Неврастения

Первый раз я столкнулся с симптомами неврастении в возрасте пяти лет. Как ни странно, но я ещё помню то состояние: болела голова, была повышенная утомляемость, потливость, заплетание языка, и никакая игрушка не доставляла радости. Затем, правда, обнаружилось, что у меня обыкновенная хворь-корь, но слово я запомнил, потому что его употребили родители, сначала со смехом (а потом с тревогой), наблюдая за моей нетвёрдой, какой-то полупьяной походкой.

Второй раз неврастения пришла ко мне в первый день самого первого класса. Я уже привык к коллективам: в яслях, затем – в садике, но тут было что-то другое. Все лица моих одноклассников были одновременно мне незнакомы, и это пугало. После первого урока я нашёл на другом конце класса знакомого мне из двора пацана, и неврастения испарилась.

Затем она посещала меня достаточно редко, раз два, а может три за всю школу. Дело в том, что циклы школьного образования, если четверти ещё разбить на массу недельных и дневных циклов, напоминали мне чудеса: я видел, КАК через них УСКОРЯЕТСЯ ВРЕМЯ. Ну и в отдельные дни это тоже страшно пугало, отсюда и рецидивы.

Последний раз неврастения посетила меня перед армией. Она предстала передо мной старушкой-поскакушкой, спела песенку. Ну и голова разболелась сразу. Сказывалось влияние русских народных сказок, отсутствие опыта в практической магии и колоссальный недостаток общих знаний о том, что меня ждёт вообще и в принципе.

Ну с тех пор она ко мне больше не приходила, хотя я, сорванец эдакий, даже её вызывал, помнится как-то. Затем, конечно, испугался, по пути исследовав природу своего страха, да так и отвлёкся как-то, блин.

Но сама «неврастения», как фантом, меня не отпускала. Мне всегда хотелось исследовать её главный посыл: является ли это «болезнь» психической, как пишет сука-вики, или это что-то другое. Проблема была ещё в том, что само понятие «психика» так же многогранно и отвлекает, как и любое другое схожее понятие. Поэтому-то я решил начать исследование с «чего-то другого». Отталкивался я не от психики, а от того, что ей предшествует.

И подивитесь: у меня получилось – крайне неожиданное. Но сначала, разумеется, о том, что предшествует, а то не очень ясно.

Психике предшествует… ПЛАН по отражению психических опытов для души, запускаемой в мiр. Мы же все понимаем, что нет жизни без плана ея да на долгие годы вперёд. Иначе это волюнтаризм какой-то, а в нашем мiроздании оный если и наблюдается, то в крайне мелких субстанциях. В общем же и в целом есть некие циклы, которые и за рамки-то не выходят, и их можно даже просчитать (чем и занимается несчётное число предсказателей).

Соответственно, в планах души есть (должно быть) место и проявлениям неврастении. Которая, в нужный момент (спланированный) и появляется в человеке (у человека). Можно обратить внимание, что обстоятельства жизни человека не играют никакой роли в появлении у него неврастении (или непоявлении). Что ясно и однозначно говорит о том, что неврастения просто запланирована, как… Как что? Как рекомендация остановиться, друже, да взглянуть на себя как бы со стороны. Этого ведь в спешке жизни так не хватает. Вот душа заранее и запланировала такие «остановки» с твёрдым указанием (хотя и непонятным) на подумать/поразмышлять.

Моя теория, конечно, требовала проверки. А как ещё проверить неврастению, кроме как на любимой кошке? И я стал смотреть на неё другими глазами. Пока не сообразил, что кошка, если неврастенически и размышляет, то совершенно не о том, что я даже могу подумать, и не совершенно не так, как я и представить себе не могу. С сожалением пришлось вернуться к любезным людям, но с той поры я с отвращением отношусь к опытам над животными. До этого ел себе мясо, и ни гу-гу. Я его и сейчас ем, но уже с постоянным гу-гу, т. е. понимаю, что происходит.

Людей-неврастеников обнаружилось вокруг меня столь много, что я извёл две, нет три, тетради лишь на краткое описание симптомов. Но все эти результаты наблюдений не могли дать ни «науке», ни моему пытливому соображению/воображению ничего, кроме вяло начинающей неврастении, так они были скучны и безполезны. Поэтому тетради я выбросил, ибо, хрен ли толку что-либо доказывать (или описывать), если всё и так ясно: неврастеников вокруг ДОФИГИЩА. Можно сказать, что каждый человек – неврастеник в те или иные минуты его жизни.

Когда мысли о неврастении достигали во мне своего пика, я замечал в окружающих даже самые тонкие вещицы про неё. Допустим, дрожащий тембр голоса однозначно свидетельствовал о том, что обладатель этого тембра – неврастеник. Да, проявляющий себя вот таким изысканным образом. Но ведь проявляющий же. Я и до сих пор за мгновение ока определю проявление неврастении в том, что больше никто и никогда не определит.

С разрастанием интернета я стал замечать, что в неврастении появились новые нотки. Они касались того, что ранее напрочь отсутствовало в человеке, считающем себя ниже других. А таких, кстати, очень мало на свете. Так вот – они стали ПОДТЯГИВАТЬСЯ. И их неврастения была болезнью «роста». Сейчас они все уже подтянулись, и больше не считают себя ниже других, ну на равных – это точно. А некоторые, взопрев на неврастенических переживаниях 90-х, так и вообще ушли в космос.

Т. е. интернет удовлетворил жажду познания для тех, кто раньше ставил крест на такой возможности. Ну, может быть, это и так, спросит меня иной читатель, но при чём тут неврастения? А я отвечу: дело в том, что познания не приходят без неврастении (без ломки, без усталости, без полупьяной походки и временной утраты работоспособности). Одно влечёт за собой другое, причём во всё возрастающих размерах. И здесь в какой-то момент, конечно, важно остановиться, чтобы неврастения не начала «жить» самостоятельной жизнью в человеке (это утомляет), но на это не все способны, оказывается.

Сейчас неврастения делает новые шаги, я их иногда называю «постмодернистско-постинтернетовскими», делая намёк на то, что для многих людей весь интернет умещается в соцсетях. Ну или ещё каком балабольстве на просторах анонимности, святой и простой, как капля. Формально причём, неврастения здесь вообще ни при чём. Но это – опять же как поглядеть! Я вот предпочитаю зрить в корень, где расположены самые таинственные бездны души, и заглянув туда, я прекрасно вижу, что планирование душ способно вызывать приступы неврастении даже там, где по плану рост.

Вот смотрите сами. Когда происходит катарсис в человеке? А после череды неврастенических приступов. И никак не раньше. Без неврастении к катарсису и не подступиться. Ну ладно катарсис, это всё же уникальное такое переживание, да и не каждому даётся по жизни. А вот взять то же банальное времяпрепровождение, как целенаправленное убивание времени – откуда в этом классе появляется неврастения? Да всё оттуда же. От неугомонности планов души. От их громадья, неумолимости и железной поступи эволюции.

Вывод однозначно следует очень и очень прямой: без неврастении нам всем не жить никогда. Без неё, родной, мы просто обречены на увядание и затухание преждевременное (не по плану), только она, неврастениюшка милая, даёт нам всем шанс воспрять снова и снова. Поэтому-то её можно и нужно приветствовать, как глашатая грядущих ДУШЕВНЫХ перемен. Я бы не стал её ещё и ласкать, всё же приятного в этом мало, да и сама неврастения к этому не расположена, но вот не бояться её я бы порекомендовал.

Незадача лишь с уникальным мной: неврастения меня не посещает почти с самого детства. Относится к такому хорошему мне с явной нетолерантностью, избегая всяческих контактов, забанив меня для своих «экспериментов». Поэтому я искренне страдаю от того, что понимаю, что не расту ни душевно, ни духовно ну ни капельки.

Ну или моя теория о неврастении полностью не копенгаген.