Изначально планировал статью под заголовком «Подвиг Директора (Амо Елян)» в качестве стимулятора активности некоторых представителей малых народов, но в процессе проработки материала выяснилось, что с точки зрения АШ куда актуальнее вопрос необходимых условий создания собственной технологической традиции, превосходящей уровень развитых капиталистических держав и способы обеспечения «естественной» смерти оной (мотивация исчерпывающим образом изложена в памфлете Дениса Соколова).
Но сначала напомню формулировку камрада Электрика:
Запад стоит на принципе монопольного владения научно-техническим и социальным прогрессом.
Восход
В описании стартовой точки вслед за Андреем Петровичем использую материалы из мемуаров Василия Гавриловича:
Первой нобходимой предпосылкой зарождения очага оригинальной технологической традиции был опыт, полученный группой молодых советских конструкторов в результате работы с германскими инженерами. Которые, в свою очередь, унижением версальского перемирия были мотивированы к нарушению краеугольного камня западной цивилизации (в новейших источниках тенденция… особенностей потока экспортируемой информации достаточно полно описана в памфлете Дениса Соколова). С приходом к власти в Германии национал-социалистической партии сотрудничество было свёрнуто.
Второй необходимой предпосылкой была материальная база, созданная советским проектом Индустриализации. Дважды преступным с точки зрения Запада, во-1) в силу обоснованных претензий на самодостаточность и во-2) в силу независимости от него же (проблема, над кторой Западу пришлось плотно работать начиная с кризиса разрыва Традиции управления со смертью тов. ИВС).
В рассмотрение связанной конспирологии не упираюсь, только напомню что огульное отрицание противоречит технике безопасности. Но считаю необходимым напомнить два вопроса: кому янки продали лицензию на DC-3? И кто асилил полный цикл производства?
Первая привязка к шкале Времени — ~1935 года упомянутая группа конструкторов направляется на периферийный оборонный завод, где обеспечивается реальными задачами в условиях относительной изоляции от рукой.вождения.
Сюда же, ответом на популярные требования некоторых современных пропагаторов *сначала* обеспечить им материальных ништяков и вот тогда они…, должно отметить свидетельство Андрея Петровича о наблюдавшихся по городам и весям нижегородской области ещё во второй половине тридцатых годов проблемах с элементарным мылом.
Следующим этапом ограничения «неправильной» технологической мысли, если уж не удалось огородить «варваров» от производства («Некто из великих министров, было дело, ляпнул от великого ума: „Если в колониях изготовят хотя бы гвоздь, я буду рассматривать это как государственную измену“. Проговорился один, но думают так все…» @ Коваленко/Кузнецов, кому не нравится цитирование художественных источников приобщается к замечанию господина Фокса), является строгая фиксация технологии (ога, те самые инновации ISO-900X*).
Просто напомню результаты нарушения данного догмата. Справка о достижениях завода «Новое Сормово»:
«За годы войны на заводе «Новое Сормово» им. Сталина сэкономлено:
1) условного топлива – 52415 тонн,
2) электроэнергии – 2 миллиарда 360 миллионов 200 тысяч киловатт‑часов,
3) черного металла – 209 тысяч 665 тонн,
4) цветного – 3 тысячи 167 тонн,
5) денежных средств – главным образом за счет снижения стоимости орудий, модернизации импортного оборудования, создания своими силами высокопроизводительных протяжных, многошпиндельных и агрегатных станков, сложных приспособлений и нового высокопроизводительного специального инструмента – 2 миллиарда 434 миллионов 390 тысяч рублей».
Возвращаясь к основной нити: за шесть лет коллектив конструкторов освоился на новом месте, заматерел. И тут случился суровый экзамен на зрелось в виде ВОВ. Положительным моментом войны было резкое снижение дезорганизующей деятельности дефективно-управленцев, сами которые, увы, никуда не делись и даже зачастую сохранили тёпленькие места во властнической иерархии.
Нетрудно было догадаться, что генерал имел в виду 10 августа 1941 года, когда фактическая власть на заводе перешла в руки главного конструктора. И коллективу Грабина потребовалось всего лишь семь месяцев, чтобы создать такие совершенно новые технические условия, которые позволили заводу «Новое Сормово» имени Сталина первое полугодие войны завершить выпуском орудий в пять раз больше довоенного времени. В мае 1943 года соответственно – в 13 раз, в декабре 1942 – в 16 раз, а в марте 1943 года – в 18 раз. С таким уровнем производительности труда завод завершил Великую Отечественную войну, изготовив 100 тысяч орудий.
Но интереснее тут не столько простые и понятные описания достижений, сколько описание… особенностей исходного технологического процесса. И то, что завод «Новое Сормово» достиг такой точности изготовления деталей, которая позволила применить конвеерную сборку ряда узлов (кастую Пиротехника с оценкой мемуарных свидетельств о том, что данное достижение было реализовано впервые в мире) и поставку деталей в сборочный цех со склада.
Итого: за двадцать лет, был пройден путь от… очевидных сложностей в применении станков сторонних производителей, до самостоятельной разработки и изготовления высокоэффективных специальных приспособлений. С выходом на по крайней мере ведущий мировой технологический уровень.
26 июля. Суббота
В кабинете главного конструктора: Д.И. Шеффер, К.В. Бородкин, А.Ф. Гордеев, П.М. Назаров, П.Ф. Муравьев, К.К. Ренне, В.Д. Мещанинов. Уже пошел второй час, как Василий Гаврилович находится у Еляна. Наконец‑то явился наш генерал. Он возбужден до предела. Это хорошо было заметно по его глазам и лицу. Только могучая воля помогала ему не терять самообладания. Молча сел за большой стол для заседаний.
– Здравствуйте, мои други! Как рассказывать о встрече с маршалом? Коротко или подробно?
– Подробно, хочется знать все до тонкости, – за всех ответил Антипин. Николай Евграфович с главным конструктором на равной ноге.
– Тогда слушайте. Горшков, Румянцев и Воронин ночевали во дворе нашего наркомата около орудий. В эту ночь фашисты очень сильно бомбили Москву. К счастью, из наших людей, хотя они и боролись с зажигалками, никто не пострадал. Когда я пришел к наркомату обороны, наши пушки уже стояли во дворе – рядом с особняком Кулика. В назначенный час в приемной уже толпились генералы и офицеры. В кабинете Кулика я увидел председателя Госплана Вознесенского и заместителя председателя Совнаркома Малышева.
Мы все вышли на солнечный двор. Осмотр начали с дивизионной пушки ЗИС‑3. Доложил о ее тактико‑технических и экономических характеристиках, заметив при этом, что конструкция пушки позволяет заводу быстро переналадить производство и значительно увеличить выпуск орудий для фронта, т.к. по трудоемкости она в 2,5 раза меньше, чем УСВ, и обойдется стране втрое дешевле.
Кулик предложил показать орудие в действии. Горшков профессионально подал команду: «Расчет к орудию!» Люди быстро заняли места. Потом было много различных команд: «Танки слева», «Танки справа», «Танки спереди», «Танки сзади». Приятно было смотреть на действия наших заводчан. Маршал похвалил расчет за быстроту и четкость работы. Многие генералы подходили к пушке, брались за маховики механизмов наведения и работали ими, поворачивая ствол в горизонтальном и вертикальном направлениях.
То же повторилось и с пушками ЗИС‑30. Вам хорошо известно, что наш Петров в прошлом танкист. Он блестяще выполнил все поданные ему команды. Все шло хорошо, и, судя по репликам и вопросам, опытные образцы присутствующим понравились.
После осмотра всем предложили пройти в кабинет. Там я гораздо подробнее доложил о пушках, об их экономичности в производстве, что позволит быстрее провести перевооружение армии. Жду высказываний. Все молчат. Многозначительно думают. А время идет. Но я зря готовился записывать критику и предложения. Поднялся Кулик. Немного помолчав, он заявил: «Вы хотите заводу легкой жизни в то время, когда на фронте льется кровь. Ваши пушки не нужны».
Мне показалось, что я ослышался или он оговорился. Я только сумел произнести: «Как?» «А вот так, не нужны! Поезжайте на завод и давайте больше тех пушек, которые в производстве».
Василий Гаврилович умолк. Попросил налить из графина стакан воды. Было видно, как ему было трудно говорить об этом.
– А что же другие? Они, выходят, без голоса! Чего ж им тогда ездить на такие смотры? – заметил Дмитрий Иванович Шеффер. Его сухое, скульптурно вылепленное, красивое лицо стало розовым. Карие глаза часто заморгали…
Мне было жаль всех товарищей по работе. Они прекрасно понимали, какую превосходную пушку ЗИС‑3 «зарубил» Кулик.
– Посмотрел на Вознесенского, на Малышева, – продолжил Грабин, – встретился с ними взглядом. Ждал, что они в конце концов скажут что‑нибудь. Но они молчали. Я встал из‑за стола и пошел к выходу. Меня никто не остановил, никто ничего не сказал. Я был ошеломлен. «Это трагедия! Трагедия!» – подумалось мне. До сих пор не пойму, почему ни Вознесенский, ни Малышев не поправили Кулика? Очевидно, у них были на то свои серьезные причины, о которых я не знал. Теперь мне ясно, что вопрос о приеме нашей незаконнорожденной пушки ЗИС‑3 может решить только Сталин. Нужен подходящий случай, а его у нас может и не быть.
– Какой бездумный спектакль разыграл маршал!
– Не просто спектакль, а комедию, – прервал меня Горшков.
– Василий Гаврилович, вы лучше скажите нам, что вы решили с Еляном? – вмешался в разговор Антипин.
– Я предложил директору ЗИС‑3 ставить на производство. Давайте себя спросим, по каким признакам забраковали пушки ЗИС‑3 и ЗИС‑30? Во всяком случае, не по деловым. Я спрашиваю у вас совета, други мои! Правильно ли я поставил вопрос перед директором?
– Расскажите поподробней о мнении Еляна, – заговорил секретарь партийного бюро Горшков. – Без согласия директора нам ясно: пушки на производство не поставить.
– Правильно, Иван Андреевич! Мы с Амо Сергеевичем обстоятельно взвесили все «за» и «против». Он согласился на продолжение изготовления самоходок в опытном цехе. А вот насчет ЗИС‑3 уперся. Побоялся нарушить порядок принятия пушек на вооружение. Но я ему сказал: «От наших пушек сейчас никто не откажется. Нынче всякие пушки воюют, какие только могут стрелять, даже взятые из музеев. А мы предлагаем первоклассную дивизионную пушку!» Долго мы еще обсуждали и спорили, как нам быть. Наконец Елян согласился с моим предложением, но при условии, что всю ответственность за риск я возьму на себя. Он помнит, что завод обещал Москве в ближайшее время увеличить выпуск пушек. А сделать это возможно только при освоении ЗИС‑3, которая требует значительно меньше трудозатрат.
Чтобы на заводе не было никаких кривотолков, лафеты для нее берем от пушки ЗИС‑2, идущей в валовом производстве, и по мере потребности будем завозить их в опытный цех. 76‑мм трубы Ф‑22 УСВ ни у кого не могут вызвать удивления, их тоже будем завозить к Антипину. Остается дульный тормоз. Николай Евграфович изготавливает его, навинчивает на трубу, и пушка готова в отправке… Маскировка орудия на железнодорожной платформе тоже в наших руках. Главный военный приемщик Иван Федорович Телешев, надеюсь, пойдет нам навстречу…
Начались бои за Москву, когда первая партия пушек ЗИС‑3 была отправлена на фронт. Генерал Грабин убедил представителя военной приемки, что сейчас ждать формального часа признания ЗИС‑3 в столь ответственный момент для государства не только непростительно, но и преступно. Инженер‑полковник И.Ф. Телешев принял решение принимать ЗИС‑3 и посылать на фронт. О своем решении он поставил в известность только что назначенного вместо Г.И. Кулика генерал‑полковника артиллерии Н.Д. Яковлева. Завод, в свою очередь, сообщил об этом наркому вооружения Д.Ф. Устинову. Главное артиллерийское управление и наркомат вооружения молчали, будто на заводе ничего не случилось. А пушки ЗИС‑3, эшелон за эшелоном, обычным порядком уходили в войска. К концу ноября нашему заводу удалось дать не одну сотню ЗИС‑3 защитникам Москвы. Выпуск их нарастал. На заводе уже все видели – пошла новая пушка, а в верхах никак не могли решиться ее узаконить.
Из одной воинской части в ОГК пришло хвалебное письмо. Артиллеристы просили выпускать как можно больше таких пушек. Но кто мог знать, что нас ждет впереди? А вдруг в ЗИС‑3 конструкторы в чем‑то ошиблись и пушка в жарком бою с танками почему‑то откажет? Тогда что? Этот вопрос, как топор, повис над головой Грабина. Но он верил в ЗИС‑3 так, как верил себе и своему коллективу.
Грабин и Елян, вставшие на противоправный, но единственно правильный путь изготовления 76‑мм дивизионной пушки ЗИС‑3, шли на беспримерный и смертельный риск. Потомки должны об этом знать. Их поступок – истинно гражданский подвиг.
11 августа. Понедельник
В третьем часу пополудни Грабин позвонил мне домой и пригласил зайти. Василий Гаврилович одет по‑домашнему. По сосредоточенному, немного суровому лицу невозможно понять, для каких дел я понадобился. Прошли в его кабинет. Сели за стол. Легкий пар курился над стаканами горячего чая, распространяя по комнате приятный аромат. Чай солнечной Грузии теперь редкость в нашем быту.
– Отхожу от ночной суматохи. Столько неотложных задач после разговора с товарищем Сталиным, а мысли скачут…
В эту минуту Грабин показался мне молодым Тарасом Бульбой. Он будто только что вернулся из похода на шляхтичей, искупался в Днепре и с устатку пьет малиновый напиток. Грабин выждал немного и, отхлебнув два глотка горячего чая, сказал:
– Вчера за полночь пришел домой из ОГК. Только встал под душ, как сообщили с завода, что к телефону вызывает Москва.
Елян уже выслал машину и ждет в своем кабинете. Соединили сразу. Спокойным голосом Сталин сказал, что положение на фронтах тяжелое, что гитлеровская армия продолжает наступать и теснить наши войска по всему фронту. Фашистская Германия имеет значительное количественное превосходство в вооружении. Я поразился тому, что Сталин, пренебрегая секретностью, обратился с просьбой лично ко мне. «Очень прошу вас, – сказал он, – сделайте все необходимое и дайте поскорее как можно больше пушек. Если для этого потребуется пойти на снижение качества, идите и на это… Учтите, нам дорога каждая пушка».
– Просьба Верховного, как я себе представляю, это не приказ. Это крик человеческой души! В самом деле, под ударом фашистских танков древний Киев! В смертельной опасности Ленинград! Гитлеровцы рвутся к Москве. Есть от чего закричать!
На это Грабин мне ответил:
– Я заверил вождя нашей партии: «Завод в ближайшее время обязательно резко увеличит выпуск пушек».
Причём после Победы ЦАКБ продемонстрировало навык эффективной работы и по гражданской тематике. Опять же: с изготовлением нужного народному хозяйству оборудования.
Продолжительность восходящей линии — порядка двадцати лет.
Закат
Теперь — вторая часть. Грустная. История угасания.
Первым делом — обезглавить:
3 сентября. Среда
Сегодня, находясь в санатории «Сеченово» в Ессентуках, получил письмо от Василия Гавриловича: «В понедельник 1 сентября начинаю в очередной раз трудовую жизнь в МВТУ. Откровенно должен сказать, не испытываю в этом никакого удовольствия. Душа моя иная и ненасытная, любящая размах и громадные объемы, а их нет… Приходится сожалеть, что так жестоко поступили сильные мира сего.
А сколько можно бы еще сделать, а сколько уже потеряно, – трудно оценить. К сожалению, нет глубины в понимании многого, и в частности того, что нами уже сделано не так давно. Уже и мы – творцы – начинаем забывать…»
Вот она, незаживающая рана, которая не дает ему покоя ни днем, ни ночью. Мысли о том, что бесценный опыт новаторской работы конструкторов и технологов в годы войны будет забыт и утрачен, привели Грабина к решению написать книгу. Но он долго размышлял, не решаясь браться за перо. И только после своего 70‑летнего юбилея, отмеченного с соратниками, он утвердился в мысли о необходимости немедленно собирать материал и готовить рукопись. Грабин часто звонил мне домой и спрашивал, помню ли я тот или иной эпизод. С подобными вопросами он обращался ко многим соратникам, стремясь восстановить в памяти тот или иной факт со скрупулезной точностью. Отправил много запросов в архивы и другие организации.
И обязательно — ограничить распространение «неправильной» информации:
23 марта. Суббота
«Уважаемый Андрей Петрович! Сегодня мне сказали, что вы в Горьковской области. Решил побеспокоить, т.к. в этом большая нужда, которая вызвана тем, что в заключении МОП по второй части воспоминаний «Оружие победы» как будто написано: «Материалы не объективны»…
Надо бы по первой части воспоминаний дать оценку в письме на имя главного редактора «Октября», правдив ли материал, самокритичен ли и т.д. Это нужно писать на правах сослуживца, знающего хорошо жизнь коллектива, создававшего пушки (указать, что работали вместе с 1934 г.)… Вторая часть, как вам известно, охватывает большой объем работы и еще острее – тут и кадры, новые методы работы. Сокращение сроков, уменьшение себестоимости и т.д. Мало кто в свое время понимал это, даже мешал… МОП как будто дал заключение, что первая часть воспоминаний не объективна, а может быть, еще что‑либо. Зверев[4] беснуется и плюется, что первая часть вышла в свет. Хотя это не их дело, но гадость может сделать каждый. Небольшим отзывом сослуживца можно помочь редакции «Октября». В системе наркомата вооружений родились новые методы и утратились. Вместо того чтобы возродить и развивать их, они добивают тех, кто их создавал.
Новые методы нужны стране, но только никто не дает себе труда, чтобы их понять. Я думал, что книга поможет, а ее стараются зарубить. Если напишете, то в письме укажите, с какого времени работали вместе. Боюсь, не помешает ли выполнение моей просьбы вашему отдыху. Если найдете возможность написать, прошу не задерживаться.
Привет и добрые пожелания от меня и Анны Павловны. С искренним приветом
Ваш Грабин 21.3.74.»
[4] А. С. Зверев — министр оборонной промышленности.
Технология демотивации воплощения описания технологической Традиции, не положенной «варварам» (см. описание терминологического ньюанса тов. Ивановым) в хотя бы мемуарных источниках. Источник вдохновения автора. И причина ограниченности материала запуском в серию ЗиС-3 (почему я категорически рекомендую дополнение знакомства с мемуарами Василия Гавриловича книгой Андрея Петровича).
– Я давно перестал им верить. Один удалец пера мне как‑то сказал: «Василий Гаврилович! Вы счастливый человек – все ваши пушки дались вам без особой борьбы и битвы!…» А если быть честным, то битва за пушки была, и не одна. Разве ночь с 4 на 5 января 1942 года не была жесточайшей борьбой не только за отдельную пушку, но и за всю артиллерию? Как можно это забыть? И все‑таки я тогда не сдался, стоял до конца. В Москву, вы это помните, вызвали не Еляна – директора завода, не Олевского – главного инженера, а Грабина – главного конструктора. Всю ночь под стук буферов поезда старался понять причину вызова на ГКО. Нарком тоже не мог прояснить, в чем дело.
С Устиновым поехали в Кремль, вошли в зал заседаний. Вижу, сидят одни военные. Я сразу догадался, что это они добились нашего вызова. Из слов выступавшего генерала я понял, что вся работа по модернизации пушек и новой технологии подвергается не только критике, но и резкому осуждению. Другой оратор подверг сомнению надежность наших пушек в боевых условиях и высказал предположение, что они во время ведения беглого огня, особенно при длительной артиллерийской подготовке, обязательно будут рассыпаться!… После каждого выступления товарищ Сталин, имевший привычку прохаживаться по комнате, подходил ко мне и спрашивал: «Товарищ Грабин, что вы на это скажете?» «Товарищ Сталин, пушки надо делать только по новым модернизированным чертежам…» Следующий оратор еще энергичнее и красочнее говорил о том, где пушки могут подвести в бою. Гляжу, Сталин опять идет ко мне… И вот, когда он подошел в шестой раз и спросил: «Товарищ Грабин, что вы на это скажете?» – я не вытерпел, встал и по‑военному отрапортовал: «Товарищ Сталин, по каким чертежам прикажете, по таким и будем делать пушки!» «Вы страну без артиллерии оставите! У вас конструкторский зуд! Вы хотите все менять и менять! Работайте, как работали раньше!» – в его голосе были раздражение и гнев.
Он подошел к своему стулу, взял его за спинку и, приподняв, грохнул им об пол. Я никогда не видел Сталина таким раздраженным. Одним словом, ГКО постановил пушки делать по старой технологии… На этом заседание кончилось.
– Василий Гаврилович! А почему молчал Устинов? Мне это непонятно. Наших бьют, а он стоит в сторонке и молчит. Он же инженер и, я слыхал, работал конструктором.
– Тем не менее он смолчал. Почему? Трудно сказать. Скорее всего, перестраховался. Возражать разгневанному Сталину могли лишь очень волевые люди.
Солнечные лучи из окна стали падать на глаза рассказчика. Он осторожно отодвинулся и продолжал:
– Возврат к старому и переналадка всего производства, вас в этом нечего убеждать, действительно могли оставить армию без артиллерии. Вам трудно оценить, а мне спустя столько лет представить, в каком состоянии я покинул зал заседания. Только помню, все померкло и я будто бы уперся в огненную стену. Хочу преодолеть ее, а она горячая и обжигает руки и лицо. Как вышел из комнаты, не помню. Я был глубоко убежден, что ошибочность решения очевидна, и это скоро поймут, но будет поздно.
Сели молча вместе с Устиновым в его машину и поехали в наркомат. Время далеко за полночь. С трудом спускаюсь в бомбоубежище. В подвале деревянные кушетки, обитые дерматином, стол, стулья. Над ними чуть светит синяя лампочка. Ее безжизненный свет коробит душу. Лично судьба меня не тревожила. Меня угнетала и удручала неизбежная картина пустых железнодорожных платформ на нашем заводе. Я один в белом каменном мешке, тяжело дышать. По всему телу, как в детстве, когда гроза заставала одного в степи, бегут холодные колючки. Голова горит огнем, начало знобить. Сердце, как в годы болезни, дает о себе знать. Снял китель и повесил на спинку стула. Под ноги положил газету и, накрывшись шинелью с головой, лег на кушетку отдохнуть. Закрыл глаза. Так прошел час, а может быть, немного больше. Стараюсь прогнать мысли о случившемся. Думаю о маленьких сыновьях, а слышу голоса ораторов. Накатилась тоска и сдавила грудь. Попить бы воды, да не знаю, есть ли она. Где выход из тупика? Выше головы и ГКО не прыгнешь! Мелькнула мысль: почему на заседании отсутствовал Ворошилов? В декабре он был у нас на заводе. Когда я подробно доложил ему о модернизации пушек и новых технологических делах, когда он увидел в работе наши станки ГСР‑1 и переделанные импортные станки, то воскликнул: «Это вы здорово сделали. Молодцы!» Климент Ефремович не стал бы молчать на ГКО.
Под утро, примерно часов в пять, – продолжал говорить Грабин, – прибежал молодой офицер и предложил подняться наверх, к телефону.
Не иду. Душит скверное предчувствие… Пусть, думаю, берут здесь, если хотят арестовать. Офицер второй раз громыхнул железной дверью бомбоубежища. «Вас просят к телефону, – взволнованно проговорил он и добавил, – с вами будет говорить товарищ Сталин!»
Я не поверил своим ушам. И все же оделся и быстро, будь что будет, шагнул к двери. А ноги – черт знает что с ними? Так отяжелели. С большим трудом поднимаюсь на второй этаж. В приемной наркома пусто. Вхожу в кабинет. Устинов в растерянности. Он поднят с постели и полуодет. Беру красивую телефонную трубку. Говорю: «Слушаю»… Ответил Поскребышев. Немного погодя послышался и голос Иосифа Виссарионовича. Он поздоровался и подчеркнуто вежливо сказал: «Вы правы. То, что вы сделали, сразу не понять и по достоинству не оценить… Ведь то, что вы сделали – это революция в технике. ЦК, ГКО и я высоко ценим ваши достижения. Спокойно заканчивайте начатое дело».
Поблагодарил его за доверие. Он не ответил, но трубку не вешает. Слышу тяжелое сипловатое дыхание курильщика. Вдруг стрелой промелькнула забытая мысль: «Вот он, этот случай! Больше пяти месяцев ждал! Другого такого повода может и не быть!» Откашлявшись – в горле запершила сухость – и собрав всю волю, слабым, но решительным голосом сказал: «Товарищ Сталин! Нам бы хотелось показать вам новую пушку»… «Какую пушку?» – с удивлением отозвался он. «Дивизионную 76‑миллиметровую. По мощности она равна своей предшественнице, но легче ее на 400 килограмм. Новая пушка экономически более выгодна, чем старая Ф‑22 УСВ… Из такого класса пушек она имеет самую низкую линию огня, что очень важно для маскировки орудия в хлебах и луговых зарослях при борьбе с вражескими танками».
Сталин после недолгого раздумья промолвил: «Хорошо! Мы вашу пушку посмотрим в пятницу»… От сердца сразу отлегли все боли и печали. Но Сталин не прощается, о чем‑то продолжает думать. Слышу тяжелое дыхание. «А если бы ваша пушка была в Москве, – тихо заговорил он, – мы могли бы ее посмотреть и сегодня… часов в одиннадцать». «Слушаюсь, товарищ Сталин, пушка будет в Кремле точно в одиннадцать». «До свидания, товарищ Грабин».
Обо всем договорившись с наркомом, я ушел в убежище, лег под шинель и мгновенно заснул. Спал не больше трех часов. Встал бодрым. Вышел во двор наркомата. Там меня ждали Румянцев и Калеганов. Я велел им готовить к показу в Кремле ЗИС‑3 и для сравнения с ней пушку Ф‑22 УСВ.
Мы с наркомом в хорошем настроении поехали в Кремль. За нами следом зачехленные в новый брезент катили два орудия.
На Спасской башне куранты отбили ровно одиннадцать. Из здания Совета народных комиссаров вышли Сталин, Молотов, Ворошилов, Калинин, Маленков, Каганович — одним словом, все правительство. С ними группа военных. Взглядом я встретился с Ворошиловым и тут же понял, кто спас нас и наши модернизированные пушки. Климент Ефремович первый понял и высоко оценил нашу инициативу и практические дела конструкторов и технологов. На ГКО его почему‑то не было. После заседания Сталин, возможно, разговаривал с ним. И вот результат!…
Мороз около 20 градусов. Сталин одет налегке – в фуражке и ботинках. Поздоровавшись, он подошел к пушкам. Потрогав рукой Ф‑22 УСВ, сказал: «Мировая пушка! Мы с ней немцев разобьем!» И переведя взгляд на ЗИС‑3, заметил: «А эта, видимо, лучше»…
Он попросил Воронова поработать механизмами наведения. Николай Николаевич занял место наводчика. Верхушка его папахи замаячила над щитом. «Он не для роста Воронова», – подумал я.
В это время Сталин приподнял руку: «Товарищ Грабин, жизнь бойцов надо беречь. Увеличьте, пожалуйста, высоту щита». Не успел он сказать, на сколько, как тут же нашелся советчик: «На сорок сантиметров». «Да нет, всего на три пальца, это Грабин и сам хорошо видит», – сказал Сталин и положил три пальца на ребро щита.
Смотр длился несколько часов. «Эта пушка – шедевр в проектировании артиллерийских систем. Почему вы раньше не дали такую прекрасную пушку?» – спросил Сталин. «Мы еще не были подготовлены, чтобы так решать конструктивные вопросы», – ответил я. «Мы вашу пушку примем. Пусть военные испытают ее», – заключил Иосиф Виссарионович. Но никто из присутствующих не сказал, что на фронте находится не меньше 1000 пушек ЗИС‑3 и артиллеристы оценивают их высоко.
На другой день, вы должны помнить, на завод прибыла представительная военная комиссия, которая сразу начала жесткие испытания ЗИС‑3. Пушка выдержала самую тяжелую проверку. Всю историю ее рождения по праву можно назвать битвой. Хорошо, что она кончилась без крови. Правда, во время войны мы так не думали, а просто честно работали. А сейчас, в мирное время, нам преподносят «битвы за урожай».
Итого: примерно тех же двадцати лет хватило на угасание ростков оригинальной технологической традиции. Хотя лично я склонен оценивать точку невозврата как пятнадцать лет.
Комментарии
Тяжело воспринимается текст автора, на приведенных фрагментах книги мозг отдыхает и наслаждается.
Но тема поднята актуальная, под интересным углом зрения. Обработать статью, и ее ценность значительно возрастет.
И чуть больше фактологии, хотелось бы и освещения системы оплаты труда, позволившей привлечь к творчески-технологической работе широкие массы причастных.
Спасибо.
Это самый большой секрет, - это именно та информация которая уничтожена особенно трепетно и заменена на какие-то дурацкие лозунги. ИМХО, это именно то, за что ИВС так ненавидят.
Самое время напомнить, что Василий Гаврилович был одним из, насколько мне известно, двух выдающихся деятелей сталинской эпохи, которых покатили с возможностью издания мемуаров.
Бог бы с ними, с мемуарами. Я полагаю, что должны были быть регламентные документы, которые описывали бы систему мотивирования людей в Сталинском СССР, хотелось бы взглянуть на них хоть одним глазком.
Взаимно!
Пока на глаза попадались только воспоминания современников.
Простая логика подсказывает- ну не мог работать, да еще и как работать!, сталинский СССР только на "принуждении", как нам жужжали в уши в 70-х, и как, что греха таить, жужжат и сейчас, что в России, что на Украине.
Склонен полагать, что ситуация с полнотой/актуальностью тех нормативных документов принципиально не отличается от современной. Помните пример?
Чем закончился эксперимент?
Как и предполагалось — тишина.
Желающих нарушать правила техники безопасности [прокачивания/сохранения ЧСВ] высказыванием утверждений, прямо предполагающих поверку практикой, не нашлось.
Вопрос о степени причастности примера, наглядно иллюстрирующего результат наршения техники безопасности (приводимого в качестве иллюстрации к статье «О механизме понимания и проблеме нехочупонимайства») остаётся открытым.
Они есть. Точно помню что читал. Смотрите систему премирования.
Если есть, пожалуйста хотя бы скажите как точно называются. Именно технические регламенты, не воспоминания.
Точка невозврата оценивается не в годах, а в жизнях, ИМХО. Годы ничего не дают для оценки утрат той или иной технологии, только живые люди.
З.Ы.
Меня всегда восхищало как мастерски в позднем СССР замылили сталинский опыт работы. Как прогресс превратили в соцсоревнование, а самовыражение в уравниловку, я считаю этот опыт особенно ценным.
Небезспорно.
Навыки *сложного* (!) труда без практики достаточно быстро теряются.
Как вы сами понимаете уважаемый И-23 у любого утверждения есть границы применимости. Утверждение типа:"Жизнь технологии измеряется в количестве ее активных носителей" - имеет боле широкую применимость, чем утверждение: "Жизнь технологии измеряется в годах". КМК, но возможно я и не прав в чем-то.
А еще быстрее они теряются, если убить их носителя, ИМХО.
Однако столь радикальные методы решения задач (физическое устранение носителей «ненужных» компетенций) сопровождаются риском появления столь же радикальных методов противодействия.
В 1965 году в 16-ть лет я встал к токарному станку, о сталинских временах и принципах организации производства остались только рассказы и мифы, работала Хрущёвская уравниловка и делалось всё, чтобы производительность труда не росла. Норму даже молодому станочнику можно было перекрыть на 15-20% легко, но старшие товарищи подсказывали: "несколько раз превысишь норму, её сделают выше, а деньги получишь те же!" Они же рассказывали, что при Сталине было по другому. Нормы рассчитывали нормировщики, за соблюдением технологии следили и если номы превышались без потери качества, то их не повышали, а платили деньги. Так же деньги платили за переработку и сверхурочные. Хрущёв систему довёл до абсурда, рабочим и ИТР стало невыгодно повышать производительность труда, фактически за повышение производительности наказывали рублём.
Вы слышали, я слышал... Сталинский СССР был в должной мере забюрократизирован, должны быть БАМАЖКИ!!!
Их нет, или их не публикуют?, вот в чем вопрос.
Можно подумать сложно/долго зачистить «ненужные» свидетельства?
Помните кампанию по заметанию следов, сопровождавшую хрущёвскую «реабилитацию»?
ЗЫ: Ну и конечно же хрестоматийное наблюдение с предыдущей итерации.
У меня такое ощущение, что эти бумажки и стали причиной смерти ИВС. Больно уж много тайн вокруг таких простых вещей. Все что-то видели, все что-то помнят, говорят, что система нормирования была единой, то есть документы типа ПБУ должны быть по любому.
Причем при ИВС делали очень хорошие книги и документы, то есть это не какие-нибудь фиговые листки. У меня есть книга расписаний поездов 1951 года, она вполне себе книга, почему я нигде не могу найти такой же книги только про нормирование.
Просто напомню историю третьего издания монографии Якова Александровича.
Не травите душу. Сталинские книги приятно брать в руки, очень высокое качество текстов и исполнения. Потом стали все печать на туалетной бумаге и тексты такого же качества.
Во-1) насколько мне известно, монографию Якова Александровича при ИВС не переиздавали.
Во-2) категорически рекомендую посмотреть на библиард. За исключением материала переплёта — по крайней мере на уровне.
И, наконец, в-3) просто напомню статью «О советской книге». Всё познатся в сравнении. Обычное следствие кармадрочерства и перехода к массовой серии.
А еще проектировщикам платили за каждый сэкономленный грамм массы изделия и за каждое практическое улучшение свойств. Как и технологи получали за экономию и качество. Вот и получалось, что рядовой работник или конструктор мог получать больше директора завода или начальника отдела. Получалось что простым слесарем, если умеешь, работать выгоднее чем подниматься по административной лестнице.
Но что действительно не сделали, так это устойчивое наследования возрастающей технологической культуры. Меритократия не может быть сама по себе устойчивой. Это вообще очень интересный вопрос как сделать такую стратегию устойчивой. Это возможно. Но сама модель массового производства очень этому мешает. Доминирование массового производства неизменно ведет к деформации общественного сознания и росту бюрократического аппарата.
Да и еще был специальный фонд, что если работа выполнена раньше срока и в полном объеме, то доплачивали оговоренный процент.
Именно. То есть люди рабтали не из страха как нас уверяют, а из желания сделать все хорошо. Я помню свою бабушку, которая ходила на работу в 80, ее что кто-то запугивал, принуждал? Хорошо, что она хоть перестройки практически не увидела, позора этого.
Было сделано все возможное и невозможное, чтобы развалить технологическую культуру СССР. Развели воров, мажеров, уравниловку, отбили людям руки. Я удивляюсь как у нас вообще хоть что-то нормально делают в промышленности после всего, что там побывало после ИВС.
СССР озаботился остановкой роста производительности труда сразу, как освоил трофейную немецкую матчасть. По другому поддерживать поголовную занятость было невозможно. Примерно тогда же были предприняты меры и для остановки роста населения.
Глупость написали, в СССР квалифицированных рабочих и ИТР постоянно не хватало, по себе знаю, не придумывайте того, чего не было. Наши инженеры-конструкторы на порядок, а где и на два креативнее западных, любых. Это очевидно, видно хорошо по военной технике.
Потому, что военной техникой в сове время занимался Берия, и гологолового туда просто не пустили. Но нельзя бесконечно ехать на "наследии", надо же и самим что-то делать.
Большинство рабочих как раз и было низкоквалифицированными. ЧСХ, большинство ИТР - тоже.
Ну дык без этого было бы сложно обеспечить догмат о необходимости высокотехнологического импорота с благословенного заокраинного.
При ИВС (после войны) обсуждался план 4-х часового рабочего дня, потому что производительности труда хватало. После того как Маленкова убрали, этот план больше никогда не всплывал, а людей начали мучить этой глупостью, прикованностью к рабочему месту, повышением тарифов выработки задним числом и проч. Я точно знаю, что мой дед в одиночку кормил при ИВС семью из четырех человек, а при хруще все работали включая мать(мою) и жили в проголодь, хотя место работы дед не менял,
Не верю.(с) Не было у немцев таких социальных технологий. Он были типичные "британцы", ничего нового в плане организации общества они сказать не могли, ИМХО. Маркса не предлагать, немцам не зашел.)))
Трофейная матчасть - это, в первую очередь, трофейные немецкие станки, резко снизившие потребность в низкоквалифицированном труде.
Товарищ Грабин - - ученик В.И. Рдутловского (выпускника Воронежского кадетского корпуса, Михайловского артиллерийского училища и Михайловской артиллерийской академии) и П.А. Гельвиха (выпускника Киевского пехотного юнкерского училища и все той же Михайловской артиллерийской академии).
Став конструктором, он столкнулся с чудовищным идиотизмом в лице всесильного М. Н. Тухачевского, который почему-то считал, что классическая ствольная артиллерия отжила свой век.
С большим трудом, проявив чудеса настойчивости и принципиальности (другой бы плюнул), товарищ Грабин смог доказать необходимость создания хотя бы одного КБ, занятого разработкой классических артиллерийских систем.
Первым орудием, разработанным Грабиным, является полууниверсальная 76 мм пушка. "Полууниверсальная" в данном случае значит, что Тухачевский мечтал скрестить ужа с ежом - - создать дивизонное орудие, способное вести заградительный зенитный огонь. Пушка получилась не слишком удачной.
Каким-то удивительным образом нашему Левше удалось выйти непосредственно на
царяСталина и заручиться его прямой поддержкой.Потом Тухачевского и других "гениев" шлепнули. Грабин получил возможность работать по специальности. Орудие Ф-22УСВ, созданное в спешке и под влиянием прежней концепции, тоже получилось не очень.
57-мм противотанковая пушка ЗиС-2 вышла отличным, но очень сложным в производстве орудием. Серийное производство почти сразу было прекращенно.
Наконец в 1941 году появляется шедевр - - классическое дивизионное 76-мм орудие ЗиС-3 - - ствол Ф-22УСВ на лафете ЗиС-2.
Собственно, к чему это все? К тому, что иной красный маршал хуже всех капиталистов и западников, помноженных друг на друга.
Злые люди говорят, что ЗиС-2 отличалась ограниченным ресурсом створа.
Выпуск же был прекращён из-за отсутствия целей.
ЗЫ: Почему бы не обобщить: самодур, дорвавшийся до власти от общественного строя не зависит.
Ограниченный ресурс ствола это дело такое... Собственно, какое дело расчету ПТО до ресурса, если пушка не пробивает лобовую броню танка? Расчеты "сорокопяток" вовсе не просто так считались смертниками.
С учётом закономерно притянутой нити западопоклонничества было бы очень интересно дополнить ряд аналогичной статистикой по ПТО канадцев.
Союз был бедной страной, не мог позволить одновременно иметь "сорокапятку" и ЗиС-2, несмотря на то, что она пробивала в лоб все типы немецких танков начального периода войны с 500 метров. Но с этой пушкой было выпущено пара сотен самоходок.
ЗиС-2 ставили и на Т-34.
А вот про САУ с ЗиС-2 я не слышал.
СУ-74Б. Основная проблема – вынос ствола и импортный дизельный движок. В серию не пошла. После войны бала разработана АСУ-57 – лёгкая противотанковая авиадесантная САУ с пушкой Ч-51М (развитие ЗИС-2). Была понемногу вытеснена после появления БМД-1
Потому что тухачевский не "дорвался", его туда поставили с определенными целями, но моральное уродство этого типа было таково, что "Ежовым" он стать не смог...
и хорошо что современные руководители об это не забывают. Да не забывают. Они верят в вверенное им предприятие и подвиги совершаются. Как иначе объяснить доход главы государственной компании РЖД
товарищагосподина Олега Белозерова, заработавшего за 2018 год 220 миллионов рублей (https://ria.ru/20190525/1554913021.html). Чуть менее четверти миллиарда.зпшки обычных людей можно посмотреть http://social.rzd.ru/vacancy/public/ru?STRUCTURE_ID=5206
от 15 до 50т.р.
Перспективный чат детектед! Сим повелеваю - внести запись в реестр самых обсуждаемых за последние 4 часа.
Так и знал, что обсуждение с фундаментальных вопросов скатится к привычному разговору о "железе".
Наблюдал это бесчисленное колличество раз.
Почему?!
И почему авторы, сформулировпвшие проблемные вопросы раз за разом "ведутся"?!
Потому что обсуждение «фундаментальных вопросов», основанное на нарушении заветов князя Кропоткина быстро и неизбежно скатывается к схоластике.
Слишком объемно, времязатратно.
Тем не менее, Вы хоть и одолели этот материал, как автор все же ушли в "железо".
Отличный материал! Спасибо! Как правильно заметили, мотивация решает многое. И вопреки Вашему мнению, что не только страхом получалось решать глобальные задачи и присутствовал "шкурный вопрос", хотел бы возразить. Не только бабки решают многие вопросы и проблемы, но и простое человеческое чистолюбие, "спортивный азарт"(что в принципе то же самое) наверно ещё тщеславие отдельных личностей участвующих в технологическом процессе(чем не мотивация?). Оснополагающим же фактором возможности таких технологических прорывов считаю банальное воспитание Человека, самоотверженного, преданного общему или своему делу, целеустремлённого, не зашоренного личными амбициями (хотя определенная доля должна присутствовать) дальше можно придумать кто что сможет. Смысл один, достижение общей правильно поставленной цели. Раньше люди думали как сделать мир вокруг себя лучше, сейчас думают как улучшить условия
своей жизнисвоего существования.Вы не упомянули как бы не главного: проблемы симметрии.
Или обратной связи, от рядового работника к разработчику и руководителю.
Согласен! Я сужу с точки зрения обывателя далёкого от технологических цепочек и процессов, сорян)
Ну прямо волшебство какое-то
Странно, почему же находились люди, которые сопротивлялись внедрению этих волшебных пушек?
По ссылкам подробный разбор грабинского "волшебства":
https://oldadmiral.livejournal.com/26759.html
https://oldadmiral.livejournal.com/27008.html
"... на изготовление одной трехдюймовки модели 1902 года уходило 3700 человеко-часов, то на Ф-22 надо было уже всего лишь 2034, и состояла она из 2080 деталей ... Ф-22 УСВ, поступившая на вооружение накануне войны, требовала для изготовления уже 1300 человеко-часов и состояла из 1057 деталей. ЗиС-3 состояла из 719 деталей. В 1942-м году на ее производство уходило 1029 человеко-часов. В 1943 году этот показатель был снижен до 909, а в 1944 до 475 человеко-часов! В 18 не в 18, но трудоемкость ее изготовления была снижена по сравнению с русской трехдюймовкой в соотношении более, чем 7:1."
"одним из самых сложных в производстве компонентов орудия является ствол. С одной стороны он должен обладать наивысшей прочностью, так как подвергается наиболее агрессивному износу. С другой - проходит наиболее сложную обработку - нарезка внутренней части ствола это длительный процесс, который выполняется на сложном и дорогом оборудовании. Естественно здесь можно очень сильно сэкономить. К концу войны Грабин довел живучесть стволов новых ЗиС-3 до 2,000 выстрелов!"
"Для примера, за восемь дней напряженных боев в Нормандии (с 20 по 27 июля 1944 г.) 72 орудия 2-й канадской дивизии выпустили 193,000 снарядов. То есть, в сутки каждое орудие производило в среднем 335 выстрелов, а всего за неделю 2,680! Уже превзойдя ресурс ЗиС-3 позднего выпуска. За НЕДЕЛЮ!"
Ну, то есть, не было никакой волшебной технологической традиции. Вот как раз российская технологическая традиция была разрушена и, несмотря на прилагаемые усилия, полноценно восстановить ее к началу войны не удалось.
Поэтому и приходилось вынужденно выпускать дешевые и плохие пушки, потому что других вариантов просто не было. Потому что лучше, конечно, с плохой пушкой воевать, чем без пушки вообще. Вот только про волшебные технологические традиции рассказывать не надо.
Всё ждал, когда же процитирую известного западопоклонника…
Давайте не поленимся и творчески применим элементарный здравый смысл.
Статистика по живучести пушек в режиме ПТО уже приведена.
Осталось только посчитать количество снарядов, израсходованных доблестными канадцами на повреждение одного танка вермахта.
У меня не сложилось впечатление, что OldAdmiral западопоклонник. Он поклонник Российской империи.
Артиллерия стреляет не только по танкам. Лучше израсходовать на повреждение одного танка много снарядов, чем много людей с зажигательными бутылками и противотанковыми ружьями.
С учётом вектора, заданного первым оголтелым еврореформатором (и некоторых других интересных особенностей РИ), характеристики вполне совместимы. Лично мне его тенденциозный антисоветизм откровенно режет глаз.
Ну и дальше мы приходим к практически нерешаемой задаче забивания Знания, противоречащего отстаиваемой Тенденции в сопротивляющуюся извилину.
В РККА ЗиС-3 использовалась в значительной степени в роли ПТ орудия. Следовательно сравнение с средним арифметическим по подразделению канадской армии говорит примерно ниочём.
Притягивание сюда пехоты с бутылками и противотанковыми ружьями — пример *сочинения* тенденциозных аргументов в стиле обсуждаемого блоггера. Предлагаю лучше обсудить достижения демократической авиации по борьбе с танками. В сравнении с «тоталитарно-отсталым» «совком».
ЗЫ: Было бы очень интересно посмотреть, что он пишет… например про Сергея Фёдоровича.
Страницы