О проблеме критерия «истинности» в науке

Среди клана «учёного люда» крайне популярно использование внутригильдейского консенсуса в качестве абсолютного, вечного и неоспоримого критерия истинности (теории, утверждения т .д. и т.п.).

Данная тенденция особо и сугубо доставляетЪ в случае приложения её к гуманитарным наукам (если кто внезапно не в курсе — категорически рекомендую экскурс на тему происхождения «гуманизма» и назначения «гуманитарных наук»). Даже без знания эпического возражения товарища Богданова товарищу Ильину.

Но то — дела давно минувших дней. А по популярнейшей науковой методике, достаточно на считанные десятилетия организационными методами вывести неудобный аргумент из оборота — и, о Чудо, он превращается в тыкву. Даже если сколько-нибудь вразумительных возражений и не прибавилось.

Поэтому будет нелишним организовать данной мрии учёного люда встречу с актуальными замечаниями, высказанными цивилизационно-«правильными» авторитетами:

Ричард Фейнман смог выразить это лучше всего: «Наука есть организованный скептицизм в достоверности экспертного мнения».

Из актуальных замечаний на материале гуманитарных наук следовало бы вспомнить и констатируемый Александром Багаевым (в памфлете «Презумпция лжи») дуализм оценки личности Никколо Макиавелли: различие внутригильдейского консенсуса от образа для непосвящённых.

Другой любимый приём учёного люда заключается в столь же диалектичном подходе к аргументации: если для единственно-верной теории неоспоримо-истинными считаются аргументы где-то опровергнутые, а где-то отозванные самими сторонниками ещё в позапрошлом веке, и выдвигается требование компрометации *всех* (!) аргументов; то для любой критики применяется принцип наименьших, предполагающий достаточность опровержения одного из аргументов. Естественно, без доказательства его необходимости.

Про Джордано Бруно, надеюсь, все помнят? Поэтому самое время вспомнить некоторые пикантные нюансы биографии Галилея (акцент выделением полужирным в цитате мой):

Как только я начал всерьез думать, чтобы их покинуть, Амелия дала мне книгу философа Пауля Фейерабенда. Она называлась «Против метода» и она заговорила со мной – но то, что она должна была мне сказать, было не очень ободряющим. Это был удар по моей наивности и погружению в себя.

Книга Фейерабенда сказала мне следующее: Послушай, дитя, прекрати мечтания! Наука не есть посиделки философов на облаках. Это человеческая деятельность, такая же сложная и проблематичная, как и любая другая. Для науки не имеется простых методов, и не имеется простых критериев того, кто есть хороший ученый. Хорошая наука, как бы то ни было, срабатывает в отдельный момент истории на продвижение вперед нашего знания. И не надоедай мне с вопросами, как определить прогресс, – определяй его любым способом, как нравится, и это все будет верно.

Из Фейерабенда я узнал, что прогресс иногда требует глубоких философских размышлений, но чаще всего нет. Главным образом, они поддерживаются приспособленческими людьми, которые срезают углы, преувеличивают то, что они знают и чего достигли. Галилей был один из них; многие из его аргументов были неверны, и его оппоненты – хорошо образованные, философски мыслящие иезуитские астрономы того времени – легко пробивали бреши в его рассуждениях. Тем не менее, он был прав, а они ошибались.

Еще я узнал из Фейерабенда, что никакие априорные аргументы не могут нам сказать, что будет работать во всех обстоятельствах. Что работает на продвижение науки вперед в один момент, будет неверным в другой. И я изучил еще одну вещь из истории Галилея: вы должны бороться за то, во что вы верите.

Было бы интересно зачитать более детальный и достаточно популярный обзор эпизода. Ибо что-то мне подсказывает, что в современных доступных парадных редакциях жития он… в лучшем случае заретуширован.

С учётом предметной области замечание следует отнести не столько к проекту «Новая Хронология» (с которым и так всё ясно), сколько к деятельности товарища Гришаева.

На этом с описательной частью статьи заканчиваем и можно переходить к поводу для срача критике:

Во-1) для представителя нагло-саксонской цивилизации (хоть, по косвенным признакам, скорее всего «натурализованного») в критике метода отождествления мнения экспертного сообщества с истиной не упомянуть свежий и наглядный пример (один из моих любимых, описан здесь)…

Во-2) уже в основном тексте… памфлета можно наблюдать пробелы, связанные с не-знанием автором Всеобщей Организационной Науки. А уж в заключении эта проблема встаёт во весь свой немалый рост.

И в-3) доставляетЪ пробел в области научного наследия князя Кропоткина (необходимого как для надлежащего понимания Всеобщей Организационной Науки, так и для восполнения пробелов описания истории теории эволюции). Что для учёного явно азиатского происхождения, выбравшего построение карьеры в рамках нагло-саксонской цивилизации тоже закономерно.

Если в начале текста видна склонность автора к злоупотреблению термином «факт», ближе к середине он начинает исправляться, а в конце так вплоне точен и чётко различает «гипотуз», «утверждение», «аргументацию» и пр. Хотя с наследием господина Хокарта (см. анонс рекомендуемого фрагмента) явно не знаком.

Отдельно, особо и сугубо доставляютЪ реверансы в сторону «положительной дискриминации». Хотя тут нельзя пройти мимо вопроса о роли подвизавшихся на ниве редактирования «бап».

Приведённые цитаты взяты из перевода Юрия Артамонова, Ли Смолин «Неприятности с физикой» (единица хранения #181844).

Объективные предпосылки этики (И-23)

Алекс совершенно напрасно относит этику к отраслям гуманитарного знания. Хуже только демонстрируемое имже небрежение гуманитарными науками. Полагаю необходимым хотя бы постараться восполнить эти пробелы.