Комбинаторика денег III

Продолжение того, что начато здесь и здесь. Поскольку далее будут встречаться некоторые новые слова, изобретённые мной, то полезно прочитать часть первую, где их значение раскрывается и обосновывается. Просто так понятнее будет, сподручнее.

-----------------------------------------------------------------------------------------------------

Инвариант ономенов в Древнем Египте

Инвариант ономенов. Мера стоимости. Эквивалент стоимости. Выделение алломена. Придание ему свойств инварианта ономена.

---

В ранней истории Земли, в тех цивилизациях, о которых у нас имеются сведения (Шумер, Аккадское царство, Вавилон, Древний Египет) инвариант ономенов «зерно/скот» возник, по всей видимости, как естественно вытекавший из перечня ономенов, мерность (измеряемость) единиц которого по сравнению с другими возможными инвариантами (теми же овощами, фруктами, одеждой/тканью, посудой, инструментом, оружием и т. д.) была удобна, непререкаемая полезность (ежедневное потребление) которого была очевидна, а относительная долговременность хранения которого (до нового урожая, до рождения у скотины телят – максимум год) обезпечивала возможность СРАВНЕНИЯ, а следовательно – анализа, первоначального бухгалтерского учёта.

Насколько нам известно, цивилизация Древнего Египта существовала несколько тысяч лет с инвариантом «зерно» (без изменений!). Если не принимать во внимание другие причины, объясняющие такую тысячелетнюю стабильность, то неизменность явного инварианта и его практическое использование именно в таком качестве, в качестве МЕРЫ стоимости, в течение веков и веков, чему-чему, а уж разрушению государственности Египта вовсе не споспешествовало.

В дошедших до нас сведениях о денежной системе Египта она предстаёт, как нечто, весьма странное по нынешним меркам. К примеру, Перепёлкин, указывая на Древнеегипетское царство (2-3 тысячи лет до н. э.) говорит о «деньгах» в виде торб, с которыми люди ходили по рынку. В этих торбах было зерно, а самой мерой служил некий «четверик». В торбах были соответствующие деления по четверикам, куда зерно засыпалось МЕРНО. А вот денег в виде монет тогда не было. Вообще. В Среднем царстве (1-2 тысячи лет до н. э.) роль меры стоимости при обменах перераспределяемых продуктов играли… глиняные черепки-расписки, которые получали крестьяне за сданный в государственные хранилища урожай зерновых. Урожай сдавать в эти хранилища было обязательно (да это по уму и правильнее: в одном, специально приспособленном для хранения, большом хранилище хранить урожай лучше, чем в десятках мелких). За сданное зерно выдавали расписки, которые и служили эквивалентом меры стоимости для перераспределения других продуктов. Для выхода на тогдашний «международный рынок» употреблялись другие инструменты.

Когда крестьянин желал получить своё зерно обратно, если он не потратил глиняные расписки на что-то другое (он мог их обменять на изделия ремесленников на базаре, на другие продукты питания и не только), он получал его, но на 1/10 часть меньше. Что являлось логичным, потому что зерно в процессе хранения подвергалось усушке, утряске, а кое-какая часть зерна неизбежно съедалась и грызунами. Даже если бы хранители зерна захотели, то сохранить всё до единого зёрнышка на какой-то срок, они бы не смогли; какая-то часть хранимого всегда безвозвратно теряется (это знает любой производственник, имеющий дело с материалами, потери есть всегда).

Таким образом, то, что естественно и объективно в материальном мире, было так же естественно и объективно отображено через меру стоимости ( через инвариант ономенов Древнего Египта), ведь зерно с течением времени материально УМЕНЬШАЛОСЬ в силу естественных причин, и через собственно и ИСПОЛЬЗОВАНИЕ самой этой меры в качестве меры же.

Вопрос о том, на сколько зерно при хранении теряется, на одну десятую часть или чуть больше или чуть меньше, был решён управленцами по собственному произволу, но опираясь на то течение событий, на практику жизни, которое они могли наблюдать. Дело в том, что даже в оптимальном режиме аккуратного сохранения (при существующих тогда технологиях) утруска и усушка зерна (а оно принималось и выдавалось ПО ВЕСУ) происходит примерно на 3-5% в год, т. е. примерно на одну двадцатую, поэтому в целях безопасности, для создания резервов на случай непредвиденных обстоятельств, решение было принято о ПОДНЯТИИ этого уровня вдвое. До 10%. И практика, т. е. существование Древнего Египта на протяжении нескольких тысяч лет, показала, что это решение было мудрым и обоснованным. Правильным.

Отступление: в терминах современной цивилизации такая вот «усушка-утряска», как алгоритм функционирования денег, при котором деньги с течением времени теряют номинальную стоимость, принято называть демёреджем, от английского слова demurrage – плата за простой судна в порту (на загрузке или разгрузке). Где подразумевается, что, если деньги не используются по назначению, но копятся, то за их неиспользование надо платить. «Оплата» же производится в виде исчезновения части покупательной способности денег, номинала.

Современные понятия относительно процента на заёмный капитал, увы,  не позволяют по аналогии описать понятие демёреджа через этот самый ссудный процент, поменяв его знак с положительного на отрицательный. Дело в том, что отрицательный процент всё же кому-то достаётся (банкирам), демёредж же – не достаётся никому. В этом между ними разница.

Однако оба понятия: и «демёредж», и «ссудный процент» или «процентная ставка по кредитованию», не выражают собой ПОЛНОТУ описанного выше явления, потому что отталкиваются от денег, а не от инварианта ономенов (а именно он и употреблялся в Древнем Египте в качестве эталона, в качестве меры стоимости!). Разница между деньгами и инвариантом ономенов состоит в том, что деньги основываются на понимаемом и имеющимся по оглашению инварианте ономенов (и ни в коем случае не наоборот!), либо на ВВОДИМОМ по умолчанию алломене и выстраивании на нём, как на базе, всей системы денег.

Поэтому логично присвоить этому явлению (которые может быть описан либо как «демёредж») новое название, сформировав тем самым новое понятие, которое выражало бы суть явления (его полноту) более точно. С помощью термина «инвариант» это удаётся:

Убыль инварианта ономенов – это такой алгоритм функционирования МЕРЫ стоимости (эталона) в обществе, при котором эталон убывает в количестве самого себя со скоростью естественной убыли используемых людьми материальных продуктов или предметов.

Обратим внимание также на то, что в Древнем Египте инвариант ономенов, объективно сложившийся на той территории и в том обществе, применялся и в качестве эталона меры стоимости. Т. е. наиболее верно из всех возможных вариантов. Помимо этого, поскольку зерно – есть продукт материальный, а, следовательно, подвержен в течение времени порче, и это тоже характеристика объективная и исчисляемая, учитывалась также и убыль инварианта ономенов – что тоже объективно верно.

Использование инварианта ономенов в качестве МЕРЫ стоимости в реальной жизни означает максимально возможное приближение к Божьей мере (Божья мера – термин КОБ. Нам он не очень нравится, но другого пока нет, никто не придумал. Имеется в виду такое балансирование при изменениях, при которых каждый раз баланс достигает максимально возможного равновесия. КОБовцы присвоили это Богу. Ну что ж, может быть, хотя с нашей точки зрения всё не совсем там). Использование убыли инварианта в качестве одного из аспектов алгоритма изменения меры стоимости с течением времени, раз инвариант ономенов представляет собой материальный субъект, подверженный неминуемой порче – означает точно такое же, как и в предыдущем случае, но уже ВТОРОЕ максимально возможное приближение к Божьей мере.

Выходит, что цивилизация Древнего Египта в течение длительного периода времени не выходила за пределы Божьей МЕРЫ в организации экономики с помощью естественно сложившейся формы функционирования инварианта ономенов в качестве меры стоимости по двум характеристикам. Собственно и поэтому тоже смогла просуществовать так долго. Данный вывод следует согласовать с тем, что по факту в Египте было построено устойчивое в поколениях толпо-«элитарное» общество (тоже термин КОБ, с ним мы согласны), которое было нацелено на консервацию самоё себя. И, если бы не Эхнатон, с его разрушительными для толпо-«элитаризма» идеями единобожия и праведной жизни, то как знать, какой бы была история.

Из КОБ известно, что после того как египетские знахари запустили в жизнь библейский проект по скупке мира с помощью ростовщического процента после убийства Эхнатона, Египет постепенно развалился. К тому времени Египет, как цивилизация и как страна, существовал уже почти две тысячи лет. Рассмотрим поэтому то, что могло предшествовать началу реализации библейского проекта по обсуждаемому вопросу.

Контакты египтян с соседями были не только военными, не только культурными, но и ТОРГОВЫМИ, что вполне естественно для сопредельных государств, поэтому резонно предположить, что, спустя какое-то время после начала развития таких отношений, объективно возникла потребность в упорядочивании сделок, т. е. нужда в эквиваленте меры стоимости, с помощью которого стороны могли бы существенно упростить стихийно возникавшие бартерные обмены, неизбежно с течением времени усложнявшиеся, а потому становившиеся неудобными. В самом Египте, судя опять же по сохранившимся описаниям, у обыкновенного крестьянства, находившегося на самом низу толпо-«элитарной» пирамиды, в ходу были лишь глиняные таблички – примитивные «деньги»-расписки за сданное в государственные хранилища зерно, а ремесленники и военные вообще обходились чистым распределением продуктов из общественно-государственных житниц, жрецы и управленческая бюрократическая прослойка Египта – чиновники, не говоря уж о фараоне и его обслуге, тоже получали разнообразные блага египетских хранилищ НАПРЯМУЮ, через распределение. Т. е. говорить даже о вероятном развитии стихийного менового рынка в Египте, в строго УПОРЯДОЧЕННОМ государстве, где каждый «сверчок» строго знал свой «шесток», нельзя, таковые рынки могли возникать только в соприкосновениях с другими цивилизациями, в которых НЕ было такой же упорядоченности, как у египтян.

Вероятность того, что при ведении торговых дел стороны – египетская и торговые пришлые гости из соседних стран – выясняли, как можно упростить торговлю и сделать её максимально удобной для всех – представляется достаточно высокой. А там, где обсуждение, там возникают варианты решения проблемы. Для гостей, прибывших с других территорий, из других стран, глиняные расписки египтян, имевшие внутреннее хождение, НЕ представляли никакой ценности, втесаться в существующую структуру государственного распределения продуктов и материалов у чужаков тоже не было никакой возможности, поэтому вероятнее всего и египтяне, и гости ВЫЯСНЯЛИ, а какой материал, какой предмет, или что вообще, может стать МЕЖЦИВИЛИЗАЦИОННОЙ мерой стоимости.

Представляется, что выбор, в силу примерно одинакового технического и технологического уровней развития цивилизаций тогдашней ойкумены, был невелик. И список «товаров» что у египтян, что у аккадцев, что у жителей древнего Шумера – был тоже примерно одинаковым.

И мы можем весь этот список перечислить (как это сделано в начале исследования), следуя логике и здравому смыслу. Египет, географически локализованный на суперплодородных землях, был средиземноморской житницей, его базовым продуктом на обмен было зерно. Египет также был средоточием мудрости древнего мира, значит, он мог продавать и знания. Но Египет не имел того, что у него не было никогда в большом количестве, но имелось у соседей, к примеру, леса (кедр из Ливана). Следовательно, по некоторым позициям прейскуранта Древнему Египту требовалась международная торговля.

Логично предположить, что торговые контакты с ближним и дальним «зарубежьем» рано или поздно сподвигли наблюдательных египтян к выводу о том, что в «международных» отношениях повышенным спросом со стороны торговцев и стоявших у них зачастую «за спиной» управленческих «элит» пользуются разноцветные побрякушки, милый глазу и сердцу хлам, призванный украшать как самих представителей этих элит, так и их дома, их коней, их слуг, их войска и их храмы – всевозможные алломены. Подобные наблюдения могли быть зафиксированы в их собственной стране, даже несмотря на то, что застывшая на века форма управления добилась устойчивости этой формы в преемственности поколений, и резонно предположить, что в Египте попросту НЕ существовало стихийного менового рынка (а, если его предпосылки выявлялись, то их государству следовало глушить, чтобы не расшатать существующую конструкцию государственного устройства).

Среди этого разнообразия побрякушек вычленился и красивый металл жёлто-красного цвета, вообще металлы, а также драгоценные камни. Представляется также крайне возможным, что египтяне сообразили, сравнивая инвариант ономенов – зерно – действовавший в их стране, с многочисленными алломенами, которые привозили с собой соседи и пытались ими манипулировать в торговле: конкретно – в обладании чём собственно торговые гости усматривают выгоду, а в обладании чем – не усматривают никакой.

Сообразить, что металлы разного цвета поддаются отливке в формы, ковке и чеканке, а поэтому могут принять разную форму, в том числе и мелкую, круглую или квадратную, с надписями или нет, по типу имевших хождение в Египте глиняных расписок, было, как представляется, делом нехитрым.

Времени для наблюдений за естественным ходом вещей у египетских жрецов, хранивших мудрость поколений, а возможно и мудрость предыдущих цивилизаций, исчезнувших в водах Всемирного Потопа, было предостаточно. Поэтому сам факт будущего использования золота (уж больно оно красиво!), как вероятный эквивалент понятия «богатство» для многих пришлых торговых гостей, да и для самой египетской околофараонской «элиты», которая сформировалась ещё до времён Эхнатона, запомнился, но поскольку нужды в этой информации тогда не было (незыблемость из поколения в поколение существовавших египетских устоев была крепка), то это знание, его потенциал к вероятному развёртыванию было, видимо, просто, как мы указали выше – зафиксировано.

Представляется весьма вероятным, что при отработке сценариев ЗАВОЕВАНИЯ всего мира иными средствами, нежели военной силой, при конкретной разработке проекта по скупке лохов, это знание о потенциале развёртывания жёлтого металла в будущий «инвариант» было извлечено и ещё раз проанализировано, а может быть это знание УЖЕ было досконально «отработано» и включено в «план», как само собой разумеющееся, и жадность и глупость пришлых торговцев и их заказчиков – окрестных царьков, вождей и прочей «элитной» шушеры – не представляла никакой тайны. Ну а затем уже и была сделана сознательная ставка на золото.

К тому времени знахари могли уже чётко знать про разницу между убылью инварианта-зерна (как естественного процесса в течение времени) и практически нулевой убылью золота – ведь золото НЕ усушивается и не утрясается с течением времени, равно как и не портится. Могли они также заметить, что в окружающей их природе, помимо убыли (порчи), как естественного процесса для используемых или хранимых материальных предметов, наличествует явление обратное – РОСТ растений, животных и людей с течением времени. Умозрительное соединение вероятности роста в том, что расти по определению НЕ МОЖЕТ, с золотом – представляется делом мощнейшего интеллектуального «прозрения».

Сама же «техника» роста выявилась в результате математического осмысления и была отработана на практике как процент на заёмный капитал, по-видимому, на пришлых торговцах, наводнявших Египет во все времена. Представляется также весьма вероятным, что опыты по «выращиванию» того или иного материала (не только золота) тоже были проведены, и в немалых масштабах, как на пришлых торговых гостях, так и на своих собственных «элитах», чтобы исключить ошибку в выборе материала. И остановились, в конце концов, на золоте.

Для толпы, не вдававшейся в хитромудрие замыслов знахарей, процесс «роста» уже денег (а не инварианта ономена) мог быть наглядно сравнен с ростом растений в течение времени, с ростом всего живого на Земле, тогда как убыль инварианта, как естественную амортизацию, знахари предпочли постепенно из голов людских убирать и стирать. Предать забвению естественную убыль инварианта ономенов с течением времени, как наблюдаемый во всех сферах жизни факт (все вещи стареют, портятся с течением времени, ничто не вечно под луной!), удалось полностью лишь с окончательным соотнесением выбранного алломена с деньгами, а также последующим разрушением государственности Египта и выплёскиванием библейского проекта за его географические пределы.

Есть два варианта относительно проекта скупки мира через ссудный процент на заёмный капитал: первый – знание о действии ссудного процента были переданы жрецам Египта от предыдущей неправедной цивилизации; второй – жрецы Египта овладели этим методом и разработали его сами, в силу высоких умственных способностей и наличия огромного времени для проверки его действия.

В пользу первого варианта говорят сохранившиеся сведения о том, что якобы были пришельцы, которым нужно было золото, и эти пришельцы заставляли аборигенов это золото добывать в больших количествах. Подробно можно почитать у Захарии Сичина.

В пользу второго варианта говорит ИЗОЩРЁННОСТЬ сложного и многослойного библейского проекта. В нём, в этом проекте, видна незаурядная интеллектуальная мощь его создателей, поэтому резонно предположить, что до ссудного процента, как катализатора попадания в рабство бездумных толп, древнеегипетские жрецы дошли всё же самостоятельно. Дошли в результате тщательного анализа инварианта ономенов – зерна, действовавшего в их цивилизации долгое-предолгое время.

Был ли в реальности вариант первый или второй – не так уж важно, если принимать во внимание НЕПРАВЕДНОСТЬ самого разработанного ли, «переданного» ли в качестве наследства механизма ростовщической скупки.

Дополнительно в пользу второго варианта, в части способности «мировой закулисы» использовать знания, накопленные ещё в Египте и сохранённые спустя много веков и веков, говорит другой факт, а именно появление брактеатной денежной системы Средневековья, функциональной особенностью которой было именно применение убыли – но не инварианта ономенов, а того, что тогда использовалось – алломена. Различие между инвариантом ономенов, как мерой стоимости, и алломеном, как ложной мерой стоимости, а также знание о формуле убыли инварианта, которую можно искусственно вызвать и у псевдоинварианта-алломена, причём что это поддаётся регулировке – эти знания из ниоткуда не берутся.

То, что на первый «вызов», эхнатоновский, закулиса ответила библейским проектом, на второй, от Христа – ответила тоже (искажением его учения), уже в общих чертах ясно (спасибо КОБ). А вот то, что на третий «вызов», на резкое сокращение территории действия библейской концепции к 10-му веку нашей эры, закулиса ответила ТОЖЕ – ещё только предстоит выяснить досконально.

-----------------------------------------------------------------------------------

Продолжение следует: Комбинаторика денег IV будет опубликована 22 сентября.