На первый взгляд статья пропитана стандартными страшилками в отношениях России и Китая, однако заставляет задуматься о будущих реалиях, в перспективе «закукливания» США на мировой арене и о том, где России уже сейчас стоит застолбить место.

The Quiet Rivalry Between China and Russia

Китайский план экономической экспансии “Один пояс, один путь”, который следует за торговыми путями средневековых династий Тан и Юань по всей Евразии, чрезмерно амбициозен, потому что, как и все великие стратегии, он является вдохновляющим. Однако будущее Евразии написано именно в его дизайне.

Этот новый "Шелковый путь" служит нескольким целям лидеров Китая, которые намерены сделать свою страну полноценной сверхдержавой. Это операция по брендингу для многих дорог, мостов, трубопроводов и железных дорог, что Китай уже построил, связывая себя с постсоветсвкими странами богатыми энергоресурсами в Центральной Азии. В этом процессе, «Один пояс, один путь» стремится развивать - и в то же время окружить - мусульманский регион Китая, который граничит с Центральной Азией.

Далее на запад, Китай намерен создать органичный союз с Ираном, государством, которое из-за своих огромных размеров, местоположения и населения, а также своей долгих имперских традиции, выступает в качестве точки опоры на Ближнем Востоке и Центральной Азии.

Крупнейшая китайская цель - доминировать в Евразии, что означает, низвести Россию до второсортной силы.

Китай и Россия имеют общую сухопутную границу протяженностью более 2600 километров, нескончаемый березовый лес, отделяющую преимущественно российский Дальний Восток от Китайской Маньчжурии, чьи особенности были официально согласованы только в последнее десятилетие. В 1969 году отправка около 30 советских дивизий к этой границе Китая и развертывания 59 дивизий в ответ, углубили китайско-советский раскол и позволили президенту Ричарду Никсону открыть Китай и его разрядку с Советским Союзом

Мало где российское государство настолько слабо, как на ее Дальнем Востоке. Этническое русское население составляет лишь около 6 миллионов. Китайские мигранты неуклонно продвигаются на север, в эту малолюдную Сибирь богатую на природным газом, нефтью, лесом, алмазами и золотом, которые необходимы Китаю. Китай потерял часть этого региона только в 19 веке, когда династия Цин была в предсмертных конвульсиях, а остальную часть в 20 веке.

В то же время, Китай побеждает Россию в Центральной Азии. В последнее десятилетие Китайская Национальная нефтегазовая Корпорация стала основным энергетическим игроком в Центральной Азии. Китай перекачивает казахстанскую нефть в Европу, а также в Китай по трубопроводу, так же китайцы транспортируют природный газ из Туркменистана в западный Китай. Китайские деньги также текут в Центральной Азии для создания электрических сетей и транспортной инфраструктуры, изменяя ландшафт и формируя костяк плана «Один пояс, один путь».

Приз-это Иран. Находясь на другом конце Центральной Азии от Китая, Иран это 80 миллионов человек, который владеет нефтяными и газовыми месторождениями Каспийского моря и Персидского залива, предоставив Пекину стимул для строительства железнодорожных путей через иранское плато, Тегеран, использовал китайские государственные компании, чтобы раскопать иранские шахты и направить туда армии предпринимателей. Евразийский экономический Союз, включая Беларусь, Армению, Казахстан и Кыргызстан была образован в 2014 году, чтобы противодействовать растущему влиянию Китая в Евразии.

Россия не только уступила Китаю на Дальнем Востоке и в Центральной Азии, но и в Европе тоже. В то время как Москва подтачивала независимость бывших советских республик в бассейнах Балтийского и Черного морей посредством подрывных мер и военных вторжений, Пекин укреплял торговые связи в Европе.

Отвращение администрации Трампа к свободной торговле - в сочетании со своей очевидной двусмысленностью в отношении защиты европейских союзников - предоставило возможность Китаю, еще более укрепить план «Один пояс, один путь» в западной оконечности Европы. Успехи Китая ослабят не только американского влияние в Европе, но российское влияние, тоже.

Например, Греция, из-за своей напряженности с Европейским Союзом и её Православной религией, должна была сближаться с Россией. Но он уходит в китайское экономическое поле, как порт Пирей становится очередной западной оконечностью нового Шелкового пути. Китай также конкурирует за атомные электростанции и другую энергетическую инфраструктуру в Болгарии, Румынии, Польше и Чехии. Приверженность президента Владимира Путина бросать Западу вызов - в то время как Китай при президенте Си Цзиньпине спокойно обступает вокруг него - показывает его стратегическую близорукость в период российской экономической уязвимости.

Китай и Россия определяют свои отношения как "всеобъемлющее стратегическое партнерство", в рамках которого Россия поставляет нефть Китаю, и страны проводят совместные военные учения и, по официальной версии, их отношения редко были лучше.

Но торговля эта однобока и в пользу Китая, падение цен на энергоносители сделало Китай гораздо меньше зависимым от России. Россия продает оружие противникам Китая, Индии и Вьетнаму. А Китай копирует российские образцы оружия.

Эти более глубокие геополитические реалии означают, что Китай и Россия будут союзниками только тогда, когда им удобно. И поскольку соперничество между Пекином и Москвой является дальней перспективой это не привлекает внимания в СМИ и его легко игнорировать.

Геополитические амбиции Китая, как и для России, проистекают из внутренней неуверенности. Китайское государство является слабым на Западе, то есть в историческом Восточном Туркестане - родине мусульманского тюркского уйгурского меньшинства, на которую доминирующая этническая группа, Ханьцы, смотрит с трепетом.

Ислам представляет собой альтернативную идентичность уйгуров, независимую от китайского государства. В отличие от тибетцев с Далай-ламой, уйгуры не имеют элиту руководства, с которой можно бы было общаться Пекину. Скорее, они воплощают анархическую силу, которая может быть спровоцирована потрясением в результате экологической катастрофы или другой чрезвычайной ситуации. Инициатива Китая по «Одному поясу, одному пути», делает остальную часть тюркской Центральной Азии, экономически и политически ближе к Китаю, отчасти лишая уйгуров тыловой базы для восстания.

Китай может остановить только его собственные внутренние демоны. Как Самуил Хантингтон писал в своем классическом исследовании 1968 года, “Политический порядок в меняющихся обществах” чем сложнее общество, тем более отзывчивыми должны быть его институты, иначе создание широкого среднего класса является дестабилизирующим фактором.

Самодержавие Китая именно благодаря своим успехам может столкнуться с кризисом легитимности, поскольку социальная, этническая и религиозная напряженность усиливается как в Ханьском, так и в Уйгурском районах, особенно в случае дальнейшего замедления экономического роста, которое может сорвать растущие ожидания людей. Поэтому конечный успех «Одного пояса, одного пути» будет определяться будет определяться в меньшей степени тем, что происходит в Центральной Азии и в других местах, чем тем, что происходит внутри самого Китая.

США, у которых есть давние союзники для защиты от китайских посягательств в Восточной Азии и против российских посягательств в странах Центральной и Восточной Европы, выигрывают из тихого геополитического соперничества между Пекином и Москвой. Потому, что конкуренция между Китаем и Россией во многом определяется их географической близостью и, следовательно, должна сохраняться, Америка будет иметь большую возможность для маневра, усиления или смягчение своей позиции по отношению к каждой из властей, как того требует ситуация.

Соединенные Штаты должны только препятствовать Китаю доминировать в Восточном полушарии в той же степени, в какой он доминировал в Западном полушарии. Но он должен сделать это, не отдавая Центральную Европу и часть Ближнего Востока под влияние России.

Решение этой головоломки для США лежит вне геополитики. Именно потому, что Вашингтон не имеет никаких территориальных амбиций в Евразии, что американцы не вызывают подозрения у местного населения, как кстати китайцы и русские. Непрестанно продвигая свободную торговлю, права человека и гражданского общества Америка обретет доверие к народам, переживающим быстрые социальные преобразования во всем регионе

Так США, получают доступ в Евразию не грубостью, пытаясь сбалансировать в тот момент, когда китайско-российское соперничество гораздо более утонченно, чем это было во времена Никсона. Само экономическое развитие, которое продвигает Китай, сделает общества на пути нового Шелкового пути - особенно в стерильных диктатурах Ирана и Центральной Азии - сложно управляемыми.

Именно общечеловеческие ценности, которые президент Трамп презирает, могут сейчас принести геополитические дивиденды. Популистская и националистская повестка, которая ограничивает американские интересы Северной Америкой, только сделает положение США на другом конце мира маргинальным.