Напомню, что Разум является порождением Языка. Терминология же является скелетной формой, ограничивающей и в значительной степени определяющей поле применения Разума.

Именно поэтому так важен вопрос используемой терминологии. Причём на стихийном уровне, в пакете с информацией вообще, его значимость хорошо осознавалась как бы не во времена Изначальной Энциклопедии.

С точки зрения рассматриваемого вопроса во второй сигнальной системе можно условно выделить три уровня: досмысловая суггестия (команды в первую очередь пресечения нежелательной активности, не несущие информации во второсигнальном смысле и доступные на уровне первой сигнальной системы), семантическая суггестия (команда на выполнение определённого действия, в существенно меньшей степени доступная животному миру) и, наконец, достаточно точное подобие физического мира (в пространстве второй сигнальной системы), являющееся специфическим свойством человека, на котором *строится* здание научного знания.

Исходным материалом для семиотики являются второсигнальные комплексы. С наиболее удобной формой представления оных, по причине наличия объективной материальной фиксации, в виде литературы.

В которой, в первую очередь необходимо отметить фундаментальную особенность художественного подобия (свободу от обременения требованиями соответствия физическому миру). И констатировать достаточно позднее появление свойства «реализма», т.е. претензий на достоверность второсигнальной проекции.

Литературное произведение полагаю правильным рассматривать как отражение действительности в пространстве второй сигнальной системы.

Литературную критику — как интерпретацию (идентификацию и формализацию) смыслового содержания литературного отражения литературного произведения.

И особняком — жанр памфлета. Когда автор пытается закладывать в литературное произведение вполне конкретный предварительно заданный смысл.

Обычно такие произведения не могут похвастаться собственно литературными достоинствами. Однако на этом сюрпризы не заканчиваются. Опыт Олега Дивова (см. роман «Выбраковка») показывает, что объективные закономерности (факт интерпретации сообщения, т.е. второсигнального комплекса в базисе линии опыта читателя) зачастую приводят к интерпретациям, далёким от предполагавшихся автором.

Также необходимо помнить о том, что по мере роста объёма (и информационной ёмкости) произведения (рассказ → повесть → роман) уменьшается зависимость интерпретации от элементов окружающего мира.

Теперь несколько цитат в тему статьи (ниже моего текста только заголовки, выполняющие функцию разделителей цитируемых фрагментов). Во избежание искажений основной идеи *статьи* — с некоторыми купюрами (выделены квадратными скобками) и заменой фамилии на стандартное сокращение (ГГ — Главный Герой):

---

О прилагательном «международное»

— Начнём со слова «международное», — ГГ завёлся с полуоборота. — Сейчас оно имеет одно значение — «американо-франко-британское». Заметим, не [И-23: германское], не итальянское, не эспанское, не русское. А именно американо-франко-британское! Мы почему-то отдали врагу право называть себя «Мировым Сообществом», после чего немедленно начали ощущать себя провинциалами. И нуждаться в «международном признании». То есть в похвале врага, если называть вещи своими именами. И чествовать тех, кто заслужил эту похвалу. Но заслужить похвалу врага может только тот, кто ему полезен…

О «всемирных» научных обществах

— Но, профессор, вы же не наивный человек, — осторожно начал ГГ. — И прекрасно знаете, как и что делается в мире... Возьмём эту вашу ВГА. Я никогда ей не занимался, но кое-что мне понятно сразу. Начнём с названия. Я уверен, что это чисто западная организация. Скорее всего, контролируемая американцами. Во всяком случае, [И-23: чужим] геологам […] туда путь заказан: вы ведь были почётным, а не действительным членом, так? — Фридрих сделал паузу, давая время возразить. Красноречивое молчание он принял за согласие и продолжил: — Тем не менее, эта лавочка называет себя «всемирной». И она каким-то образом сумела поставить себя так, что членство в ней, даже почётное, представляется нам, […], большой наградой, а исключение — наказанием, не так ли?

— Скажите это нашим университетским кретинам! — профессор от возмущения чуть не выронил ложку. — Когда меня исключили из ВГА, со мной перестали здороваться мои же собственные студенты! Я поэтому ушёл из университета!

— Вот как? — Фридрих старался держать себя в руках. — Ну что ж. В таком случае следовало бы разобраться с настроениями в этом вашем университете... Похоже, в [И-23: Городе] происходит много странного… и неприятного, — он решил пока не развивать эту мысль. — Но давайте всё-таки сначала закончим с этой вашей ВГА. Кстати, если уж мы об этом говорим: они что, так и сформулировали дело — профессор […] исключается из рядов геологов за преступление против нравственности? Это же смешно.

— Нет, конечно, — махнул рукой профессор. — Вообще без объяснений. Они же не обязаны ни перед кем отчитываться. Это негосударственная организация. Ею руководят частные лица. Кого хотят, того принимают, кого не хотят — исключают. Проголосовали, и всё… И все знают, почему… а я не могу даже оправдаться.

— До чего же это удобно, — ГГ разобрала бессильная злоба, — не быть обязанным ни перед кем отчитываться. Как это демократично. Частные лица решили частный вопрос, только и всего. И всем всё понятно. Зато, если что-то подобное произойдёт в […], то все западные газеты усмотрят в этом невидимую руку политуправления. И не только западные, к сожалению… Значит, когда вы стали известны, вам присвоили почётное членство. Оказали, так сказать, большую честь. На самом деле они оказали честь самими себе, продемонстрировав всему миру свою объективность и независимость. Заодно подняв свой статус за ваш счёт, хотя вы думали обратное… Потом к вам стали присматриваться: нельзя ли вас использовать в каких-нибудь целях. Я не имею в виду шпионаж или что-то в этом роде. Достаточно было бы лёгкого фрондёрства с вашей стороны. Какой-нибудь критики нашей местной политики, этого бы вполне хватило. Но вы не дали повода: вы ведь патриот. Тогда они решили использовать вас по-другому. Подвернулся …

И-23: с разного рода «международными» кинопремиями и прочей культуркой (Алексиевич из РБ наглядным примером) ситуация практически идентична.

О судьбе (жизненном цикле) правозащитника

— В той самой. Столице этой долбаной России. И как можно скорее. Там сегодня — по их времени, уже вчера — арестовали германскую правозащитницу... как ее... Фрэнсис Гэлл или что-то в этом роде. Разумеется, это провокация […] спецслужб. Кажется, ей подбросили наркотики.

…

— […] Я боюсь, пока ты доберешься, они уже расстреляют эту Гэйл... Или, чего доброго, вообще отпустят.