Запрет на продажу оружия – 2

В предыдущей заметке я высказал крайне неожиданную для многих людей точку зрения. В комментах можно почитать разбросы мнений по этому поводу, приводимые доводы и немного ругани.

Ниже я расскажу о своём собственном опыте (в виде наблюдений) по теме.

В 1989-1991 гг я проходил службу второй раз (первый раз солдатиком-сержантиком в 1981-1983 гг в рядах Советской армии), уже лейтенантом-переводчиком, после окончания московского иняза. В Эфиопии, в рядах, как тогда называли, «ограниченного контингента советских войск». Подобные контингенты были в то время в Ливии, в Алжире, в Сирии, в Индии (не уверен, возможно, лишь советники военные), в Мозамбике, в Анголе, на Кубе, во Вьетнаме (не уверен). Возможно ещё где-то.

Те, что были в Африке (а народу там нашего перебывало жуть сколько, ибо служили обычно по три года), в других странах – такие наверняка есть на АШ, могут сами рассказать, что там было и как.

Я же расскажу про Эфиопию. Как-то, ещё в 70-х гг, там произошёл государственный переворот, в результате которого власть захватило национально-ориентированное крыло, которое – sic! – изгнало американских военных советников из вооружённых сил Эфиопии (они уехали, даже не мяукнув, кстати), а пригласило советников уже советских. Не знаю точно, как там на высоком правительственном уровне, но говорят, что эфиопы высказали желание строить у себя социализм, ну а под это дело СССР начал оказывать очень сильную помощь, в том числе и военную. Всё развивалось достаточно быстро, и вскоре страну наводнили советские специалисты всех сортов и мастей: учителя, строители, инженеры, врачи, военные.

Чтобы показать уровень взаимодействия, скажу, что в СССР одновременно начало обучаться порядка 5-10 000 эфиопских студентов (в разных ВУЗах страны), а в самой столице Аддис-Абабе (да, именно так они произносят, переводится как «новый цветок»), помимо страшного по площади посольства (занимало целую гору, все склоны), существовало торгпредство с сотней работающих в ней людей, целый госпиталь, в котором работали наши врачи, и целое военное представительство – пара квадратных километров площади, которую охраняла рота наших ребят, обычных срочников!), плюс к этому целые команды наших спецов по родам войск: танкисты, артиллеристы, пехота, флот, авиация.

Так вот я служил на военно-воздушной базе в городке Дебре-Зейт, что в 40 километрах от столицы. Это был огромный аэродром, с рядами и рядами ангаров для техники, запчастей, учебными корпусами и жилыми рядами вилл (в них мы жили, прямо на территории базы). Практически вся авиация Эфиопии была сосредоточена на этой базе, ну, ремонт уж точно. Представлена она была тогда лишь истребителями да военными транспортниками, бомбардировщиков не было. База, кстати, служила ещё и учебкой для лётчиков и техников, т. е. наши спецы проводили занятия (а я их переводил).

Звучит это всё на словах хорошо, но ровно до тех пор, пока не опускаешься в прямую конкретику службы. Начать надо с того, что нас, советских специалистов, привозили на базу, на рабочие места, в рабочие дни, в 09.00 утра по местному времени. Для нас были выделены специальные комнаты. Вот в них мы заходили… и начинали ждать. Ждать эфиопов, которые появлялись на службе чуть позже, в 10.00 утра. С появлением эфиопов открывалась столовая, в которой продавали изумительное кофе. Я, как «молодой» среди наших спецов («обслуживал» переводами с русского на английский и наоборот троих офицеров старше меня по званию и по возрасту), отправлялся в эту столовку, брал четыре кофе и приносил к нам в комнату. Затем до 11.00 мы пили кофе и снова ждали. Ждали прихода какого-нибудь эфиопа, который бы сказал, мол, так и так, сегодня запланирована лекция. Или вот нам нужен техник на базу, там неполадки какие-то с ремонтом. Если до 12.00 никто из эфиопов не приходил, то наступало официальное время обеда. Вся база расползалась по кустам, где была тень, кушала там и спала. Спала также в ангарах для техники и запчастей, спала в штабах и учебных классах.

В 13.00 обед заканчивался, народ выползал из укромных мест, снова начиналась жизнь авиабазы. Если нас не вызывали никуда, то мы ждали ровно до 14.00, когда за нами приходил автобус, грузились в него и уезжали к себе на виллы. Рабочий день заканчивался.

Именно в тех годы родилась пословица: «Спасибо партии родной за трёхгодичный выходной!».

Если округлить, то наши спецы работали по своей профессии (а я их переводил) примерно один раз в неделю. По часу, по два. Некоторые из наших людей, утомлённые бездельем, самостоятельно выдвигались на свои «участки»: техники к техникам, лётчики к лётчикам, и там что-то пытались изобразить. Ну хотелось им поработать по своей профессии. Приходили они с этих прогулок злые, как собаки. Ругались на мудаков-эфиопов (через раз употребляя священное «эфиоп твою мать»), которые были сплошь безтолочами, лентяями, ГНОБИТЕЛЯМИ хорошей советской техники. Гнобителями на РОВНОМ МЕСТЕ, мля-мля-мля. В общем, мат-перемат самого глубокого уровня.

Беседуя с нашими спецами (а чего ещё было делать, как не перемывать косточки эфиопской военной машины), я выяснил, что на сотню эфиопских лётчиков приходится лишь один более или менее лётчик, в том смысле, в котором он вообще летать может и может даже приземлиться, среди техников-эфиопов не было ни одного, который мог бы самостоятельно выполнить весь регламент работ (обслуживания) по истребителю, более того, некоторые виды регламентных работ были запрещены эфиопами для эфиопов же, потому что они всё ломали нах. Эти работы делали только наши.

Работа переводчиком такая, что меня звали на работу в разные места, к примеру, в ангары запчастей. Они были с полкилометра длиной и были завалены всем, что необходимо для поддержания в боевой готовности достаточно малочисленной военной истребительной авиации эфиопов (одни Миги). Наш спец, работающий там, типа по тылу, просто плакал, наблюдая с какой скоростью расходуются запчасти, потому что поломки следовали одна за другой (эфиопы же учились летать и ремонтировать). За два года, что я работал там, эфиопы угробили два Мига. Не, не в боевых действиях, а прямо в Дебре-Зейте. И это при том, что полёты проходили НЕ КАЖДЫЙ день, а примерно два раза в неделю. По одному, два самолёта летало.

Наши лётчики постоянно рвались в «бой». Ходили в штаб и уговаривали местного эфиопа, начальника базы, дать им полетать. Тот отбрыкивался почему-то. Наши настаивали. Ну иногда получалось. Тогда наши лётчики с удовольствием летали, затем дня три ходили гордые и довольные, ещё бы – не теряли квалификацию. Некоторые даже летали на «фронт», на север, где тогда велись боевые действия с сепарами Эритреи (в 1991 году, когда Горбачёв вернул всех наших спецов на Родину, Эритрея стала независимым государством, оттяпала, в общем, себя от центра), но что они там делали, было секретом. Но мне кажется, что на бреющем полёте наводили страх на сепаров, поскольку авиации у тех не было вообще никакой.

Вот так мы и жили там. Я смотрел на всю эту бредятину, называемую «помощью развивающимся странам, избравшими в качестве магистрального пути развития социализм», с тихим ужасом. При отсутствии собственной технической школы, поколений технарей, убогим общим образованием – не было ну никакой возможности даже за 10-20 лет создать для эфиопов такие условия, при которых они могли бы УПРАВЛЯТЬ уже тогда сложной техникой самостоятельно. Другими словами, СССР вкачал в одну только Эфиопию столько всего материально-технического (не только военного), требующего умелого обслуживания и правильной эксплуатации, что без помощи наших же спецов, это всё богатство в течение года-двух рассыпалось бы в прах (что, собственно, и произошло затем в 1991-92 гг).

Уже тогда я понял, что продавать оружие (особенно высокотехнологичное) тем странам, которые в принципе неспособны его ЭКСПЛУАТИРОВАТЬ даже в мирное время – это маразм редкостной, высшей пробы. Да даже, если бы Эфиопия была супер-пупер богатой чем-то страной, которая могла бы рассчитываться с СССР хотя бы по деньгам, это был бы маразм, потому что означал простое перемывание наших ресурсов в НОЛЬ. Ну, а поскольку Эфиопия была, да и есть, страной бедной, без каких бы то ни было ресурсов, кроме кофе (вот оно изумительное, спору нет), то СССР просто так, по глупости, якобы «продал» эфиопам оружия, оборудования, запчастей, ЗАВОДОВ (с трудом наших же спецов) на преогромную сумму. Лучше бы он это не делал, чесслово. Всё ВПУСТУЮ. Ну совершенно всё.

Любопытный нюанс, про который многие наши не знают: в те годы боеспособность эфиопской армии, воевавшей с сепарами, была НУЛЕВАЯ тоже, потому что сами эфиопы воевать категорически не желали. За них это делала… танковая бригада кубинцев. Которые воевали и жёстко с нашим же оружием и под управлением, правильно, наших же спецов. Вот такие грустные были времена укрепления социализма на задворках мира.

Схожая картина была в Ливии, Алжире, Сирии, Анголе и Мозамбике (переводчики были везде, многие были однокурсниками по своим институтам). Огромные материальные средства, массовый завоз наших спецов, которые пытались обучать, но приходилось делать практически ВСЁ ЗА НИХ, и в итоге – всё пошло прахом. Лучше бы тоже не лезли в эти страны, и уж тем более НЕ продавали (не дарили бы по факту) им наше оружие. Не в коня корм. Совершенно не в коня.

Технари и без моего доброго совета знают, что даже если технарь до зубов технарь, в ситуации, когда ему приходится осваивать новую технику (допустим, зарубежную), в которой применены другие стандарты, технологические наработки, то иногда требуются годы для того, чтобы нормально освоить эту технику. Конечно, в большинстве случаев меньше, но это благодаря общему техническому образования у нас. А что говорить о тех бедных странах, где этого самого образования просто НЕТ? Или есть, но на самом нижайшем уровне, т. е. в виде одного десятка спецов? Жуть.

Поэтому я прекрасно понимаю, что продажа Россией оружия за рубеж – это никакая не коммерция, никакая не поддержка отечественного ВПК, а голимая политика. Во многих, почти во всех случаях сводящаяся к тому, что мы (Россия) якобы можем получить какие-то политические преференции по вопросам, мало относящимся к самому оружию. Что происходит с этим самым оружием ЗАТЕМ – вот главный вопрос. А происходит вот что (я беру реальные продажи). На Запад оружия мы не продаём, у них своё есть, примерно такого же хорошего уровня, что и наше. Следовательно, мы продаём его только в те страны, которые НЕ МОГУТ САМОСТОЯТЕЛЬНО произвести что-то подобное. И не смогут ещё долго, ибо у них не существует ни собственных школ, ни собственных производств, ни собственных спецов, способных освоить новую технику достаточно быстро. Ситуация в этом плане с конца 80-х гг поменялась лишь чутка. Да, появились страны, которые вроде как имеют уже и свои школы, и свои производства, и свои даже наработки технического характера (Китай, Индия, Иран, Пакистан), но при более конкретном взгляде на них, а особенно на их продукцию, то выясняется, что им ещё до нас, как до Китая раком (хотя вот о самом Китае мы так уже не можем сказать, видимо) по подавляющему количеству вооружений, включая самое обычное – стрелковое.

Смысл продавать им наше вооружение – есть: избавиться от старья либо загрузить мощности наших заводов. И в том, и в другом случае этот смысл теряет весь свой коленкор при ознакомлении, КАК ЭТА ТЕХНИКА используется новыми «владельцами». Ведь не зря же в той же Сирии работают наши спецы. И в других странах, где есть наше оружие. Она может работать лишь в руках наших же спецов. Угу. Исключений очень МАЛО.

Поэтому-то моё изысканное предложение о запрете продаж оружия за рубеж имеет более глубокий смысл, потому что, что мытьём, что катаньем всё равно – любое проданное оружие за рубеж ТРЕБУЕТ и настоятельно ПРИСУТСТВИЯ НАШИХ ВОЕННЫХ СПЕЦИАЛИСТОВ, а прямой путь прямее, чем кривое коммерческое издевательство: следовательно, гораздо лучше обезпечивать безопасность той или иной страны средствами своей военки + спецов ЦЕЛИКОМ. Ну или ОПТОМ, если кому больше нравится. С извлечением гораздо бОльших политических дивидендов, если уж речь можно вести и об этом.