Лучшим управлением, имхо, может считаться такое, которое незаметно, но и не раздражает ни жёсткостью, ни глупостью, ни – непонятностью. Разумеется, так никогда и нигде не бывает, потому что совокупные цели ни малочисленных жiдят, ни многочисленных нежiдят очень уж разнятся между собой по всему спектру философских акцептуаций (воспринятостей и воспринималостей), а борьба между ними не прекращается ни на минуту.
Однако есть одно, что может объединить эти две разночинные группы людей. Они не возражают против принципа народовластия, хотя и вкладывают в это понятие совершенно различные смыслы. Мне кажется интересным рассмотреть глубины содержательности этого принципа, исходя из того посыла, что в нём для Ж и НЖ есть некая завлекуха.
Для Ж народовластие есть то, что позволяет Ж проникать во власть. Т. е. инструмент для карьеры. После проникновения во власть Ж полагают, что совершили для себя некий прорыв, чего-то достигли, реализовали свою мечту или пожелания, и не обязательно при этом, что они усиленно начинают потреблять разные ништяки, ранее им, допустим, недоступные по разным причинам. Среди Ж в порядочном количестве встречается достаточно много духовных «сребролюбцев», которым подавай честь и славу, а не бренное барахло. А коли так, то такой Ж может распространить свои позывы и на своих управляемых в этой части.
Аспекты инструмента под названием «народовластие» Ж не интересуют, потому что какие есть аспекты, те и будут использованы, ведь в конечном итоге «власть народа» – это всё та же власть, просто выражение такое, мол, какого-то там «народа». Но все прекрасно понимают, что власть образует среди народа определённую группу, которая и управляет всеми остальными. Вот проникновение в эту группу и есть конечная цель.
Дальше начинаются пертурбации, связанные с подтипами Ж. И в зависимости от личных качеств конкретного Ж, характеристики этих подтипов начинают либо укреплять имеющееся народовластие, либо МЕНЯТЬ его с разной степенью напора, либо – банально разрушать. Власть страшно привлекательна для Ж (не для всех, но для очень и очень многих), потому что всё в одном флаконе: и честолюбие, и деньги, и достаток, и даже вероятность более открытого использования своих специфических наклонностей, типа садизма, к примеру. Всё это присутствует в любой власти, и противоядия против этих аспектов ещё не выработано (да и не будет выработано никогда).
Укрепление существующего народовластия – если внимательно приглядеться к этому выражению, означает лишь одно: любыми способами поддерживать существующий статус кво, без изменений. Консервация, в общем. По философским причинам, а именно цикличности нашего развития всего и во всём, консервативный метод хорош (может быть хорош) лишь на кратких исторических периодах. Но определить «хорошесть» этого метода, пребывая в процессе, невероятно сложно, если ты в нём участвуешь. Поэтому Ж, укрепляющие народовластие сложившегося типа, обязательно будут склоняться к применению всё бОльших форм защиты народовластия, а это обычно ущемление свобод – что постепенно делает их, этих самых Ж во власти, обыкновенными узурпаторами. В итоге всё кончается хреново и для этих Ж, и для самого народовластия. Цикличность их давит просто.
Постоянная нацеленность на ИЗМЕНЕНИЯ существующего народовластия выражает неугомонность Ж в поисках идеала и совершенства, такова их обычная склонность (к красоте, хоть и холодной, но очень гармоничной). Подобный тип Ж во власти строго и неукоснительно философичен, однако, страшно деятелен, что постепенно приводит к тому, по отношению к управляемым, большинство из которых инертно, что от перемен устают все. Остановиться на пути совершенствования, раз они его начали, такие Ж не могут. В итоге всё заканчивается хреново: и для самых Ж, вытачивающих из жизни всё более лучший образец, и для самого народовластия. А вот давления циклов такие Ж могут и избежать, а вовремя подстроиться.
Ж-разрушители народовластия – это чистые паразиты, проникающие во власть с целью оттянуть всё «вкусное», что есть во власти, на любимого себя, на своё «Я». Как правило, они недолго там пребывают, будучи «раскушенными» собратьями по власти, придерживающимися других принципов. И у них есть только один способ удержаться во власти долгое время: усиленно мимикрировать, маскируя свои истинные ценности. Но какая ж это жизнь – постоянно выдавать себя за другого!? В общем, срываются они.
Что касается нежiдят, то их рассмотрение концепции «народовластия» всегда нацелено не на аспекты этого инструмента, а на инструмент, как цельность. И они, НЖ, постоянно его себе представляют в виде некоей аморфной массы непонятно чего, но взлелеянного их мечтами о щастье для всех. Для целей управления нет ничего более идиотского, чем такое вот представление. Однако НЖ это вовсе не смущает, потому что для них, в этой склонности умiротворять мiр, происходит святая штука: соединение своих «Я» с бОльшим мiром. Поэтому-то НЖ никогда и ни при каких условиях не смогут выработать практическое народовластие, это могут сделать только Ж.
Среди управленцев-НЖ не существует косных консерваторов, умеренных изменятелей и враждебных народовластию ущербных и греховных любителей ништяков, среди них существуют полные мечтатели (откровенные дебилы), не совсем мечтатели (обращающие внимание на «реальную» жизнь) и холодные НЖ. Все они искренне и полноценно привержены идее народовластия, однако же рассматривают её по-философски в разной степени приближённости к практике.
Полные мечтатели НЖ по степени своего разрушения любой сложившейся структуры могут поконкурировать с подобными же разрушителями из среды Ж. Если разрушитель Ж, в общем-то соображает, что его ништяки берутся из труда и подчинения ему управляемых, и он собственно берёт свой гешефт, то вот мечтатель НЖ этого вообще не понимает. Он просто пытается честно и искренне воплотить свою мечту, будь она хоть как незбыточна. Разумеется, это всегда идёт наперекосяк со сложившейся практикой народовластия. И такого НЖ оттуда выбивает хорошо, если с позором, а то бывает и хуже.
Не совсем мечтатели из НЖ представляют собой подавляющее большинство любого управленческого корпуса. Они тяготеют по своей склонности к консерватизму, хотя и остро чуют приближающиеся дисбалансы, но, опять же, склонны не придавать им особого значения, пока обстоятельства не прижмут. По сути, им не нужны никакие перемены, если всё для них более или менее нормально (терпимо). Я бы назвал их «терпилами», если бы не отрицательная коннотация в этом термине. Эти самые НЖ, в любой структуре власти, а уж в народовластии им сам Бог велел, создают, упорно и последовательно, как бобры свои плотины, всевозможные горизонтальные связи, опутывающие нитями, тягомотными и растягивающимися до безконечности всё, что связано с управлением и особенно эффективностью.
Победить их невозможно никак и ничем, они всегда – большинство, в любой структуре, любой управленческой точки, в любой географии. Именно они ответственны за несоблюдение наблюдений за циклами и цикличностью развития. Они, собственно говоря, плевали на всю эту баржу. «Баржа» им, разумеется, мстит потом, но… для НЖ это вовсе не урок, а что-то совершенно иное, вроде сюрприза.
У этого типа НЖ есть одна особенность, про которую обычно не принято распространяться, поскольку она разрушает на корню любую управленческую философию. Полумечтатели-НЖ всегда и при всех условиях строят в своём окружении мифический, а одновременно и косный, при этом относительно справедливый коммунизм – то бишь самоуправление, настроенное на высокий уровень сознания ВСЕХ его членов. Поскольку до «высокости» обычно далеко для ВСЕХ без исключения, то и выходит то, что выходит – бардак. Этот парадокс: как можно наделять всех мифическим и недостижимым обычно совершенством, разумея при этом, что это вовсе не так – и продолжать наделять и наделять, для меня остаётся загадкой. На бытовом уровне этот феномен известен как «за всё хорошее» и «хотели, как лучше».
Единственный подтип НЖ, который способен отстаивать народовластие без «включений» инородных влияний – это холодный НЖ. Про него можно сказать так: это – воплощение принципов того, как должно быть, безо всяких экивоков. И понятие «народовластие» такой НЖ понимает однозначно широко, но без соплей’с. Воспринимает «народовластие», как общий инструмент, как цельность, при этом видя аспекты и шероховатости. Поэтому его деятельность, в общем и целом, есть простое соблюдение целостности, с попутным ошкуриванием всякого рода заноз и мешающих общему процессу неконгруэнтностей.
Но у холодных есть одно свойство, напрочь лишающее его всяких симпатий окружающих: он страшно холоден. Не всех, конечно, но большинство. Второе его свойство, о котором мало знают конкретно, но многие догадываются нутром: холодный НЖ может построить любую команду, состоящую из Ж, и она будет его слушаться безпрекословно, и это при том, что самые сильные управленцы обычно Ж и есть. Это – тоже парадокс, я не могу объяснить его ни логически, ни метафизически. Он просто есть.
Теория народовластия отличается от теории демократии тем, что дорога к высшим областям управления лежит через выборность будущего великого управленца в одном из низовых коллективов в качестве выборщика. Сборы или собрания выборщиков выбирают из своей среды следующих выборщиков, те – следующих. И так выстраивается пирамида управления вплоть до самого верха. При такой системе сменных управленцев ни один высший управленец, не будучи поначалу избран в низовом коллективе, не получит шанс проникнуть на самый верх. В теории демократии выборность управленцев разных калибров отличается лишь калибром территории. В ней также возможны вариации: кого-то выбирают, а кого-то уже выбранный высший управленец и назначает.
На заре демократии-народовластия, когда люди начали баловаться в эту игру, разница между обеими способами была невелика в силу малочисленности вообще людей и коллективов. Тогда, собственно, мало значения имели все эти нюансы. Они начали проявлять себя потом, по мере роста населения и выстраивания пирамиды власти, состоящих из нескольких срезов, когда «коллектив» приравнивался к толпе, или даже просто к численности населения, при том, что мало кто из народа был лично знаком с выбираемым.
Процедура же переосмысления демократии и приведения её к народовластию блокировалась усилиями Ж, которые прекрасно понимали, что в таком случае им мало светит вожделенных высот, большинство коллективов всегда и везде составляют инертные НЖ, вовсе не склонные выбирать себе в качестве какого бы то ни было управленца очередного Ж. Разумеется, это не говорилось вот так напрямую, да и понятия Ж и НЖ тогда не было, но суть именно в этом. При выстраивании пирамиды власти по демократическому принципу у Ж оставались высокие шансы проникнуть во власть, по народовластному принципу – практически никаких.
Подобное состояние дело продолжается и поныне, потому что Западная цивилизация, а ведь известно, что именно она «светоч демократии», не «позволяет» даже обсуждать этот деликатный вопрос, а именно: как так, какой-то там коллектив, где все лично друг друга знают, будет выбирать тех, кто уже из себя самих, выбранных, и будет формировать власть? Вопрос закрыт.
Но на практике всё не так плохо. На практике принципы демократии и народовластия густо перемешаны между собой, а у «демократов» (сторонников демократии) остался лишь один последний рубеж – всеобщие страновые выборы кого-то там, президента или главы, или ещё кого с другим названием. Его они сдавать не намерены ни при каких условиях, потому что именно на нём вся структура и держится. Держится для Ж, которым открыта широкая дорога во власть.
НЖ же, как всегда, всё по барабану.
Оригинал.