура пролетариата должна осуществить только пуско-наладку, даже не комплектацию новой социальной системы, все комплектующие должен произвести и поставить капитализм. А это в свою очередь значит, что капитал как идея, но не как совокупность технологий, к моменту ввода диктатуры пролетариата должен выгореть дотла, а иначе опять долгая гражданская возня с неумеренными жертвами и тратами времени и средств на преодоление последствий.

И здесь проявляется правота марксистского и материалистического подхода – для социального прогресса вначале нужен реально действующий материальный базис в виде развитых ПС и только потом он вытягивает за собой на более высокую ступень развития ПО. Тут даже возможен реверс-процесс, когда ПС подтянув до определенного уровня ПО, после сами чуток просядут, стимулируя ПО к социальному творчеству.

СССР, в принципе, был готов к «фазовому переходу», только его отрыв в 80-х почти со 100% гарантией означал бы, что два чудака, уже больных на тот момент синдромом Альцгеймера, могут опрокинуть мир в Армагеддон. Это я про Рейгана и Тэтчер. Могу предположить, что кто-то на этом фоне решил «купить» время для окончательного дозрева ситуации в мире, разыграв в гамбите фигуру СССР. А смутные предположения ширнармасс об этом сконцентрировались в мифах, условно называемых «Голгофа» и «Периметр». Так что нам еще только предстоит доказать, что эта жертва была не напрасной.

То, что капитализм уже в стадии догорания подспудно понятно  даже его адептам, а это, на мой взгляд, и провоцирует их очередные бурные позывы критиканства в адрес некапиталистических подходов решения насущных социальных проблем.

Предполагаю, что в таком вот пролетарии мало кто себя узнает и уже этим смутится и возмутится. Кто-то скажет, что таких профи немного. Отвечу, что их много и не потребуется и вот это по-настоящему обнадеживает.

Я себя к таковым пролетариям не отношу, если что.