Агонистическая демократия или агония либерализма

           Одной  из   основных  претензий, предъявляемых  Западом  к   России, является  отсутствие  в   ней  демократии.  Если  рассмотреть   современные  труды   по  изучению   демократии, то   выяснится, что   практически  все  написаны  американскими  политологами: Дэвид  Хэлд,    Джон  Дризек , Надя  Урбинати,  Джейсон  Бреннан.  Сам   факт  весьма  настораживает  - люди  из   страны, где     демократии   нет   и   в   помине  (начиная  от   архаичной   избирательной  системы  и  незаконных   изменений   конституций   штатов   волею  чиновника   и    заканчивая  отказами   судов  всех   уровней  рассматривать  иски   о нарушениях  избирательного  права  по  существу),  разъясняют   миру, что  такое  подлинная  демократия.

     При  этом  в   рамках   концепции  глобалистов  они  ведут  речь  о  «космополитическом  гражданстве»,  то   есть   размытии   национальных   демократий.

      Заслуживают   внимания     два  эссе     Шанталь   Муфф, профессора   кафедры политологии  и  международных отношений  Вестминстерского  университета :    «Демократический   парадокс» (2000 г.)    и   « Демократия  в   многополярном   мире» (2009 г.)

      В  первом  она    анализирует   концепцию,  предложенную  Карлом  Шмиттом (1888-1985), очень   спорной    фигуры  в  научном  сообществе   по  причине  связей  с  нацистской  Германией  и  членству  в  НСДАП  с  1933 года,  а  также  ярого  противника   либеральной   демократии.    

      Муфф    пытается   опровергнуть  теорию  Карла  Шмитта, хотя  поддерживает  его  принцип   равенства  равных, то  есть   однородности    как    условии   демократии.  Она  признает, что  эта  однородность  достижима  только  внутри  ограниченной  общности  и  должна  принадлежать  определенному  народу.   Предлагаемый   глобалистами  и  либеральным   индивидуализмом   принцип  равенства  человечества  как  личностей  является  формой  индивидуалистической  этики, а  не  государственности.  Демократия  же   является  политическим   дискурсом. Кроме того, вследствие  экономического   неравенства,  равенство  в   масштабах  всей  планеты  невозможно.  Либеральная  концепция  полагает, что каждый  человек  как личность  равен  другому  человеку.  Политическая  демократия  реализуется  в   рамках  определенной  нации  и  института  гражданства. Равные  права  от  рождения  предоставляются   в   рамках   принадлежности   к  нации, а  не  разделения  идей.  Демократия  предполагает   взаимодействие   не  личностей, а  граждан  и   правителей  в  рамках  политического устройства  государства  и  суверенности  воли  народа.  Таким  образом,  в   политической  демократии  проводится  граница разделения между гражданами  и  иностранцами.  Основному   понятию  либерализма -  личность  человека - противоречит  сам   факт  наличия  такой   границы.  Две  противоречивые  логики    могут  быть  предметом  временных  и  неустойчивых переговоров, но  достичь  равновесного решения  между  ними  невозможно. Экономическая  и  политическая  модель  не   могут  быть  заменены   моральной.

      Основная задача  демократии – сочетание народного блага  с национальным суверенитетом. Общий  интерес  вырабатывается  в   процессе  честного коллективного обсуждения   между   свободными   и   равными   индивидами  на  основе  рационализма. Легитимность  решений  основана  на  достижении   согласия.  В   практике   либерализма  для  достижения  консенсуса  обычно  используется   устранение  плюрализма   из    публичной  сферы     (здесь мы  без  уточнений  просто  оглянемся   в   сторону  США).

 На  основании  этого  Шмиттом  сделан вывод:  Парламентская  демократия, сочетаемая   с   либерализмом,  нежизнеспособна. 

      Шмитт  утверждал,  что    законным   в   мире  является  только  плюрализм  государств. Чем  конкретнее  основы   единства  государства, тем   оно  устойчивее.    Либеральное  государство  слабеет, приходя  к    компромиссам  между  различными социально-экономическими   группами,  объединениями  и  союзами. Если  государство   становится  плюралистическим  партийным  государством, то  его  единство возможно  только  до  тех  пор, пока  обе  партии  согласны  признавать   общие  принципы  и нормы.  Такое  единство  может  быть  основано  на почитании  и соблюдении конституции. Вырождение  конституционной  нравственности  приведет  государство к  скоплению  изменчивых  союзов. Согласно его утверждения либо государство  навязывает  свой  порядок  и   рациональность  гражданскому  обществу (которому  свойственны  плюрализм,  соперничество   и  беспорядочность), либо либеральная   демократия   уничтожает   политическое   единство.

      Ш. Муфф     выражает  несогласие  с   концепцией  Шмитта, но  ничего, кроме  отказа  от   этой   дилеммы  и   её  дальнейшего обсуждения  в  рамках  плюрализма: религиозного, культурного,  политических  партий,  не предлагает.  Она  полагает, что  разные  формы   идентификации  должны  соперничать. Как  мы  видим, в  современных США  разные  формы  идентичности  не  соперничают, а      воюют  между  собой. Что  в  полном  соответствии   с   теорией  Шмитта  ведет  к  ослаблению  и   распаду   государства.

       Вторая  работа  более  интересна, потому  что  начинается  с   очень  важного  тезиса: «Следует   признать   невозможность  окончательного   знания   любого строя. Любой   социальный   строй   основан  на  гегемонии  и  направлен  на  установление   порядка   в   определенных   обстоятельствах». В  действительности  любой  строй  является  сочетанием  властных  отношений  и  сочетаемых  с  ними  практиками.  Любая  форма  может  быть  изменена   контрпрактикой  с  целью  установления  другой  гегемонии.  Обратите   внимание, речь   не  идет  о  справедливости,  что  вполне разумно, если признать, что  в  современном  обществе  всегда  существуют  конфликты  и   антагонизмы. Основная  проблема  либерализма  состоит  в  его  восприятии бытия  как  присутствия, в  то  время  как    разные  группы   построены   на  разных идентичностях, проблемы  не  исчезают  сами  собой  и   социум   конструируется   действиями   власти,  в   том  числе  и   насилием   в   рамках  норм  права.

    Отношения   между   разными  группами  переходят  в  антагонизм («враги»), когда  они  начинают ставить под  сомнение  идентичность и  угрожать  существованию другой  общности .

        Ш. Муфф  вводит  понятие   агонистической  демократии.   Смысл  её   теории  состоит  в  том, что  в  обществе  всегда   присутствует  антагонизм, в  котором   стороны  являются  врагами,  не  имеющими   в   своих  позициях  ничего   общего  и   поэтому    недоговороспособные. Она  признает, что  в  современных  либеральных  демократиях  конфликт не может быть искоренен, поэтому  для  перевода   отношений  из  «схватки  между   врагами»  следует  признать  право  соперников  отстаивать свои идеи  и  перевести  противостояние  в  «борьбу  соперников».   Задачей  демократии  является  перевод  антагонизма  в   агонизм, то   есть   систему   отношений «мы - они», где  стороны  конфликта  понимают,  что  оптимального  решения  не  существует, но признают легитимность  оппонента  и  существование  в  едином  пространстве, внутри  которого происходит  конфликт. Тем  самым   из  разряда  врагов  они  переходят в  разряд  противников  и  пытаются  достигнуть  компромиссов   в  рамках  переговоров.   Ситуативно   эта   теория  подходит  к   позиции   нынешней  России,  которая   закрывает   свои   внутренние   дела  от   вмешательства  «партнеров»  на    основании   того, что   её  территория  не   является  зоной  конфликта, но   готова   обсуждать  конфликтные  ситуации   своих   отношений   в   Европе   и   мире.

    Муфф  констатирует, что  однополярный  мир  не  предлагает  законных   методов   выбора   альтернативы  и   по  своей   природе   является   основой   конфликта.  Нехватка  политических  каналов  противодействия    господствующей  неолиберальной   модели  глобализации  приводит  к  практике  радикального  отрицания  этого  порядка.  Унификация  мира  по  западной модели   не  учитывает  массовость запроса  на  альтернативный  миропорядок  и  наличие  сильных  форм  антагонизма.   Поэтому    модель   глобальной  либеральной   демократии  на   практике  невозможна.  Единственным  мирным решением вопроса   является  плюрализация  гегемоний.  Нужно  отказаться  от  политического  объединения мира  в  рамках  одной   модели  и  организовать  многополярный   агонистический  мир  вокруг   нескольких  больших   территориальных  единиц  с   различными   культурами   и    ценностями.  Нужно   отказаться  от   требований  повсеместно  копировать  западную  либерально–демократическую  модель. В  международных  отношениях  нет  всеобщей   этики    и   гражданского   общества  и  должны   действовать  только  благоразумные  отношения. Эти  соглашения  не  обязательно должны  быть всемирными, поскольку   чем  больше   число  участников, тем  сложнее  достичь  приемлемого   для  всех  решения.  Для  создания  мирного   международного  порядка  нужны  договоры  о ненападении  и  свод  правил  для  разрешения   споров.   В  нынешней  ситуации ООН   является  бессильным   судьёй.

      Если  всё  вышеперечисленное  не  вызывает  серьезных  возражений, то  перейду  к  тезисам,  которые   я   умышленно   вывел   из   текста  для   обсуждения (курсив - мои   комментарии):

    1) Убеждение   западных  государств  в  том,  что  единственной  законной демократией  является  их  модель   партийных   выборов   в   сочетании  с  концепцией  индивидуализма  и   политикой  свободного  рынка    и  возложение  на  себя  обязанности   продвижения  и   даже  навязывания   этой  модели  уже принесло пагубные   последствия   во   всем  мире.  Разруха, царящая  во  многих африканских странах, есть следствие неадекватной политической системы, унаследованной от колонизаторов. Демократия  невозможна  в   странах  с   большим  количеством   этнических  феодальных  владений  (то  есть   завоевательских колониальных   войн   и   векового   колониального  ограбления     как   первопричины   сложившегося   положения   не  было?  Циничное    и  наглое    англосаксонское    лицемерие. Утверждение  о  "свободном  рынке"   всё  чаще   вызывает  смех, поскольку  мы   видели, какие   суммы   вкачивает  государство  для  удержания  на   плаву  откровенных   зомби-компаний   с   миллиардными  капитализациями  и   какие  регуляторные  функции, вплоть  до арестов   топ-менеджеров   иностранных  компаний,   используются   для   борьбы  с   конкурентами).

 2) Автор  предлагает  очень  рациональную  идею: если   права  человека  являются условием   справедливого  социального  и   политического строя, то  применительно к иным   культурам      важнее   рассматривать  не   формы   их  реализации, а   результат.  Если для  европейской  культуры  ключевым  словом   является « свобода», то  для  Индии  и  Китая  - «гармония». (При   этом    умалчивает   содержание   социальной  составляющей, в   которой   расслоение  населения  по  доходам  в  «развитых   демократиях»     не    отличается   от   большинства  развивающихся стран, а   закредитованость   домохозяйств  поставила  крест  на  возможности значительной  части  населения   обзавестись  собственным  жильем. ). 

3) Либеральная   демократия   является  сочетанием  либерализма  со  свободой  личности  и   всеобщими  правами  человека   и  народного  правления и суверенитета.  Центральную  роль в  ней   играет  иудеохристианская традиция,  но  нет  никаких  причин  навязывать  её  всему  миру. (Со   вторым   я    соглашусь, а   первое   утверждение   вызывает   глубокое  сомнение.  Не отрицая  древность  иудаизма,  вряд  ли   можно   серьезно  принимать  влияние  на  традиции  конфессии, которая   столь  малочисленна).

4)    В   предлагаемой   модели  главное  значение  придается  отказу  от  обсуждения  ценностей   и     неизменного   набора   форм  идентификации. Во  внутренней  политике должен  быть  выбор  между   политикой  правительства  и  политикой, предлагаемой  оппозицией.  Существенные  разногласия  возникнут  между  значением  этих ценностей и  способом  их  проведения  в  жизнь. Моральные  ценности  не  подлежат  обсуждению  и   поэтому  служат   основой  конфронтации. ( В  реальности  для  решения  конфликта   продавливается   отказ   от  традиционных  ценностей   как   форм  идентификации    по  религиозным, историко-культурным, гендерным, расовым  признакам. Но  проводится   это  настолько  насильственно   и  поспешно, что  само  по  себе   вызывает   протест).

5) Понимание   общества  как  суммы  свободных  индивидов  является  исключительно западным   и   либеральным.  В   других   культурах   общинность  значительно  важнее, и это   вовсе  не  означает, что   они   менее  справедливы, просто  они   решают  проблемы  иным способом. Автор   сожалеет, что  Китай, не  являющийся  демократией,  приобретает  всё  большее значение  в   мире (эссе   написано в  2009 году), но   призывает   не   отказываться  от  идеи   установления  демократии   во   всем  мире. (Здесь   я   остановлюсь   на   главной  лжи: никакой  демократии  в  западных  странах  нет.  Начиная  от   английской   монархии  и   заканчивая  формальной  декларативной  демократией  в   США,  с  абсолютной  цензурой   в  СМИ, использованием   силовых   структур  для подавления  инакомыслия, отсутствием  независимой  судебной системы и тотальной   коррупцией   на  всех  уровнях  власти. В  реальности  западным  миром  управляет  небольшая  группа   глобальных   финансистов, которых  никто  не  выбирал, а  отсутствие  реально  функционирующей   представительной  демократии   позволяет   им   приводить   к   власти   марионеток.  Решение  о  санкциях  в   отношении  России, Китая, Ирана   принимают   чиновники, которых   никто   не  выбирал.  Тем  самым   никакой     агонистической  демократии  нет  и   в  рамках  нынешней   модели  западного   мира   быть   не  может,  поскольку   именно  они  не   признают  наше  право  на   суверенитет  и   свою   идентичность   в  рамках   своей   историко-культурной   традиции).