"Как я погиб под Бахмутом": Взятие опорника и мародерка в исполнении Вагнера

Если в первый год СВО в сети было крайне мало первичных материалов (непосредственно от участников), сейчас их становится все больше.

Появился весьма информативный дневник (описан каждый его день участия в бахмутской мясорубке, включая госпиталь) от Вагнеровца - встречайте: Гост Юнгер.  Гост - позывной в Вагнере, Юнгер - писательский псевдоним (в честь штурмовика первой мировой).  В Вагнер заходил из зоны, но до этого был и военнослужащим (ВДВ), и учителем (биологии и химии), и опером МВД.   

Ниже пара показательных отрывков, где есть и воспитательное воздействие (псевдорасстрел за нарушение правил безопасности), и штурм опорника, и "мародерка" (так они называли сбор законных военных трофеев, к грабежу населения отношения не имеет).   По ссылке выше найдете полные дневники:

---

В один из сентябрьских дней 2022 года в колонию для бывших сотрудников силовых ведомств пришел Пригожин.

Он предложил нам контракт на 6 месяцев в ЧВК Вагнер в обмен на свободу, снятие судимостей, зарплату. 

После его выступления из примерно 900 заключённых в наемники лучшей армии Мира записалось около 130 человек. 

За двое суток количество добровольцев несколько снизилось и в упомянутых автозаках из колонии убыло 86 теперь уже бывших заключённых.

Те полсотни сначала записавшихся, потом отписавшихся аргументировали свой второй шаг примерно так:
-Я подумал. Жить хочу. Не поеду 

86 тоже хотели жить, 
но поехали. 

Для статистики. 
Через полгода в живых осталось около 30, не раненых насчитали пятерых.

... 

День 6

Огонь противника был настолько плотный, что в туалет приходилось ходить в окопе, используя коробки из-под сухпайков и бутылки из-под воды.

Потом закапывать всё это в бруствер окопа.

День 21

Вечером объявили ротацию.

Это значило, что завтра утром по одному бойцу из каждой группы идут в деревню на суточный отдых.

Там была баня.

Идти была моя очередь.

Тут я осознал, что уже больше 20 дней не мылся, не брился и почти не чистил зубы.

День 22

В период затишья на фронте, когда не было активных боёв, командир отправлял по одному бойцу с опорного пункта на ротацию. 
В 6:00 бойцы выходили с позиций, брали вещи на стирку, средства личной гигиены.

Ротация, продолжительностью 24 часа проходила в ближайший деревушке. 

В нашем распоряжении  были два неплохо оборудованных домика с позывными Яма-1и Яма-2. 

На той же улице располагался штабной домик. 
Рядовые бойцы туда заходили не часто. Исключительно по вызову. Чаще провинившиеся. 

Поговаривали, что оттуда можно и не вернуться. 

Командир у нас был исключительно позитивный и образцово строгий. 

В тот день, в составе 15 бойцов, я пришёл на ротацию. 

По хозяйственной части в этот период в Ямах нёс службу боец с позывным Косой. 

Израненный в боях, он находился там на восстановлении.

Вот взялся Косой и построил баню. 

С печкой, скамейками, раздевалкой. 

Вода в 40-литровых бидонах. Кипяток. Холодная.
Мылись при свете фонариков. 

Это не в окопах влажными салфетками душ принимать. 

Намылись мы в этой бане, напарились.
Наелись вкуснейшего супа с костра.
Вечером дружно посмотрели тупую американскую комедию. 

И в 23:00 в тепле протопленного дома, чистые и переодетые,
11 бойцов и младших командиров доблестного второго взвода легли спать... не выставив фишку!

Фишка в Вагнере — это святое! 

Всегда и везде выставляется фишка!

Никогда не спят все!
Всегда стоит фишка. Всегда!

Один вооружённый боец с рацией охраняет остальных. 

И так по очереди все, без исключения. 
Это золотое правило!

Это всё Косой со своей баней.
Расслабились!  
Супа горячего наелись, фильма насмотрелись. 

И попали!

Посреди ночи вламывается  взводный старшина с позывным Грузин, армянин по национальности. 

Подъём парни!
Все в штаб. К командиру.

Никто и не заметил под фильм, что у рации села батарея.

Расслабились в тепле, в безопасности, в сытости.

Одеваемся, вооружаемся, бежим в штаб. 

Командир взвода уже на входе во двор раздаёт пизд...ли (примечание alexsword:  "взвод" в структуре Вагнера это совсем другая единица, динамическая по численности личного состава, пляшут от задач - может быть как батальон в армии, может как и полк, то есть с ними говорил не лейтенант, а старший офицер, если бы они использовали систему званий).

Что я только не услышал в этот момент о самых отвратительных 11 бойцах лучшей армии Мира!

Стоящему справа, не могу вспомнить позывной, командир выстрелил обойму из пистолета около головы, потом поставил пистолет к груди и нажал на спусковой крючок. 

Со словами:
—Повезло тебе, патроны кончились.
Перезарядил обойму.

Попало всем. 
Не сильно, но всем.

И вдруг:
—Становись к стенке! 
Все. Быстро!

И берёт в руки автомат.

Темнота кромешная. 
Только фонарики в лицо светят. 

Стою. 
Голову от стыда наклонил и стою с автоматом на плече. 
Стыдно. Плохо. Позорно! 

Расстреляют сейчас. 
И ведь за дело расстреляют. 
За дело. 

Не так я жизнь прожить хотел, чтобы меня с позором свой же командир расстрелял. 

Прочувствовал до глубины души. 

Очередь из автомата, полная, на 30 патронов...над головами.

И уже спокойно:
—Бегом в домик. Доклад каждые 30 минут. 
Хоть на минуту опоздаете сожгу дом из "шмеля"(огнемет).
Марш отсюда!

Счастливые и живые 11 косячников прибежали в Яму.

Я сразу взял рацию и первый встал на фишку. 
Пятачок встал со мной. 
—Вдвоём будем стоять. 
Я за временем буду следить а ты докладывать.

Дежуря по очереди, мы спокойно проспали до утра и ушли на позиции. 

Тот боец которому "стреляли" в сердце позже погиб. Пятачок тоже. Оба были командирами штурмовых групп. 

Естественно командир бы не стал убивать 11 своих бойцов и прекрасно умел считать патроны в обойме пистолета. 

Но было страшно. 

Сейчас понимаю, что это был один из лучших уроков той войны.

Командир! 
Спасибо за науку!

...

День 25

Шиша что-то обдумывал, периодически поглядывал в бинокль.

Мы заговорили о плане штурма позиции Г-24:

—Седьмого человека дали, думаю завтра пойдём.

—Какой будет план?

—Смотри.
Между нами 700 метров.
Ширина лесополосы не более 15-ти.
Слева и справа голое поле.
Как только нас заметят,  расстреляют из пулемётов и ещё сверху накидают всем, что летит.
Логично?

—А если из тяжелой артиллерии сравнять этот опорник с землёй?
У нас вон сколько всякого оружия.

—Так только в интернете воюют, из-за компьютерного стола ракеты отправляют.
Месяц по ним стреляли, ещё месяц будем стрелять.
Окопы разрушим, они их починят.
Будут потери, пополнят.
Так до бесконечности можно воевать.
Надо штурмовать.

—И что будем делать?

—Скрытно преодолеем 600-650 метров, выйдем на пулемёт, сблизимся.
Их артиллерия не сможет работать, чтобы не накрыть своих.
Подавим пулемёт огнем из гранатомётов и "Шмелей".
Рывком ворвемся в окопы, закидаем гранатами, добьём из автоматов.

—Толковый план.
А если?..

—Не надо "если". Не будет "если". 
Есть у меня одна идея.
Завтра узнаешь, если пойдём. 

Вечером Шишу вызвали в штаб.

Одновременно вызвали Ойтала.

Бойцы сразу поняли, завтра штурм, просто так не вызывают.

Вернулся командир глубокой ночью:

—Подъём в 5:00, к 6:00 подойдёт группа Ойтала.
Задача:
Занять точку Г-24, выбить противника с оборонительного рубежа.
...

День 26

Позиция Г-24 ключевой пункт обороны противника.

^{Г-24 и Г-38 хорошо укреплённые позиции противника.} 

^{Единственный подход посреди открытых полей был по жиденькой лесополосе от Г-6.}

^{Снизу и слева позиции 4 взвода нашего штурмового отряда.}

Расположен на углу двух лесополос посреди поля.

На одной из них следующая позиция противника, на второй в 700 метрах  закрепилась наша группа.

Задача продвинуться по лесополосе, либо вдоль неё и взять штурмом вражеский опорный пункт.

В нем около 100 метров окопов в полный рост и более десятка блиндажей, в три ряда покрытых сосновыми брёвнами.

Сколько там солдат неизвестно.

Вооружение скорее всего стандартное: пулемёты, автоматы, гранаты,  противотанковые средства.

Наше командование планирует штурм отчаянно-безрассудный и тактически-грамотный одновременно.

Нападаем средь белого дня, скрытно подобравшись к вражеской позиции.

Есть стойкое мнение, что во время арт обстрела, обороняющиеся спокойно могут пить кофе в блиндажах. Враг все равно под свою артиллерию не полезет.

Идея Шиши, как командира штурмующей группы, заключалась в том, чтобы выскочить в атаку из-под огня наших миномётов.

Загнать противника в блиндажи "пить кофе" и напасть во время арт налета.

К 6:00 подошёл Ойтал.

В его группе восемь бойцов, нас семеро.

Берканит, Якут и Гар с пулемётами.

Один сапёр.
Их нежно называли "одноразовый".

Четыре гранатометчика, остальные стрелки.

До 12:00 сидим на нашей позиции.
Распределились по окопам и блиндажам.
Успели с десяток раз  попить чаю, перекусить.

Всё это время идёт обстрел Г-24, без остановки, час за часом.

Даже если вражеский командир что-то заподозрил, заставить шесть часов сидеть наблюдателя на посту под огнём, он не в силах.

—Что? Я сейчас выгляну из укрытия и увижу за бруствером 15 подобравшихся к нашей позиции орков под таким обстрелом?

Именно в этом заключался банально-гениальный план Шиши.

—Наша задача сблизиться, навязать ближний бой, вплоть до рукопашного. Тогда противник дрогнет, побежит, сдастся или будет уничтожен.
Ближнего боя они не выдержат.

12:00. Приказ: 
Группа Шиши вперёд!
Группа Ойтала следом!

—Встали, парни! Пошли!

Все нагружены запасными пулемётными лентами.

Если нас обнаружат, пулемётчики будут основной огневой силой.

Впереди сапёр. Пацан 22 года.
Это его первое задание.

Рядом опытный и внимательный Дарбука.

Их задача снять мины и растяжки.

Лесополоса оказалась непроходимой.
Движемся тропинкой, вдоль лесополки.

Ползком, на четвереньках, кое-где пригнувшись.

Пять, семь, десять метров. Продвинулся один, за ним второй и так далее.

Проходит час, второй, третий.

Метров 600 позади.

Оглядываюсь.
Сзади лежит курит, вернувшийся утром с ротации Электрик.

За ним Хакс, с лицом викинга.

Дед смотрит исподлобья.
Я улыбнулся ему, он улыбнулся в ответ.

Дальше бойцы Ойтала.

Он с Шишей сразу за сапёром и Дарбукой.

Связываются по рации, что-то обсуждают.

Слышно обрывки фраз из окопов противника. Кто-то кричит:
—...долб...б... крупнокалиберный... неси....

"Долб...б" это хорошо.
"Крупнокалиберный" это плохо.
"Неси" ещё хуже.

Неужели заметили?

Шиша жестом показывает вперёд. Ползем.

Позади ещё 50 метров.

До брустверов пара десятков шагов по жидкой, перепаханной снарядами, чёрной земле.

Шиша отправляет три пулемёта с первыми и вторыми номерами на правый край лесополосы с задачей: 
—При появлении отсекать подкрепление противника.

Сапёр докладывает, что путь расчищен и отползает вдоль цепочки назад.
С ним уползает Дарбука.

Берканит с пулемётом был передо мной, ушёл вправо, вторым номером у него Дед.

Впереди меня только два командира, ими рисковать нельзя.

Проползаю вперёд, уже в грязь перекопанной позиции.

Вижу, что Ойтал готовит к выстрелу гранатомёт.

До окопов около 10-12 метров.

Над окопом поднимается труба разведчика, такая же как у меня.

Через пару секунд исчезает.

Успеваю крикнуть шёпотом Шише:
—Труба разведчика над окопом была! Нас заметили!

Не поверив своим глазам, вражеский наблюдатель выглянул из окопа убедиться, что он действительно увидел в трубу самое страшное, что может увидеть наблюдатель на фишке... которую он прое...л!..

...За бруствером окопа, в десяти шагах, он увидел приготовившуюся к атаке штурмовую группу Вагнера...

Из-за бруствера появилась голова в НАТО-вской каске.

На мгновение встречаюсь с ним взглядом.

С колена бью короткой автоматной очередью.

Со всей дури кричу:
—Контакт!!!

Пытаюсь встать, но утопаю в грязи.
Иду на коленях вперёд, стреляю по брустверу.
Пустые магазины кидаю на землю, бросаю гранату.

С той стороны стреляют по "сомалийски",  не высовываясь из окопа.

Ойтал в упор бьёт из гранатомёта и сразу из "Шмеля".

Что-то взрывается, загорается.

Слева Электрик, метрах в шести, стоит в полный рост, поливает из автомата.

Ему под ноги падает граната.

Кричу дурным голосом:
—Электрик! Граната между ног!

Кричит:
—Вижу! 
Падает в воронку.

Взрыв. Вскакивает весь в грязи.

—Цел?

—Да!

Вдруг секундная пауза в стрельбе, все перезаряжаются.

Кричу, сколько есть сил:
—Сдавайтесь, суки!

Стрельба возобновилась.

Заработали наши пулемёты.

Скатываюсь с кучей земли в окопы.

Рядом спрыгивают парни.

Харс и Дарбука зачищают блиндажи.

Никого нет, все сбежали.

Рация противника!

Висит на уровне земли с неимоверно длинной тангентой.

Из неё:
—Доложите, что там у вас? Доложите!

Говорит чистым русским языком.

Осмотрелись. Опорник взят.
Потерь нет. Все целые.

Ойтал поднимает "трубу", вроде гранатомёт и стреляет вдогонку противнику.

Сколько раз нам повторяли:
—Не трогать оружие противника. Тем более не использовать.
Тем более все эти опасные в применении "трубы".

"Труба" взрывается.

Ойтал "300".
Шиша и Хакс контужены.

Легендарный командир. Смелый до отчаяния. Опытный. Ну как так!?

Один командир ушёл на эвакуацию, второй сидит в блиндаже, не может головы поднять.

Темнеет.

Выставили четыре фишки.

Ждём контратаки.

Рация противника молчит и вдруг около 21:00 разговор в эфире.

Постараюсь передать дословно:

—Али. Я пойду, вернусь.
—Куда ты нах... собрался?
Видишь какая херня получилась!
—Плюс.

Тот, который собрался вернуться, командир этого опорного пункта.

Али, вышестоящий командир.

"Херня", которая получилась.
Это то, что они без потерь сдали ключевую, хорошо подготовленную к обороне позицию и сбежали.

Я передал содержимое разговора в штаб.

На что был был отдан приказ:

—Удвоить посты.
Усилить бдительность.

Командир прислал восемь человек в подкрепление.

27 день

Когда мы захватывали позиции противника, там всегда были трофеи.
Начиная от оружия и обмундирования, заканчивая продуктами, валютой, трусами.

Всё это теперь принадлежало нам.

Но нам, это кому?

Семёрка Шиши, восьмёрка Ойтала, плюс восемь человек подкрепления, собранные из разных групп.

Ойтал ушёл на эвакуацию.

Итого на позиции 21 малознакомый боец, без командиров.

Шиша после контузии лёг спать.

Среди прибывших командиров не было.

И каждый считает, что имеет право на военную добычу, особенно не принимавшая участие в штурме восьмёрка.

Вся движуха, связанная с трофеями, называлась мародёрство.

Даже сумка сзади крепилась и называлась "мародёрка".

Ещё представьте тот контингент.

Так-то люди месяц как из мест лишения свободы, а там имущество имеет первостепенное значение.
Будь ты хоть трижды порядочным, если у тебя баул пустой, никто тебя кормить не будет.

Ребята все отличные, но хапуги ещё те!

Что там началось!

Один мародёр набивал рюкзаки и оставлял их в блиндаже, туда заходил другой, принимал их за трофейные и тут же размародёривал.

Первый мародёр возвращался с ещё одним рюкзаком, видел отсутствие "своего" рюкзака и начинал скандалить.

Пока он скандалил и выяснял кто его размародёрил, его снова размародёривали.

И так по кругу!

Наконец мародеры поняли, что нужно объединяться в пары.

Один охраняет в блиндаже намародёренное, второй рыскает в поисках добычи.

Мы с Нордайсом хохотали до слёз, видя разгневанные глаза размародёренных мародёров, ищущих "свои"  рюкзаки.

Я пошёл до Шиши узнать, сменит ли нас кто-то.

Смотрю, на бруствере лежит великолепная НАТО-вская  разгрузка.
Чёткая, удобная.
Все магазины снаряжены, гранаты в кармашках.

Ну думаю, повезло!
Себе возьму.

Примерил, подтянул, подогнал под себя.
Открываю сумку-мародёрку, там фонарь и портсигар... как у Дарбуки.

Блин! Только не у Дарбуки!!!

А я уже гранаты в поле выбросил, магазины свои вставил.

Бежит Дарбука:

—Размародёрили!!!
Не успел разгрузку снять, в блиндаж зашёл на минуту, выхожу разгрузки нет!

Я говорю:

—А если бы ты её сейчас нашёл? Только без двух гранат. Ты бы обрадовался?

—Отдавай разгрузку немедленно! Я как знал, у кого спросить!

—Забирай. Я думал хохляцкая лежит.

Дарбука очень обрадовался, говорит:

—Там гранат два ящика. Главное портсигар нашёлся!

Нордайс рядом загибается от смеха.

Потом мы нашли две банки тушёнки и бутылку воды.

В 2:00 нас сменили и три часа мы отдыхали в блиндаже, забитом трофейными рюкзаками.

День 35

"Сказка".

Так называли морг.

Семеро из нас (примечание alexsword: это период пребывания Госта в госпитале, то есть это задача не тех, кто на передовой), каждый день раскладывали по пакетам останки бойцов и грузили в фуры для отправки на Россию.

Именно:
—На Россию.

Кто-то из нас должен был их грузить.

Пацаны уходили с утра.
Когда возвращались, им давали еды и сладостей сколько угодно.

Они рассказывали, что многие тела уже старые.

Эту процедуру нужно было делать, чтобы родственники получили денежную компенсацию и провели похороны. 

Хотя бы что-нибудь и жетон.
В чёрном пакете.

Эти пакеты грузили в попутные фуры, которые заходили на Донбасс с грузами из России.

Водителям платили в два конца и некоторые брали наших "200"-х бесплатно до Ростова.

Дальше было как-то по-другому.

В день тогда отгружали 50-80 тел.

День 41

До Покровки, крайней деревне перед фронтом, около 20 км по местами разбитой асфальтированнной дороге.

На обочинах сгоревшая военная техника, разбитые легковые автомобили. 
Проехали под взорванным мостом.
На развилке, вместо указателя, лежит раздутая мёртвая корова.

Встречных машин практически нет. 
Если есть, то это военная техника.

Некоторое оживление на пересечении с "линией Вагнера".

Блокпост.
Экскаваторы, автокраны, несколько мирных фур с номерами российских регионов.

Рядом водители с круглыми глазами.

Строители.
Мужики в синих, зимних комбинезонах, без оружия, некоторые в касках.

На фурах бетонные противотанковые треугольники, профнастил, пиломатериалы.

Влево и вправо от дороги, на сколько хватает глаз, идёт строительство мощного оборонительного рубежа.

Десятки единиц техники, сотни строителей, тысячи тонн грузов.

Вижу это и не понимаю.

—Если мы идём вперёд, закапываясь в землю сапёрными лопатками, зачем в 20 км сзади рыть окопы экскаваторами?

Мы потом отступим?
Или что?

В тот момент думалось как-то так, видимо ещё не представлял масштабов войны.

День 47

К вечеру на "чертовом углу" разгорелся бой.

Противник подогнал танк и расстрелял наш опорник. 

Двое "200".

Мимо самостоятельно идут несколько раненых. 
Один из них Дарбука, с разбитой в клочья рукой.

 С "чёртова угла" докладывают, что очень тяжёлый Черобай.
Оторвало обе ноги и руку.

Командир отправляет группу выносить его, требует поторопиться.

Доктор слышит рацию, качает головой:

—С такими ранениями не спасут.

Минут через двадцать, кто-то из группы эвакуации кричит в рацию:

—Тишина в эфире.
Черобай на связи.

Затихающим голосом:

—Прости командир, подвёл тебя и пацанов. 
Прощайте, я "двести".
Было приятно с вами работать.
По нам отработал танк.

До утра Шмакус, Чейз, Доктор и Таджик выносили "двухсотых".

Я в одного простоял на фишке ночь по щиколотку в воде.

День 50

"Зинаида".

Утром по рации проходит приказ:

—Туру.
Приготовить группу к штурму лесополосы "З". 
Выступаете через час.

Лесополоса "З", или как её прозвали Зинаида, находилась в 150 метрах, через поле вправо от "чёртова угла" и представляла из себя крупный, хорошо укреплённый узел обороны с выходом дальним краем на автодорогу, которая была целью нашего взвода.

^{К началу декабря, после безуспешных штурмов Зинаиды, группа Нордайса уничтожила опорник противника на точке  "Человек—4"  (перечеркнутый жёлтый прямоугольник) и продвинулась до  "Человек—13".}

^{До дороги оставалось несколько сот метров.}

^{1 — Нордайс
2 — Тур
3 — не помню
4 — Гост
5 — Мистерия.}

...

В группе Тура все бойцы были из группы эвакуации, но волей судьбы, в тот день, они оказались на повороте лесополос и были ближней группой к вражеской позиции.

С Туром Лялик, Ромарио, Ясень, Пимыч и Лиски.

Все шестеро из категории "К".

Приказ надо выполнять.

Тур ведёт группу, докладывает что наткнулся на растяжки и без сапёра не пройдёт.

Командир дал команду:
—Отход.

Поле между лесополосами обрабатывают несколько часов из артиллерии.

В полдень команда:
—Группа Тура. На штурм.

Тур кричит в рацию:
—Отправляете на смерть!

Идёт.

Через несколько минут:
—Ясень сильно контужен!

—Нужна эвакуация или остаётся в строю?

Пауза.
—Остаётся в строю.

Из рации:
—Штурмуйте!

Парни полезли вперёд, противник открыл огонь из всех калибров.

Информация от Тура:
—Ясень "200".

Пуля попала в открытый рот, когда он поднимал пацанов в атаку.

Тур остановился, не может поднять головы.

Получает команду:
—Отход.

—Эвакуируйте Ясеня.
Готовьтесь к штурму.

Проносят мимо на плащ-палатке.

Пацан, лет 28, с Архангельской области, вроде из Североморска. Звали Женя.
Служил в УФСИН.
Поехал с друзьями в лес, нашёл перевернутый снегоход.
Прибрали, продали.
Уголовное дело. Условка.
Не отмечался. 
Суд, колония.
Вагнер. Бахмут. "200".

По рации приказ:
—Гост с группой идёт на подкрепление к Туру.

Стою один в окопе.
Чейз что-то, где-то  таскает.
Передаю:
—Нас двое.

—И чё?

—Информирую по количеству. Идти одному или дождаться Чейза?

—Дождись. Идите  вдвоём.

Славно!
Кофе с Мистерией попить успею.

Достал всё вкусненькое, что оставалось, выпили по пару чашек.

Кофе-брейк закончился, пришёл Чейз с маленьким, но тяжёлым рюкзаком.

—Что у тебя там?

—Нужное.

—Ладно, пошли.

По дороге выхожу на связь:
—Волок. Госту.

—На связи.

—Я поведу группу.

Пауза.
—Вывезешь?

—Вывезу.

Пауза. 
—Группу ведёт Гост.

Зинаиду не взяли.
Ни тогда, ни позже.

По ней била вся артиллерия фронта, вплоть до самолётов.

До неё рыли "Беломорканал", ход в земле, чтобы подойти вплотную.

Но всё равно не взяли.

Противник ушел с неё, только когда оказался в полукольце.

Но это было гораздо позже.

В тот день семерым бывшим уголовникам предстояло штурмовать её третий раз подряд.

...

Пришли на Г-52.

Разбросанные вещи, рюкзаки, тряпки, гранаты, короба с лентами, гранатомёты, магазины.
На боку лежит пулемёт.

Темнеет.

Никого не вижу.
—Чи-чи!

Из-под земли вылез Пимыч, за ним Тур.

—Где у вас фишка?

—Впереди, метров пятнадцать, там Лялик и Ромарио.

С трудом нахожу у тропинки отверстие в земле.

Стучу прикладом по крыше из термо ковриков, присыпанных землёй:
—Кто на фишке?

Вылезают, смотрят, моргают, переглядываются.

—Давай к окопу Тура.

Собрались.
—Кто пулеметчик?
—Никто.

—Гранатометчик?
—Никто.

—Автоматы у всех стреляют?
—У меня...что-то...

—Стоп, стопэ!
С ножом пойдёшь.

Выхожу по рации на командира:

—Люди морально подавлены, не готовы к штурму.

Командир:
—Пацаны. Нам нужен этот штурм. Вперёд.

Пимыч опустил автомат между ног на землю:
—Я не пойду.

Докладываю:
—Боец отказывается идти.

—Кто?

—Пимыч.

Пауза.
—Отправь его к Мистерии, пусть тогда ящики таскает.

—С оружием?

—Да.

Пимычу:
—Слышал? Пошёл вон отсюда!

Пимыч мой однополчанин по 119 полку, десантник.
Кто угодно мог дать заднюю, но только не десантник.

Быстро уходит.

—Я тоже не пойду.
Это Тур, командир группы.

Докладываю.

Командир:
—Расстреляй его.

Ситуация.
Сидим кружком у окопа с автоматами в руках, смотрим все на всех.

Тихий щелчок.

Это верный присяге Чейз снял автомат с предохранителя.

Он со мной, остальных вижу впервые.

Тур:
—Я пойду!  

Сразу докладываю:
Тур передумал, пойдёт.

—Начинайте движение.

—Разрешите начать движение через 10 минут?
Познакомлюсь с людьми.

—Да.

Провожу планерку:
—Как позывные?

Представляются:
Лялик, Лиски, Ромарио.

Не запомню:
—На сегодня будете:
Старый, Хитрый, Цыган.
Идём налегке.
Из оружия автоматы и гранаты.
Задача незаметно проползти 250 метров, сначала 100 по лесополке, потом 150 по полю.
Доползаем до брустверов,  закидываем гранатами, прыгаем в окопы.
Ведем себя  шумно, по-хозяйски, как будто нас много.
Пленных не брать.
Мародёркой не заниматься.
Прогоним их до дороги, всех убьём, потом займёмся добычей.
Вопросы?

—А если нас в поле обнаружат?

—Тогда всех убьют.
Вперёд.
Чейз направляющий, за ним Тур, я, Хитрый, Цыган.
Старый замыкающий.
Не подведёшь, дед?

—Не подведу, командир!

—Всё, пошли пацаны!

Темно. Тихо.

Ползем цепочкой по изодранному войной кустарнику, до поля несколько шагов.

Вдруг выстрел. Одиночный.
Как будто где-то рядом.

Чейз:
—Я "300".

Кто-то:
—Снайпер!

Если это снайпер, он нас как мишени, сейчас всех перебьёт.

Вжались в землю.

Сзади за "Утёсом" Мистерия.
Мы договорились, что он прикроет в случае чего.

Докладываю командиру:

—Чейз "300". Одиночный выстрел. Возможно снайпер. Куда ранен не знаю пока.

—Отход, отход!

Если мы на прицеле снайпера и видны в приборы, мы прекрасные мишени.

Командир отдал единственно верный приказ, чтобы спасти своих бойцов.

Тур, со своими, как четыре ящерицы мгновенного уползли.

Осматриваю Чейза:
—Куда ранило?

—В жопу.

Пауза:
—У тебя автомат на предохранителе?

—Да.

—Двигаться можешь?

—Могу.

—Ползи вперед, я за тобой.

Выползли на позицию Тура.
Сидят счастливые, курят все.

Провожаю Чейза до старых блиндажей.
Остались вдвоем.

—Дай магазин?

Пересчитал патроны, 28.
29-й в патроннике.
—Где тридцатый?

Молчит.

Произошло следующее:

Двигаясь через кусты, Чейз перекинул автомат со снятым предохранителем за спину и во время движения ветка зацепила спусковой крючок.
Произошёл случайный выстрел.
Чейзу навылет прострелило ягодицу, сверху вниз.

Мы приняли этот выстрел за снайперский.
Получили команду на отход.
Все остались живы и целы, кроме жопы Чейза.

Как потом выяснилось, штурм Зинаиды был отвлекающим манёвром.
Движение пошло через другую лесополосу.

Манёвром мы держали на Зине крупные силы противника, связывали их в ненужной обороне.
А прорвались на автодорогу в другом месте.

Вот такая...жопа.

Когда Чейз ушёл на эвакуацию, я наткнулся на его маленький, но тяжёлый рюкзак.
Боеприпасы?

Открыл.

Там Библия, молитвослов, другая религиозная литература.

Не зря говорят:
"На войне атеистов нет".

День 51

...

Быстро дойдя до деревни, пришёл к штабному домику.

Кроме меня на приём к командиру ещё был записан Волноваха.
Я пришёл сам, его вызвали.

Он зашёл первым, я стоял во дворе у гаража, где меня чуть не расстреляли раньше.

По звукам из дома, я понял что Волноваху ругают, предположительно бейсбольной битой.

...

Я ожидал увидеть там что угодно, но только не это. На столе, в уютной комнате деревенского дома, на большой фарфоровой тарелке лежали два шампура.
На одном шесть кусочков мяса, на другом три.

Во главе стола, как капитан пиратского корабля, Волок. Слева и справа от него сидят ещё двое, по виду серьёзные парни. Ещё двое стоят. Чуть слева Писаро, новый замком взвода, справа в дверном проёме радист.

Из-за занавески на мгновение выглянул Грузин, старшина. 

Стою по стойке "смирно", снял шапку, убрал в карман, автомат по-походному за спиной, в грязи с головы до ног:
—Разрешите доложить обстоятельства вчерашнего боя?

Командир:
—Не надо, я всё знаю.

—Разрешите идти?

—Иди.

Разворачиваюсь, берусь за ручку двери.

Писаро:
—Подожди.

Разворачиваюсь.

Волок:
—Ну точно, учитель физики.

Все засмеялись.

—Я учитель биологии и химии.

—Почти угадали.

Снова засмеялись.

—Возьми один шампур, который поменьше.

Взял:
—Спасибо.

—Шампур потом верни.

Волок достал из кармана открытую пачку настоящего Мальборо, кинул на стол:
—Держи.

Взял:
—Спасибо.

— Иди постирайся, помойся, приведи себя в порядок.

—Я планировал вернуться на позиции.

—Завтра с ротацией пойдешь, отдыхай.

...

Пришёл в Яму-2, разогрел мясо на костре.  Один кусок отдал Линкольну, второй Волновахе, третий съел сам. Шампур повесил на саморез в стене, забыл и не вернул.

Ни париться в бане, ни стирать вещи не стал.
Просто завалился спать.

День 59

Мы проверили великолепную ночь в командирском блиндаже захваченного вражеского опорного пункта.

Втроём. 
Я, Берканит и Нордайс.

Добычи было полно.

Наголодавшиеся Вагнера, теперь ели продукты всех стран мира.

Сосиски, шоколад, сгущёнка, батоны, кофе, лимонады.

Рюкзаки сигарет, шмотки, тряпки, оружие и снаряжение.

Газовые баллоны в коробках. Свечи в ассортименте.

В блиндажах почти обои.

В середине позиции огромная яма с мусором.
Тысячи пустых бутылок в ней.

Окопы выше роста.
Блиндажи в три наката брёвен. Железобетон.

Мы не спали до утра.
Каждый час докладывали, постоянно проверяли фишки.

Вспоминали.

Как с Берканитом и Ясой на Г-6 съели втроём рюкзак шоколадных батончиков за один присест.

Как с Нордайсом почти сутки просидели под дождём в открытом окопе, на позиции Г-24, пока нас не сменили. 
Там и познакомились.

Вспоминали дом, семьи, детей.

Узнали хоть, как друг друга зовут.

Нордайс и Берканит оказались из одного города.

Берканит отдал мне свой лёгкий бронежилет, себе нашел другой.

Незаметно подкралось утро.

Я получил приказ идти вперёд. 
Продвинуться дальше засады Белого, на сколько получится.

До линии Белого, нас вел его проводник, Милосерд.
Дальше пошли впятером.

Я планировал закрепиться под подбитой БМП, закопаться под неё.

Не дошли метров 30.

Залп из автоматов, с другой стороны оврага.

Залегли в воронки от взрывов, сразу все вместе начали стрельбу на подавление противника.

Доложил в штаб, что у нас стрелковый контакт с противником.

Запросил огневой поддержки у Белого.
Он был рядом и здорово помог в трудный момент боя.

Мы в 10 стволов подавили противника огнём и прикрывая друг друга, по очереди вышли с линии огня, без потерь.

Мне приказали отойти до линии позиции Белого и ждать.

Мы, как могли, спрятались под поваленные деревья и в складки местности.

Заработали вражеские миномёты.

После первой волны были ранены Янгол, Лиски и Ромарио.

Лиски с разорванной рукой и Ромарио с посеченными осколками ногами, ещё могли ходить и я сразу отправил их к Нордайсу.

Янгол был ранен в ноги и голову, не говорил.
Шмакус перевязал его.

Я доложил о потерях.
Мне прислали троих из группы Белого.

Миномётчики нанесли второй удар, серией 7-8 мин.

Маршак "200".
Милосерд и третий боец, тяжёлые "300". 
Идти никто не может.

Приполз Янгол.
Протянул мне руку. Сцепились.
Он, с белой повязкой на голове, хорошая цель для вражеского наводчика.

Отпустить не могу, не имею права.

Загудели мины. 

Попали.
Решил сначала, что оторвало ноги.
Доложил, что я "200", попрощался с пацанами.

Волна боли отошла. 
Живой, в сознании. 
Нога не шевелится. Могу ползти.

Отправил Шмакуса за второй рацией, оставленной в одном из рюкзаков во время боя.

Рацию вытащили.

Доложил обстановку.
Получил приказ об эвакуации.
Метров 50 полз сам, потом встретил Лялика. 
Он и Шмакус "под руки" дотянули меня до группы эвакуации Питерских. 

Меня на сетке донесли до машины, где я потерял сознание. 
Питерские решили, что я умер и сообщили нашим.

В эфир передали:
—Гост "200".