О существующем – 7. Критика соционики

В предыдущей части сознание было определено как вариант существующего. Тогда само существующее определяется как множество всех своих вариантов – которые связаны между собой системно, а не представляют собой просто совокупность (в случае чего рассмотрение существующего было бы произвольным). В процессе же общения двух людей между собой происходит естественное слияние их вариантов существующего друг с другом, в результате которого образуется третий, производный вариант существующего как отношение между их вариантами существующего. Всё это, конечно, подлежит здесь раскрытию и описанию, однако, поскольку концепция системного единства типов психики, находящихся между собой в определённых отношениях, уже представлена в соционике (послужившей мне источником вдохновения на эту работу), то имеет смысл сначала выполнить сжатый критический разбор этой типологии личности, пусть она – и не всем знакомое знание.

Целостная система вариантов существующего по форме перекликается с понятием «социон» – центральным понятием соционики, оригинальной типологии личности за авторством Аушры Аугустинавичюте, – и потому подлежит отграничению от него. Общество в соционике понимается состоящим из 16 т.н. типов информационного метаболизма (ТИМ), каждый из которых в силу своего отличия от остальных пребывает в 16 типах отношения с ними, а синтезированная совокупность 16 ТИМов, каждый из которых отличается от остальных, называется словом «социон». Тип информационного метаболизма, согласно Аушре, есть определённая устойчивая структура психики, состоящая из 4 юнговских психических функций (мышление, чувство, ощущение, интуиция) – каждая в интровертной и экстравертной установке, – однако переосмысленных в контексте гипотезы Кемпиньски об информационном метаболизме как внутренне взаимосвязанные 8 аспектов восприятия информации окружающего мира, которая изначально полна. Причём каждый ТИМ понимается так, что его носитель видит мир ограниченным образом и отлично от носителей остальных ТИМов, согласно чему только социон даёт всю полноту информации об окружающей действительности.

Психические же функции и установки как «исходный материал», который в переработанном виде составляет ТИМ, были выделены Юнгом чисто эмпирически, причём функции он понимал как составляющие исходного психического равновесия, а установки – как противоположные способы отношения психики к объекту, из которых какой-либо один имеет в индивиде актуально устойчивый и компенсируемый другим перевес, возникший вследствие «внешних обстоятельств и внутренней диспозиции». Такой относительный перевес по этим же причинам может иметь и какая-либо одна функция из четырёх. Тогда с той исходной позиции, что эти функции и установки у индивида актуально устойчивы, Юнг рассматривал психику в её переменности, т.е. как более-менее определённый характер (соответственно, индивида – как личность), и, значит, они понимались у него как черты характера, а не как существенные составляющие психики – в случае чего они должны были бы пониматься как самосохраняющиеся на протяжении всей жизни. Поэтому типология личности, созданная им путём образования всех возможных пар перевешенного полюса и перевешенной установки, есть типология именно личности, а не типология того, что существенно в личности, – и, значит, есть чисто эмпирическая типология (что, впрочем, ясно уже из происхождения этих составляющих).

Теперь обратимся ко второй составляющей синтезированного понятия «ТИМ» – к термину «информационный метаболизм». Сам Кемпиньски определял его нейрофизиологически – как действительную совокупность процессов обмена информацией между организмом и средой – и также в общем смысле, как сам этот обмен. Он также утверждал ограниченность этого обмена, т.е. что организм ассимилирует далеко не всю, а только значимую для него внешнюю информацию, равно как и вырабатывает в ответ на неё лишь необходимо значимую часть своих ресурсов. Это значит, что информационный метаболизм обусловливается селекцией воспринимаемых сигналов, от характера которой, в свою очередь, зависит образ окружающего мира – который, значит, не константен. Однако вследствие многократного повторения одного и того же порядка информационного обмена у индивида создаётся иллюзия константности его образа окружающего мира или личная модель действительности.

Аушра взяла именно этот аспект понятия «информационный метаболизм» – что психика индивида ограниченно обменивается информацией с окружающей средой за счёт селекции внешних сигналов, тем самым давая всегда субъективно ограниченный образ действительности – и сделала эту селекцию причинно обусловленной одною из четырёх юнговских психических функций, любая из которых может пребывать как в экстравертной, так и в интровертной установке; значит, она сделала возможными 8 типов такого обусловливания базовым аспектом ИМ. Далее, исходя из утверждения Кемпиньски «сигналы, поступающие из внешней или внутренней среды в течение первой мобилизационной фазы информационного метаболизма, активизируют «творческие возможности» нервной системы», она сделала причинно обусловленной не только ту селекцию внешних сигналов, но и эту активизацию творческих возможностей нервной системы, – а именно, сделала её обусловленной ещё одной из двух юнговских психических функций, не противоположных той первой, или творческим аспектом ИМ. Но эта причинная обусловленность придаёт юнговским функциям сущностную роль – что, однако, противоречит определённости, данной им их автором, поэтому из функций психики они стали аспектами информационного метаболизма. Стоит отметить, что сам Кемпиньски не утверждал и не предполагал какого-либо механизма селекции и обработки воспринимаемых сигналов – который был бы не чем иным как сущностью психики. И даже сами эти аспекты информационного метаболизма в своём причинном обусловливании могли ещё оставаться относительно устойчивыми – что не противоречило бы ни Юнгу, ни Кемпиньски.

Однако Аушра пошла дальше и сделала ещё один шаг, который окончательно гипостазировал ТИМ, сделав его сущностью психики. Этот шаг заключался в том, что она соединила интерпретированное ею так понятие «информационный метаболизм» с психической моделью Зигмунда Фрейда «эго – суперэго – ид» и тем самым отождествила базовый и творческий аспекты ИМ с компонентом «эго»; другими словами, сделала их осознаваемыми как «я». «Я», согласно Аушре, есть только эти два аспекта ИМ. Но тогда нужно было таким же путём наполнить содержанием и остальные компоненты фрейдовской модели, «суперэго» и «ид», – что и было проделано путём распределения по ним оставшихся аспектов ИМ. Им также досталось по два аспекта, а для оставшихся двух был организован специальный компонент психики «суперид», по аналогии с суперэго. То, что два аспекта ИМ стали осознаваемыми как «я», сделало их, за счёт единства самого сознания, психическими константами. Соответственно, константными стали и противоположные им, сделанные бессознательными аспекты ИМ, которые причинно обусловливают компонент «ид». А за этим и остальные 4 аспекта ИМ также стали строго дифференцированными функциями модели ТИМ или модели «А» – как её создательница назвала её по первой букве своего имени. Здесь не обязательно приводить очень вольную авторскую логику построения модели А и развёрнутое содержание последней, что перегружало бы настоящее изложение. Вместо этого достаточно отметить в общих чертах, что каждый ТИМ есть 1 из 16 вариантов модели А и что каждая функция модели А отражает определённый способ работы психики с информацией за счёт аспектов ИМ – как для себя, так и относительно других.

Несмотря на эту гипостазированность, модель А ещё возможно было понимать как собственно модель психики – а именно, как дополненную и расширенную фрейдовскую модель. Однако в ходе построения своей модели Аушра провела четырёхвариантную связь между определёнными четырьмя аспектами ИМ, названную ею, по аналогии с четырьмя тактами двигателя внутреннего сгорания, словом «телотакт», и сделала в связи с этим следующее утверждение: «организм постоянно находится в одном из четырёх телотактов – иначе оборвалась бы жизнь». Согласно этому утверждению, модель А имеет в своей основе то постоянное, от чего зависит ни много ни мало сама жизнь организма; значит, ТИМ, выражаемый моделью А, устанавливается как то, что постоянно на протяжении всей жизни индивида, т.е. устанавливается как его психическая сущность – по крайней мере, в плане его «телотактности». Таким искусственным путём соционика создала себе основание для того, чтобы безоговорочно заявить о своём праве на знание психической сущности индивида, в то время как психологи продолжали осторожничать с эмпирическими моделями психики.

Хотя Аушра нигде не характеризовала ТИМ как сущность психики, она фактически сделала его таковой. Более того, определив социон не просто как совокупность 16 типов ИМ, а как их взаимосвязанное целое, которое называется ею «социальный интеллект», она ввела необходимость того, чтобы все ТИМы как единицы этого интеллекта соотносились в нём друг с другом, причём каждый определённым образом с другим – т.е. так, что с каждым из остальных 15 ТИМов он соотносится только одним из 15 разных способов (отношение двух одинаковых ТИМов определяется как отношение тождества). Это только усилило сущностность ТИМа, ибо теперь он стал не только сущностью за счёт компонента «эго» фрейдовской модели, но и подсущностью социона как сущности более высокого порядка, – а также, вместе с этим, и относительной сущностью.

Далее, среди 16 т.н. интертипных отношений Аушра придавала особое значение дуальным отношениям, определённым как комфортные и гармоничные отношения взаимного дополнения; кроме того, она поделила социон на 4 т.н. квадры, каждая из которых определялась как группа из 4 определённых ТИМов с естественной общностью интересов и отсутствием возможности конфликта. Тем самым она породила, соответственно, идею дуализации или естественной психологической совместимости двух индивидов (дуалов), по-разному устроенных психически, и идею обретения группы единомышленников (или также родственных душ, собратьев по духу, соратников «на одной волне» и т.п.). Но для реализации этих двух чрезвычайно привлекательных идей, естественно, было необходимо, чтобы ТИМ любого индивида мог быть идентифицирован – причём идентифицирован как действительный, т.е. как истинная психическая сущность, – для того, чтобы благоприятные интертипные отношения можно было предсказывать и создавать в действительности. Модель А, раз она – всё же модель не меньше чем психической сущности индивида, обязана была подтверждать себя на практике. Однако из вышеизложенного очевидно, что делание эмпирических юнговских функций сущностными функциями модели А при всём желании не может превратить актуальную психику в саму психическую сущность, а может только заставить поверить в то, что она есть сущность.

Поэтому т.н. типирование, понимаемое как идентификация ТИМа, есть всегда идентификация мнимой психической сущности, т.е. самоподтверждающаяся идентификация, не прилагаемая к поистине существующему, – значит, вообще не есть идентификация. ТИМ есть сущность, существование которой не обосновано надлежащим образом, но которая, несмотря на это, предвосхищается как то, что должно существовать. И потому любое типирование есть не что иное как редукция актуальной психики к одному из 16 ТИМов, которая каждый раз оправдывает это ожидание и тем самым приносит субъективное удовлетворение, укрепляющее у последователей Аушры убеждённость в истинности модели А, даже если у одного и того же индивида идентифицируется несколько ТИМов (что на деле всегда и бывает). Групповое типирование, по крайней мере, может быть увлекательным и весёлым мероприятием – как субъективно аргументированный обмен мнениями насчёт ТИМа того или иного индивида; а учитывая, что ради наглядности ТИМы названы автором ещё и по именам известных персонажей (Дон Кихот, Гамлет, Наполеон и т. д.), оно может и вовсе переходить в ролевую игру, которая совершенно безобидна. Экспертное же типирование (которое только зовётся таковым), тем более за плату, – услуга не просто бесполезная, но и вредящая, т.к. убеждённый авторитетом эксперта клиент начинает стойко ассоциировать сообщённый ему ТИМ, эту искусственную сущность, со своей собственной сущностью. Поэтому и все надежды на обретение гармоничного союза с родным дуалом или возможности задушевного времяпрепровождения с родной квадрой, которые вселяет соционика, оказываются обманутыми с её же стороны.

Тем не менее, несмотря на искусственность своего базиса и, закономерно, полную практическую несостоятельность, соционика по-прежнему остаётся единственной значимой попыткой описать психику на сущностном уровне. В концептуальном плане Аушра совершенно верно выделила, что существуют не просто характеры, а типы психической сущности как вариации одного и того же структурного ядра, – причём существуют относительно друг друга и в единой системе. Но определив их как ТИМы, она неверно определила их самих и вместе с тем их относительность, следовательно, всю их систему. Впрочем, как бы то ни было, отождествление индивидом себя хоть с какой-то сущностью психики, по крайней мере, заставляет его обращать внимание внутрь себя и даёт повод сомневаться в ней, а значит, в большей степени способствует его самопознанию, чем знание того, что на данный момент у него имеется такой-то сложившийся характер – который мог бы быть и другим под воздействием других внешних условий.