Логика и Психология сталинской школы.

Среди некоторой части участников АШ распространено мнение, что из-за  Хрущева, запретившего преподавание Логики и Психологии в школах, последующие поколения советских людей разучились логически мыслить, что привело к перерождению общества, в то время как во времена Сталина изучение этих предметов в рамках школьных программ позволило стране достигнуть впечатляющих результатов развития. Я решила покопаться в этом вопросе.

Итак, до революции Логика была обязательным предметом школьной программы Российской империи. Кстати говоря,  у В.И. Ульянова (Ленина) в аттестате зрелости была единственная "четверка" именно по логике:

 Психология же все же была предметом изучения в высшей школе.

После Революции Логику, объявленную "пережитком царского прошлого", исключают из школьной программы, а в вузах преподавание этого предмета так же практически сходит на нет. Хотя, как научная дисциплина, формальная логика полностью, не исчезает  - среди преподавателей и профессуры высшей школы остаются те, кто ей занимается.

С 1922 года разворачивается марксистское переосмысление формальной логики, сопровождающееся уничтожающей критикой ее "узких горизонтов". К примеру  В. Ф. Асмус , занимавшийся совмещением марксистской диалектики  и формальной логики (результатом этих трудов стала книга «Диалектический материализм и логика» - 1924 г), критикуя так называемый формально-логический подход А. Варьяша, представленный в книге "Логика и диалектика", писал:

«Современная логика стремится к известной эмансипации от закона противоречия. Она признает возможность опущения этого принципа - без ущерба для формальной логики как таковой. Однако ни в коем случае не следует преуменьшать прогрессивное значение этих тенденций. "Металогика" (Н.А. Васильева) не скрывает формалистической сущности своих задач... Вредное действие этой книги состоит в демагогических приемах, при помощи которых А. Варьяш стремится не только скрыть от читателя формалистический характер своей логики, но еще внушить ему впечатление, будто бы вся книга разработана в духе диалектики и верна ее началам»

Под предлогом обеспечения тесной связи теории и практики для более полного удовлетворения нужд практики в 1930 г. была проведена  реорганизация высшего образования. Из учебных планов исключают теоретические дисциплины как умозрительные и не имеющие непосредственного практического применения. Так  были упразднены теоретическая физика, фундаментальная математика и т.д. Раздаются предложения готовить в университетах только инженеров для промышленности. Скажем, известный советский общественный деятель и алгебраист О.Ю. Шмидт, возглавлявший в 1918 г. Математическое отделение Комакадемии, утверждал, что "учебные заведения служат не для развития личностей, а для снабжения их орудиями практических знаний".

Все это приводит к выделению из университетов гуманитарных факультетов и организации гуманитарных, правовых и иных институтов. В том же Московском университете остаются лишь факультеты естественного профиля, а преподавание диалектического и исторического материализма осуществляет единственная гуманитарная кафедра истории и философии естествознания, возглавляемая ярым борцом с идеализмом в естествознании А.А. Максимовым, считавшим, что

"теория относительности Эйнштейна, несомненно пропагандирует антинаучные воззрения по коренным вопросам современной физики и науки вообще. Воззрения Эйнштейна повели физику не вперед, а вспять как в отношении теории познания, так и метода. Уже многие физики сознают, что теория относительности Эйнштейна – это тупик современной физики".

Сонин А. С. Газета «Красный флот» против идеализма в физике

С начала 30-х заниматься формальной логикой становится не безопасно, поэтому работы по ней все чаще складывают в стол. Марксисты рассматривают формальную логику как цитадель метафизического мышления, которое по своей природе является буржуазным, т.е. несовместимым с диалектикой, а значит противостоит их стремлению создать пролетарскую науку, диалектическую по своей сущности. 

Так, к примеру,  определяет формальную логику Краткий философский словарь Т.С. Ищенко 1931 года

"Старая логика рассматривает формы и категории мышления как самостоятельные и независимые и потому ее основной недостаток состоит в том, что она своим основанием имеет метафизический способ рассмотрения действительности... метафизическое понимание мира... Диалектика включает в себя формальную логику как высшая ступень мышления низшую, как превзойденный момент".

Согласно авторам Краткого философского словаря 1939 г формальная логика отрывает исследования законов мышления от природы.

"Ее законы противоположны законам диалектической логики. Являясь основой метафизического метода, формальная логика не интересуется материальной истиной (правильным отражением в мышлении явлений природы). Закон тождества в формальной логике трактует каждое явление как нечто неизменное и закостенелое. Материалистическая диалектика показывает несостоятельность такого рода взгляда на вещи, ибо для нее вещь тождественна и нетождественна самой себе потому, что она находится в процессе изменения, развития. Закон (не)противоречия также имеет метафизический характер, поскольку игнорирует то обстоятельство, что всякое развитие предполагает противоречие. Формула же закона исключенного третьего является и метафизической, и абстрактной, бессодержательной."

Собственно данное отношение к формальной логике обьясняет то обстоятельство, почему она впадает в такую немилость у большевиков, хотя воспитание нового человека (человека с правильным мышлением) является приоритетным направлением их деятельности в переходном периоде к светлому коммунистическому будущему.

По интернету ходит байка о том, что предшествовало возвращению Логики в школы и вузы - дескать, по окончании войны Сталин провел анализ, который показал, что потери были бы много меньше, если бы мы могли правильно (логически) рассуждать. К тому же  Сталина якобы окончательно вывели из себя комиссары, которые «совсем не умеют мыслить, и их нужно научить логике», поэтому он и решил вернуть преподавание Логики.

К сожалению, в байке не раскрывается то, кто подразумевался под местоимением "мы", но, если брать военную среду, то под "мы" можно подвести весь командный состав. Безусловно, чем выше уровень образования командного состава, тем лучше (во всех смыслах)  решения. Какой же уровень образования был у командиров РККА?

В 1929 году 81,6% курсантов, принятых в военные школы, пришли туда только с начальным образованием 2–4 класса. В пехотных школах этот процент был еще выше — 90,8%. Со временем положение начало исправляться, но очень медленно. В 1933 году доля курсантов с начальным образованием снизилась до 68,5%, но в бронетанковых училищах она оставалась по-прежнему 85%

Накануне начала ВОВ только 7,1% командного и начальствующего состава РККА могли похвастаться высшим военным образованием, среднее было у 55,9%, ускоренные курсы — у 24,6%, а оставшиеся 12,4% не получили вообще никакого военного образования. В «Акте о приеме Наркомата Обороны Союза ССР» товарищу Тимошенко от тов. Ворошилова говорилось:

«Качество подготовки командного состава низкое, особенно в звене рота-взвод, в котором до 68% имеют лишь краткосрочную 6-месячную подготовку курса младшего лейтенанта».

А из состоявших на учете 915 951 командиров запаса армии и флота 89,9% имели за плечами лишь краткосрочные курсы или не имели вообще никакого военного образования. Даже среди 1076 советских генералов и адмиралов высшее военное образование получили только 566. При этом их средний возраст был 43 года, а значит и большого практического опыта они не имели. Особенно печально обстояли дела в авиации, где из 117 генералов, только 14 имели высшее военное образование. Ни один из командиров авиакорпусов и дивизий его не имел.

Красная Армия накануне Великой Отечественной войны

Могло ли знание Логики при таких обстоятельствах что-то кардинально изменить - вопрос спорный...

Что касается Наркомов, то в 1940 г Сталин действительно организовал для них (и не только для них, но и для управленцев разных уровней) курсы изучения Логики, однако началась ВОВ и комиссары ушли воевать, так до конца не освоив науку о правильном мышлении. Методические рекомендации к этим курсам разрабатывал В. Асмус, который позже, после войны, был привлечен в качестве автора учебника по Логике для вузов. Надо отметить, что Валентин Фердинандович приложил не мало усилий для реабилитации и укрепления позиций формальной логики в СССР.

После ВОВ Сталин возвращается к идее изучения основ Логики, желая этому действу придать самый широкий охват, так 4 декабря  1946 года выходит Постановление «О преподавании логики и психологии в средней школе», которое было опубликовано только в "Учительской газете":

Согласно Постановлению в течение 4 лет, начиная с 1947/48 учебного года, преподавание этих предметов должно было постепенно вводится в образовательную программу старшеклассников средних школ и студентов вузов, с тем чтобы к 1950/51 учебному году охватить все образовательные учреждения страны. Первоначально же преподавание Логики и Психологии предполагалось организовать в 200 средних школах Москвы, Ленинграда, Горького, Саратова, Свердловска, Куйбышева (Самары), Новосибирска, Ростова-на-Дону, Воронежа, Казани, Молотова (Перми) и Томска. По количеству школ понятно, что даже в перечисленных городах преподавание обозначенных предметов изначально вводилось не во всех средних школах.

Уже в следующем номере "Учительской газеты" (14 декабря 1946 г.) публикуется передовая статья, которая развивает положения, содержащиеся в постановлении. В ней утверждается, что

"громадное значение для дисциплинирования нашего мышления имеет логика. Как наука о законах правильного мышления, логика устанавливает те принципы, следуя которым мы можем избежать ошибок в наших суждениях и умозаключениях и притти к правильным, логически обоснованным доказательствам. Изучение логики является превосходной тренировкой для ума, приучающей наше мышление к строгой дисциплине. Практическая польза логики в том, что она учит людей правильным суждениям, учит выводить последовательные умозаключения и добиваться строгих доказательств, столь необходимых для любой умственной деятельности. Логика воспитывает экономию мышления, предохраняя от напрасных заблуждений, лишних, бесплодных споров, возникающих при отсутствии обоснованных, т.е. логических доказательств. Изучение логики мышления является необходимой ступенью для изучения диалектической логики.

Успех введения логики и психологии в систему школьного образования будет зависеть в значительной степени от качества преподавателей по этим предметам, а также от соответствующих учебных пособий.

Задача преподавания психологии весьма облегчена выходом в свет хорошего учебника психологии для средней школы, написанного проф. Б.М. Тепловым. Если Институту философии Академии наук СССР удастся создать и аналогичный по качеству учебник логики, то преподаванию обеих дисциплин в средней школе будет оказана весьма существенная польза.

Со всей активностью органы народного просвещения должны взяться за осуществление постановления ЦК ВКП(б) «О преподавании логики и психологии в средней школе», направленного к тому, чтобы восполнить существенный пробел в системе нашего общего образования".

В унисон выше сказанному в  той же "Учительской газете" публикуется статья заведующей учебной частью одной из школ на Урале "Развивать логическое мышление", в которой утверждается, что многие школьники мыслят, нарушая элементарные правила формальной логики.

В интернете можно найти информацию о том, что к 1950-му году преподавание Логики и Психологии удалось организовать только в порядка 600 средних школ Союза, при том что общее количество средних школ этого периода составляло чуть больше 120 000. Скорее всего, к обозначенным 200-м школам перечисленных городов добавилось некоторое количество школ из крупных городов Союзных республик, коим предлагалось рассмотреть вопрос о введении Логики и Психологии в школьные программы. Тем не менее, трудно представить, что в последующие 2-3 года количество средних школ, где были введены эти предметы, увеличилось на порядки, во всяком случае открытой документальной информации подтверждающей сей факт нет. Косвенным подтверждением того, что Логика и Психология так и не стали повсеместно изучаемыми дисциплинами в старших классах средних школ СССР служат Аттестаты зрелости тех лет.

Таким образом, хоть Логику вернули в старшие классы средней школы, присовокупив к ней еще и элементарные знания по психологии, утверждать то, что эти предметы изучались повсеместно (т.е. во всех школах СССР) было бы большим преувеличением. Практически то же самое можно сказать и о высших учебных заведениях. Формальный возврат Логики в учебные программы высшей школы не привел к увеличению научных исследований в этой области, т.к. содержание логических курсов ограничивалось историей логики.

После смерти Сталина на Логику обрушилась очередная атака "диалектиков". Стоял вопрос о не обязательности ее преподавание для математиков. Считалось, что логика не способна разрешить спорные ситуации в математике — на это способен только диалектический материализм.

"Достижения Сколема, Гёделя, Чёрча и других исследователей… показали, что аксиоматическая теория, рассматриваемая как замкнутая система, не в состоянии устранить, разрешить противоречия, возникшие в математике. Глубочайшую причину этого может понять, конечно, только материалистическо-диалектическая логика, раскрывающая связь математики и действительности"

Б. Форгаши

Формально запрещения преподавания Логики в школах и вузах не было - не выходило никаких постановлений или предписаний, тем не менее, Логика и Психология постепенно изымается из школьных программ тех средних школ, где велось их преподавание,

На  ХХ съезде КПСС (февраль 1956 г) Н. Хрущев заявляет:

«Необходимо не только ввести в школах преподавание новых предметов, дающих основы знаний по вопросам техники и производства, но и систематически приобщать учащихся к труду на предприятиях, в колхозах и совхозах, на опытных участках и в школьных мастерских».

В результате в учебные планы средних школы были введены: в 1-4 классах – труд, в 5-7 классах – практические занятия в мастерских и на опытных учебных участках, в 8-10 классах – практикумы по машиноведению, электротехнике и сельскому хозяйству.  К 1959 году  преподавание Логики и Психологии в средних школах было полностью свернуто.

В это же время происходит прекращение преподавания Логики в большинстве университетов и педагогических институтов страны. Возвращение формальной логики в высшую школу не только на уровне курса лекций, но и как научная исследовательская работа начинается в 1970-х годах, однако, рецидивы идеологизации науки в области логики происходят едва ли не до начала 1980-х годов.

Такова формальная сторона вопроса, но она не обьясняет того, почему же Сталин вдруг решил "научить людей думать" и вернул Логику в старшие классы школы, к тому же добавив к ней еще и основы Психологии, и вузы. Доктор технических наук, профессор Д. Г. Лахути ​​​​​​, сам изучавший Логику в школе, дает подробный ответ на этот вопрос в своей статье (активные ссылки на учебники содержаться в теле статьи).

 

Сталин и логика

Сразу после Октябрьской революции формальная логика в нашей стране оказалась в загоне; в ходу была логика диалектическая, с помощью которой можно было доказать все, что угодно (поскольку все могло — или даже должно было — превращаться в собственную противоположность).

Однако вскоре после Отечественной войны Сталин решил возродить формальную логику: как говорят, по его прямому указанию в 1946 г. был выпущен — в сокращенном издании — старый гимназический учебник логики Челпанова, в 1947 — учебник для вузов Асмуса, в 1949 — Строговича¹ , логика была введена в программу средней школы, и был выпущен (в 1947 г.) учебник для средней школы Виноградова, в переизданиях -- Виноградова и Кузмина ², по одному из которых (в 1951/52 учебном году) учился и я. Потом, после смерти Сталина, этот предмет как-то незаметно выпал обратно из школьной программы.

Мне как логику это могло бы дать повод сказать, — как это сегодня даже модно, - что-де вот было и в эпохе Сталина нечто положительное и даже в чем-то она была лучше сегодняшней. Но мне не хочется этого делать (сам я в школе воспринимал этот предмет как нечто крайне скучное, а когда судьба закинула меня на только что созданное отделение логики философского факультета МГУ, я вместе с теми, кто меня туда закинул, воспринимал это как угнетение и ссылку, и стал менять свое отношение только на третьем курсе, когда нам начала читать лекции по математической логике С.А. Яновская); а хочется мне понять, зачем Сталину была нужна логика и, соответственно, какая логика была ему нужна.

Сталина многие считали очень логичным оратором, но логика у него была, конечно, вполне специфическая. В логике давным-давно известны два на первый взгляд симметричные способа рассуждения: модус поненс, или утверждающий способ, и модус толленс, или отрицающий способ. Прошу прощения у читателей, которые все это прекрасно знают, но для связности изложения все-таки скажу, что состоят они, соответственно, в том, что если из А логически следует В, то, с одной стороны (по модусу поненс), если А истинно, то В обязательно истинно; а с другой стороны (по модусу толленс), если В ложно, то и А обязательно ложно. Несколько в иных словах: если посылки верны, то верно следствие, а если следствие ложно, то ложны посылки, но не наоборот! (Как не уставал повторять Карл Поппер, истинность передается от посылок к следствиям, а ложность — от следствий к посылкам.) Может показаться, что это вполне эквивалентные, симметричные способы выражать, по сути, одно и то же, только, так сказать, с разных сторон. На самом деле это далеко не так. Вопрос в том, откуда мы знаем, что А истинно? Возьмем классический аристотелевский силлогизм в самом его простом, базовом виде, к которому сводятся все остальные (так называемый модус Barbara):

(его можно изобразить в виде модуса поненс: "Из того, что все люди смертны, а Сократ человек, логически следует, что Сократ смертен; но все люди смертны, а Сократ человек, след., Сократ смертен").

Что Сократ человек — единичный факт, который мы знаем если и не из непосредственного наблюдения, то из показаний (хотя и очень длинной) цепочки не пробуждающих у нас подозрений свидетелей; это утверждение как-то не вызывает особых вопросов. Но "все люди смертны" — общее суждение; откуда мы знаем, что оно верно? Из того, что все известные нам люди не жили дольше стольких-то лет? Но мы знаем не всех людей, и вообще это популярная индукция типа "все лебеди белые, а все вороны черные": мы просто не видели австралийских лебедей и ворон-альбиносов. И вообще ни одно общее суждение (не из области чистой математики или логики) невозможно непосредственно доказать, поскольку оно должно охватывать бесконечное количество случаев, в том числе и будущих, которых пока нет. Вроде бы получается, что силлогизм - штука не очень надежная. И тем не менее именно силлогизм был основной формой логического рассуждения на протяжении примерно 22 столетий — от Аристотеля вплоть до Френсиса Бэкона и Джона Стюарта Милля, и в частности любимой формой рассуждения в теологии и схоластике.

С модусом толленс в этом отношении проще: если ложно следствие, то ложны и посылки (взятые в целом, т.е. хоть какая-то из них). Здесь нам приходится думать не о том, откуда мы знаем, что посылки истинны, а о том, истинны ли следствия; а так как следствия можно довести до единичных, то их истинность можно проверять прямым сопоставлением с фактами. Поэтому при использовании модуса толленс нам трудно уклониться от сопоставления наших суждений с фактами. При этом, если следствия не соответствуют (противоречат) фактам, то есть ложны, то и посылки определенно ложны; а если не противоречат, т.е. истинны, то мы не можем окончательно сказать, что и посылки истинны: ведь из общих посылок можно вывести бесконечное (открытое) множество единичных следствий, и может быть мы просто еще не вывели того, которое окажется противоречащим фактам?

Поэтому модус толленс вполне может казаться чем-то ущербным по сравнению с модусом поненс: даже в случае своего успеха он может дать нам окончательную ложь, но не окончательную истину; а нам ведь хочется истины! А вот модус поненс - если только удастся разжиться истинными посылками! — даст нам безусловную истину. Но вот как разжиться-то безусловно истинными общими посылками?

Исторически на протяжении двух с лишним тысяч лет в качестве источников истинности общих посылок силлогизма использовались такие источники, как откровение (например, "Священное писание", "Коран", "Талмуд" и т.п.) — для теологии, и авторитет (в Европе — прежде всего Аристотеля, в Китае — Конфуция, в других культурах были свои авторитеты) — для схоластов (внерелигиозное откровение — интуиция — логически есть частный случай откровения). Уж почему язычник Аристотель стал таким авторитетом для христианских схоластов, я сказать не берусь, но стоит посмотреть хотя бы сочинения Галилея, чтобы понять, насколько каждое утверждение Аристотеля насмерть защищалось тогдашними учеными совершенно без всякой мысли о сравнении его или его следствий с фактами ³ . Несколько позднее к этим двум, равно авторитарным источникам присоединился и третий — очевидность (в основном связываемая с Декартом); а очевидность общего суждения — вещь тоже вполне авторитарная (даже в случае единичного суждения очевидность подчас бывает обманчивой, ср. всякого рода иллюзии и т.п. — "Солнце обращается вокруг Земли", "Земля плоская", "он убийца" и пр.).

С нового времени, как известно, началось в естественных науках господство сравнения с фактами — наблюдения и эксперимента. Но привычка к модусу поненс, к "доказательству истины" ⁴   сохранилась, и отделаться от нее оказалось чрезвычайно трудно. До XX века, до неопозитивистов Венского кружка включительно сохранялось представление о том, что общее утверждение (в частности, "закон науки"), можно окончательно верифицировать, т.е. доказать.

Отмеченная выше асимметрия доказательства и опровержения, модуса поненс и модуса толленс, в логике далеко не всегда осознавалась; если взять гимназический учебник логики Челпанова (9-е издание которого вышло в 1917 г., а следующее полное издание — в 1995), то там говорится, что "гипотеза может считаться истинной только в том случае, если она приводит к истинным результатам" (что по существу повторяет: "гипотеза приемлема только в том случае, если выводы из нее находятся в согласии с фактами"); но как-то так получается, что "только" куда-то пропадает, и оказывается, что в том случае, если гипотеза приводит к истинным следствиям, то она истинна, т.е. что истинность может передаваться и от следствий к посылкам! В разделе о гипотезе речь практически все время идет о подтверждении гипотез, а единственный случай, когда речь идет об опровержении гипотезы - это случай так называемого "решающего эксперимента", experimentum crucis, когда, опровергая одну гипотезу, мы тем самым доказываем другую (ср. такие формулировки Челпанова, как: "эта гипотеза, следовательно, совершенно согласна с фактами; она объясняет эти последние, а следовательно, доказывается ими"; "о такой гипотезе можно сказать, что она проверена, доказана; доказанная же гипотеза называется теория".

Можно сказать, что в традиционной логике господствовал модус поненс, а модус толленс, хотя и признавался, но играл всегда второстепенную роль.

Какие практические, жизненные следствия вытекали из такой "установки на модус поненс"? Вот, как мне кажется, хороший пример, хороший тем, что в ситуации, имевшей для заинтересованных миллионов в высшей степени жизненный характер, работал самый простой, самый примитивный силлогизм: я имею в виду Китай периода "большого скачка", когда на основе силлогизма

истребили буквально всех воробьев. Действительно: посылки кажутся очевидно истинными (алаверды к Декарту!), рассуждение заведомо логически правильно, а потому валяй, не сомневайся! После чего столкнулись со всякими неприятными последствиями в виде размножения насекомых — разносчиков болезней и т.п., так что даже, насколько я помню, пришлось ввозить воробьев из-за границы.

По существу тот же модус поненс применялся у нас в эпоху Сталина:

Истинность посылок доказывали высказывания Горького, Барбюса, Фейхтвангера и многих других авторитетных лиц, а модус поненс гарантировал, что в этом случае и вывод будет истинным.

С этой точки зрения возвращение Сталиным логики можно поставить в один ряд с возвращением министров, погон, гвардии, раздельного обучения и прочими символами завершения периода революционного "хаоса" и возвращения к "упорядоченному" авторитарному (тоталитарному) государству. Логика Сталина была логикой модуса поненс, за истинность посылок которого ручался все тот же привычный источник — авторитет (подкрепленный соответствующими органами).

Очень откровенно показывает это упомянутый выше учебник логики для средних школ С. Виноградова и А. Кузьмина ⁵:

Действительно, если посылки верны, то и вывод верен. Что христианство религия, спорить не приходится. А откуда мы знаем, что всякая религия есть дурман для народа? А это, как всем известно, сказал Карл Маркс, который почище (или, говоря современным языком, покруче) Аристотеля.

Авторы учебника хорошо знают, что гипотеза, для того чтобы стать теорией, должна не противоречить фактам (с. 144). Ну а если она им не противоречит, да еще и "подтверждается в практике людей" (вопрос о том, каковы требования, тем более формальные требования к такому подтверждению, не ставится так же, как в XVI— XVII вв. последние схоласты не ставили вопроса о подтверждении положений Аристотеля), то она "становится теорией" (с. 145) ⁶ .

Учебник Виноградова и Кузьмина завершается словами:

"Теория является (sic!) тем совершеннее, чем большее количество фактов и явлений, которые до того времени были изолированными, включается в круг, объясняемый этой теорией.

Совершенная теория есть та, которая подтверждена на практике, проверена практикой и служит интересам практической деятельности людей.

Ярким примером этого может служить марксистско-ленинская теория об обществе, о законах развития общественной жизни. Эта теория блестяще подтверждена и доказана всем ходом истории общества, всей практикой коммунистического строительства в СССР" (с. 145).

Еще один пример силлогизма из того же учебника (с. 121):

Вот это и была та логика, которую Сталин, по-видимому, запомнил со времен семинарии и которая была ему нужна: логика модуса поненс, логика неукоснительного соблюдения дисциплины, когда истинность посылок принимается безоговорочно, а значит, и следствия нужно проводить в жизнь, какими бы чудовищными они ни оказались.

Интересно отметить, что примерно в то же время в логике (и теории познания) происходила подлинная революция — переход от логики модуса поненс к логике модуса толленс: в 1934 г. вышла книга К. Поппера "Логика научного исследования", в которой впервые была не только сформулирована, но и подчеркнута и поставлена во главу угла асимметрия подтверждения и опровержения, было четко сказано, что ни одно общее (эмпирическое) утверждение не может быть окончательно подтверждено, или доказано, а только опровергнуто, что всякая проверка является попыткой опровержения и что, следовательно, знанием является то, чего пока еще не удалось опровергнуть.

Вышла эта книга в Вене на немецком языке, поэтому в других странах ее особенно не прочли, а в Германии и Австрии в те годы было о чем беспокоиться и помимо логики. На английском эта книга вышла только в 1959 г., и потребовалось немало лет, чтобы ее основные идеи внедрились в умы западных логиков, философов науки и теоретиков познания, и то не всех (да и те, кто их усвоили и пользуются ими, далеко не всегда вспоминают, кому они ими обязаны).

Так что логика может быть и орудием порабощения, и орудием освобождения ("свободного применения своего разума", как говорил Кант⁷); и орудием догматизма, и орудием критики ("органоном критики", как говорил Поппер).

У нас же должно было пройти 30 лет со дня смерти Сталина, чтобы на русском языке появился (и на 15 лет остался единственным) сборник выдержек из основных трудов Поппера ("Логика и рост научного знания", 1983, тираж 6 тысяч экземпляров с грифом "Для научных библиотек").

И мы все еще предпочитаем модус поненс модусу толленс, даже если и слов таких никогда не слышали.

 

P.S. Через несколько месяцев, после того как текст этой статьи оформился, я перечел впервые прочитанную мной очень давно работу Анатолия Якобсона "О романтической идеологии". Для тех, кто ее еще не читал, скажу, что речь в ней идет о советских поэтах - "революционных романтиках" 20-х годов, всеми силами внушавших себе и читателям, что во имя революции можно и нужно идти на любые поступки, искони почитавшиеся наиболее гнусными и омерзительными: ложь, просто убийство, братоубийство, матереубийство и т.п. А потом прочел письмо Якобсону поэтессы Марии Петровых, в котором она писала:

"Я много думала — неверно оценили и осудили Вы поэтов 20-х годов: это были люди верующие и бескорыстные. Они лишены были проницательности, дальновидности. Это их беда, несчастье, но не вина".

Не буду входить здесь в обсуждение вопроса о том, кто более прав - Анатолий Якобсон или Мария Петровых. Скажу только, что поэты, о которых идет речь, в этих своих стихах были людьми модуса поненс: посылка — "Нравственно все, что способствует победе пролетарской революции" ("наша нравственность подчинена вполне интересам классовой борьбы пролетариата. Наша нравственность выводится⁸ из интересов классовой борьбы пролетариата" — В.И. Ленин, "Задачи союзов молодежи") — верна, следовательно нравствен, простителен и предписан поступок любой степени мерзости, по нашему (или нашего авторитета) мнению ей способствующий. Люди модуса толленс сказали бы: поступки эти непростительны и недопустимы, следовательно, посылка неверна, какой бы истинной она ни казалась. Так что эту статью можно было бы озаглавить и "Ленин и логика"; но уж пусть будет...

Источник 

---

P.S.Что касается Психологии, то и здесь не обошлось от отказа от "пережитков прошлого"  - с начала 20-х годов, отринув прошлый опыт, начинается разработка новой советской школы психологии на основе философии марксизма. Психологию, как науку продолжают преподавать, однако опыт и наработки зарубежных психологов, как и в случае с Логикой, "выпадают" из доступных и изучаемых источников. Покопавшись в интернете я нашла учебник  "Психология" для средних школ под авторством Б. М Теплова, Достаточно пролистать этот учебник, что бы понять, кто является главными психологическими авторитетами в этой области науки и каковы основные тезисы элементарной психологии, предлагаемые для изучения школьной аудитории.