Капитализм, социализм, феодализм (fuzzy10)

Метод

Посмотрев на ситуацию в некотором смысле с конца, мы можем теперь смело заявить, что капитализм не обязательно должен сгинуть так, как ему предписывали отцы-основатели марксизма. Он даже вовсе не обязан сгинуть вообще.

Следовательно, где-то, что-то Маркс не учёл.

Если снова забежать вперёд, то правильнее сказать, что Карл Генрихович не столько не учёл, сколько посчитал возможным не рассматривать некоторые явления. Это обнаруживается достаточно быстро, если вернуться теперь к самому началу, т.е. к тому самому «Капиталу», откуда есть пошла вся эта история про капитализм и всех, всех, всех.

Но прежде, чем зарываться в первоисточники, следует сформулировать кое-какие ценные методологические замечания, к коим я начал путь ещё в первой заметке по языковой проблеме, и теперь, думаю, готов уже облечь их в сколько-то приличный вид.

Прежде всего, отмечу в сотый, юбилейный, раз, что язык есть дом бытия. И напомню свою версию того, откуда это языковое бытие берётся:

«Ну, представьте. Вот перед Вами новорождённый человечек. Лежит, значить, на пелёночке, ручками-ножками подрыгивает. Вы подходите к нему, машете рукой. Какова его реакция? Да, никакой реакции! Он даже глаза не поворачивает в Вашу сторону, а ежели смотрит, так только сквозь Вас. Отчего сразу возникает мысль о "пронзительном" детском взгляде. А всё почему? Да потому, что Вы для него - "Чёрный квадрат". Пустое место, ё-маё. Ребёнок, конечно, получает световой сигнал, но выделить из него ни Вас, ни тем более Ваше махание рукой пока не может. Вы находитесь за пределами мыслимого в силу того, что спектр Вас описывающий, намного шире того, что может распознать кроха. Вы находитесь вне пределов его личного языкового пространства.

Кстати, точно таким же внешним для сознания ребёнка оказывается его собственное тельце. В своём отношении к новорождённому сознанию, оно мало чем отличается от подзорной трубы. Причём такой трубы, о назначении которой смотрящий ещё не догадывается. Следовательно, нет для новорождённого сознания и принципиальных отличий между лучом света, бьющим через окна роддома и коликами в маленьком пузике. Все эти феномены для сознания изначально неотличимы, потому как нет ещё в сознании никаких понятий, а, значит, нет и возможности их осмысления. В этот момент даже тело работает исключительно на автопилоте и представляет собой просто биоробота. Нет понятий внешних, нет и внутренних. Понятиям и смыслам ещё только предстоит появиться: "И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош, и отделил Бог свет от тьмы." (Быт. 1:3,4) Как видите, древнейшие философы раскладывали этот же пасьянс, может быть, тысячи лет назад.»

Итак, нулевое, безъязыковое Сознание появляется, откуда ни возьмись, в этом мире. В первый момент в сознании нет слов. Оно нулевое, пустое. Однако на этой итерации сам факт появления Сознания приводит к разрыву изначального Целого на Всё и Ничто. На самом деле этот момент настолько велик, что по факту с него начинается и должен, в принципе, начинаться любой стоящий гипертекст.

То, что находится внутри Сознания в этот момент - Ничто. То, что вокруг нулевого Сознания - это Всё остальное. Причём легко заметить, что само Сознание не оторвано от мироздания, оно само тоже включается в понятие Всё, так же как и Ничто до этого не могло быть определено отдельно.

Зафиксируем теперь это важное наблюдение: рождение понятий Всё и Ничто – это прямое следствие появления Сознания внутри Целого.

Это разделение является архипервичным, как сказал бы Владимир Ильич. Древние же описывали его в терминах Бытия и Небытия. Причем именно по поводу Небытия всегда велись самые жаркие споры. Хотя, если перетащить слово Небытие обратно в нашу fuzzy-матрицу, то можно заметить: в данном случае шума из Ничего подняли всё-таки слишком много.

Поскольку Сознание является частью Целого, оно сразу же оказывается во власти интенциональности, как говорят особенно эрудированные люди, или вовлечённости, как говорят люди попроще.

В итоге, как только Сознание вовлекается в бытие Целого, автоматически появляется ещё пара понятий, отражающих уже виртуальную принадлежность части бытия Сознанию и виртуальную же независимость от него. Виртуальную, потому что всё это, напоминаю, происходит внутри Целого, является частью целого, а сама граница разделения определяется лишь мгновенным состоянием динамично меняющегося Сознания.

Грубо говоря, тут начинается такая забавная игра реальности-целого с вечно наивным Сознанием, которое постоянно пытается угадать где Я, а где уже не Я, тогда как Я – это просто часть чего-то большего.

По мере гадания на этой кофейной гуще, человеческое Сознание даже придумало как описать эту итерацию в процессе познания мира. И, как водится, произведено это было в соответствии с тем же методом деления пополам.

По мере переваривания Сознанием своей одновременной принадлежности и к Всё, и к Ничего, в языковое бытие начинает проникать понимание того, что Ничего (т.е. Сознание), в общем-то, не совсем Ничто.

Ну, вот представим себе на мгновение такую картинку. Сидят, значит, два помидора в холодильнике. Помидоры, как помидоры, овощи бессознательные, одним словом.

Итак, мёрзнут, помидоры в холодильнике, глядят сквозь друг дружку и существования ни себя, ни кого-либо вообще не замечают. Но тут одному помидору становится совсем зябко  и он произносит вслух:

- Уххх, как холодно.

Тогда второй помидор впадает в состояние шока, бежит прочь и орёт на всю морозильную камеру:

- Аааа, говорящий помидор!

Представили, да? Так вот. Как только напуганный помидор вернётся, в языке помидоров произойдёт ещё одна итерация в развитии: появятся понятия Субъекта и Объекта. Эта пара вводит ограниченность, присущую Сознанию, и тем самым осуществляет виртуальный отрыв его от Целого. Т.е. основное приобретение этих понятий – конечность. Грубо говоря, Всё сжимается до кое-чего, а на месте Ничто возникает кое-кто.

Однако нужно помнить, что такое ограничивание носит чисто условный характер, строго определённый параметрами Сознания. На самом же деле, Субъект и Объект также взаимообусловлены, как Всё и Ничто.

С точки зрения стороннего наблюдателя (третьего помидора), что первый помидор, что второй суть одно и то же. Но одновременно, каждый из них является Субъектом и Объектом. Субъектом он является, потому что вскрылось уже ненулевое состояние Сознания помидоров, а Объектом, потому что на него смотрит в шоке другой помидор, и тщетно силится понять, как это вообще может быть.

В дальнейшем расчленение исходно целостной реальности будет происходить именно по этой схеме: любое новое понятие будет содержать в себе субъективное и объективное начала одновременно.

Иначе говоря, любое понятие состоит из субъективной и объективной частей, на которые его делит Сознание в попытках разграничить то Целое, что дано ему в тех самых непосредственных ощущениях. Поэтому крайне необходимо помнить о равноправии этих составляющих, каким бы малым ни казался вклад одной из них в текущий момент.

И вот, обозначив таким образом важнейший принцип нечёткого словообразования, можно приступить, наконец, к чтению «Капитала».