К годовщине СВО. Гадина будет раздавлена

Начинали выращивать украинство всякие поляки («пустить русина на русина») – гиена всегда была гиеной. С какого-то момента им стали усиленно помогать немцы-австрияки. Можно сказать, гаденыш украинства был зачат от польского х... в австрийском сапоге. Затем  мы взяли этого гаденыша под опёку и заботливо довели до совершеннолетия. (Говоря «мы», я, естественно, понимаю, что этим занимались элиты, но ведь при поддержке образованного класса – интеллигенции и безразличии прочих.) Еще при создании Министерства народного просвещения в РИ в 1802 был образован Виленский учебный округ, покрывающий огромную территорию — Литву, Белоруссию, большую часть Малороссии, где десятки учебных заведений пополнялись учителями из Виленского университета, бывшего ранее польской иезуитской коллегией – прививали эти учителя своим ученикам русофобию и ненависть к российскому государству. Гаденыш, переползший к нам из австрийской Галиции после либерального февраля 1917 года, нашел себе подходящую атмосферу на развалинах Российской империи, стал расти, набираться яда.

Через несколько лет выросшую гадину назвали Украинской ССР, надарили ей территорий с заводами и портами, принудительно украинизировав для этого  миллионы людей, которые изначально в гробу видели мову, вышиванки и гопак – этот танец для нее тоже, кстати, придумали. Сделали ее самой развитой частью СССР по насыщенности промышленностью, научными  и образовательными учреждениями, да и вооружениями тоже. И очень удивились, что, в итоге, оказалась она свирепой Анти-Россией и подлой Вместо-Россией. Имеющей единственную цель – уничтожить Русский мир, занять его место и всё, что можно, украсть у него – от великих князей до Сергея Королёва, а что не получается украсть, то обгадить или уничтожить. Подросшая гадина очень приглянулась Западу, который вёл, ведёт и будет вести войну против русской цивилизации.

Мы выращивали эту гадину не только своими трудами и деньгами, но и своим комплексом неполноценности. Своими учебниками истории для школы и института, своими доцентами и профессорами, режиссерами и писателями. Своими бизнесменами (включая бизнесменов от политики), порожденными криминальной революцией 90-х, привыкшими считать все вопросы – коммерческими. И теми чиновниками, которые на самом деле были всего лишь бизнесменами. Дерьмовые учебники и фильмы, снятые на деньги бандитов-коммерсантов, приучились нас считать, что за пределами России был всегдашний прогресс свободы и демократии, а у нас только «монголо-татарское иго», крепостное право и «тюрьма народов». А поскольку мы сами себя усиленно обсирали, многие малороссы и вкупе с ними великороссы, которые жили на территории УССР, решили пойти в сияющий крутой мир свободы и демократии, а всех, кто не хочет идти с ними, просто убить.  И стали вырусью.

И кого теперь волнует, что ига у в том сияющем свободно-демократическом мире было многократно больше чем у нас. Англию и Францию вообще создали безжалостные завоеватели. Англосаксы вырезали кельтов, норманны торговали англосаксами-рабами, Вильгельм Завоеватель уничтожил большую часть англосаксонского населения Северной Англии.  Английское простонародье публично пороли на протяжении тысячи лет. Его, ограбив, согнали с земли и заставили работать на шахтах и фабриках с единственно альтернативой – сдохнуть. Совокупность английских законодательных актов на протяжении трех столетий сводилась к тому, что пролетаризированный (предварительно ограбленный) простолюдин по сути является рабом, который не имеет права выбора и обязан наняться к ближайшему джентльмену капиталисту на любых условиях в кратчайшие сроки. Иначе он бродяга, преступник, которому угрожает колодки, порка и виселица. Вся южная и юго-восточная Европа (от Испании до Греции) лежала под арабами и турками столетиями в прямом и переносном смысле. Поляки, чехи, хорваты столетиями ходили на цирлах перед немцами. Финны были поставщиками пушечного мяса для шведов, а прибалтов их немецкие господа рассматривали как домашний скот. Англичане морили ирландцев голодом, гнали их в «ад или Коннахт» и продавали на вест-индские плантации. Одна половина нынешней территории Украины была в холопстве у наглой польской шляхты – душных мерзких угнетателей, обученных в иезуитских коллегиях, а вторая половина называлась Дешт-и-Кипчак, территорией кочевий в улусе Джучи. Собственно единственная крупная страна Европы, которую так никто и не смог завоевать, была Россия – монголо-татары делали набеги, под угрозой которых им платили дань, но среди русского народа они не жили, и господами на местности не являлись.

Принудительного труда – прямо под страхом прямого насилия или после предварительного полного ограбления – у них было многократно больше чем у нас.  Большая часть территории Европы – это рабство еще в доримскую эпоху, рабы составляли большую часть населения Римской империи, римские рабы превратились в крепостных сервов – история крепостного права  в Европе насчитывает по странам от 300 до 1000 лет. Затем Европа разделилась на две половинки, к востоку от Эльбы осталось крепостничество, только стало еще более жестким, потому что крестьяне работали уже не просто на прокорм господина, а на вывоз сырья на западноевропейский рынок и купание своего господина в роскоши. А к западу от Эльбы началась история колониальных захватов по всему миру, порабощения сотен миллионов людей и истребления десятков миллионов. Самые передовые западные страны, которые обязаны согласно всем догмам демонстрировать господство «свободного труда», применяли рабский и принудительный труд  в решающих количествах.

На несколько миллионов британских джентльменов вкалывала 500-миллионная колониальная империя (примерно треть тогдашнего населения Земли), работала и умирала от голода. Аналогично с бельгийцами, французами,  голландцами, португальцами, испанцами.

Их богатства – следствие геноцида десятков народностей и племен, депортаций и порабощения других народов.

Сутью клептопаразитической Западной цивилизации было и остается присвоение чужих средств производства и рабочих сил по всему миру, разграбление чужих ресурсов.

Их благополучие – у кого оно есть – это благополучие паразитов, грабителей и лгунов. А мы построили цивилизацию на суровых просторах северной Евразии, опираясь на свои силы. У нас должно быть чувство гордости и желание продолжить работу предков, вместо этого мы страдаем от комплекса неполноценности и смотрим на себя глазами врага.

Но если кто-то  страдает  комплексом неполноценности, значит, быстро найдутся и те, кто этой неполноценностью будет пользоваться. Те, кого мы выпустили из польского стойла, вышли оттуда с комплексом превосходства над нами – выяснилось, что они и выкопали море и являются гордыми потомками не быдла,  но козацких лыцарей. А еще им нравится нас убивать. Садизм – это такое чувство превосходства у недавнего быдла.

Вообще то мы вырастили много гадов – это у  нас хорошо получается.  Защитили, нередко собрали из кусков и выкормили тех, кто должен был сгинуть в пучине истории из-за нежизнеспособности и слабости. Никто не остался благодарен. В итоге, русский – это-де раб, пьяница, ордынец, ватник и так далее,  а те, кого он вытащил из дерьма –  «свободные личности».

Как можно заметить, те народы, которых заморские господа действительно морили, уничтожали, расчленяли, сгоняли – в прекрасных отношениях с этими самыми господами. Те, кто пребывал в настоящем рабстве,  навсегда запомнили, кого надо слушаться. Максимум, что они могут себе позволить – мечтать о том, чтобы стать похожими на господ. А такие мелочи, что их убивали, насиловали и грабили (и продолжают грабить до сих пор)  это можно забыть. Тут и культура отмены в помощь, и по телевизору покажут чернокожего Д‘Артаньяна и фрейлину Людовика XIV из народности банту.

Мы подозревали, что мир несправедлив, но то, что в нем царит князь тьмы,  многие из нас узнали только  недавно.

У меня нет сомнений, что гадину украинства мы раздавим, уж больно она мерзкая и опасная. И дело не только в собирании русских земель, которые мы когда-то осваивали и поливали кровью в рамках единого русского государства, не только в защите людей Русского мира.

Если ее не убить, она убьет нас.

Сложностей и нелепостей в СВО было предостаточно. Начиная с полного непонимания, что представляет собой современная нацистская Украина и ее нацисты-захисники, отчего сперва попытались реализовать гуманный и вежливый Крымский сценарий. Отсюда – наши колонны, которые вежливо шли в феврале-марте по вражеской территории без прикрытия.  Расположения укровоенных, которые мы вежливо обходили, вместо того чтобы уничтожать. Вражеские города, в  которые мы вежливо въезжали на авто. Вражеские мосты, которые мы вежливо оставили стоять, даже когда вражеская ПВО была в обмороке.  Все это нередко дополнялось безобразной связью, прорехами в технической разведке, плохим взаимодействием частей, отсутствием РУК и низким темпом прохождения команд; многие замечательные современные системы вооружения оказались на фронте в совершенно недостаточных количествах. И только сейчас начинают насыщать армию. Это означает, что многие чиновники военного ведомства не сделали вовремя свою работу, их деятельность весьма далека от идеала служения своей стране. 

МО – это силовая структура государства, а государство является главной мишенью для врага, который пытается его разложить изнутри. Как писал И. Валлерстайн: «сила государственной машины в государствах (западного) центра является функцией от слабости других государственных машин. Следовательно, вмешательство иностранцев посредством войн, подрывных действий и дипломатии становится участью периферийных государств».

Сплав продажности и комплекса неполноценности перед Западом мы найдем и в масс-медиа, системе образования, сфере культуры и, конечно, крупном бизнесе России. 35 лет встраивания в периферийный капитализм не могли пройти даром. И нам придется менять старую элиту периферийного капитализма на новую элиту русской цивилизации, чьи цели  связаны с целями российского государства, а не с западным капиталом и финансовой олигархией (это называется опричнина, если использовать историческое наименование.)

Дела на фронте могли пойти намного хуже, но неожиданно проснулось общество, которое долгое время, лет так 150, считалось лишь  приложением к либеральной западнической интеллигенции.  И мы не только стали помогать армии, но и внезапно осознавать себя как неповторимую цивилизацию, чувствовать общность от Камчатки до линии фронта где-нибудь под Донецком. Я с удивлением увидел во многих знакомых людях, ранее занятых лишь своими личными делами, напряжение общественных чувств, национальное сознание.  А солдаты (среди которых множество добровольцев  и мобилизованных, вполне взрослых людей) воюют не только самоотверженно – самоотверженности у нас всегда хватало, – но и мотивированно, умно. И те из них, кто останется в силовых структурах, и те из них, кто придет на гражданку,  неизбежно станут новой элитой, заместив старую, периферийную – хотя смена элит и продлится немалое количество лет.

Война предстоит не на десять лет, а на тридцать, если взять все её этапы.  По тридцать лет длились войны, которые шли в каждом столетии, когда один гегемон пытался сохранить свою мировую гегемонию, а новые силы пытались эту гегемонию свергнуть. Испания сменялась на Голландию и Францию,  Голландия и Франция на Британию,  Британия на Германию и США. Большие деньги (которые никогда не находятся в покое, ведь императивом для капитала является накопление и максимизация прибыли) захватывали новые рынки, новые колонии, присваивали и разграбляли новые ресурсы, входили в новый технологический уклад, что циклически сопровождалось большой войной.  Длинные войны шли и будут идти, как в чисто военной сфере, так и в финансово-экономической, технологической,  информационно-идеологической, духовной. Для нас это война не только против удушающего нас старого гегемона, это война за сохранение своей цивилизации, исторической памяти, культуры (и даже за осознание того, что мы – цивилизация, без которой миру никак), война за существование, война антиколониальная, национально-освободительная. Поэтому мы отмобилизуем силы и средства, и выиграем. Для этого у нас есть всё необходимое – обширные и разнообразные ресурсы, огромная территория, историческая память, технологические заделы.  Но важно иметь и осознание того, что назад пути нет. Мы в точке бифуркации. И перед нами два аттрактора, два  состояния устойчивости.  В одном из них нас нет, ни как государства, ни как цивилизации, ни как народа. В другом – мы выжили, самобытны и независимы, поскольку осознали свою цивилизационную идентичность, используем свои ресурсы для своего развития, национализировали элиты, и  сделали всё для уничтожения врага.