Некоторые размышления, черновик

23 страницы размышлений об обществоведении в «красном ключе»

Об авторе.

Обычный среднестатичтический россиянин. Научных заслуг не отмечено. Образование: математик, преподаватель математики и информатики; специализация: линейная алгебра и геометрия (ЛАГ, «линейка»). По окончании ВУЗа никакой научной работой не занимался, по дипломной специальности ни одного дня не работал, сразу начал работать по специальности инженер-программист в направлении «1С: Предприятие», т. е. проектирование и внедрение систем учета хозяйственной деятельности на базе программных продуктов фирмы «1С». В данный момент ввиду отсутствия практики по предметам обучения, в общих чертах (в снятом виде, ага) сохранилось понимание о следующих предметах: «Теория Игр», «Теория чисел», «Теория Хаоса», «Топология» («резиновая геометрия»), «Фракталы», «Психология», «Педагогика», (советская система с подходом «Учитель не должен чему-то научить. Учитель – это в первую очередь воспитатель, вы должны воспитать любовь к знаниям и направить ученика, но не только по своему предмету. Вы должны воспитать гармонично и всесторонне развитую личность»). На данный момент времени автор с супругой и двумя детьми проживает в Краснодарском крае.

 

Введение

В данной монографии автор решил отступить от своей привычки говорить с точки зрения «знаний человечества вообще», а именно – работать без прямого указания на использованные источники.

Но автор не был бы этим автором, если бы «список используемой литературы» разместил в конце изложения, а по тексту работы разбросал бы ссылки на используемые материалы. Поэтому ссылки будут предоставлены в начале. Таким ходом хотелось подчеркнуть, что некоторая «мутность» в текстах автора происходит не от мнимой привычки «сделать свою позицию максимально общей, чтобы при любой критике была возможность для маневра», а из-за сложности и «мутности» беглого взгляда на рассматриваемый предмет, который, конечно же, меньше, чем «Вселенная вообще», но все же достаточно сложен для восприятия отдельным неподготовленным человеком. К сожалению, иного взгляда в столь короткой работе, не говоря уж о типичной интернет-публикации прочих авторов, не получается.

Итак, имеются следующие материалы:

• на данном ресурсе камрад blues разместил статью Дмитрия Буянова «Перерождение капитализма: чудовищный космос, угрожающий уничтожением мира». В статье обосновывается следующий тезис: «Капитализм потерял моральные ориентиры, заданные ему религией, и «испортился».

• на данном ресурсе камрадесса кислая разместила статью Александра Роджерса «А. Роджерс: Классовая борьба и общественные формации в современности.» В статье обосновывается тезис о том, что все общественно-экономические формации существуют одновременно.

• Майл.РУ на заглавной странице почты любезно уведомил следующей новостью: «Заведующая кубанским детским садом 6 лет отбирала премии у работников». Тезис ясен из названия.

• Александр Соколов, «ученый против мифов», подготовил серию роликов «Мифы об эволюции человека». С тезисом, думаю, тоже проблем возникнуть не должно.

• «Вести ФМ» транслировали авторскую программу Сергея Корнеевского «Железная логика» от 21.04.2017г, часть 1, «Террористы сделали всё, чтобы дискредитировать ислам». В этой передаче «независимый политолог» (это как?) Сергей Михеев в числе прочего озвучил примерно следующий тезис: «Обеспеченные люди ударяются в ИГИЛ (организация запрещена в РФ) за справедливостью, а они обеспеченные, умные, образованные. Поэтому материалисты со своими материалистическими обоснованиями «идут лесом» – у людей с материальной стороной все в порядке, тут вмешивается некая идеалистическая высшая сила». Сразу же хочется порадоваться узкой трактовке «независимым политологом» понятия «материалистические интересы» – такая трактовка позволяет указанному «независимому политологу» непротиворечиво удерживаться в рамках своей позиции.

• Площадка Гоблина. Гоблин хорош тем, что предоставляет доступ к разным формам подачи материала: под картинкой ролика ссылки на текст, аудио, видео. Клим Жуков начал цикл о философии революции. Пока сделал два выпуска: «Про революции в истории» рассказвает в частности о том, что Октябрь 1917г в России – исторический эпизод Мировой Социалистической Революции (это не значит, что мы обязаны ее делать для всех), и «Как не надо делать революции» на примере «киллдозера» Мартина Химеера и, тоже самое, но более многолюдное, – майдан на Украине. И почему «майдан 1917г» был заполанирован аж в XVIIIв(!!!): «Рождение революции: принципы внешнего воздействия» - о том, что революция в России действительно инспирирована извне, но не банальностями типа «соинистского бабла большевикам» и «Ленина в вагоне в подарок от немцев», а тем, что верхушка (элита) России формируется под воздействием самого передового на тот момент (XV – XIX вв) западного общественного уклада.

• Там же, у Гоблина, Борис Юлин рассказывает разное: «О богатстве», и чем оно отличается от достатка; «О легитимности власти» и зачем эта самая легитимность нужна не какому-то мифическому «мировому сообществу, и даже не народу, управляемому властью, а самой управляющей власти.

• Там же, у Гоблина, Жуков и Юлин рассуждают «О православной культуре». По дороге выясняется что это не «мы такие, потому что православие», а «православие у нас такое, потому что мы такие». Что, разумеется, применимо не только к православию, а ко всем религиям вообще и местам их распространения.

• Попутно у все того же Гоблина Дед и Егор Яковлев обсудили такую животрепещущую тему, как «Цикл «Гарри Поттер» и расовая теория». По изложению Егор пытается рассказать о том, что «Гарри Поттер» – это о дружбе и взаимовыручке, а Дед – о том, что «Гарри Поттер» описывает действительность внутринационального разделения, но не дает глобального ответа «Как нам это преобразовать?», а вот марксизм – дает, и поэтому, мол де, «Капитал»-то «Поттера» «заруливает в мируса». Ну, Дед, на то и Дед, чтобы «вот это» и «вот так» пропагандировать. Линия дискуссии банальна и очевидна из представленных персон. Но интересное не в этих «магистральных тезисах», которые Егор и Дед озвучивают и обосновывают, а в отклонениях от магистрали и исторических примерах «внутринационального расизма», т. е. в истории полным-полно примеров «научного» обоснования превосходства одних людей над другими в рамках одного национального государства.

• Дискуссии на форме «Глобальной Авантюры» в разделе «Социализм-коммунизм и левая идея в целом». Вот мой профиль (там можно быстро просмотреть комментарии), вот ветка. Вкратце: автор попытался с помощью других пользователей дискуссионной площадки самоидентифицироваться – кто он: «левый», «правый», «коммунист», «демократ» и т. д. А заодно разобраться в историческом наследии СССР. Дискуссия получилась «не очень». Во-первых, сказалась теоретическая слабость автора, а во-вторых, наивные представления автора о том, что его идентифицируют и отправят «к классикам позиции, на которой он идентифицирован», а он «научно подкуется» и вернется вести дискуссию на более высоком уровне. Как бы не так.

• У Гоблина в гостях периодически бывает некий Илиас Меркури, «журналист на доверии»: «Под ковром №39. О мемориальных табличках». Он говорит, что «демократия вокруг», и если тебе что-то не нравится, то всегда можно решить законным путем: если некий государственный чиновник решает повесить некоторую мемориальную табличку, то ты, как гражданин можешь это оспорить.

• «Пока верстался номер», камрад Арахнолог_ укрепляет меня в убеждении, что «Нельзя давать народу что-то там решать», камрад Bazyaka говорит, что экономика, мол, по-боку, а «Истина - в человеках!»

• На Ютуб-канале «Ленинградского телевидения» Владимир Пронин публикует цикл о приемах манипулирования общественным сознанием при помощи СМИ «Не забудьте выключить телевизор». Тезис – манипулируют, сволочи, при помощи вот таких приемов. При этом необходимо упомянуть ролик того же автора «Нанять Гоблина или умереть», тезисно перекликается с непосредственно нижеследующим.

• На том же канале Юрий Нерсесов обличает «Разноцветных пропагандистов Путина». Тезис: Константин Сёмин и другие – все поголовно наймиты действующей власти, доверять им нельзя, они созданы специально для того, чтобы канализировать протестные настроения в обществе («спустить пар в свисток»).

• На том же канале, внезапно, Лекс Кравецкий рассуждает на тему «Научен ли коммунизм?». Тезисы кратко: общественно-экономические формации объективно есть, но говорить о научности коммунизма примерно то же самое, что говорить о научности, например, стола или камня самих по себе. Поэтому научный коммунизм – бред. А кроме того, вся диалектика – то же бред, потому что «уже есть формальная логика и нечего людям мозги пудрить».

• Генри Лайонел Олди: «Путь меча» («Кабирский цикл», часть 1, остальное, если не воспринимать филофски – «муть»), «Живущий в последний раз» (цикл «Бездна голодных глаз», часть 3).

• Сергей Снегов: цикл «Люди как боги» (3 тома).

• Дискуссия с alexsword'ом «О проблемах марксизма». Позиция владельца ресурса тезисно: «Автор зря не хочет признавать принципиальные пробелы марксизма», позиция автора: «А у кого нет недостатков?», – т. е. автор находится в «простой антитезе» alexsword'у в надежде убедить его, что так называемая «физическая экономика» – это проделки буржуазных экономистов, которые пытаются построить «неокапиталистическую» экономику заменив денежки на «прямое распределение», но сохранив текущую «толпо-элитарную» модель управления обществом, т. е. «Троцкистский коммунизм», «Социалистический капитализм» и прочие названия данного паллиатива. Тогда как работающий пример самоуправляемой «физической экономики», не имеющий в основе «толпо-элитаризма», уже был продемонстрирован нам Историей. Правда, если исходить из этой точки зрения, то придется анализировать нечто, имеющее в своем составе слово «социалистическая», а заодно признать истинность следующего тезиса: «Маркс – это больше, чем «Капитал», но меньше, чем марксизм. К тому же, не всё то, что есть Маркс – марксизм». Т.е. Маркс задал истоки марксизма, но «целиком» в современный марксизм он не входит в смысле «все, что написал Маркс априори верно» – еще Ленин теорией, а затем и практикой доказал неправоту Маркса в некоторых вопросах, и поэтому интересующимся историей марксизма стоит Маркса изучать целиком, чтобы не повторять его ошибок. (В скобках замечу, что диалектически Маркс таки входит в марксизм «целиком», но в снятом виде. В снятом виде здесь как раз и означает, что два слова выражают то, что написано выше несколькими предложениями: берем в развитие только рациональное, откладываем нерациональное и запоминаем, что оно нерациональное).

• Прочее.

Представленный выше список источников объединен общей темой. Эта тема из представленных источников может показаться «мутным бредом», но это впечатление кажущееся – это все можно по-русски назвать «Обществоведение» или не по-русски – «Социология». Поэтому структурированием этого массива информации и формированием своего видения происходящих сейчас в нашей стране процессов автор и планирует заняться в данной монографии далее.

Роджерс, Жуков и исторический материализм

В целом, позиция Роджерса диалектически правильная: все формации в том или ином виде присутствуют в обществе одновременно. Правда, диалектически, несмотря на одновременность, только одна из формаций является доминирующей, остальные же присутствуют в снятом либо становящемся виде. Для примера возьмем доминирующую на данном историческом промежутке капиталистическую общественно-экономическую формацию. Проследим, откуда она взялась. По классикам исторического материализма, «капитализм – это способ общественного производства при котором труд становится товаром» или «капитализм – это способ общественного производства, при котором товарность становится всеобщей». В принципе, довольно прозрачное определение, расхождения могут возникнуть в вопросе понятия товар. Так как рассматривается определение капитализма в рамках исторического материализма, то и определение товара стоит брать из него же: «товар – это продукт, созданный для обмена». То есть, капитализм зародился в тот момент, когда некто создал продукт, который собирался обменять на что-то. Это «что-то» не обязательно должно быть материальной ценностью: это может быть некая услуга, «натуральный налог» и так далее. Отсюда же прекрасно видно, что моментом зарождения капиталистических отношений является... момент разложения первобытно-общинного строя (первобытного коммунизма), когда развитие средств производства стало позволять людям накапливать некоторые излишки произведенных продуктов.

Далее, товар развивается и при рабовладении, и при феодализме. Но несмотря на то, что «универсальный товар», деньги, в той или иной форма, зародились тогда же, при становлении рабовладения, характера всеобщности они не получили, как не получили всеобщности и товарные отношения.

Необходимо отметить, что не все понимают, что означает выражение «в снятом виде». По моему мнению, самой наглядной иллюстрацией является отношение родителей и детей: родители есть в детях в снятом виде: «глазки у нас мамины, а вот ушки – папины; в такой-то жизненной ситуации мы ведем себя ну прям как вылитая мама, а в другой жизненной ситуации поведение не отличишь от папиного». И так далее с привлечением бабушек и дедушек.

И как раз из-за того, что формации никуда не бесследно исчезают, а снимаются, Рождерс (и другие публицисты) находит черты всех прошлых формаций в текущей: там у нас «экономическое рабство», тут у нас «передача экономической (а значит и политической) власти по наследству – неофеодализм» и так далее. Но дело в том, что это лишь черты (моменты), они напоминают предков, но для предков они являлись определяющими, а здесь лишь сопутствующими: от экономического рабства можно довольно просто уклониться и довольно сносно жить «дауншифтингом» (у рабов не было и этого), а «экономический неофеодализм» тоже легко обходится, например, «уводом бизнеса» высшим менеджментом. Тут необходимо пояснить, что при феодализме «угнать феод» просто невозможно – если у тебя нет королевской крови, то правителем тебя просто не признают ни соседи, ни собственные управляемые. Собственные управляемые скорее обратятся к соседям и помогут им против тебя, потому что «власть дается свыше и не всем, не стоит идти против воли бога» – такие были общественные предрассудки.

Кроме того, в подтверждение того, что «все формации существуют одновременно» приводится тезис о том, что на сегодняшний день в мире есть много разных форм государственного устройства. Форм есть много и разных, а вот доминирует только одна: какая разница, как устроена какая-нибудь Нигерия или Бруней, если для мировой экономики он представляет собой «целого капиталистического агента» (страна как предприятие), а форму мировой экономики (экономические взаимоотношения) определяют крупные империалистические (развитые капиталистические) страны.

Кроме того, доминирование некоторого способа производства (общественно-экономическая формация) означает то, что именно этот способ производства определяет доступные блага: сейчас даже люмпенизированные слои населения имеют благ качественно больше, чем какой-нибудь феодал или рабовладелец. Например, связь и транспорт.

Поэтому Роджерс прав, когда находит черты различных способов производства в различные периоды человеческой истории. Но одновременно он же и не прав, так как доминирующим и определяющим является только один, наиболее развитый, способ общественного производства. Соответственно, и задаваемая им общественно-экономическая формация тоже одна.

Буянов, Жуков, Юлин, «православный капитализм» и снова исторический материализм

В статье Буянов приводит интересные исторические факты о становлении капитализма. В частности, о морально-этических нормах первых капиталистов. Дело здесь в том, что капитализм становился таким не потому, что таковы были морально-этические нормы первых капиталистов. В данном случае мы имеем пример «естественного отбора в общественной среде». А именно, первые капиталисты вынуждены были быть такими, каковыми они были, чтобы концентрировать ресурсы общества. С этой точки зрения их мораль должна была быть более прогрессивна, чем в окружающем их обществе. Они должны были быть более привлекательными для гегемона, чем существующие институты. Смотрим внимательнее на средние века: все предопределено, есть набор заповедей, которые нужно соблюдать, но если есть деньги, то заповеди можно и нарушать, купив индульгенцию. И тут появляются первые протестантские капиталисты с их моралью «бог дал нам средства, которые нужно использовать во благо большинства, нужно улучшать жизнь людей; прибыль нужно вкладывать в развитие и удешевление производства, чтобы сделать товары максимально доступными, улучшить жизнь людей». Подобного взгляда на жизнь придерживались и наши, скажем так, отечественные, капиталисты-старообрядцы.

И именно поэтому сейчас некоторые круги питают надежду на возможное «возвращение к корням». К сожалению, это невозможно по той причине, что в процессе становления капитализма, пока он становился в рамках феодального, а местами и рабовладельческого, способа производства, данная черта (нестяжательство) была жизненна необходима для капиталиста, потому что капитализм был вынужден выживать в «агрессивной к новому социальной среде». Сейчас же капитализм находится в среде «самого себя», а значит нестяжательство мало того, что бесполезно, оно еще и вредно, поскольку в конкуренции капиталов имеет смысл располагать как можно более развитым и как можно более крупным капиталом. Таковым на данном этапе исторического развития является финансовый капитал.

Кроме того, Юлин и Жуков в своей беседе у Гоблина с точки зрения исторической науки убедительно показывают, что религия, несмотря на свой догматизм, довольно неплохо приспосабливается к обществу, в рамках которого она работает. Не изменяет общество, а приспосабливается к обществу. Из этого следует один простой вывод о текущей нашей общественной реальности: мы такие не потому что православие, а православие у нас такое, потому что мы такие. Юлин и Жуков в своей беседе рассматривают, как православие исторически приспосабливалось к нашей культуре: какие языческие нормы оно трансформировало, «переназывало», в православные, а какие так и остались языческим, «инкорпорировавшись» в православие. В частности, рекомендации «поставить свечку за упокой еще живого человека» – «вудуизм в чистом виде».

Далее, текущее, прямо скажу, не самое «православное» поведение института РПЦ, когда при храмах ведется неприкрытая коммерческая деятельность, в целях ухода от уплаты налогов называемая «актами взаимного дарения по заранее установленному прейскуранту» (!!!)

Конечно, истмат в такой ситуации лучше загнобить: он четко оговаривает, что «дарение – не взаимная и не обусловленная передача чего-либо», а «обмен – взаимная и взаимообусловленная передача чего-либо», при этом «продажа – обмен, в котором одним из передаваемых товаров выступает товар-эквивалент (деньги)».

Особо отмечу, что автор не желает и не пытается оскорбить чувств верующих: Вера – это личное дело каждого. Но в буржуазном обществе все общественные институты так же буржуазные. В том числе институты религиозные. Поэтому несмотря на наличие отдельных ярких представителей Веры, церковь (любая) в буржуазном обществе представляет собой буржуазного агента, который ведет свой бизнес (работает) на ниве «использования чувств верующих в корыстных целях извлечения прибыли». Нет, попутно он решает и другие вопросы, но поскольку общество буржуазное, то и основная цель деятельности произвольного общественного института включая церковь – извлечение прибыли.

И если чувства некоторых людей были задеты данным фрагментом или материалом в целом, то только исключительно потому, что автор «черное» называет «черным», а «белое» – «белым»: оглянитесь вокруг, не только чиновники корумпируются, не только бизнес откупается за свои преступления, но и церковь, как институт в целом, занята исключительно вопросами обогащения и власти.

И получается, что камрад e.tvorogov в своей статье «Разбор опорных тезисов атеистов» как минимум лукавит, а то и целиком предвзят, отстаивая вполне материалистические (а не идеалистические, как нам это преподносится статьей) интересы современного института церкви. В качестве примера необходимо брать не какие-то отдаленные монастыри, каких-то отдельных «правильных» духовных представителей (они есть, и их много) и даже не «православие к целом», а то, что на самом верху, во-первых, и на виду у большинства, во-вторых. А на верху института церкви у нас то же, что и у прочих крупных капиталистов: особняки, дорогие машины, вызывающая роскошь. И непомерные аппетиты – взять ту же ситуацию с Исакием. Во-первых, церкви никто не мешал проводить в храме службы и при государственном владении. Во-вторых, церковь не имела никаких прав на этот храм даже по закону о реституции. Подробнее о реституции, а именно о возвращении церкви объектов собственности, якобы экспроприированной у нее большевиками: до Революции церковь была государственным институтом, т. е. обыкновенным «министерством по делам веры» и управлялась непосредственно царской администрацией, т. е. храмы по большей части (а крупные – так и вовсе) принадлежали государству и, более того, были построены в основном за государственный счет. Чему (зависимости от светской власти), разумеется, священнослужители были абсолютно не рады: они в первых рядах приветствовали отречение Николая с тем, чтобы принять на себя всю полноту духовной власти. Но духовенство не было диалектиками – то, что за низложением института монархии последует и «разделение властей», а именно, отстранение духовной власти от власти светской, никто из них не задумывался. И то, что феодальная светская власть, кроме прочего, обеспечивала принудительное наполнение приходов прихожанами, тоже как-то ускользало от священнослужителей. Т. е. не только люди сами хотели обратиться в Веру, но и государственное устройство прямо принуждало быть именно православно верующим для нормальной светской жизни – «характеристика из парткома» была придумана задолго до большевиков; а как ее получить, если ты «не состоишь в партии вере»?

Православие же «в целом» не имеет смысла рассматривать, так как «православие в целом» – это множество православных людей. И люди эти живут не «сфероконически в вакууме», а во вполне определенной общественной формации с присущими ей общественными отношениями: «православный бизнесмен» – это в первую очередь бизнесмен, т. е. капиталист, а значит его поведение «православно» ровно настолько, насколько не мешает ему быть конкурентным. И как только начнет мешать, так сразу будет принесено в жертву сущности капитала.

Но вернемся к самомму институту церкви. Сейчас церковь, будучи вполне себе определившимся экономическим агентом, вовсю пытается расширить свое присутствие на «властном Олимпе»: попы, скромно потупив очи, утверждают, что не занимаются бизнесом на прицерковных территориях, а в образовательные учреждения лезут исключительно в целях «укрепления основ» – поинтересуйтесь на досуге стоимостью обрядов и насколько такого рода услуги в капиталистической системе прибыльны (на «все деньги» – себестоимость ровно «ноль целых, хрен десятых»). Кроме того, выбивают себе государственное финансирование: почему я, как атеист, обязан платить налоги, из которых финансируется хоть в какой-то незначительной части церковь? пусть верующие платят «профвзносы» в виде какого-то аналога налогов или сборов; вот прямо пишут заявление работодателю: «прошу удерживать с меня 10% церковной десятины и все такое» – посмотрим насколько мы сами, без давления и «тихого перераспределения», по «велению души», так сказать, «православные россияне». Кроме того, попы претендуют на владение довольно прибыльными объектами исторического наследия (почему им пользования не достаточно? зачем именно владеть?). Кроме того, изо всех сил лезут в государев телевизор, в школы и детские сады – а меня, как атеиста / мусульманина / иудея / буддиста, спросили о моем желании воспитывать моего ребенка именно в православном, а не атеистическом или ином религиозном ключе? Что это за «демократия» и «свобода совести» такая, когда «совесть» мне и моим детям навязывают некие личности в рясах с государственной помощью и за государственный же счет?

В общем, не все так однозначно с религией, религиозными институтами и религиозными деятелями в современном обществе. Православие и попы, а не иные конфессии, здесь в центре внимания только потому, что его вокруг нас их всяко больше, чем иных религий – легче разбирать примеры.

«Железная логика» и «Гарри Поттер» в свете исторического материализма

В выпуске передачи «Железная логика» Сергей Михеев, уходя от конкретного ответа на вопрос: «Почему люди не способны смириться с несправедливым устройством общества и уходят в террористические организации?» – (не только, кстати, религиозные, но чаще именно такие) и в целом отвечая правильно в русле «потому что общество несправедливо, а недалекие люди ищут простые ответы на сложные вопросы; но не только простые ответы, а и простые решения», тем не менее на 10:44 по хронометражу выпуска говорит следующее (расшифровка моя): «Для того, чтобы сделать человека сторонником этой [подразумевается – экстремистской] идеи, не обязательно иметь какое-то «топливо». Здесь можно и на пустом месте найти подходы». Дальше Михеев перескакивает один логический шаг и рассказывает о том, что «раз ты принял такое-то направление ислама, то нужно делать всемирный халифат, а значит нужно уничтожить все национальные государства и убивать всех, кто против». Шаг, который Михеев сознательно, я подчеркиваю – сознательно, пропускает состоит в ответе на вопрос: «А почему некий человек, как существо в высшей степени энергоэффективное (ленивое) должен разрушить свою привычную, такую хорошую, жизнь и строить некий халифат? Может, не все так однозначно с «хорошестью» текущей жизни этого человека?»

Почему я настаиваю, что Михеев сознательно, а не, например, ошибочно или «логической оптимизацией», опускает этот шаг? Потому что следующей своей фразой он говорит: «Попытка все понять через материальные факторы, мне кажется, – она достаточно убогая. Это тоже к вопросу о том... так сказать... о людях с материалистическо-научным взглядом на вещи – есть масса вещей в этой жизни, не объясняемых никакими научными вещами». То есть, Сергей Михеев полагает, что есть некий человек, у которого все хорошо (непротиворечиво) внутри и вокруг него тоже все хорошо, и нет никаких противоречий ни внутри [сознания] человека, ни вокруг этого человека. И его вот так, с бухты-барахты, можно сподвигнуть на разрушение себя и своего окружения – т. е. идеализм.

Здесь необходимо оговориться о фундаментальном различии в подходах материалистов и идеалистов в вопросе о поведении человека. Материалисты считают, что поведение человека полностью определено его окружающей действительностью: его становлением (воспитанием), опытом взаимодействия с миром. Идеалисты же считают, что в человеческое сознание нечто, некая идея, может быть занесена «непорочным», «нематериалиальным», «трансцендентным» путем: «от Бога», «бес попутал», «ноосфера нашептала», «эгрегор вынудил» и так далее. Т.е. материалисты полагают, что человек полностью определен миром и собой (своим сознанием), как частью мира; а идеалисты полагают, что есть нечто непознанное (и непознаваемое в принципе), «потустороннее» для человека, о чем человек не знает и с чем непосредственно не взаимодействует, но что может односторонне (односторонность - это важно) воздействовать на человека.

Михеев в своем суждении походя затронул тему, которую он, кажется, вообще не хотел бы поднимать и называть вещи своими именами, но тут по-другому никак. Итак, Михеев прямо сказал о том, что «диамат – фуфло, объективный идеализм тащит». При этом я заметил в рассуждениях Михеева ровно ту же черту, которую в своей критике Маркса развивает камрад Полуян статьей «Карлик Маркс и тайна субстанции». Сразу же оговорюсь, камрад писал статью в 2011г, т. е. 6 лет назад. И с одной стороны, его взгляды и знания могли поменяться, но с другой стороны, он предлагает мне эту статью на анализ сейчас. А это значит, что его убеждения в данной части значительных изменений не претерпели. Итак, в чем заблуждения Михеева и камрада Полуяна в части их представлений о диамате? Я подчеркиваю, в том, как они себе представляют диамат, а не в том, каким диамат является на самом деле.

Дело в том, что критики материализма вообще и диамата в частности критикуют его в части так называемого «объективного материализма». Объективный материализм как направление философии кончился еще, если мне не изменяет память, когда Гегель свою «Науку логики» не дописал. В самом крайнем случае – после издания работ Маркса и Энгельса. В чем суть объективного материализма? В том, что все в мире материально, всякая всячина имеет свой материальный «носитель». В чем следствие? В том, что, например, «мозг вырабатывает мысль, как печень желчь». Кроме того, объективный материализм был в основе своей созерцательный, а не деятельный: он лишь отражал мир, не ставя своей целью его преобразование.

Тогда вполне понятно, когда Михеев пренебрежительно отзывается о материалистах: «Ну, тупые эти материалисты – люди за идею экстремистами становятся, а не за матценности». А камрад Полуян смеется над Марском: «Бу-го-га! Маркс открыл субстанцию труда! Отсыпьте мне пару мешков этой субстанции!»

Для несведущих камрадов хочу подчеркнуть, что когда материалист Маркс говорит о субстанции, то это одно. А когда камрад Полуян – это, как следует из текста самого камрада, совсем другое. Потому что Маркс, хоть и материалист, но материалист диалектический. Например, субстанцией информации является множество {0; 1} – вся информация может быть представлена совокупностью нулей и единиц. При этом «0» и «1», рассмотренные по отдельности, «изолировано», как элементы множества, являются субстратом информации. Т.е. субстанция информации – это множество {0; 1}, а элементы этого множества – субстраты информации. (В скобках замечу, что иногда вместо субстанция употребляется слово материя в смысле «материал», т. е. «то, из чего предмет рассмотрения состоит», а не в смысле «объективная реальность, данная нам в ощущениях»). При этом о материальности нуля и единицы как таковых речи не идет – это просто циферки, математические абстракции, но конкретная информация, конкретные нолики и единички, будут записаны для передачи на вполне себе материальный носитель и станут состояниями [электромагнитных] полей, затворов транзисторов, буковками ни листе бумаги, ямками-кочками грампластинок или еще как-нибудь конкретно физически выражены. Абсолютно аналогично: марксова стоимость есть субстанция труда, абстрактный труд. Т.е. критики материалистов заняли хитрую позицию – они критикуют не современный материализм, который есть диалектический материализм (и, к слову, из-за своей диалектичности не совсем уже и «материализм»), а свои представления, оставшиеся в развитии где-то в глубине веков. В защиту подобных критиков хотелось бы заметить, что их позиция не беспочвенна: поскольку философия вообще и диалектика в частности сейчас, скажем так, не популярна, то и материалистические убеждения, представленные в современном обществе, действительно в основном носят характер объективного, т. е. домарксова, материализма.

Точно так же и Михеев, говоря о «несостоятельности научно-материалистического подхода», считает, что «материализм – это материальные ценности», а «материалисты поголовно – объективные материалисты».

Абсолютно аналогично Дима Алатин поступил в своей критике Гегеля (кому интересны очевидные передергивания может найти цикл его статей через его профиль), «приняв» диалектику за схоластику – диалектика исторически схоластикой и была, но развилась при наличии неких граничных условий рассуждений в «диалектику саму по себе, не схоластику», т. е. из риторики («бла-бла ни о чем») став логикой (методом мышления). Далее, основываясь на «прочном фундаменте» только что «уничтоженного убийственными аргументами» Гегеля, по тем же лекалам происходит и критика сочинений Марска. Странно, что «икона антимарксизма», Карл Поппер не додумался до столь очевидных для завсегдатаев АШ аргументов, а пытался использовать хоть какую-то логику, а не риторику, впрочем, применяя те же методы «передергивания» в стиле «я считаю, что Гегель должен был писать здесь вот так и об этом», игнорируя то, о чем Гегель писал фактически.

При этом, «критики» (критиканы?) ведут свою критику так яро и бескомпромиссно, что невольно задаешься вопросом: «А свои ли представления транслируют нам критики диамата? Или выдаваемые за свои в целях навязывания нам?» Т.е. в целях разделения информации по доступности для разных людей (слоев), т. е. «информационный расизм»?

И вот тут мы подходим к исторической справке, умело закамуфлированной историком Егором Яковлевым и Дедом под «анализ Гарри Поттера на предмет расизма».

Сама беседа Егора с Дедом вкратце может быть выражена следующими позициями. Егор говорит, что произведение Джоан Роулинг рассказывает о том, что дружба и взаимовыручка помогают исключить или сгладить жизненные неурядицы и преодолеть смертельные опасности. Дед настаивает на том, что мир Гарри Поттера непреодолимо разделен на магов и обычных людей – налицо деление людей на сорта, при этом люди и маги живут на одной территории и говорят на одном языке (получается, что в одном национальном государстве), «внутринациональный расизм». При этом, отмечает Дед, как и любой автор, в своем цикле Джоан Роулинг хорошо описывает тот мир, который знает сама – существующую буржуазную общественно-экономическую формацию. И автор цикла о Гарри Поттере с точки зрения Деда, несмотря на некоторые литературные таланты, тем не менее, не дает ответа на вопрос: «Где выход?» И именно отсутствие ответа на этот вопрос нивелирует все достоинства указанного литературного цикла с точки зрения Деда-марксиста – Дед считает, что «Роулинг это, конечно же, хорошо, но Маркс лучше». Дед – диалектик, а диалектику мало отразить мир, ему нужны еще и инструкции (идея) по его преобразованию для устранения противоречий.

Таковы магистральные тезисы участников в указанном ролике. Но по ходу дискуссии всплывают некоторые исторические факты, на которые мы, обыватели, не обращаем внимания. В частности, выясняется, что «внутринациональный расизм» свойственен любому, я подчеркиваю, любому историческому периоду, характеризующемуся разделением общества на «господ и быдло». То, что Гитлер со своей «расовой теорией» был не первым – для нас это очевидно. Но дело в том, что любая нация внутри государства четко и строго разделяется на две неравные части: привилегированное меньшинство «имеющих право» и бесправное большинство «тварей дрожащих». При этом, это разделение «научно» обосновывается так называемой «творческой интеллигенцией» соответствующего исторического периода «генетически» – утверждается, что управляющие и управляемые буквально происходят из различных этносов и, следовательно, управляемые «врожденно и необратимо» имеют некий «дефект», либо не имеют «правильных» качеств. Например, французские феодалы, изгнанные Великой Французской Революцией в том числе и в Россию, «вели свой род» не от «никчемных галлов», от которых «произошли» всякие «презренные», а от «благородных германцев, которые потомки Великой Римской Империи» – «прямые потомки аристократии Рима и Цезаря лично». То же самое было и в России после Октябрьской революции: «белая кость» умудрилась «произойти» от «просвещенных европейцев», в то время как остальная «немытая Россия» представляла собой «белоголовую чудь» (чудь – это такое древнерусское северное племя, финно-угры, одним словом). Этот подход хорошо отражен в том числе и в соответствующем ролике о «развитии», а вернее, о как минимум стагнации, а то и деградации, российского села с период XVII – XIX вв: у России не было колоний и они юыли ей не нужны, это верно. Но верно потому, что Россия была сама себе «виртуальной колонией», в-себе-и-для-себя-колонией. И получается, что сейчас деятели, ратующие за развешивание досок, установку памятников и наименование улиц именами военных преступников (у меня тут, «под боком», в Новороссийске, уже есть улица имени Шкуро), при этом называющие это «историческим единением и примирением», утверждающие, что, дескать, протестующие против этого «не довоевали Гражданскую», «желают новых потрясений», но они, эти деятели, не примирения на самом деле желают – мне, как и большинству населения России не с кем примиряться: мы ни с кем не воевали и не воюем сейчас, – они желают закрепления идеалов противной, проигравшей Гражданскую войну, стороны. А именно, разделения русского народа на сорта, т. е. проведение политики внутринационального расизма. Т.е. говоря о «национальном примирении и единении», они не примирения «меня и их» желают (людей между собой), а смирения «меня» с создаваемой ими реальностью («ты смирись со своей участью и не протестуй»). И кое-какие сигналы об этом поступают совсем уж с неожиданной стороны.

«Глобальная авантюра» и «неспособность четвертого сословия управлять государством»

В свое время, в попытках определиться, к какой философской школе отнести свои убеждения, а так же в попытках моделирования более справедливого общественного устройства (что тяжело ввиду отсутствия философской базы) в рамках форума Глобальной Авантюры я пытался поддерживать дискуссию на ветке «Социализм-коммунизм и левая идея в целом». Форум числится аналитической дискуссионной площадкой, а потому я [наивно] надеялся на помощь либо единомышленников, либо противников, которые заинтересованы в наличии грамотных оппонентов, а потому подскажут, где мне «теоретически подковаться». Тем более, что какой-никакой исторический опыт СССР после себя оставил, и не анализировать его с исторической точки зрения было бы глупо хоть «левым», хоть «правым», хоть «центру».

К сожалению, дискуссии не получилось, потому что дискутировать я был вынужден по большей части сам с собой – кажущиеся сторонники моей позиции не были способны ни на что большее, чем «ах, какой прекрасный был СССР, который какие-то злые гады разрушили не пойми как не пойми какими средствами», а единственный мой оппонент, VoxPopuli, как теперь я это вижу, не был способен ни на что большее, чем довольно грубый троллинг. В принципе, троллинг я терпел – апеллируя к «принципу мухи» я размышлял в таком ключе: «Наверное, мои попытки моделирования довольно слабы, не хватает сильной теоретической позиции, но сейчас мне укажут на слабые стороны и посоветуют соответствующий теоретический материал». Не тут-то было.

Его (VoxPopuli) позиция была обозначена примерно так: «ваш марксизм устарел, мир продвинулся далеко вперед». На мою просьбу дать мне ссылки на текущих коммунистов, либо неких «условно левых» теоретиков, он, без указания конкретных авторов и работ, рекомендовал что-то типа: «Маркс – это XIX век, а у нас не то, что XX закончился, а уже во всю XXI идет. Поищи что-нибудь по нечеткой логике, современной социологии и все такое прочее.» Т.е. никакой конкретики. При этом мною «наобум» предлагались некоторые корректировки текущего общественного устройства, критика которых указанным оппонентом свелась в конце концов к «вот вам, коммунистам (это я-то?), все бы отнимать и делить, вам бы лишь бы проводить над обществом эксперименты, вы хотите просто забраться на вершину социальной пирамиды». Хотя, вроде бы, я четко обозначал свою позицию, что в общественном устройстве я лично ни на что большее, чем «не управляющая нижняя середина» не претендую и даже более того, строю модель, которая, по идее, социальную пирамиду превратит в сетевую структуру («паутина»), которая в «обычном состоянии» – сеть, а в критическом – выстраивает жесткую пирамиду с мощными обратными связями.

Мое предложение: из опыта СССР проанализировать роль и структуру Советов при организации общества, – было встречено откровенной насмешкой: «большевики пытались дать власть даже не третьему, а четвертому сословию; ничего хорошего из этого не вышло – кухарки не могут управлять государством». При этом, в пример приводилось то, что сейчас все попытки организовать хоть какое-то местное самоуправление натыкаются на отсутствие интереса в этом самоуправлении у самоуправляющих – «народ не хочет власти, власть чужда народу, народу нужен царь, царь все решит». Резонное замечание о том, что интереса в самоуправлении нет по причине абсолютной бесполезности любых «самоуправленческих начинаний», т. е. вопрос не в народе как таковом, а в дестимуляции самоуправления чиновниками и бизнесом на местах, было проигнорировано. «Дайте людям управлять тем, что имеет к ним непосредственное материальное отношение. Да хотя бы дайте управлять своей зарплатой в рамках бюджетных коллективов. И когда люди увидят, что от их действий зависит не «хоть что-то», а нечто весомое, то и интерес появится. А за зарплатой появится и интерес к управлению своим кварталом и даже небольшим поселением: «раз от меня напрямую зависит, так почему бы не поуправлять?» А за бюджетниками волей-неволей последуют и хозрасчетники – все в руках государства, государство задает тон. Так мы получим прообраз Советов,» – таков был мой посыл.

И хотя интерес к дискуссии я уже терял, но в сознании отложилось: ладно, я интуитивно (ненаучно, обывательски, вульгарно) оперирую «устаревшей классовой теорией марксизма» и «устаревшей диалектикой» вместо «обычной формальной», «современной нечеткой» логиками и «современной социологией»; ладно, мой оппонент не указывает мне источники из современных авторов, теориями которых он оперирует, и, видимо, мне как становящемуся марксисту придется начинать с сочинений Сталина и додумывать самому («Ну не с Маркса же, в самом деле?!» – думал я тогда, – «Маркс в СССР не жил ни дня, что он мог знать о конкретной практической реализации другими людьми своих весьма абстрактных идей?»); но почему мой оппонент сам оперирует категориями сословного деления общества аж из работ века так-этак XVIII, обвиняя меня в «устаревших понятиях»? К тому же, откуда такое пренебрежение к «соли земли» – «быдло ни на что не способно»? Ведь мы же с высоты нашего исторического опыта прекрасно видим: феодалы доказывали, что управлять может только аристократия по праву рождения, остальные просто не сумеют, на что буржуазные историки (не марскисты! задолго до них) парировали, что «управление – это знания, любого можно научить». Теперь, очевидно, ситуация повторяется: буржуазные социологи и историки сегодня убеждают нас в том, что «с рождения необходима управленческая среда; СССР давил управленческие начинания на корню – «коммунизм» и «хозяин» понятия несовместимые; и вот хороший и рачительный управленец только-только сейчас вступает в дееспособность, потому что прообразы «крепких хозяйственников» все-таки поражены вирусом ностальгии по совку, а их дети, ни дня при нем не жившие, будут лишены этого недостатка»: «в России наконец-то сформировался класс потомственных управленцев» (бывший главРЖД Якунин).

При этом надо отметить, что эти самые «рачительные управленцы» не имеют никакого представления о том, кем они собираются управлять: мы живем не так, как они; едим не то, что они; законы для нас работают не так, как для них; у нас иная культура; иные устремления и интересы. Получается, что мы – отдельный народ, у нас с ними («детьми элиты», «золотой молодежью») из общего только русский язык да одна территория проживания. У нас ничего общего нет, кроме языка да «одной на всех Родины». И это правда. Но правда только до того момента, пока за Родину не придется умирать (в тылу или на фронте – безразлично). И вот тут-то всплывут разные «Родины»: для нас Родина – это наша Родина и если у нас не будет Родины, то нам негде будет жить; а для них Родина – это управляемые ими активы, и если активы «сдуются», то «и зачем мне такая Родина, которая не может дать мне порулить чем-нибудь размером с мое непомерное ЧСВ?». (Разность некоторых предметов диалектически развивается в их различие, которое далее развивается в противоречие, которое обостряется в социальный конфликт.)

Похожа ли ситуация на становление идей Белого Движения? Не здесь ли кроется ответ на вопрос о том, почему именно указанные идеи не нашли широкой народной поддержки?

Зачем нужно богатство и легитимность?

Здесь мы вплотную подходим к вопросу о том, что такое «богатство и бедность», и чем это пара категорий отличается от пары «достаток и нищета». Борис Юлин вполне доходчиво разъяснил этот вопрос: нищета – это отсутствие достатка, а достаток – это отсутствие нищеты. Т.е. мало того, что эти понятия взаимоисключающие, так они еще и не имеют общеупотребительных сравнительных форм (чтобы «менее нищий» или «более достаточный» сказать одним словом). Совсем по-другому обстоит дело с парой «бедность и богатство». Бедность и богатство – это два момента любой власти. «Количественная мера власти» – это «разность потенциалов» между бедностью и богатством: чем больше разница между богатыми и бедными, тем больше у богатых власти над бедными. А «злые коммуняки» замыслили самое недоброе, что только можно замыслить: они хотели, чтобы не было бедных. Т. е. устранить основу любой «инспирированной извне управляемых» власти – «дельту» между богатыми и бедными. Это автоматически нивелирует любое богатство, превратив его в «просто достаток», пусть очень большой, пусть гигантский, но всего лишь «достаток» – «достаточное для поддержания жизни и развития количество ресурсов». Сравните с богатством: достаток хорош только для себя (и потомства), но достаток не позволяет манипулировать или распоряжаться судьбами посторонних людей.

Из этих, на первый взгляд, совсем не диалектических, а потому легко доступных и для «формально-логиков» рассуждений следует один пренеприятный вывод. Или даже три.

Вывод первый: богатство не имеет ограничений – чем больше богатства, тем большим количеством судеб и с большей легкостью можно распоряжаться; в идеале – всеми ныне живущими. Вывод второй: абсолютное количество богатства не имеет значения, значение имеет «разность потенциалов» богатых и бедных – она должна быть максимально большой, а значит богатство само по себе развития не гарантирует. Вывод третий: от богатства никто «за просто так, по моральным принципам» не откажется; за богатство любыми путями будут бороться ка те, у кого оно есть, так и те, у кого нет или недостаточно. Т.е. гражданские войны и перевороты неизбежны. А капитал – это богатство.

И так как богатство – это источник существующей власти, то имеет смысл поговорить о том, что такое легитимность власти. Во-первых, легитимная власть или нет определяют только управляемые и никто другой: для внешних акторов любая независимая от них власть на интересных им территориях априори «не легитимная», потому что от них независима. Поэтому «сигналы из Вашингтона» о том, что «Асад (или другой любой национальный лидер) утратил легитимность и должен уйти» – это тавтология. Т.е. абсолютно бессмысленное утверждение, это пожелания некоторой группы лиц и не более того.

И поэтому о легитимности власти, как о явлении, имеет смысл говорить только с точки зрения управляемых этой властью и самой власти: считают ли управляемые управляющую ими власть легитимной или нет. И что будет, если по какой-то причине управляемые массово посчитают власть не легитимной.

Ответ на этот вопрос нам дает, как не трудно догадаться История: в 1917г Российская государственная власть утратила легитимность. Результатом этой утраты стал массовый сепаратизм и «махновщина» на подавляющей части территорий теперь уже бывшей империи «большевицкой бонбы» в виде деления на республики под Российской Империей не было, а вот поди ж ты! – развалилась на то, что в последствии и стало национальными союзными республиками. Т. е. утрата властью легитимности неминуемо ведет к инспирированному изнутри развалу государства – государство разрушает себя само. При этом, разумеется, внешние по отношению к государству силы будут всячески способствовать утрате властью легитимности, но не более того (в смысле нельзя из Вашингтона лишить легитимности Путина, но можно пилить гранты и обострять противоречия): даже вторжение более сильного, но внешнего игрока при наличии легитимной власти приведет лишь к сплочению народа и началу национально-освободительной (Отечественной) войны.

Чем «леваки» отличаются от коммунистов?

И казалось бы, почему в тот момент, когда рейтинги действующего президента (национального лидера) высоки как никогда (некоторые даже говорят о том, что «народ любит Путина больше чем Сталина – у Сталина никогда 86% не было и близко!»), вопрос о легитимности власти в стране тем не менее стоит достаточно остро. Дело в том, что рейтинги Путина – это рейтинги Путина, а рейтинги действующей власти – это иное. Путину можно создать приятный сердцу обывателя имидж, и целая когорта специально обученных людей денно и нощно этим занимается. Но Путин не пересекается каждый день с обывателем, обыватель не видит, как Путин живет «не на камеру». А «власть в целом» – пересекается. И поэтому создавать ей «приятный имидж» просто бесполезно: рядовой обыватель скорее поверит своим глазам и сплетням соседа о знакомом бюрократе, чем красивой картинке и таким же сплетням лощеных «властителей дум» в телевизоре. Потому что из года в год каждый день вокруг него происходит одно и то же: как бы не тасовались фигуры на «политическом Олимпе», кого бы не судили и не сажали, принципиально ничего вокруг не меняется.

И это создает почву для деятельности ряда общественных организаций и партий, которые «точно знают, как нужно делать красиво», «за все хорошее против всего плохого» и т. д.

Не буду разбирать их подробно, выскажу общую для всех этих объединений мысль: любая организация, которая «точно знает, как сделать красиво» льет воду либо на мельницу действующей власти, либо на мельницу противников власти во власти («вечно вторых», «миллионеров против миллиардеров»). Т.е. «леваки» для народна деструктивны: народ в любом случае заплатит за любую авантюру своей кровью, но если это политическая авантюра, а не революция (прогрессивное изменение социального устройства), но плата эта будет бессмысленной: майдан – это не революция.

Потому что если заменить всю власть на «таких же, только честных» и даже если «национализировать ваще все», то по сути ничего не изменится: честные со временем «забронзовеют», а национализированное будет приватизировано новыми «эффективными манагерами».

И поэтому еще до указанных мероприятий по-настоящему народная власть уже должна быть сформирована. Т.е. должны быть Советы и они должны реально функционировать (управлять чем-либо значимым в зоне своей ответственности). Потому что иное содержание государства требует иную форму власти. И заниматься Советами нужно уже сейчас, пока власть сильна, а не «потом, когда она ослабнет». Потому что когда власть ослабнет, будет уже поздно: нужно будет уже реально управлять, иначе все рассыпется. А без навыков народного управления рычаги управления получат те. Кто управлять так или иначе уже умеет. А управлять умеют те и так, которые управляют сейчас. Т. е. текущее устройство просто продублирует себя с другими «говорящими головами». Кроме того, формировать Советы нужно именно сейчас том числе и потому, что работать в Совете сейчас, «пока это не стало мейнстримом», – это пустая трата времени с точки зрения «эффективных», а значит в Советах будет меньше «стяжательной пены».

«Леваки» уверяют, что лучше текущей власти и лучше всех остальных знают, как грамотно распорядиться нашими жизнями. Коммунисты же считают что нашими жизнями должны распоряжаться мы сами, а они лишь должны подготовить для нас научное обоснование этого [пути]. «Дорожную карту», как сейчас модно говорить. А именно – участие в управлении государством обществом через институт Советов. Вот и вся разница.

Отдельно затрону «диалектику Сёмина»: Сёмин представлен на государственном телевидении. Телевидение государственное, а значит Сёмин действует в интересах государственной власти. Текущей буржуазной государственной власти Российской Федерации. И это действительно так: если бы власть углядела в Сёмине абсолютный вред и никакой для себя пользы, то Костика к телевизору и близко бы не подпустили. Но значит ли это, что Константин Сёмин абсолютно провластный и «пляшет под дудку Кремля»? Нет, не значит. Константин использует доступную ему площадку с максимально широкой аудиторией для пропаганды своих, максимально близких к коммунистическим, идей. А власть использует Костика, потому что в обществе есть запрос на коммунистическую тематику. Т. е. власть, демонстрируя Константина в телевизоре, «посылает сигнал» обществу: «Все не так однозначно, есть сочувствующие». Т. е. по сути, власть перетягивает на себя часть «красного электората», заставляет его сомневаться, а то и прямо поддерживать власть.

Где искать правду и кому верить?

Из вышеизложенного следует, что «искать правду наобум» бесполезно, а безоговорочно верить на слово нельзя никому, особенно «джентльменам» из «элиты» – никогда не знаешь, когда из «джентльменов» тебя переведут в «быдло», с которым «все средства хороши». Истину нельзя получить извне – я все же материалист, а значит отрицаю откровения и все прочее внечеловеческое.

Поэтому нужно больше читать и анализировать. Развивать в себе критическое мышление. Приобретать навыки управления и, что немаловажно, силового оперирования. Список теоретических источников своей «дорожки» я уже приводил, продублирую:

Клим Жуков, Егор Яковлев, Борис Юлин исторические ролики на ю-туб канале Гоблина (смотреть в разделе «Плейлисты»)

Попов М.В. Любой цикл лекций по социальной диалектике на ю-туб канале ФРА (смотреть а разделе «Плейлисты»)

Ильенков Э. В. «Диалектическая логика. Очерки истории и теории»

Мотрошилова Н. В. «Путь Гегеля к «Науке логики» (часть 3, главы 2 и 3)

Ленин В. И. «Материализм и эмпириокрицизм»

Гегель Г. Ф. «Наука логики»

Маркс К. Г. «Капитал»

Сочинения Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина.

Что интересного пишут в художественной литературе?

Фентези – это такое развлекательное, ни к чему не обязывающее, чтиво. Возможно, стоит разбавить скучнейшие общественно-исторические искания цитатами из художественных произведений. Итак, Г. Л. Олди. «Путь меча»:

Шулмусы и Тусклые доказывали КОМУ-ТО! Что бы они не доказывали – всегда был кто-то, кто должен был оценить весомость их доказательств! Кто-то – Творец, противник, соседнее племя, старейшина Совета, другой народ, соперник, друг, брат, прохожий, чужак…

Кто-то.

Кто-угодно.

И этот кто-то не мог быть для доказывающего со-Беседником. Ибо Беседа подразумевает общую попытку выбраться к истине.

Общую. И при этом не обязательно выбираться только к истине Батин.

Беседа подразумевает умение не только говорить, но и слушать.

А значит – слышать.

Значит – понимать.

Нельзя понимать, не гнушаясь никакими доводами; нельзя понимать, не желая услышать; нельзя услышать, перекрикивая друг друга; нельзя беседовать с врагом…

Враг – это неизбежность поединка; со-Беседник – это попутчик, с которым вместе идут по Пути, пусть даже и по Пути Меча – но при этом ты уже не один против неба. Пресеки свою двойственность… и пойми, что он – это ты.

И когда я доказываю, Беседуя с Фальгримом – в первую очередь я доказываю самому себе. А Фальгрим помогает мне в этом, потому что я не борюсь с его эспадоном Гвенилем – я борюсь с собственной леностью, гордыней, неумением; я борюсь сам с собой.

Даже если иногда мне кажется, что я борюсь с Фальгримом.

...и поэтому стоит рассмотреть и другое произведение указанного автора: Г. Л. Олди «Живущий в последний раз» (цикл «Бездна голодных глаз», том 3).

Если кратко пересказать содержание этого произведение, то оно содержит в себе инструкцию по решению давно известной проблемы: «Как убить дракона и самому не стать драконом?» Возможно, если бы автор выбрал иной стиль изложения, его творение не было бы столь диалектичным, а оно именно таково. Суть вкратце в том, что необходимо провести некоторые приготовления еще до вступления в поединок с драконом, которые неизбежно запустят некоторую цепочку событий: нужно подготовить «закладочки» которые сработают независимо от воли «инициировавших закладочки», пусть не «по часам», а по «логике», т. е., возможно, придется довольно долгое время ждать.

При этом, человеку придется умереть, чтобы новый дракон мог родиться, а потом придется умереть во второй раз, уже будучи драконом, чтобы человек мог возродиться вновь. А проклятые бестии мало того, что могучи, так еще ни в какую не хотят умирать. Таким образом, дважды умерев, через отрицание отрицания, человек может убить дракона и остаться человеком. И нет никакой гарантии, что все получится.

Прочие размышления, больше о личном

Из приведенной выше цитаты «Пути меча» следует модель моего поведения в дискуссии на произвольной информационной площадке. Я исхожу из «непроходимого эгоизма» участников, а именно, из того, что каждый в дискуссии руководствуется личными (материалистическими) интересами. Если личный интерес моих визави состоит в том, чтобы разобраться в обсуждаемом предмете, то я с радостью принимаю участие в дискуссии независимо от уровня ее участников, при этом проясняю свою позицию, во-первых, для себя (т. е. я учусь). Если же я вижу, что мои визави желают кому-то, кроме себя, что-то доказать и навязать, то интерес, соответственно, теряется.

Из интересного хотелось бы отметить, что на площадке Гоблина два моих последних комментария не прошли предмодерацию. Один из них был довольно объёмным и касался диалектики, поэтому в рамках данного изложения приводить его тезисы не имеет смысла – что хотел сказать по этому поводу я уже сказал предыдущей статьей. А вот то, что предмодерацию не прошел коротенький второй комментарий навевает некоторые нехорошие мысли.

Итак, на своей площадке Гоблин разместил ссылку на прошедший по первому каналу фильм о Берии. Для некоторых было неожиданностью, что фильм не содержал заезженных штампов о том, какой Берия был асоциальный и «вообще – людоед». Просто «лапочка» и «грамотный управленец». Ностальгирующие по СССР возрадовались: «Наконец-то!»

Поднапрягши память, я вспомнил, что на Глобальной Авантюре Tukan еще 2013г на своей ветке «Жизнь Российского Телемедийного пространства» писал о том, что в сознании некоторых граждан из высоких кабинетов «произошли очевидные сдвиги» и готовится контент, в котором будет положительно освещено окружение Сталина. То есть, кое-что из опыта СССР решено «брать с собою в будущее». Сложив это «кое-что» из откровений Tukan'а с двадцатью восемью «кое-кем», продемонстрированными нам недавно, и добавив немного туда немного «Телесоскоба» с Семиным («это бизнес – есть запрос на СССРовскую тематику, значит он будет удовлетворяться в кино и сериалах, но как же ужасны и ненатуральны эти поделки – ничего общего с действительностью, которую мы помним») я пришел к очевидным выводам, которые оформил в виде комментария. Который, повторюсь, не прошел предмодерацию «просоветского Гоблина». При этом стоит отметить, что предмодерацию у Гоблина можно «не пройти» несколькими путями: модератор может вместо текста комментария написать что-то типа «малолетних дебилов здесь банят» или что-либо еще, а можно, как в моем случае, просто не обнаружить свой комментарий.

Итак, максимально близко к тексту оригинала:

На форуме Глобальной авантюры еще в 13г некий телевизионщик писал и том, что информационная политика в отношении советского прошлого меняется. В тот момент начал готовиться контент, который показывает окружение Сталина как хороших управленцев и вообще, людей довольно неплохих, но без советской идеологии. При этом есть безусловное табу на освещение в каком-либо ключе самой фигуры Сталина.

Вспомнив вышедший недавно фильм «28 панфиловцев», я прихожу к такому же выводу: фильм есть идеологическая пустышка, в нем нет вообще никакой идеологии, кроме абстрактного «национал-патриотизма» (цитата из фильма: «Сейчас, когда мы за Россию сражаемся, мы все русские. Когда будем сражаться за твой Казахстан, то будем все казахи»). «Советское идеологическое» наполнение в этот фильм вносим мы сами – ничего именно советского в фильме нет: замени панфиловцев на «кутузовцев» или «александроневцев» – абсолютно ничего не изменится, но и выставить фильм народным уже не получится. Вполне вероятно, что с текущей властью другое кино просто невозможно снять и фильм является результатом компромисса.

Но хотелось бы отметить, что у нас уже есть примеры, когда нация объединяется на волне «безидейного национального патриотизма». Куда эта дорога приводит, лучше всего нам показывает история Германии третьего десятилетия XX в.

А вот почему такое будущее плохо и почему оно неизбежно при таком методе народного единения, говорит не только Констант Семин, приводя примеры из новейшей истории, но и рассказывает в своем разборе фильма «Blade runner» Клим Жуков.

Отдельно отмечу табуирование фигуры Сталина. Все окружение Сталина может быть относительно легко вырвано из «контекста Сталина», потому что они не оставили после себя «марксистской писанины», а следовательно, их дошедшие до нас работы в части марксизма могут быть интерпретированы современными интерпретаторами в русле «ну, сами понимаете, такое было время: скажи Сталину что-нибудь против Маркса или Ленина – немедленно расстреляют». Со Сталиным такой фокус не пройдет, и если его фигуру популяризировать, то это неизбежно вызовет популяризацию его трудов, и «вопросики полезут как червячки».

Прочие размышления, больше об общественном

Как рассказывал в своем «анализе» научности коммунизма Лекс Кравецкий, диалектики хороши тем, что умеют все красиво объяснять лишь постфактум. Лекс в данном тезисе не лукавил: диалектики, действительно, могут хорошо оперировать только в условиях достаточной полноты информации о предмете. Разумеется, что свой максимальный объем информации о предмете рядовой обыватель имеет только постфактум. Если информации о предмете (объекте, событии, явлении) много «до того как», то оперирующий, скорее всего, принадлежит уже не к рядовым обывателям, а к специальным общественным структурам, а потому в публичном информационном пространстве разглагольствовать не будет – «не так поймут».

Причиной же точного «постфактумного» объяснения рядовыми диалектиками является структура диалектического метода: он напрямую завязан с опытом, т. е. окружающим нас миром. Например, Гегель дает категорию «определение» в таком виде: «Определение есть качество-в-себе в простом нечто и сущностно находится в единстве с другим моментом этого нечто, с в-нем-бытием». То же самое, но «по-русски»: «Определение – это качество нечто, сохраняющееся в изменениях и проявляющее во вне нечто». Как без опыта вывести то качество изучаемого предмета, которое сохранится в изменениях? Никак. Как без опыта узнать, проявляется ли изучаемым предметом это качество вообще? Никак. Поэтому диалектика – это единство теории и практики. Даже начинающие диалектики могут достаточно точно описывать взаимосвязи, но чем лучше усвоен диалектический метод, тем точнее описание диалектиком некоторого предмета, в нем различимо больше деталей и связей при минимальном объеме информации.

К тому же, диалектика, как логика, сама по себе вещь достаточно абстрактная. Она дает лишь базовые, всеобщие категории, которые конкретизируются (наполняются содержанием) уже при их конкретном применении. Маркс в своем «Капитале» руководствовался методом Гегеля, но конкретные политико-экономические категории выводил не из «Науки логики» – у Гегеля нет категорий ни для труда, ни для стоимости, ни для эксплуатации.

Заодно, диалектика сужает простор для «разработчиков» так называемых «теорий заговора». Для несведущих укажу, что произвольная «теория заговора» состоит в том, что существует некая, обязательно узкая, общность [людей, существ], которая полностью определяет исторический процесс. Диалектический материализм такие теории отметает следуюцей цепочкой: «Существуют ли влиятельные общности? – Да, такие общности существуют. – Существенен ли их вклад в развитие исторического процесса? – Да, на определенных этапах он существенен. – Является ли в таком случае этот вклад определяющим для развития исторического процесса? – Нет, не является, и доказательством того служит то, что указанные общности то появляются, то исчезают – их влияние то значительно, то ничтожно.»

Например, в рамках обсуждения фигуры Сталина высказывалась мысль, что Сталин – это креатура «национально-ориентированных на русскую ментальность» царских спецслужб. Доказательством того приводилось то, что значительная часть указанных спецслужб перешла в соответствующие структуры СССР. При этом из виду упускается тот нюанс, что в указанных службах работают люди достаточно информированные, чтобы знать все изъяны системы и к каким последствиям они приводят, а кроме того, в них сильны «почвеннические», «территориальные» настроения. Это их «внутренняя присяга» – они отвечают за Родину, и их Родина – это территория и население, а не конкретные личности и общественное устройство.

Для материалиста вообще роль личности в истории не то, чтобы низка, ее, можно сказать, практически нет – исторические условия формируют людей определенного склада, и эти же условия выносят их в управляющие контуры общества. В этом состоит диалектика Личности в Истории: с одной стороны, личность формирует себя сама; с другой стороны, она формирует себя не в вакууме, а в конкретных исторических условиях. Из просто личности получилась Историческая Личность – именно развитые в себе личностью качества позволили этой личности пройти «естественно исторический общественный отбор». Но личностей много, качеств много – кто победит определяется исключительно историческими условиями.

Итак, предметом рассмотрения будет развитие исторического процесса в России за последние полсотни лет, но вместо того, чтобы искать истоки и разработчиков «плана Голгофа», я встану ненадолго на точку зрения диалектического идеализма (в данном случае его прикладной части – исторического идеализма) и сделаю вид, что есть есть некий План Истории, не зависящий от конкретных его исполнителей – не «план такой, потому, что исполнители таковы», а «исполнители плана подбираются Историей так, чтобы план был выполнен». Эта точка зрения, конечно, вызовет критику диалектических материалистов, потому что никакого плана на самом деле нет – есть исторические условия. Но, с другой стороны, такая позиция позволит заинтересовать идеалистов и объективных материалистов, потому что диаматчиков сейчас мало и им мое повествование не откроет ничего нового, а прочих – много и с ними можно дискутировать. И это будет моей отсылкой к упомянутому выше произведению Г. Л. Олди «Живущий в последний раз».

Что ж, ситуация к концу 70х годов XX века объективно сложилась так, что в российском (тогда – советском) социалистическом обществе, несмотря на видимое отсутствие класса буржуазии, стало преобладать мелко-буржуазное классовое сознание. Исторические предпосылки этого были таковы, что началось разложение управляющей надстройки, и, как следствие, перестройка экономической системы – для людей на местах стал преобладать товарный способ производства. А именно, общественный продукт, в части повседневного и некоторых вещей длительного пользования, стал становиться товаром. Огромный вклад в это внесло такое явление, как «мелкие цеховые производства» и, соответственно, руководители этих производств – «цеховики». Так как, как отмечено выше, разложение управляющей надстройки уже шло бурными темпами, то бороться с данным явлением было некому – непосредственные исполнители борьбы с этим явлением «на местах» либо подкупались зарождающейся буржуазией, либо ее личные общественные связи вели на недосягаемые для борцов с нею управленческие высоты.

Власть же, замкнутая в себе, по этой причине начала стремительно терять легитимность в глазах управляемого ею народа: на словах декларировалось одно, на деле происходило другое. Сейчас некоторые люди называют этот период «разочарованием народа в социализме», «провалом советской пропаганды» и так далее. Не понимающая складывающихся «новых» общественных связей, либо понимающая и сознательно стимулирующая отрицательные тенденции, власть пошла на такой шаг, как известная нам сейчас «уравниловка», когда официальные доходы большинства граждан выравнивались не зависимо от их личных заслуг. И это преподносилось как «очередной шаг к коммунизму, когда все будут равны». Что не привело к декларируемым результатам, так как для рядовых граждан теневой сектор распределения становился преобладающим при наличии искусственно создаваемой пустоты в государственном: «цеховики» и потакающие им органы безопасности использовали свое влияние, чтобы создавать локальные дефициты в системе распределения и наживаться на «теневых рыночных отношениях». В дальнейшем развитии это локальные дефициты приняли уже глобальный характер. При этом ситуация была такова, что для того, чтобы получить необходимый товар народного потребления нужна была не только значительно превышающая официальную сумма денег, но и личные связи («блат»).

В результате этих действий в обществе прочно укоренилось мелкобуржуазное классовое сознание: рядовые люди в массе своей не хотели социализма, потому что не знали что такое социализм по своему понятию, и считали социализмом ту объективную для них, но субъективную для управленцев, реальность, которую называли социализмом.

В результате происходящих общественных процессов в государстве усилились центробежные (сепаратистские) тенденции: центр обвинял регионы в том, что они не дают ничего на общесоюзное распределение, а регионы обвиняли центр в том, что они свою продукцию в центр поставляют, но назад ничего не получают. Еще раз уточню, что это не объективный порок социализма, это субъективные действия нарождающегося класса буржуазии. И его зарождение было объективно предрешено отсутствием обратных связей для управленцев в виде Советов. Разумеется, что народиться в нижних слоях общества класс эксплуататоров не мог – задачи первоначального накопления капитала требовали доступа к ресурсам, а этот доступ имели только те, кто в социалистической системе контролировал распределение. Как следствие, населению на местах объяснялось, кто во всем виноват – стремительно развивался национализм, поощряемый оседлавшими ресурсные потоки отдельными представителями спецслужб.

Таким образом развал Союза Советских Социалистических Республик был объективно предрешен. Но он, как и любая радикальная перестройка общества (революция либо контрреволюция), не мог случиться без переворота и гражданской войны. Переворот был продемонстрирован Ельциным в 1993г в виде разгона Верховного Совета. Вслед за этим началась гражданская война, ныне известная как «либеромор», потому что как раз в этот период стартовали так называемые «либеральные реформы» и первый этап приватизации (хищения) общественной собственности. Гражданскую войну на территории бывшего Советского Союза стараются не афишировать, максимум упоминая «некоторый чеченский сепаратизм». Между тем, делигитимизация власти проявилась в том, что в 1991г защищать «старый строй» народ массово не вышел – ГКЧП, попытавшееся «откатить перестройку» не было поддержано основной массой населения: мелкобуржуазному обществу социализм не нужен, а значит он будет демонтирован. В тот период казалось, что все кто хочет «хапнуть» (хотели, как это ни странно, не все) – мирно хапнут, и вот тогда заживем по-новому, по-рыночному.

Обратите внимание, что слово капитализм как не употреблялось при проведении реформ тогда, так официально не употребляется и сейчас: у нас сейчас официально не капиталистическая, а рыночная экономика. Просто какой-то «негласный запрет» на использование на территории Российской Федерации слов «коллектив» и «капитализм» (капитализм – применительно к России: «рынок, рынок, рынок»).

К сожалению, делигитимизация власти, как было указано выше, неизбежно ведет к распаду государства и формированию нового. При этом не важно, случилась революция или переворот (смена верхушки). Если переворот происходит без делигитимизации власти (например, «хрущевский» переворот после смерти Сталина), то распада государства не происходит. Но если распад все же происходит, то новое государство неизбежно формируется на развалинах старого в результате гражданской войны. Это даже не диалектика. Это исторический опыт.

Поэтому, кстати, Гражданская война в 1917 началась бы неизбежно: самодержавие было делигитимизировано. Абсолютно аналогично, так сказать, «в прямом эфире», мы можем наблюдать последствия украинского майдана. Нет, майдан не был революцией или контрреволюцией. Но украинская власть была делигитимизирована в глазах собственного народа, и поэтому «обычный переворот» привел к уничтожению Украинской государственности.

Поэтому наши «лихие девяностые» есть ни что иное, как гражданская война. Ее проявление было как в гонениях на русских в национальных республиках, сепаратизме регионов (самые масштабные – две чеченские войны), так и в криминальных разборках, политических заказных убийствах в том числе с применением тяжелого вооружения и в крупных городах. Не говоря о глубинке. «Изнасиловали женщину и даже милиция не приехала? И это хорошо! У нас такие бандиты, что они и милицию могут изнасиловать!» – черный юмор тех лет, но, тем не менее, отлично показывает, что наше государство в тот момент не обладало основным признаком государства – монополией на насилие, а значит и государства как такового не существовало, было лишь «еще одно ЗАО в длинном списке». И появилось наше государство в результате окончания гражданской войны, когда одна из сторон все-таки одержала победу.

По странному стечению обстоятельств, в которых люди, «не умеющие в историю», несомненно увидят «заговор КГБ», «план Голгофа» или еще какое «вмешательство Нибиру», Ельцин перестал удовлетворять сложившимся историческим условиям и был заменен на «кто такой мистер Путин». В чем было несоответствие Ельцина исторической эпохе? Ельцин, как мне видится, недооценил последствия делигитимизации власти в глазах управляемого народа: предполагалось, что государственную собственность поделят предприимчивые дельцы, а люди, такими мелочами, как право собственности, не интересующиеся, будут управлять страной «как при социализме, только при капитализме». Предприимчивые же дельцы собирались оттяпать себе кусочки общенародного достояния и влиться «как белые люди» в высшие круги западного эстеблишмента. Проблема была только в том, что чтобы оправдать отъем собственности, была развернута мощная кампания по дискредитации всего советского, а советским в Советском Союзе оказалось вообще все, включая власть. Поэтому перестроечные реформаторы сами провели делигитимизацию власти.

Сложилась довольно странная ситуация: государственные управленцы не умели управлять страной иначе, как командно-административными методами; дельцы рассчитывали влиться в западное общество на вторые-третьи роли («не надо как боги, как наместники – вполне устроит»), а народ массово желал «вписаться в рынок». И все чаяния не оправдались: командно-административных «мощных стариков» стали теснить дельцы от бизнеса (капиталистической страной может хорошо управлять капиталист и никто другой); дельцов от бизнеса Запад просто тупо считал за людей «никакого сорта» – «поляна» на своих-то мелкова-та, еще пришлых не хватало; а народ, сетуя пока что на «совкового» себя, никак не мог «вписаться в рынок», не понимая, что этим самым рынком место для «вписывания» ему не предусмотрено.

Свежесобранная и изрядно похудевшая во всех смыслах (территориально, ресурсно-промышленно, политически, интеллектуально в конце концов) после контрреволюции страна неумолимо приближалась к очередному и, видимо, последнему, распаду. Элите предстояло что-то срочно решать: для Запада, куда они так стремились, они так и не стали не то, что равными, а даже сравнимыми; страну, тем не менее, уже развалили, чтобы разделить. Так появился тот, кто был наиболее адекватен сложившейся ситуации – Путин. Он был порожден народившимся новым российским капиталом, ставшим (сформировавшимся) классом буржуазии и являлся плотью от плоти его. Т.е. Путин – не «законспирированный коммунист». Нет, такое вполне возможно, но его действия следует рассматривать строго в историческом контексте, а не вне его – Путин не может отменить исторические тенденции, инерцию нашего народа (и капиталистов, как части народа), максимум – корректировать и «ставить закладки». Потому что как только он явно приступит к отмене исторических тенденций, то тут же может получить как «русский бунт, бессмысленный и беспощадный», так и просто «печенькой подавиться».

Итак, «молодая русская демократия»™, как говорит молодежь, «лососнула тунца» на международной арене и разделилась внутри себя. С этим надо было что-то решать. Так как в своем стремлении слиться в Зпадную элиту обломались практически все влиятельные фигуры-выходцы из СССР (они пробовали и у них не получилось), причем не зависимо от национальности (Березовский был евреем – а вот поди ж ты!), то «коллегиальный буржуй» Путин™ (здесь и далее: «Путин» – Президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин как персона; «Путин™» – российская буржуазная власть в целом) принялся укреплять «последнее, где мы хоть как-то правим» – Россию. Итак, с начала 2000х управляющий класс в основной своей массе осознал, что за пределами России ему как минимум не рады. В «основной массе» не значит «все», но это даже хорошо – можно переделить активы несогласных на вполне законных основаниях: «[государственное] право есть возведенная в закон воля господствующего класса».

Но укрепление положения России на международной арене – это одно, а развитие капитализма в России – это совсем другое. Это хоть и связанные, но не тождественные процессы. Более того, капитал, развиваясь, стремится «национализировать убытки и приватизировать прибыли». А государство, стремясь укрепиться на международной арене, стремится контролировать ресурсы само. И с одной стороны капиталом лоббируется приватизация государственных активов с целью занять монополистическое положение в некотором сегменте рынка, а государству нужны «танки в штуках», и видимого противоречия тут нет. Но рынки конечны сами по себе, а наш национальный рынок еще более ограничен, и капитал добирается сначала до продукции двойного, а затем и «одинарного» значения (здесь – только военного). И, став монополистом в указанном сегменте, начинает «оптимизировать налогообложение» (задирая расходы) и выставлять монопольно завышенные цены. А государству, напомню, нужны «танки в штуках», и так как капиталистическое государство является, хоть и «кредитором и заказчиком последней инстанции», тем не менее «обычным экономическим агентом» («первым среди равных») и в своих экономических возможностях ограничено бюджетом, который лоббированием налоговых послаблений, «налоговыми оптимизациями» и коррумпированием надзирающих органов стремительно уменьшается «в штуках», при этом, возможно, демонстрируя рост в «в деньгах». Вот с таким, невидимым для рядовых граждан, противоречием сталкивается наше государство. Т.е. капитал, уменьшает реальное наполнение бюджета («в штуках») и разлагает государственный аппарат (коррупцией и лоббированием).

Отдельно хотелось бы остановиться на нашумевшем эпизоде с «антикорумпированным полковником», у которого дома было обнаружено полторы тонны денег, вразумительно объяснить происхождение которых он не смог и сейчас находится под следствием. Но рассмотреть этот пример хотелось бы именно диалектически. Так вот, с точки зрения диалектики причина едина со своим следствием и составляет с ним неразрывное целое. И поэтому абсолютно не важно как ситуация развивалась во времени: папа-бизнесмен устроил сыночка на хлебную должность или сынок-«антикоррупционер» делал бизнес на своей должности и использовал папу как «ширму» – слияние бизнеса и власти абсолютно нормальное явление для капиталистической системы, не важно с какой стороны оно происходит. В реальной жизни нас ждут «удивительные открытия»: оба процесса идут одновременно с одинаковым результатом – капитал входит во власть явно. И, полностью слившись со властью, начинает уменьшать издержки на всякие «некритичные» статьи типа «процедуры демократические, 1шт». Т. е. власть капитала становится прямой, т. е. неприкрытой, т. е. открытой. Т. е. «открытая террористическая диктатура». Как на Украине, например.

Итак, наш Путин™ имеет вокруг себя вот такое противоречие: надо увеличивать власть капитала (капитал этого требует по своей сущности – стоимость обязана самовозрастать) или «освободить площадку», но капитал разлагает государство, которое тут же хотят «утилизировать» более мощные международные п... партнеры. При этом контроль, ограничение аппетитов разлагающих, из властной или бизнес-среды невозможен – они все лица заинтересованные. Кроме того, видя беспредел «золотой молодежи» (чиновничьей или капиталистической – выше показано что это в развитии одно и тоже), народ начинает задумываться о легитимности текущей власти, но фигура президента лично проходит мимо восприятия народа – национальны лидер занят решением внешних задач, «кругом враги» и все такое. От народа пока ускользает, что национальный лидер решает все задачи одновременно, т. е. полностью повинен в текущей ситуации в стране, т. е. налицо формирование ситуации 1905г «царь хороший, бояре плохие». «Царь», вполне возможно, «хороший». Вот только действовать он может в некоторых рамках, заданных «боярами», потому что представляет с ними единое целое – власть как таковую.

И вот наш «царь» делает вынужденный ход: он создает ОНФ в качестве балансира «девочки – налево, мальчики – направо», «бизнес – бизнесом, а политика – политикой». Надо отметить, что ОНФ – организация внепартийная, т. е. «давление верхушечной среды» на него сильно затруднено: ОНФ давит на чиновников на местах, а если чиновники давят на ОНФ, то он «жалится» напрямую Путину, а тот уже лично давит на чиновников, «чтоб берега не теряли».

И отдельно хотелось бы упомянуть приведенную в самом начале, вроде бы ни к чему не относящуюся и глобального значения не имеющую, статью регионального значения о присвоении некоей начальницей премий сотрудников. Эта статья подчеркивает следующей тезис: механизм самораспределения зарплат не работает. Но раз он не работает (это плохо), то он существует – он есть, он есть на основании и в условиях, но пока недействителен. Это лучше, чем если бы вообще его не было. И при объективных изменениях обстоятельств он может вдруг заработать – про ГТД уже забыли давно, а вот поди ж ты! Налоговая ищет кому бы еще не возместить НДС, и крайние три недели я занимался приведением в порядок учета по ГТД, внезапно ставшим актуальным по «объективным причинам». Но если механизм участия работников в распределении зарплат заработает, то это будет то, о чем я дискутировал в свое время на ГА: обычный народ начнет управлять хоть чем-то. И ОНФ. И натурные показатели ВПК для военных. И еще многие и многие подобные «закладки», каждая из которых ничего не значит сама по себе.

Нет, я не думаю, что Путин – марксист, а Маркс был прям уж таки прав по всем статьям. Просто в очередной раз Россия становится «слабым звеном» в капиталистической системе. И, будучи таковым, вынуждена разрешать противоречия не так, как их разрешают те же страны Запада (направляя часть колониальных налогов на «заливание противоречий баблом»), а создавая внутри себя балансировочные механизмы. А эти балансировочные механизмы, создаваемые Россией внутри себя, находятся в противоречии уже с капитализмом как системой. Т. е. надежда на лучшее есть, и даже более того, она весома и ощутима. Условный Путин™ сам готовит себе могильщика: власть теряет легитимность, народ потихоньку создает негосударственные (они поддерживаются государством сейчас, на этапе становления, но не зависят от госаппарата) механизмы управления и бодро набирается навыков управления.

При этом, надо понимать, что несмотря на неплохие предпосылки, нам, рядовым обывателям, ни в коем случае нельзя сидеть и ждать, пока нам кто-то сделает «красиво» или «само по себе все наладится»: Константин Семин не зря упоминает, о том, что мы можем все-таки до конца объединиться на «просто патриотизме» и известным печальным итогом. Тогда в лучшем случае нам уготована судьба нынешних французов или японцев – пожертвовать собой ради более экономически развитого «сахиба». И чтобы этого не произошло, надо бороться. А чтобы в своем праведном гневе не пойти «пушечным мясом» за Навальным или еще какими «леваками», имеющими декларируемой целью целью помайданить «за все хорошее против всего плохого», а реальной – содействие укреплению власти («Отечество опасносте! Лехаим отаке!») либо обычному перевороту («размен шила на мыло»), необходимо учиться, чтобы в решающий момент сделать все правильно.

Потому что

– Но ведь силы добра к конце концов все равно победят?

– Да, силы добра в конце обязательно побеждают, потому что добро – это развитие.

– Тогда мы можем ничего не делать, просто потерпеть, и силы добра победят и без нашей помощи, просто это займет у них чуть больше времени.

– Такой вариант возможен. Но, видишь ли, в чем секрет: силам добра нет дела на нас, как таковых, и если мы не будем бороться за себя, то не факт, что сохранимся мы. Тогда силы добра победит с помощью кого-то другого, а мы уйдем в небытие. Так что для нас выбора нет.

Потому что «свобода – это господство над обстоятельствами со знанием дела». А когда ты знаешь дело, то выбора у тебя действительно нет – господствовать ты можешь только одним – оптимальным – способом.