Медгора - Видлица - Валаам (Зарисовки)

        После размещения на АШе эпизода «Безопасность полетов» я нашел в интернете информацию о нашем пассажире – первом заместителе министра здравоохранения Буренкове С.П. – будущим министром здравоохранения СССР.  По информации из Википедии, человек видно не простой. Родился в 1923 году в Петрограде, до 1943 года о нем информации нет, очевидно, с началом войны прошел медицинскую подготовку. С 1943 года он санитарный инструктор танковой бригады на Донском фронте. С 1944 года – курсант Военно-морской медицинской академии, которую благополучно закончил в 1947 году. Это ж надо так изловчиться, отправиться на учебу в разгар боев. Без помощи явно, не обошлось. Это с ним мы выполняли   полеты четыре дня. Оказалось, что он в Карелии работал около десяти лет. В двух полетах его сопровождал министр здравоохранения Карельской республики.

        Первый полет был в Медвежьегорск. Цель визита - туберкулезная больница, туберкулезный санаторий, туберкулезный тюремный корпус. Зашли на посадку в 10 часов утра. Причала не было, стали  на якорь в устье реки у местного пляжа. Вывез  министров на пляж, там их уже ждала служебная машина, и вернулся  на самолет. Забросили удочки, но клев был так себе. Конечно, наловили окуня и плотвы на уху, в Карелии не бывает, чтобы совсем без рыбы ушели. Видно встали на якорь в неудачном месте. И сидели в самолете до двадцати часов. Саша стал психовать, у него было всего две пачки сигарет – он курит нещадно – интервал между сигаретами минута, полторы. И к обеду, точнее, ко времени обеда, курево кончилось.

     Зверски хотелось есть, но мы ничего не взяли с собой. Приготовить рыбу не на чем. Это сейчас полно всяких портативных примусов, на газу и на керосине.  Самолет было не оставить, постоянно вокруг шныряли на лодках и казанках мужики «зэковской» наружности, там их много на поселении обитает. Часов в пять на лодке подплыл молодой парень. Я  дал ему мелочь (денег с собой не оказалось)  и попросил  купить хлеба и воды. Вернулся к нам через полчаса, всем видом показывая удовольствие от выполненного с блеском задания,  привез нам буханку хлеба и бутылку пива.

- Я - говорит  - и себе взял две бутылки, могу вам еще одну отдать. Пиво у нас редкость.

- Я воду просил, ну ладно. Спасибо – отвечаю.

В  принципе, я  не пью, но свежий хлеб с пивом отлично пошел. Сразу стало легче ждать.

Еще через два часа подошла машина с министрами. Я быстренько в лодку и за ними. Пьяненькие, руками размахивают, Буренков сразу стал извиняться, что заставил нас ждать. Командиру сует бутылку коньяка, тот отпихивает. Цирк.

    Обычно, после продолжительной стоянки, выкручивают заглушку на коллекторе двигателя и прокручивают винт на 3-4 оборота, для предотвращения гидроудара. Но мы этого сделать не могли, под движком водная поверхность. Пришлось несколько оборотов сделать с выключенным магнето. Запустили, прогрели, взлетели. Прилетели в Петрозаводск позже всех. На пирсе сторожа и один дежурный техник, заправщика нет. Их ждет машина. Сашу тоже, а мне на общественном транспорте в другую сторону – штурманский портфель в аэропорт Пески отвозить..

    Следующий день вылет на Ладожское озеро  в поселок Видлица. Как потом оказалось, в это место было предложено для  строительства нового дома-интерната для инвалидов, взамен Валаамского. Валаамский интернат находился на острове, иногда в осенний период из-за штормов (продолжительностью бывало до трех-четырех дней) туда было не добраться. И если со снабжением грузами можно было подождать, то в случае возникновения экстренных медицинских мероприятий интернат был отрезан от большой земли. Да и с комфортом в нем было неоднозначно, строили давно и не для калек, а для здоровых людей.

     В этот полет мы были готовы к длительному ожиданию,  и сигарет Саша взял под завязку, а я утром приготовил десяток бутербродов и взял две бутылки кефира и книгу. Ожидание министров в последствии  не оказалось тягостным, к тому же и ожидание было значительно короче.  Долетели за пятьдесят минут. Министры попросили сделать пару кругов над  поселком для осмотра – обсуждали предполагаемое место постройки. Затем Буренков махнул рукой – Садитесь. - Ветер был юго-восточный. Сделали осмотр акватории. Ширина реки в устье порядка 80-100 метров, но вода черная, дно не просматривается, поэтому решили садиться на озеро.

       Доложили в Петрозаводск заход на посадку, и зашли через центр поселка правее реки Видлица. После приводнения развернулись и к берегу. Бухточка песчаная, берег пологий – приткнулись носом в песок. Министры вышли на берег, их уже ждала машина главы поселка. Пришлось им на карачках под крылом пролезать.

    - Саша, ты куда-нибудь пойдешь? – спрашиваю

    - Нет, удочкой побалуюсь

    - А я на лодке сплаваю на левый берег, может грибы есть. Можно?

    - Давай. Если понадобишься, я ракетой тебя вызову

       Набежали пацаны, человек пять, третий пятый класс. Самый старший без правой руки.

    - Дяденьки, дяденьки можно посмотреть

    - Геть отсюда – отбивается Михно. Я вытаскиваю лодку из самолета, вставляю весла в уключины. Тот парень, что без руки спрашивает

    - А вы куда собрались?

    - На ту сторону – отвечаю – грибы посмотреть – тебя как зовут?

    - Витя. Там сейчас одни моховики, а за белыми километра два плыть. Можно с вами, я финский дот покажу.

    - Руку то там оставил?

    - Не, за концлагерем, там блиндаж раскопали, случайно. Колян гранату поднял,  и рвануло. Ему голову снесло, а мне руку.

    - Ну, садись в лодку, показывай

Плыли метров пятьсот на восток, я все смотрел на берег через плечо, но ничего похожего не видел.  Витька тарахтел без конца, и как финский пулемет с патронами нашли, и как его с родителями в «ментовку» таскали, за этот пулемет – он его на чердаке спрятал, кто-то из пацанов разболтал. И о том, что у троих его одноклассников две винтовки  и борхард-люггер  в лесу спрятаны. В Салми был финский военный аэродром (мне пришлось с него на фитофторе неделю в 74 году полетать), Люгер там и нашли. Их класс на картошку посылали на неделю – знатно полазали. Места малолюдные, а финны года три хозяйничали. Много чего осталось, даже сейчас, спустя 80 лет.

   - Вон. У той кривой сосны дот. Причаливай. – командует Витька

Сосну вижу, дот нет. Вытащили лодку на берег, метров тридцать от кромки дзот – я пацану говорю – Это дзот (долговременная земляная огневая точка), дот это когда из бетона. А я еще думаю, зачем здесь дот, линии укреплений  нет. Просто укрепленные сторожевые посты, которые охраняли устье реки – вверх по реке, за поселком, находился  концлагерь.  Кстати, и на правом берегу были развалины дзота, метров за пятьдесят от места причаливания. Бои все же шли, а с этого объекта видно финны вовремя удрали.

     Хорошо дзот сохранился, даже дверь исправно закрывается. Прямо от двери полуобвалившаяся траншея. Внутри сумрачно и даже не нагажено. Ничего интересного. Может и что было, да за давностью лет растворилось без осадка. Для сравнения  у моего товарища,  Славки Чекира  дача, на Карельском перешейке, в районе озера Глубокое, – так там действительно дот (линия Маннергейма).  Дверь из бункера выходила прямо на его участок. Приезжал к нему на экскурсию посмотреть.  Полазал внутри – три этажа. Верхний этаж - две бойницы с турелями, чем там смазано не знаю, но обе турели ходили легко. Из боевой части лестница вниз, где находятся четыре помещения для гарнизона, коридор, выход в траншею. Люк вниз – помещение для дизельной установки  -

вентиляция, электричество – оборудование там и стояло, но покуроченное. Не смогли вытащить,  туда я не полез тесно, а из того отсека шел  туннель  в колодец, десять метров засыпанный в конце. Я ему говорю  - Передвинь забор и строй на бункере баню, а внизу отличный погреб. Ну и колодец вычистить. Мечта, а не баня будет

  – Я думал об этом – отвечает - правление не разрешило.

А этот дзот, ни уму, ни сердцу, если только туристам сдавать в аренду для ночлега.

Походили по лесу, все верно одни моховики, но отличного качества крепкие, без червей, набрал два пакета, больше не во что было собирать. Конечно, можно было под тару приспособить  рубашку и брюки. Однажды мы так и сделали. Вдвоем попали на рыжики, кроме трех полиэтиленовых мешков, завязали тесьмой горловины рубашек и штанины брюк. А когда прилетели в аэропорт, там уже нашли тару и пересыпали. Возвращались домой в жеваных рубашках и мятых брюках. Зато когда выгрузили – оказалась целая ванная. Засолили, месяца три ели. Только сейчас нам надо  везти министров, как то не с руки, без штанов.

    Часа два прошло, пока в лесу гуляли. Тут зашелестела ракета, повернулся, точно – желтая – пора к самолету. Быстро они сегодня что-то. Поплыли с парнем  к самолету.

Саша готов к запуску, министры тоже уселись. Я лодку затащил, штаны снял и в воду, отталкивать – не идет. Когда мы из самолета вышли (триста килограмм минус) самолетик всплыл слегка, а поскольку ветер был с озера он ближе к берегу и подобрался. Триста кг заняли свои места, гидроплан и сел в песок. Позвал пацанов толкать, те с радостью – не идет. Подхожу к двери и говорю

 - Граждане просьба освободить вагон  – смотрят недоумением – Саша выходи к пятнадцатому шпангоуту, а вас товарищи попрошу выйти на поплавки, ближе к хвосту.

Я толкаю правый поплавок, мелкота впятером, левый. Забрался на борт, отчалили. Шестом развернул самолет. От винта! Пока Саша движок прогревал, закрыл дверь, надел брюки – к полету готов. Прилетели в Петрозаводск в середине дня. Вечером успел отварить и засолить моховики. Две трехлитровых банки вышло, и на жареху осталось.

     На следующий день вылетели в девять часов утра. Буренков сказал, что на Валааме большой объем встреч, осмотров и дел, поэтому готовьтесь там провести весь день. Совершили посадку в Монастырской бухте и рулим в самый южный конец, рядом с Владимирской часовней. У главного причала два теплохода стоят. А мы причалили к южному пирсу, там как правило, причаливают малые посудины. Пришвартовал гидроплан. На берегу старенькая Победа, встречают. Заведующий с министром  обсуждают план осмотра хозяйства – в первую очередь Никольский скит

 - Сергей Петрович, можно с вами, не был ни разу

 - Садись  - сел рядом с водителем, начальство сзади разговаривает.

      Доехали за десять минут. Закрытый двухэтажный корпус. Здоровенный санитар на входе. Выдали всем по халату, и мы вошли. Сейчас вспоминаю обстановочка, как позже смотрел в фильме – «Пролетая над гнездом кукушки». Работает радиоточка, работает телевизор, вдоль стен зала сидят на лавках мужики и тетки и все говорят не повышая голоса. Разобрать сложно о чем, никто никого не слушает, получается такой гвалт, не гвалт – белый шум. У двери дежурный санитар. Молодой парень в центре помещения наматывает круги, глаза пустые, как будто глаз нет. Слышны какие то глухие удары в глубине здания – там изолятор. Гнетущая обстановка. Мне не понравилось. Я попросил, меня выпустили наружу.

      Пошел смотреть скит. Расположен на скале, над корпусом психохроников.  Место замечательное, вокруг сосны. Главный вход с севера. Красивое здание, местами разрушено. В крыше дыра, маковка сбита снарядом в войну, дверей нет, стекол в окнах нет, некоторые забиты досками, на полу груды мусора. Темно, несмотря на дыры в крыше, росписи обсыпались. Поднялся по купольной лестнице почти до верха. Перспектива  на Ладогу через дыру в крыше, видно  почти до Сортавалы. Пошел к самолету,  думаю

перекусить  и опять погулять. Не доходя причала, у Покровской часовни, перед теплоходами пришвартован мотобот интерната. Стоит полуторка.

  - Эй, братишка – поворачиваюсь, кричит мужик с мотобота – Помоги разгрузить товар для инвалидов, мой матрос-моторист ногу подвернул (сам теперь калека). Ты кто?

   - Я с самолета, второй пилот. Ладно, говори что делать. Не знаю, сколько время еще здесь пробудем.

  - Я капитан этой посудины, буду из трюма на палубу ящики подавать, а ты относи на машину. Видишь, водила в кузове стоит?

Снял рубашку с погонами, остался в тельнике.

  - Куда столько, свадьба, что ли намечается? – спрашиваю

  - Да нет, это на месяц, норма сто грамм в день для жизненного тонуса. Кто водку не пьет тому Рябина на коньяке. Раз в месяц такой рейс делаем. У меня жена сестра-хозяйка, говорит, совсем не пьют человек 10-15 из шестисот. Ну и психохроникам не наливают.

Нагрузили одну машину, отвезли на склад – выгрузили. Вторым рейсом – остальное. За две ходки двести сорок ящиков водки перетаскали, перевезли и разгрузили на складе

Закончили работу, я рубашку одеваю – Пока

  - Стой, возьми бутылочку, за помощь

  - Я водку не пью, и меня командир ждет

  - Ну, тогда возьми Рябину на коньяке – и дает две бутылки

  - Спасибо

  - Тебе спасибо. Выручил

       Отнес бутылки на самолет. Саша уже полведра окушков надергал. Хорошие, с ладонь, самый формат для ухи. Съел два бутерброда с кефиром и пошел в главный корпус интерната. Буренкова там еще не было, в Гефсимановский скит уехали, к туберкулезникам.  На дворе под деревьями инвалиды разложены – гуляют. Ходячие,  за грибами да ягодами в лес ушли. Наберут, идут к теплоходам  продают – все лишняя денежка, если нет теплоходов с туристами – сдают на кухню.

 Туристы вокруг ходят с экскурсоводами и поодиночке, только их в помещение интерната не пускают. Спросил у вахтерши вход в интернат.

  - Нельзя.

  - Мне ваш заведующий разрешил. Мы привезли замминистра из Москвы – позвонила в канцелярию, пропустила.

  - Только халат наденьте в приемном покое.

Надеваю халат, подходит сестра-хозяйка

  - Может быть вы откушаете у нас. Мне муж сказал, что вы его выручили

  - Не хочу инвалидов объедать. Шучу. Спасибо, я уже в самолете перекусил

Прошел по этажам. Конечно видок затрапезный, все обшарпано, краска местами отвалившаяся.  Лампочки (коридоры темные, но лето когда все гуляют, двери открыты для проветривания) через пятьдесят метров, проводка, как старые времена на изоляторах по стенам. Запах специфический – не всегда пациентов успевают посадить на горшок. Проветривание не помогает. Как же они зимой живут?

Собственно такая же обстановка была и в больнице Петрозаводска, навещал недавно приятеля. Тот долетался, потерял сознание на исполнительном старте, перед взлетом. Три дня болел живот, он сбивал боль таблетками и летал. Оказалось, аппендицит прорвался и уже перитонит начался. Вот до чего работать любили. Но медицина была на высоте – вылечили.

     На каждом этаже Ленинская комната – телевизор, столы с газетами и журналами. Заглянул в одну такую комнату - телевизор в углу,  напротив два ряда корзин, из которых головы торчат и ругаются. Люди свыклись со своей бедой, а интерес к жизни остался. Передача шла, типа "Сельский час" и вот полемика идет с азартом, как надо правильно работать, и кто как сам работал до войны. Фанаты – работа им интереснее, чем прогулка. Что же здесь творится, когда футбол транслируют?

На втором этаже библиотека и читальный зал. Заглянул, сидит несколько человек с книжками и газетами. Поздоровался с библиотекаршей, спрашиваю

  - Фантастика есть?

  - Есть. Никто не читает.

  - Можно взглянуть?

  - Пожалуйста. У двери верхняя полка. А вы кто?

  - Министра на самолете привезли.

      Гляжу – Стругацкие, «Обитаемый остров»! Новье, никем не читанная.

  - Продайте – говорю – Пожалуйста

  - Да берите так, здесь публика такое не читает.

  - Спасибо

До сих пор у меня эта книга, со штампом «Библиотека Валаамского Дома инвалидов»

Иду по темнющщему коридору из библиотеки. Вдруг меня обгоняет тень, поворачиваюсь - мужик больше двух метров.

 - Товарищ, дай закурить

 - Я не курю.

 - У меня есть, только помоги мне. 

Остановился, жду. Подходит, смотрю, у него рук по локоть нет. Поймал мой взгляд, застывший на  култышках и говорит

  - Я сапером был, мины снимал, да на том поле  руки и оставил. Мне хирург руки спас, я сам есть могу, а другие ждут, когда их покормят.

  - Вот смотри - показывает мне левую култышку - сделал на нее браслет из проволоки. Со стола мне неудобно есть. Подхожу на раздачу, мне котелок на него вешают,  и пошел в сторонку. А вторую клешню я полгода разрабатывал, хоть и два пальца, но ложку держат. Мимо рта не пронесешь - смеется.

  - Смотри – берет клешней мундштук из кармана на груди, аккуратно надевает его на сигарету, пачка которых в другой секции  кармана, последнее движение и мундштук зажат в зубах - вот видишь,  справился. Только дай прикурить, мне никак, а спички положи в карман.

В это время мимо нас проходит нянечка с ведром, он немного наклоняется и клешней за задницу

  - Ой?! Паразит. Вот сейчас тебя мокрой тряпкой, по мордасам! Чуть ведро не уронила.

  - Мария, это знак внимания. Я показываю гостю свои возможности, а вот штаны снять – проблема. Мария, поможешь, если приспичит?

   - Помогу. Куда от тебя денешься

   - Вам еще что-нибудь надо? - спрашиваю

   - Нет. Спасибо. Бывай

    Смотрю на часы, полшестого, пора закругляться. Пришел к самолету, дверь закрыта изнутри. Постучал

   - Сейчас открою. Вздремнул чуток. Рыбу ловить надоело, посмотрел твою книжку – как такое можно читать?

   - Саша это фантастика. Когда-нибудь так будет.

   - Нет. Не будет. Не доживем. Ладно давай прогреем двигатель, скоро заявятся.

Погоняли  мотор на всех режимах, выключили, ждем. Но оказывается, мы поторопились. Пришлось ждать еще три часа. Буренкова машина привезла в сумерках, пол десятого. Запустили двигатель, отчалили, набрали высоту. Петрозаводск начал вливания по поводу позднего вылета, Саша отбрехивался как мог. Ночные полеты на гидросамолетах редко летают ( только если экстренные санитарные задания). Долетели быстро. Садились с прямой, с фарами. Ветра не было, волны тоже, только рябь на воде. На пирсе нас встречает матюками злой дежурный техник, и стоит автомобиль ЗИМ с водителем. Конечно в это время все уже дома. А ему еще буксировать самолет на бочку. Вот еще день прошел, завтра на Соловки и два дня выходных.