Логика языков человечьих/языковая логика

Я часто употребляю это выражение «языковая логика», пришло время досконально разобраться, что же это я имею в виду. А имею в виду, если просто, то МОДЕЛЬ, или МАТРИЦУ (кому как угодно), стоящую как бы вне языка, но прямо влияющую на сам язык, вернее, на его носителей. В общем и целом каркас логики, его реперные точки покоятся в грамматических особенностях любого языка, но это не совсем верно, потому что носители могу своей доброй волей ИСКАЖАТЬ и саму суть этих каркасных соединений, либо вообще СТРОИТЬ новые подобные точки.

Реперные точки можно выразить, как взаимоотношения слов и фраз в языке. Некоторые слова и фраз «жёстко» сидят в языке, некоторые «мягко», некоторые вообще «болтаются», как кое-что кое в чём, и тем, кстати, готовы к весьма вольному употреблению (фантазии). По последней позиции в любом языке ОЧЕНЬ много моментов (в качестве отдельно выражаемых конструкций), именно они ответственны за ЛЬВИНУЮ долю тех искажений, происходящих в любом языке с течением времени, которые обычно незаметны в жизни любого поколения, но, будучи сохранёнными для будущих, могут быть замечаемы по ПИСЬМЕННОСТИ. Сейчас для людей открыта возможность, в связи с изобретением записей устных, проследить некоторые моменты изменений и по устной речи.

Логика языка таким образом характеризуется ВЗАИМООТНОШЕНИЯМИ между его элементами и группами элементов. Ну это понятно и без озвучания, как данность. А вот следующий момент в моих рассуждениях может быть не очень понятен. Он касается ПРИЧИН изменений в языках. Как правило, за причины берутся данные/знания/предположения в совершенно других областях, не имеющих никакого отношения к языкам. Моё же предположение состоит в другом: изменения в языках берутся по причине творчества людей, которым не нравится ЗАСТЫВШЕСТЬ. Разумеется, не всех, а лишь малой части людей-носителей. Примерно такая же часть является в языках ярыми противниками изменений. Вот эти две группы между собой и собачатся. Подавляющему большинству на это плевать. Правда, при этом, они обращают внимание и на тех, и на других, и фантазируя, либо просто по симпатии, начинают ОПРЕДЕЛЯТЬ, что в будущем изменится, а что – изменится.

Ещё раз: определяют изменения в языке не группы условных языковых «революционеров» или «контр-революционеров», они же консерваторы, а БОЛЬШИНСТВО, которому как бы по фигу. Но которые либо принимают предложения от этих групп, либо – не принимают. И у групп ничего не выходит.

Поэтому, имхо, вопрос о быстрой (в течение века, допустим) УПРАВЛЯЕМОСТИ языковых изменений – достаточно сложен, а с моей точки зрения, так и вообще глуповат. Всё обстоит совершенно не так. По каким-то причинам большинству становятся по душе некоторые предлагаемые текущие изменения, и они их поддерживают «словом и делом». По этим же самым причинам другие изменения им не нравятся, и они их не поддерживают. Кстати, да, некоторые изменения можно вносить директивным порядком, конечно, но они не выдерживают долгой перспективы, рано или поздно язык возвращает их к равновесному состоянию. Несмотря ни на что.

Это, кстати, великолепно может быть объяснено существующей логикой языка, вернее, его ПРИНЦИПАМИ, которые покоятся где-то выше, ВНЕ самого языка, но им «руководят». Поэтому «управленцы» языковыми изменениями, буде они где обнаружатся (ну, вдруг!), скорее всего обитают в той области, которую иначе как серьёзно фантастической и не назовёшь. КОБ в этом плане «подхрамывает», особенно в части того, что управлять в плане людском можно ВСЕМ. Хрена с два. Некоторыми вещами можно, а для некоторых – «можелка» ещё не созрела, да и не созреет никогда. Это, в частности, относится к общему принципу логики всех языков на свете (все логики можно запросто свести к единой логике, просто она будет очень сложной). Вот им «поуправлять» не удастся.

А вот рассмотреть её, логику, мы можем запросто. Чему, собственно, и посвящена данная статья. Начнём тогда. Логика – эта «наука о взаимоотношениях между элементами в виде некоторой системности», язык человечий полностью подпадает под действие этого, потому что устроен по большей части рационально, хотя в некоторых областях это не так. Области эти находятся с самых краёв языковых «полей», и мы, люди, это прекрасно знаем и ощущаем (к примеру, не можем говорить то и так, как и чего не поймут окружающие). Но в некоторых случаях – МОЖЕМ. И поймут. Но не на уровне языковом, а на другом, который и определить пока трудно. Ну, назовём его внутренним ощущением, допустим.

С этими областями в обычной повседневной жизни средний человек предпочитает не контактировать, в них глубоко не залезать, да и ваще, как говорится, зачем искать себе на заднее место ещё и языковые приключения, если иных забот хватает. Но иногда вот приходится. По разным случаям. И тогда наступает момент истины, в том плане, что всё, что находится с КРАЮ, предстаёт В ВИДЕ ТУМАНА. Что за которым – совершенно неясно! Думаю, каждый человек не раз и не два сталкивался с подобным. Просто об этом не принято распространяться, чтобы не сочли шизофреником. Тем не менее, этот эффект есть. И он показывает исследователю внутренних языковых устроений, что а) границы у языков есть, б) они определяются внутренней структурой, то бишь логикой + наполнением этой логики «мясом» (т. е. словами и звуками, фразами и предложеними, а также стоящими за ними СМЫСЛАМИ).

Выходить за пределы языковых границ можно, никто не воспрещает. Но это карается полным непониманием со стороны окружающих. Вспомните, как у детей, говорящих иногда на своём языке. Ещё не «проклюнувшимся» для окружающих, а то и иногда вообще неизвестно, откуда взявшимся. Это есть тренировка для формирующегося разума малого человечка о ГРАНИЦАХ понимания. И далее включается простой механизм: человечек ПОДЧИНЯЕТСЯ этим границам с тем, чтобы получить понимание и общение. Редко случается, по пальцам пересчитать, неподчинение. Но оно и описано как следует быть не может, потому что не остаётся свидетелей.

Логически это понятно: либо ты вписываешься в систему, подчиняешься «правилам» существовавшим ещё до тебя, и тебя ПОНИМАЮТ, либо – ну иди лесом в полное молчание. Большинство выбирают первое. Принимают, даже без толкового осознания, логику, системность, «правила» и всё тому подобное. Ведь существовать в системе гораздо удобнее, чем ВНЕ системы. Более того, не просто удобнее, а иногда представляется и единственным выходом. Хотя это не так, конечно. Можно же углубиться в несознанку полную. Такой выход тоже есть. Масса представителей его, разного калибра, проживает в психушках.

Но здесь, в этом моменте, естественно возникает вопрос, к примеру: кто создал эту логику или логики, если брать языки по отдельности? Вопрос очень философский, на него нет чёткого ответа. А вот «промежуточный» итог уже давно сформулирован теми же философами, которые прямо и очень давно утверждают, что мiром надмiрно так управляют те самые ПРИНЦИПЫ. Далее, при попытках, подняться от принципов выше, снова идёт вялая разноголосица, и тоже веками, а, если от принципов попробовать пойти вниз к языкам тем же, тоже возникает распределённый туман возможностей, через который очень нелегко пробиться. Другими словами, языком невозможно определить принципы, которые его же и формируют. Отсюда и «туман».

Но кое-что всё же можно вычленить. Первое, и самое важное, принципы можно лично ОЩУТИТЬ, прощупывая пути той или иной логики. Как воздушный след, едва заметный на небе. Вот он был, а вот его уже нет. Но ощущение осталось. Описать его затем достаточно трудно, да и нет в этом особой нужды, кроме банального любопытства. Но иногда можно. К примеру, по остаточности влияния принципа в том или ином языке. Которая, в свою очередь, может быть выражена (на ступень ниже) с помощью логического обоснования существования тех или иных реперных точек в языковой конструкции. Дело в том, что некоторые такие точки более выпуклы, чем другие. Или более заметны.

Для английского языка, к примеру, такими реперными точками может служить общая грамматическая система, особенно связанная с грамматическими временами, с разветвлениями по практике употребления (ещё на один уровень ниже). Для русского языка – это его необычайная флексибельность в плане флексий (изменчивость в приставках, суффиксах и окончаниях слов). Это всё «работа» принципа или принципов, не знаю даже, как точнее и назвать. И в связи с этим даже иногда подкрадывается мысль, что всё это НЕ СЛУЧАЙНО. Момент уж больно серьёзный, чтобы отдавать на волю случая-рулетки такое!

Впрочем, поскольку сами принципы описать невозможно (то, что описывает, не может описать то, из чего он даже не состоит, а ПРЕДСТОЯЛ ещё в мысли и лишь представимым), то описать можно лишь воздействия, эффекты и результаты. Именно поэтому «наука» о языках – тупикова в принципе (извините за тафтологию), она неподъёмна принципиально, а значит ВЕЧНО открыта для обсуждения ея всеми страждущими её обсуждать. Подобное высказывание, кстати, можно отнести к любой сфере человеческих знаний, там ситуация точно такая же. Что, собственно, и «доказывает» (если кому ещё нужны доказательства) работу этих самых ПРИНЦИПОВ.

Остаётся один вопрос вопросов: можно ли тогда описать ЛОГИКУ? В частности, языковую. Да, можно, конечно. Если постоянно иметь в виду, что язык изменчив в том числе и вопреки любой логике. Да, в малых количествах. Но всё же.