Читатель, наверно, уже способен пользоваться набором инструментов, которые даёт ему наша геометрия смысла. Геометрия и физические науки — технические методологии для управления физическими объектами. Геометрия смысла — точно такая же методология, но объекты, которые она рассматривает, — ментальные. С её помощью мы можем защитить взятое нами от софистики, от иллюзий и двусмысленностей, которыми перенасыщена наша «образованная» ментальность.
«Ум — это мясник реальности! — говорит дзен-буддист. — Убей мясника!» Нет, наш ум может хорошо послужить нам, если мы знаем, как и когда им пользоваться.
Как? Во-первых, признаемся себе, что ум, даже в наиболее широком смысле, всегда имеет дело только с одним аспектом целого — с отношением. Он не может заменять собой и не заменяет действие, не может он также иметь дело с тем аспектом целого, названного нами (за неимением лучшего слова) состоянием (начало гл. II). Более того, само отношение может быть четырёх различных типов. И только один тип, максимум два, могут быть названы действительно ментальными, имеющими отношение к разуму.
Мы были свидетелями того, как Кассирер с помощью разума... заблудился. Давайте теперь поглядим на великие проблемы философии, которые она выставляет на всеобщее обозрение, как музеи выставляют картины творцов.
Земля против воздуха
Заголовок можно ещё передать так: ощущение против интеллекта. Или, как сказал Уилл Дюран: «…(греческие софисты сказали, что знание) исходит только от чувств… правда заключена в том, что ты пробуешь, касаешься, осязаешь, слышишь, видишь. Что может быть проще? Но Платон не был тем удовлетворён: если это так, то бабуин может выступить величиной измерения мудрости мудреца… Платон был уверен, что разум есть остаток истины, идеи разума являлись для отчётов чувств тем же, что и государи для черни, — объединяющими центрами порядка для хаотической массы».
Сильно сказано. После Платона мало что можно добавить. Высечено, как на камне. Но затем Локк, две тысячи лет спустя, ещё раз обнаружил, что знание приходит к нам из чувств.
С точки зрения геометрии смысла и четырёх её элементов, ощущение выдаёт отдельные факты (объективные конкретные), которые интеллект обобщает для создания концепций (объективных общих).
вверху: факт (ощущения)
внизу: знание (концепции и логика)
Изменение от категории фактов, или конкретных событий, к концепциям представлено в виде прямого угла, оно аналогично изменению от позиции (которые мы обнаружили с чувствами) к скорости (которую мы высчитали, рассмотрев изменение позиции и разделив на прошедшее за период изменения время), это и есть процедура, выполняемая умом (тем типом ума-«компьютера», который называется интеллектом).
Этот аспект существования, взаимосвязь с фактами, которые можно нанести на карту, посчитать, передать вербально, идеально подходит к лапласианскому интеллекту. Его, интеллекта, объективизм и способность считать, как компьютер, отводит этому аспекту специальную роль во всей западной философии. Но, как сказал Кассирер: «Это лишь часть, ограниченная часть тотальности бытия, общей реальности!» Несмотря на отречение от высказанного им самим, позже Кассирер снова попадает в ту же ловушку, когда подходит к необходимости объяснить открытия теории относительности, потому что относительность делает требования (подобные выдвинутым лапласианским интеллектом) единственными, а остальные — отбрасывает.
Поскольку требования объективного знания хороши до тех пор, пока они хороши, объективность сама по себе неспособна даже к теоретическим подсчётам, потому что это включает в себя проекцию от того, что дано, куда-нибудь ещё.
Вода
Такая проекция — это категория знания, способная принимать различные формы. Мы изучаем ритм приливов и отливов и «проецируем» примерную их периодичность в будущем. Мы вникаем в дела компании и проецируем её будущие доходы, поэтому, как бы мы ни были объективны, мы не можем использовать информацию без проекции, или, иначе говоря, без предположения. Предположение или мнение — категория (вода*), отличная от двух рассмотренных только что (фактов, или земли, и концепций, или воздуха). Эта категория называется общая проективная.
* Вода обозначает веру, если соотнести её с видом мышления, потому что в доверии есть определённая степень размытости, вода предполагает вовлечённость: «опустить ноги в воду», «плыть по течению» и т. д.
Она очень трудна для понимания. В отличие от общей объективной, её невозможно передать словами или хоть как-то определить (по схеме она находится напротив факта).
факт (1) — знание (2) — вера (3)
Несмотря на её неопределимость и строгую оппозицию к факту, мы должны понять, что категория веры делает вещь реальной. Вспомним утверждение Юма, что причинность — это «вера»; то, от чего мы не способны отказаться. Другими словами, это — импульс, который приносит нам убеждение в реальности. Мы уже указали, что это является ещё и основой для опыта, к которому мы относим чувства (так, как мы чувствуем ускорение, к примеру).
Кант относил трансцендентальное знание к эпистемологическому, и мы не могли точно доказать, что оно является большим: онтологическим. Поэтому энергия и время существуют на самом деле, но не являются объективными. Если вы пожелаете свести самого себя с ума, попробуйте думать о времени как об объективном. Мы говорим: «Дай мне время!», но смысл фразы не в передаче чего-то из рук в руки. Точно так же и энергия не объективна в любом смысле: из попыток определить её как объект или как имеющую какую-либо идентификацию — ничего не получится. И всё же энергия реальна. Так же как боль, ускорение, страх.
Читатель может усомниться в том, что наше утверждение о необъективности энергии — правдиво. «Конечно! — скажет он. — энергия существует “вовне” и потому — объективна!» Мы не будем это оспаривать, если слово «объективный» означает «вовне». С другой стороны, точное определение слова «объективный» таково: утверждение объективно, если оно может быть подтверждено другими людьми. К примеру, тело объективно, если его может увидеть более чем один наблюдатель.
А у времени такая же природа? Можем мы определить и идентифицировать секунду? Если раздаётся звон курантов в 10.00, мы определяем момент во времени, но когда этот момент пройдёт, то его нельзя уже испытать снова. Его нельзя «собрать» для опыта, в отличие от какого-нибудь предмета, с которым можно экспериментировать. Сам вопрос «вовне бытия» становится безсмысленным по отношению ко времени. Сначала момент был в будущем, потом раз — и он уже в прошлом. «Он» изменился. Что же является существенной частью времени, что даёт ему идентификацию?
Энергия, будучи по своей сути материей, prima materia философов, тоже нуждается в характеристике «отвердения», чтобы была возможна идентификация. К примеру, невозможно сказать следующее: «Этот киловатт идёт по проводу и освещает книгу, которую я читаю!» Когда мы измеряем ток на амперметре, мы наблюдаем эффект проявления тока, а не сам ток. Но ведь это, можно сказать, и есть всё, что можно ожидать от тока.
Но если только этого мы и можем ожидать от объективности, почему тогда человек не может сказать, что его головная боль объективна, потому что любой может увидеть, как он качает головой и издаёт стоны? Нет, головную боль ощущает только сам человек. Точно так же мы можем испытать реальность электрического тока, если возьмём в руки оголённый провод «под напряжением». Ток будет не «вовне», а ударит конкретно в руку.
Вот в чём состоит характер необъективного «уровня». Мы можем сказать, что он есть «где-то вовне», но для того, чтобы в этом убедиться, нам нужно почувствовать его на себе прямо сейчас. Поэтому мы и не можем стереть разницу между этой «реальностью» и «объективностью» простой заменой слов.
Таким образом, нам предстоит пересмотреть постулаты наших взглядов на Вселенную. Мы не можем настаивать, что Вселенная исключительно объективна. Вселенная также и проективна (или даже субъективна). И это не идеализм, и не солипсизм. Проективность не в нас, а во всей Вселенной. Вселенная думает или чувствует саму себя прямо в своём собственном существовании!
Огонь
Вернёмся к огню, или к уровню I — проективному конкретному. Здесь мы разместили «фотоны», под которыми мы имеем в виду электромагнитную радиацию. Этот уровень соотносится с целеустремлённостью, потому что эта корреляция была основой рассуждений о целеустремлённом интеллекте и двухчастном операторе.
Взяв за пример взаимозависимость свободной воли и цели (цель включает в себя свободную волю и наоборот), мы можем поместить свободную волю на этом же уровне. Поскольку фотоны (стадия первая) являются квантами неопределённости, мы можем ассоциировать свободную волю с неопределённостью.
Что мы имеем в виду под неопределённостью? Во-первых, неопределённость — вовсе не конкретная вещь или объект. Это некий бит, как время во фразе: «Дай мне время!». «Дай мне неопределённость или дай мне смерть!» Смерть — вот тотальная определённость. Оппозиция смерти и детерминизма — это жизнь и свобода: недетерминизм.
Вернёмся к Кассиреру. Его последняя фраза касается отрицания неопределённости (как эквивалента свободы):
«Никто из великих мыслителей… не соблазнялся разработкой идей (проблем свободной воли) для простого отрицания общего каузального принципа и равенства свободы с отсутствием причинности. Такие попытки отсутствуют у Платона, отсутствуют у Спинозы, нет их и у Канта…»
Есть несколько мыслей в данном утверждении, которые перепутаны между собой. Мы их распутаем. Во-первых, упомянутые мыслители понятия не имели о квантовой физике, а ведь только квантовая физика разрубила «гордиев узел» двусмысленности формы и материи и признала существование неопределённости.
Во-вторых, «…для простого отрицания общего каузального принципа и равенства свободы с отсутствием причинности…» — как нам следует это понимать? Что Кассирер отрицает причину и следствие? Мы не видим необходимости отрицать причину и следствие — до тех пор, пока в «общем каузальном принципе» Кассирер не начинает видеть отрицание первопричины, имплицированной в детерминизм. Но сам он, естественно, её не отрицает. Многие философы признают первопричину. Даже плодовитый старина Аристотель указал в списке категорий одну — финальную, как одну из четырёх основных.
«…равенства свободы с отсутствием причинности…»? Мы не видим никакого смысла в этой фразе, кроме одного: указания на то, что Кассирер путает первопричину с целым каскадом следствий, которые следуют за появлением первопричины.
Приведём пример. Допустим, кто-то уронил зажжённую спичку на ковёр из сухих листьев в лесу. Возник лесной пожар. Мы говорим, что поджог был совершён умышленно или по неосторожности и обвиняем того, кто это сделал. Присоединимся к голосам моралистов и заклеймим такую, с позволения сказать, свободу как «наплевавшую на законы». Я думаю, что подобный сантимент был включён в анализ проблемы Кассирером.
Опять возникает путаница. Мы клеймим такое действие с точки зрения морали, но не отрицаем саму возможность такового действия. А квантовая теория, фактически, прямо подтверждает её. Более того, спонтанный взрыв или возгорание случаются на самом деле, и если бы мы имели возможность действием закона предотвращать все такие взрывы и возгорания, мы бы исключили из бытия и все хорошие действия тоже. Фактически, моральная сторона вопроса может существовать только в том случае, если есть возможность первопричины, спонтанное действие доброты, свободно выраженная улыбка. Кассирер знает это, и мы знаем это так же, как и то, что Ахиллес в два счёта может догнать черепаху. Проблема в том, чтобы достойно ответить безконечному рационализму, утверждающему, что всё должно иметь свою причину. Что есть причина для первопричины?
Квантовая физика, основываясь на материальных науках, утверждает, что первопричина существует. И она существует везде (к примеру, мутации, вызванные облучением). Не до такой, правда, степени, что этика собирает объедки с пира науки. А ведь именно так детерминисты и должны вести себя, если захотят быть точными и правильно интерпретировать науку.
Следующая путаница состоит в том, что, с какой стороны ни предложи первопричину: со стороны ли квантовой теории или со стороны защитников свободной воли — получается, что законы природы должны смолкнуть. Никто не защищает отсутствие причинности. Потому что свободная воля появляется в упорядоченной Вселенной, и следствием её действий являются далеко идущие результаты. Если моя воля командует мне: «Вперёд!», а мои ноги — парализованы, ничего не случится. Если капитан корабля отдаёт приказ, а команда поднимает мятеж, воля капитана — безполезна. Поэтому мы должны не противопоставлять свободную волю детерминизму, а сочетать их вместе.
Выразить такое взаимодействие можно парадоксальным образом. Организм действует эффективно только тогда, когда он неопределёнен как целое, но определим по частям. Другими словами, если части надёжны и их действия предсказуемы, то бишь определимы, то целое функционирует нормально. Если целое функционирует нормально, но ведомо свободной волей, то поведение целого нельзя предугадать.
Вот и ответ на патовую ситуацию с компьютерами, на проблему двух равных оппонентов. Оба, А и В, — идеальные компьютеры. В обоих — полная информация и каждый может предполагать ответный ход противника. Теперь введите в А случайность, но не вводите случайность в В. Случайность — введёт «жизнь» в А. В — останется автоматом, который может ответить, но начать что-то — никогда.
Теперь предположим, что В говорит: «Ага! Я переплюну А, введя себе две случайности!» Что произойдёт? Если первая случайность тоже введёт «жизнь», то вторая будет вынуждена войти в какую-нибудь другую часть системы. А это будет означать, что эта часть системы будет действовать не по общей команде. Она, эта часть, станет автономной, что естественно ослабит систему.
Этот фактор цельности системы является очень важным для свободы воли. Без такой цельности мы р-а-з-д-е-л-я-е-м действие (гражданскую войну, мятеж, болезнь, паралич). Если мы получаем миллион свободных частей, мы получаем — полное статическое равновесие. Ваза, состоящая, по сути, из миллиардов беспрерывно двигающихся молекул, — стоит неподвижно.
Мы подошли к конечному выводу величайшей важности. Идеальная свобода, или неопределённость, которая является свободой целого, — конкретна (и, разумеется, проективна).
Приведённое выше завершает нашу схему. Она показывает, что конкретность или уникальность на уровне 1 — есть то, без чего никак нельзя обойтись. Эта характеристика 1 возникает из других соображений. К примеру, она отображает цельность или единственность действия. (Заметьте, что 1 и 4 имеют дело с квантом. Квант на 1 — это квант действия; квант на 4 — это квант материи, молекулы. Тот факт, что атомы никогда не появляются изолированно, — очень важен. Молекулы могут быть изолированными, например, в газах, или в упорядоченных структурах, в кристаллах, или поодиночке, в ДНК).
И всё же даже эти технические детали скрывают от нас магию финальной категории или аспекта действия. Для древних — это был огонь, но более в смысле искры, из которой возникает пламя; т. е. созидающий, божественный огонь, сам дух. Это высший разум, интуиция. (Заметьте снова, что интуиция строго конкретна; она угадывает определённые вещи; она не работает по правилам и не является слугой рационального ума.)
Естественно, вокруг таких рассуждений слишком много напутано. Кассирер, чьи мысли мы пытались распутать, пишет в конце работы об интуиции:
«Свобода (означает)… определённость через простую интуицию идей, определённость через вселенский закон разума, который одновременно является высшим законом бытия, определённость через чистую концепцию обязанности, в которой автономия, само-упорядочение воли в соответствии с законом, выражает самоё себя; это базовые критерии, к которым возвращается проблема свободы».
Интуиция идей… вселенский закон разума… чистая концепция обязанности… Мы уважаем попытку Кассирера выразить невыразимое, но для нас его утверждение было бы на порядок ценнее, если опустить «ни себе ни людям» — столь очевидное в столкновении свободы и конформизма. Мы предпочитаем думать об этом высоком типе «определённости» (а своими словами Кассирер всего лишь выразил мысль о её эффективности, т. е. определённой эффективности), как о диаметрально противоположном по своей природе предсказуемом типе решения, который активизирует компьютер.
Решение соотносится с «высшим» законом, или просто отвечает на зов внутренней интуиции будущего, но ни в коей мере не отвечает на призыв законов, которые вовсе не главенствуют, а содержат в себе ограничения взаимосвязанности. Если бы это было не так, то это совпадало бы со вторым законом термодинамики (энтропией), и, усредняясь, на молекулярном уровне материи всё сошло бы на усреднённую теплоту, на выравнивание в организации до самого низа.
Инстинкт
Что такое инстинкт? Назвать его врождённой привычкой недостаточно. Мы используем это слово для обозначения достаточно широкого круга феноменов, от инстинкта кладки яиц пчёлами до инстинктивных движений человека, которые увенчиваются высшими типами созидательной деятельности, к примеру, когда мы говорим о математической интуиции.
Начать можно с понятного, с какого-нибудь простого действия, такого, как ходьба, произнесение слов, писание, чтение, наконец, вождение автомобиля. Все эти действия выучены нами до автоматизма и различаются лишь в частностях: один лучше водит машину, другой — хуже. Но на каком-то этапе каждый из нас «автоматически» или говорит, или пишет, или читает. «Инстинктивно», так сказать. Похожи ли такие инстинкты на инстинкты животных — в данном случае неважно. Важно одно — то, что когда-то требовало усилий и внимания, постепенно превратилось в рутинную процедуру; мы идём, не думая, да ещё и говорим на ходу. И для достижения этого автоматизма мы сделали четыре шага на цикле действия; пройдя все четыре пункта, мы снова вернулись на 4, который к этому времени став привычкой,
неосознанное действие (1) — неосознанная реакция (2) — сознательная реакция (3) — сознательное действие (4)
перешёл на 1. Здесь 1 был началом движения и был обозначен неосознаваемым, но когда он достиг 4, то стал осознаваемым, а поскольку человек уже выучился всему, чему хотел, то знание снова стало неосознаваемым, или инстинктивным. (Это и есть «огонь», или финальная категория; заметьте, что она — последняя (финальная) и в смысле того, что первая, и в смысле того, что последняя.)
Интереснейшая получается штука. 1 у нас и наивное, и обладающее максимумом информации. Вы можете играть на пианино? Играть в шахматы? Играть в карты? Ребёнок тыкает пальцами в клавиши пианино; он пока не играет. Затем его учат. Он учится, учёба даётся тяжело. А потом, когда он выучивается «играть» на пианино, то получается музыка. С рисованием — такая же картина. Достаточно легко набросать некую схему. Но здесь, увы, стоит остановиться, вспомнив про современное искусство: абстракционизм и прочее.
В любом случае, есть определённая разница между стадиями цикла обучения, и эта разница достигает максимальной величины при сравнении начала цикла и его конца, хотя и начало, и конец — интуитивны. Не стоит забывать, что цикл может идти и идти до безконечности. Компетенция, достигаемая обучением, даёт возможность начать новый цикл большего размера и масштаба. Так мы учимся читать, затем читать что-то определённое, скажем, про дифференциальное исчисление или квантовую физику.
Именно поэтому инстинкт является и примитивным, и сложным. Поэтому-то выразить интуицию невозможно. Поэтому огонь есть целостная категория. Являясь первопричиной вещей, огонь является целостностью в том смысле, в каком яйцо содержит в себе потенциального цыплёнка. Это — оригинал, семя, образец.
Но огонь — это также то целое, которое достигнуто вновь. Целое — это то, что собрано из частей. Здесь становится понятным выражение дзен-буддиста об уме как о «мяснике»: ведь ум берёт и рассматривает каждую вещь по отдельности, а это создаёт статику, обездвиженность и должно быть преодолено.
Для ума (разума) центр — его местоположение на цикле движения:
действие
наблюдение
И отстоит эта точка разума от начала действия на максимальном расстоянии. На максимальном расстоянии, с которого лишь и возможно наблюдение или отстранение.
Но было бы ошибкой считать разум приспособленным лишь для того, что он делает. Разум, хотя и нацелен вовне, вбирает в себя. Его противостояние точке огня, точное и компактное, может расходиться в разные стороны. Именно поэтому мы не можем вынести окончательное решение по поводу элементов. Мы не можем однозначно заявить, что это — хорошо, а это — плохо. Универсальный процесс проходит через всё, и ему для полноты необходимы все элементы. «Мы не можем представить пространство, которое идёт только на восток!» — так говорят китайцы.
Становление
Мы можем таким же образом нарисовать картину значимости земли и воды, значимости цикла обучения, исходящего из практического опыта, важности постижения таинств души, чьи послания, часто на непонятном языке, доходят до нас через сны, оговорки, ошибочные предположения, которыми мы искажаем реальность так, как это возможно лишь в наших проекциях.
Итак, мы — воздушные пузырьки в потоке космического круговорота. Смело начинаем мы жизнь в полном неведении того, что нас ждёт, получаем удары судьбы, становимся умными, учимся, пока, наконец, научившись чему-то одному, не принимаемся за изучение другого. Жизнь состоит из всех фаз цикла становления. Все виды действия, опыта и мыслей имеют свою ценность. Оптимальная жизнь не аморфна, она не бездействует, не остаётся в мёртвой точке. Наоборот, оптимальная жизнь учит нас, что все вещи находятся на своих местах, обладают своей определённой ценностью, следуют друг за другом, как спицы огромного колеса.
Буддисты учат, как избежать такого колеса, но я думаю, что они имеют в виду совершенно другое: как избежать безконечного повторения одного и того же цикла. Каждый новый цикл должен быть действительно новым, включая в себя все сведения, полученные от предыдущего цикла.
Куда направлен цикл?
Есть только один способ избежать колеса. Перевернуть наше движение по нему. Испытать возможности, которые предоставляет двухчастный оператор. В терминах цикла движения, этот реверс возможен на точке управления 4:
Ещё его можно изобразить V-образной линией:
В любом случае, вместо того, чтобы двигаться против часовой стрелки от 4 к 1, что предполагает будущую вовлечённость в подобный цикл, «я» использует то, чему оно научилось для выборочного воздействия на законы материи. «Я» делает реверс в обратную сторону.
Ранее мы указали, что великая схема эволюции предлагает V-образное движение от фотонов через атомы, молекулы — к клеткам, животным и человеку. Но каждая из этих стадий включает в себя процесс развития, тот самый, который идёт через свои стадии (мы можем назвать их подстадиями, чтобы избежать путаницы с основными стадиями). Вот истинный путь эволюции человека. Индуистская традиция и в какой-то мере западная (к примеру, Платон и христианство до 553 г.*) считали, что для эволюции требуется много смен поколений, тогда как наша схема предлагает нечто иное: прохождение через четыре уровня: первый «вниз», затем опять «вверх», затем смена верха и низа, обозначающая духовное перерождение человека или его самоопределяющийся рост к более высокому статусу, и в перспективе — к богоподобию.
* В тот год вера в бессмертие души была объявлена ересью.
Эволюция человека и, следовательно, вся эволюция тесно связана со схемой онтологии, предложенной в четырёх уровнях, и следует ей, но мы не можем рассмотреть это подробнее. В этой книге мы рассматривали онтологический и эпистемологический фундаменты бытия. Так же, как и в фундаменте здания, здесь отдано предпочтение более широкому рассмотрению площади, расположению в пространстве, на уровне и т. д. Простое геометрическое упражнение.
В последних четырёх главах мы немного затронули предварительные исследования приложения нашей схемы, особенно в ситуациях с человеком.
Ещё мы указали, как шаги, направленные на корректировку западного рационализма, пробуждают античные концепции четырёх элементов, и продемонстрировали, как они совпадают со знаками зодиака через «Камень из Розетты» (или расположение двенадцати формул измерения физики в формате окружности).
Мы также рассмотрели философскую проблему свободной воли, использовав для этого труд Кассирера «Детерминизм и недетерминизм в современной физике». И вновь мы пытались показать, как использование площадей и ориентации в пространстве может помочь в оценке таинства возникновения и иррациональных аспектов существования и бытия.
Затем мы пошли ещё дальше и продемонстрировали приложимость четырёх элементов, или аспектов, тотальности к возможности взаимосвязи разных школ философии. В завершении главы мы доказали, что, несмотря на определённую неподвижность структурных взаимоотношений, сама окружность смысла является динамичной, а также является основой для эволюционного процесса.
Но мы не только должны признать разнообразие противоположных дуальностей, которые составляют круг, мы также должны признать ещё и два возможных движения по кругу. Первое — по часовой стрелке — естественное движение. Оно ведёт нас глубже и глубже в бытие. Второе — против часовой стрелки — выходит на арену тогда, когда обладание бытием становится доминирующим, и мы можем учиться познавать законы, ставить эти законы на службу свободной воле и затем перейти на новую ступень эволюции.
Автор
Артур М. Янг, изобретатель вертолёта “Белл”, окончил математический факультет Принстонского университета в 1923 г. В тридцатых годах он разрабатывал в домашних условиях вертолёт, в 1941 г. передал патент на изобретение компании “Белл”. Затем он работал в этой компании над своим детищем. В 1952 г. он основал Фонд изучения сознания, издающий журнал «Изучение сознания». В 1972 г. вышла книга «Сознание и реальность», редакторами которой были Артур Янг и Чарльз Мюзе. Фонд теперь находится в ведении Института изучения сознания, который расположен в Беркли, Калифорния, и его работы посвящаются интеграции научной мысли о взаимодействии разума и тела и развитию науки, изучающей это явление.
КОНЕЦ
Вся книга:
Геометрия смысла (четырёхчастное разделение)
Геометрия смысла (формулы измерения)
Геометрия смысла (трёхчастное разделение)
Геометрия смысла (рождение других формул измерения)
Геометрия смысла (Камень из Розетты. Смысл)
Геометрия смысла (корни целого)
Геометрия смысла (сравнение трёхчастного и четырёхчастного)
Геометрия смысла (субстанция и форма)
Геометрия смысла (целеустремлённый интеллект и двухчастный оператор)
Геометрия смысла (четыре элемента)