Почему рухнула экономика СССР? Алексей Сафронов (3)

Завершающая часть интереснейшей лекции. О том каким было расслоение в сталинском СССР. Какие последствия принесли уравнительные тенденции и снижение государственного контроля за экономической деятельностью. О потере социалистической сущности экономических взаимоотношений и последствиях этого.

Размышление о том, как можно было преодолеть неизбежные трудности развития. 

 Ещё один момент он конечно был связан с очень сильным социальным сдвигом. Плановая экономика была эффективна для решения задач, которые ставили, но людей особо не жалели. Я даже не говорю про всякие Гулаги и тому подобное, просто общество было достаточно сильно дифференцированно. 

Даже по "сталинкам" знаменитом: у нас же не все города в "сталинках". Всего несколько знаковых домов в центре. И все знают что в них живут, как тогда говорили знатные люди. И ты можешь стать и знатным человеком, если будешь очень много впахивать, а лучше всего чего придумаешь. И был разрыв тарифной сетки довольно большой. 

Знаменитое сталинские снижение в 55-м по моему или пятьдесят четвертом свернули. Сказали, что мы больше не будем улучшать материальное положение советского народа, снижая цены. Будем улучшать его, повышая зарплату. Почему одно не равно другому?

Потому что, когда мы снижаем цены разрыв сохраняется. Есть нижняя страта - неквалифицированные рабочие и верхняя - там, академики. Курчатов был легальным миллионером. Сейчас есть документы об атомном проекте: натуральный миллион рублей выплатили, плюс дача + бесплатный проезд со всей семьей навсегда в любую точку Советского Союза, плюс стал лауреатом всех премий, которые только можно. То есть несколько человек вошли в коммунизм. 

Будь Курчатовым и коммунизм у тебя наступит. 
Когда вы снижаете цены, вы как бы улучшаете, но разрыв остается. То есть все начинают жить немножко лучше, но нижняя строка по-прежнему очень скромно. Поэтому пафос этого изменение подхода был в том, что мы теперь будем ускоренными темпами повышать зарплату наиболее бедных, наиболее незащищенных. 

И это вроде хорошо для социализма, понимаемого как социальная справедливость. Но одновременно с этим через 20 лет мы приходим к ситуации, когда у рабочих почти нет мотивации повышать свою квалификацию. Потому что он может получить следующий разряд и у него прибавка будет буквально несколько рублей. 

Дальше ситуация усугубляется и выясняется, что невыгодно в вуз идти. Потому что инженеров у нас столько, что теперь рабочих не хватает. Поэтому некоторые инженеры, переходя в рабочие, выигрывают в деньгах. То есть получается, зря учили. 

Эта проблема на которую нет узко экономического ответа. Эта проблема политическая. 

Сталинская экономика была очень сконцентрированный на решение главных задач. Потом стали больше внимания уделять зарплатам колхозникам, пенсии повышать, зарплату низкооплачиваемым. 

Но одновременно сокращались финансовые возможности государства, относительно, потому что в целом мы богатели. 

И немножко снижались стимулы. Потому что, если ты живёшь очень плохо, и тебе показывают ясный путь, как можно жить лучше, то скорее всего ты побежишь по этому пути. А если ты живешь уже более менее нормально, то тебе надо больше, или ты начнешь меньше убиваться на работе. 

Это вот про те несчастные проценты, которые остались от касыгинской реформы, после того как немножко поменяли текст парочки постановлений. 

- Получается пока система относительно простая она работает на административном контроле, где все всех и всё видят, потому что перечень товаров небольшой. Но по мере роста экономики количество задач, наименований, предприятий растет. Причем довольно быстро. Экстенсивным путем управление не улучшить, люди начинают гореть. 

То-есть система абсолютно безвыходная что-то можно было сделать? Какие-то шаги предпринимались, чтобы этого избежать?

- Принимались конечно. Здесь я немножко акцент смещу: я бы не говорил о том, что старая система была простая. Попробуйте запроектировать производство всех видов продукции даже на уровне 40-го года.

Я бы сказал что система была очень сфокусированы. А потом этот фокус разошелся. Вы можете пятно света сделать узким, но ярким или можете его размыть, оно будет шире, но размыто. 

Произошло это вот расширение: частично действительно потому, что задач становилась больше, частично по причинам того, что  ясность целей развития терялась. 

Поэтому я акценты с технических проблем - вот считать было мало, а потом считать стало много - сместил на политические. Потому что плановая экономика работала так или иначе вообще до появления компьютеров, на счетах.

Чем дальше этим занимаюсь, тем больше политические моменты  мне кажутся более важными. 
НЕ побоюсь этого слова сословность - когда вы делаете очень четкую стратегию жизни для простого советского гражданина, чтобы он очень четко понимал, что ему нужно делать, чтобы его жизнь улучшилась. Он должен быть знатным стахановцем, рационализатором и т. п. Вот он по этим ступеням всем проходит и оказывается в "сталинке", в центре города, его портрет в газете...

Это всё хорошо, когда у самой власть есть вот четкое понимание, что на этом этапе это главное. Потому что, если вы задаете такой узкий коридор жизни, то вот человек куда-то в другую сторону уже не пойдет. Не потому, что запрещено, потому что не интересно. 

***

Про хозрасчет уже немножко сказал, который всегда был - смысловое наполнение менялась, но всегда был. Кто лучше работали, те больше зарабатывали. Разные правила были, но всегда существовала связь. 

В какой-то момент стали пытаться модифицировать - ты можешь в большей степени влиять на саму суть плана и если твою продукцию лучше покупают, потому что ты понял что нужно (мы не поняли наверху, потому что у нас уже на глаз не хватает, а ты понял) и твою продукцию лучше покупают, то ты с этого больше имеешь.

Я здесь больше вижу какие-то политические моменты, связанные с тем, что у всех этих директоров, у всех этих министров; у них, как бы это грустно не было,  возникают обособленные интересы.

Помимо пресловутого, план попросить поменьше, ресурсов побольше, это еще вопросы, связанные с престижем. То есть, если я директор градообразующего предприятия, то я самый уважаемый человек. 

Есть много свидетельств, что в моногородах местные власти,  горисполком вообще мало что решал. Потому что вся социалка на заводе, все решения через завод, рабочие все тоже работают на заводе. Поэтому директор завода важнее, чем глава горисполкома. Причем, гораздо важнее.

А еще у него телефон стоит, прямая связь, по которой можно в Кремль позвонить.

Не то, что было просто, стало сложно. Скорее были узкие, всем понятные цели. Лучше всего на примере войны показать. Эту цель вообще никому не надо объяснять, или мы побеждаем фашистов, или нас не будет. Зачем я должен, что мне будет за то, что я буду выполнять ваши цели, этот вопрос уходит. 

Телеграммы, которые из Госплана шли предприятиям в декабре 41-го года очень просты. Пример содержания - принято решение развернуть на вашем заводе выпуск изделия номер восемь, срочно телеграфируйте, что вам необходимо, чтобы развернуть выпуск в тех же объемах, в которых был развернут выпуск изделия номер семь. 

Что в этой телеграмме? С одной стороны, что у предприятия вообще нет заботы самому решать, что выпускать. К нему приходят и говорят мы уже за вас все решили, что вам делать, вы должны определить,  что вам для этого нужно и дать нам список хотелок. 

Надо, там, 5 вагонов листового проката в день определенной марки. И возникает вот этот зазор, что хитрый руководитель предприятия может написать, надо не пять вагонов a 6. Потому что, а вдруг прокат будет некачественный, или запас хочется. 

Но в войну было понятно, будешь себя так вести, придут немцы, всех убьют. Поэтому какие-то противоречия между центром и местами были смазаны. 

Это не значит, что все были хорошими. Соображение, что не надо просить больше, чем необходимо, потому что не хватит моему соседу, а мы все одно дело делаем, дополнялись тем, что были уполномоченые Госплана, были уполномоченые профильных наркоматов, были проверяющие по линии партийного контроля. Была целая куча проверяющих, и было понятно, что с тобой сделают, если узнают, что ты просто так лишний вагон заказываешь. 

***

Получается, мы здесь от экономики переходим в плоскость коллективной психологии. Когда, если у тебя есть спокойные условия, ты стараешься побольше поднабрать резервов. 

Это, мне кажется, чисто психологические вещи. Например в конце восьмидесятых, когда был дефицит, сметали с прилавков всё. У нас например была пачка ваты, которая была куплена в те годы, когда мне было три года. Она кончилась, когда мне было лет шестнадцать.

То есть, мама закупила ваты на 14 лет.Когда все занимаются таким,  никакой промышленности не хватит.
В спокойных условиях возникают желания на местах немножечко себя обезопасить. Дальше начинаются взаимные претензии - мы план не выполнили потому, что нам поставщики не додали, а спрашивают за невыполнение все равно нас. Поэтому мы начинаем себе отращивать собственный цех по производству того, что нам поставщики не дают.

С этим можно бороться договорной дисциплиной, карать поставщиков, которые срывают поставки. Но тогда опять вам нужна очень жесткая система, когда все за всеми смотрят. И как только вы её начинаете немножечко ослаблять, каждый, кто делает свою жизнь немножечко легче, одновременно своему соседу делают жизнь немножечко сложнее.
 

Потому что, лишний вагон себе заказал, кому не хватило. Если ты поставщику не доверяешь и начинаешь себе аналогичное предприятие в составе твоего предприятия выращивать, чтобы ты мог его контролировать, скорее всего у тебя продукция будет немножко хуже качеством, поскоьку не твой профиль. Потребитель будет страдать. 

Я это вижу как размывание жесткости. Когда мотив облегчить жизни непреходящей и постоянный он все время где-то у нас висит. А мотив что всем собраться и упорно впахивать он как раз преходящий. Потому что мы уже упорно впахивали 20 лет и сейчас хотим прекратить это делать. 

Я сейчас очень сильно личную концепцию задаю. Но все это накладывается на некое снижение классовый бдительности.  Потому что наши партийцы потихоньку превращаются в хозяйственников. То есть они уже меньше думают про мировую революцию, а больше думают про то, что он министр и у него есть задачи его министерства. И он начинает  думать над задачами своего министерства  гораздо больше чем, как это укладывается в нашу стратегию приближения коммунизма во всем мире. 

Мне кажется, что если искать пути решения, то это надо делать в политической плоскости. Я думаю, что технические вещи, может быть и сложно, но они решаемы. А вот когда у нас нет большой цели и мы перестаем верить в большое светлое будущее, мы начинаем каждый себе строить маленькая светлое будущее на своем личном дачном участке. это та вещь, которая может всю систему размыть. 

***

Я бы смотрел в будущем  на проблемы, связанные с тем как обеспечить текущие вознаграждение от участия в большом общем деле. За то что твоё предприятие хорошо выполняет план, и если твою продукцию ты понимаем как роль в общем деле, тогда хорошо. 

Но если у нас предприятие она само по себе, оно должно как-то само понять что и лучше что хуже, а дальше мы вознаграждаем тебя за результат работы не всего народнохозяйственного комплекса, а именно твоего предприятия, на мой взгляд этот путь тупиковый. На мой взгляд этот путь приходит к усилению шкурных интересов.

В плане абстрактных рассуждений о том как можно было бы это сделать, я бы  ставил задачу, чтобы каждый работник получал с одной стороны вознаграждение  понятно за что. Чтобы  было конкретно, не просто премия к новому году, а чтобы он понимал за какой вклад его премировали. Но при этом этот вклад был бы не в масштабе его отдельного предприятия, а в масштабе задач всего общества.

Чтобы он был одновременно глобальный, но при этом конкретный. Я имею ввиду механизм вознаграждения. Потому что тогда может быть будет создана положительная мотивация, что я действительно вижу, как результат моей работы улучшают общество и как моя собственная жизнь тоже от этого улучшается. Именно как результат улучшения общества в целом. 

Потому что иначе я боюсь, что вот это размытие, как я говорю, пятна света будет приводить к тому, что в какой-то момент в голове каждого чиновника хозяйственник сожрет партийца. И получится ситуация, вроде КПСС. С одной стороны всем руководит, а с другой стороны партийности в этой КПСС  маловато остается.