«Измы». Монотеизм vs политеизм (fuzzy06).

Продолжаю тащить в свой словарик слова из тех, что приколочены не очень удачно.

Напомню, что начало было положено сюда, продолжение размещено тут, а если кому-то это покажется небезынтересным, можно ещё и здесь почитать.

Лепестки смысла. Наложение.

В своё время заглавную статью мне довелось обсудить на специализированном форуме, и там в ходе обсуждения родилась вполне годная метафора, наглядно иллюстрирующая моё восприятие соотношения нечёткой логики и проблемы языка, которая будет так же уместна в качестве вступления к новой заметке:

«Язык же, в свою очередь, подобен набору прозрачных листочков, наложением которых друг на друга мы постепенно затеняем некоторую область - смысл. Т.е. пятнышко на пересечении листочков и есть то, что мы хотим воспринять сами или показать другим. При этом не факт, что пятнышко точно совпадает с исходным образом.»

Есть такая группа слов в языке, которая лучше всего демонстрирует этот принцип наложения на практике - слова-«измы». Слова синтетические, многосложные, под которыми каждый, в действительности, понимает по большому счёту что-то очень своё. Поэтому у каждого всякий «изм» - это своя собственная сумма лепестков, а в итоге и свой цвет, свой уровень смысловой насыщенности. Поэтому любой «изм» - это по определению «холивар», как говорят в этих Ваших интернетах. «Измы» всегда неожиданны и полны открытий, и насколько это так, я постараюсь показать на примере таких слов как монотеизм и политеизм.

Естественно, первое смысловое приближение заимствуем из Википедии.

Монотеи́зм - это представление о существовании только одного Бога или о единственности Бога.

Политеи́зм - религиозное мировоззрение, основанное на вере в нескольких божеств, обычно собранных в пантеон. Политеизм является религиозной системой и типом теизма, в рамках которого, политеизм противостоит монотеизму.

За логику

Итак, что можно сразу отжать из приведённых цитат. Политеизм неким образом противопоставлен монотеизму в том смысле, что «поли» - это много, а «моно» это один. Отсюда вопрос: почему там один, а тут много. Как так вышло и в чём спор?

Поскольку речь зашла о силах наивысшего порядка, то начинать надо, очевидно, с самого-самого начала. Поэтому мы вернёмся к Всё и Ничто, а точнее к тому самому моменту, когда первое получилось из второго.

В принципе, я уже касался этой темы. Но не вижу большого греха в том, чтобы пройтись по проторенной дорожке снова.

Всё и Ничто - это то, с чем сталкивается каждый из нас на первом же такте собственной жизни. Это самый первый опыт Бытия: вот здесь я уже есть, а там меня, вроде как, ещё не было. Далее народившийся субъект отождествляет отсутствие себя с Ничто. И хотя на самом деле он говорит лишь за собственное неБытие, очевидное обобщение до понятия Всё, которое теперь его окружает, лежит всего в одном шаге. Таким образом, ни один субъект в жизни Ничто не видывал и увидеть не может. Как и Всё. Субъект под Ничто всегда понимает отсутствие себя, в чём и заключается субъективная (конкретная) часть этого понятия. И вот эта субъективная часть Ничто есть неБытие. Если пойти по намеченному пути дальше, то легко увидеть, что понятие Всё осубъекчивается до понятия Бытие ровно так же. И в итоге, у нас получаются две очень синонимичные пары слов.

Однако, тут есть и очень важное отличие, поскольку в дело вмешался Субъект. Вторая пара уже имеет возможность нечёткой трансформации: Бытие и иноБытие. Тогда как никакого иного Всё нет и быть не может. Какое же это тогда Всё, не правда ли? Вот и получается, что Бытие - это та часть от всего, что принадлежит Субъекту, а иноБытие - это всё остальное, куда Субъекту путь принципиально заказан. Или же это, например, место пребывания иноСубъекта.

Теперь перейдём к другому важному моменту. Есть такая апория, предположительно, за авторством гражданина Зенона об Ахиллесе и черепахе. Применительно к нашему контексту, суть идеи о неспособности Ахиллеса догнать черепаху заключается в том, что Кое-что никогда не станет Ничто.

Говоря более современным языком: нуль не достигается с помощью любой трансформации бесконечно малого. Т.е. некоторые несознательные товарищи могут сколько угодно повторять мантру «на бесконечности превращается», но это будет всё та же смешная история про элегантные шорты из «Бриллиантовой руки». Превращается бесконечно малое, превращается, но всё никак не может превратиться. Нужно вмешательство, иначе остаётся только вычитание самого себя. И наоборот: прибавление самого себя к Ничто. И это важно понимать.

Само по себе Кое-что может превратится только в другое Кое-что. Пусть даже бесконечно меньшее, но вот взять и просто исчезнуть оно не может. Впрочем, как и появиться. Именно поэтому, когда Вы услышите от кого-нибудь, что некая очередная теория Большого Взрыва что-то там опровергает или доказывает, вспомните про Ахиллеса с черепахой, и усмехнитесь себе в усы.

Большой взрыв, маленький, или вообще не взрыв - совершенно не принципиально. Принципиальным является только качественное различие нуля и всего остального. Поэтому и волновать нас должна только эта точка ноль (Ничто), все прочие точки (Всё или Кое-что) и их взаимоотношение друг с другом.

Поскольку, Всё и Ничто синонимичны Бытию и неБытию, то вышеизложенные соображения можно перенести и на вторую пару. С одной поправкой. У нас нарисовалось ещё некое иноБытие.

Поэтому теперь надо отметить, в чём заключается разница между ино- и не-. В целом, она всё та же, что между помянутыми мной в других заметках, двоичной и нечёткой логиками. Если двоичное отрицание (НЕ) -это исключение, то нечёткое (ИНО) - это частичное включение, что геометрически выглядит, например, так:

1) неБытие-Бытие - это луч, направленный в одну сторону (Ничто - Кое-что/Всё);

2) иноБытие-Бытие - это симметричная относительно нуля ось (-Бытие - +Бытие).

Т.е. неБытие - это исключение Бытия: либо Ничто, либо Кое-что, в то время как иноБытие - это тоже некое Бытие, но совершенно другое (частичное включение).

Собственно на этом можно считать вводную часть законченной.

Фактически, теперь мы можем говорить о двух возможных основаниях для любой религии, для её космологии: Творение (Бытие-неБытие) и Переход (Бытие-иноБытие). Что особенно пикантно, оба эти момента совершенно фрактально вложены, и просто чередуются не исключая друг друга, а лишь дополняя, что далее и будет продемонстрировано. Так что всегда стоит ожидать ситуации, когда апологеты, например, Творения, задумавшись над тем, откуда взялся предвечный Творец, открывают для себя иноБытие. И наоборот, в любой момент адепты Перехода, могут осознать, что их модель иноБытие-Бытие тоже может быть всего лишь «лучом» в очередном тёмном царстве Ничто-Всё, просто более высокого ранга. Т.е. иноБытие-Бытие - это, конечно, колесо или, в более современном виде, синусоида без начала и конца, но ведь и её, пусть даже всю такую бесконечную, вполне мог создать кто-то ещё более бесконечный. Настолько бесконечный, что сами понятия безначальности и бесконечности утрачивают всякий смысл пред ним. Или нём. Или ем. Или нёй... Тут я в растерянности.

Древнеегипетские истоки библейской традиции

Иначе говоря, в историческом масштабе обнаруживается два русла, по которым может протекать мысль некоего пророка, открывающего нам Истину. И в этом можно убедиться рассмотрев скачки мыси человеческого разума по мировому древу философии на конкретных примерах, в качестве каковых мы рассмотрим две религиозные традиции: индуизм и религию Древнего Египта. Во-первых, потому что они считаются политеистическими, во-вторых, потому что это не так, в третьих, на пару они исчерпывают оба выделенных базиса, а в четвёртых, они лежат в основании всех сегодняшних основных мировых религий.

Начнём, пожалуй, с Древнего Египта. С точки зрения заявленной темы (политеизм) - совершенно идеальное поле деятельности на предмет разрыва шаблонов. Не сильно ошибусь, если предположу, что большинство читающих эти строки уверено: у древних египтян был самый что ни на есть классический политеизм, однако, достаточно просто почитать их религиозные тексты, чтобы червь сомнений сразу же сгрыз Вам полчерепа: Древний Египет - это Вам не это.

Прежде всего надо отметить, древние египтяне понимали лучше многих из нас, что из ничего что-либо не возникает просто так. И они настолько хорошо это понимали, что даже ввели особый термин Ка, суть которого как раз в том и заключается, что для сотворения чего-либо из ничего нужна ещё самая малость в виде чего-то актуально бесконечного. Это что-то они и называли Ка: «Если ты муж достойный и родил ты сына по милости Божьей. Если прям он, подобен тебе. Если имеет попечение об имуществах твоих. Являй ему во всём милость твою, ведь он сын твой. Твой ка зачал его». В данном случае важна именно та мысль, что одного лишь набега сперматозоидов мало, нужно что-то большее. Сегодня мы понимаем это как системный эффект, эмерджентность, т.е. целое (египтяне говорили Полнота) не есть простая сумма составляющих. Есть ещё что-то куда более важное и чем сам родитель, и само семя - то самое Ка, происходящее, например, из вышеприведённых размышлений о неспособности Ахиллеса догнать черепаху. Тут, кстати, самое время призадуматься, сам ли Зенон придумал свою апорию или он лишь что-то перефразировал. Особенно если учесть глубину связей Древней Греции и Древнего Египта.

Но вернёмся к нашему Ка. Для того, чтобы из ничего произвести что-то, нужен прибор актуально бесконечных размеров (гусары, молчать). Роль этого прибора и выполнял абстрактный термин Ка. Поэтому можно отметить, что важность проблемы перехода от нуля к бесконечно малому древние египтяне осознавали прекрасно. И даже упоминали её там, где она особенного упоминания не требовала, но поскольку такова была особенность логики их космологической конструкции, то упоминание было обязательным.

Теперь самое время вернуться к фразе, способной разорвать не один шаблон: «Если ты муж достойный и родил ты сына по милости Божьей».

Надо сказать, что это не случайность. Более того древним египтянином сюда вкладывалось в значительной степени то же, что и нами сегодня. Ведь надо твёрдо понимать, что древние цивилизации, потому и цивилизации, что они не были тупее нас. В чём-то даже умнее были. Гаджетов, да, было поменьше. Но мозгов вряд ли. Некоторые антропологи считают, что всё было даже наоборот, ибо совокупная черепушка цивилизации уменьшается. Т.е. всё как в той шутке про население Земли и постоянство интеллекта. Так что двигаясь именно в русле этой светлой мысли, я и буду оценивать тексты Древних.

Итак, мы уяснили, что древние египтяне прекрасно понимали смысл апории Зенона об Ахиллесе и черепахе. И чтобы связать ничто и нечто они использовали термин Ка. Именно с него и начинается всякое представление о том, что называется божественным. Если точнее, то Ка - это кусочек того исходного божественного дара превращения Ничто в Всё, который дарован каждому человеку, но логическая функция его та же, что и в исходном акте Творения.

Сам же акт Творения неизбежно порождает другой вопрос, а откуда взялся сам Творец, ведь если он был до этого, то не было никакого Ничто, следовательно, и Творец тогда фальшивый.

В тексте из храма в Эдфу мы обнаруживаем, что Бог «хэпер десеф» – сам привел себя в бытие. Схожая формулировка: «Ты сам сотворил себя» – появится и в Берлинском папирусе.

С одной стороны, логика на первый взгляд кажется замкнутой. Да и не в человеческих силах, на самом деле, копать дальше-то. Казалось бы. Ну, явил себя Бог из Пустоты, осознал ты эту концепцию, так прикинься шлангом, усбогойся и не отсвечивай. Но нет, человек не таков! Ему Бога надо обязательно схватить за бороду, и вопрос, на котором я остановлюсь подробнее, когда мы доберёмся до индуизма, возникает у него сам собой, на автомате. Что тоже понятно, ибо «создал сам себя» - вещь ни разу не успокаивающая. Более того, эта самовозвратная фрактальная формула, в человеческой голове не укладывающаяся в принципе, способна свести с ума любого. А в любом другом случае, связанном с сохранением душевного здоровья, она приводит к столь же очевидной мысли о том самом иноБытии, в котором ситуация, когда прежде чем сам себя создать, Бог создаёт сам себя, чтобы сам себя создать, чтобы... и т.д., вообще возможна.

Таким образом, проблема Творения имеет закономерный выход к идее Перехода. Поэтому вполне ожидаемо, что следы этой логики обнаруживаются и в древнеегипетских первоисточниках. Например, если внимательно вслушаться в значение «хэпер десеф», то утверждение «сам привел себя в Бытие» тут же порождает вопрос: откуда, Зин? Не из того ли самого иноБытия?

И таки да, вопрос этот был озвучен, взвешен и отвечен. Потому как это самое иноБытие, о котором мы сейчас заговорили, в словаре египтян тоже получило своё название - Нун. Причём в понимании египтян Нун - это, с одной стороны, минус Бытие, другое Бытие, в которое все они возвращались после смерти, а с другой, Нун - это, очевидно, качественно иное Бытие, достаточно невообразимое, чтобы соотнести его с тем, кто Может-Создать-Сам-Себя. Т.е. иноБытие как бы наделялось некой абсолютностью и все остающиеся вопросы адресовались туда, в пустоту немыслимого. Можно сказать, Нун - это Всё и Ничто в одном флаконе (Целое).

Поэтому конечным ответом на вопрос Творения в древнеегипетской космологии является следующий: Бог, всё-таки, не столько создал сам себя (по крайней мере, в этом Бытии), сколько скопировал себя сюда (явил) из иноБытия, т.е. из Нуна, совершил акт Творения и вернулся обратно. И каждое слово здесь не просто так. Достаточно сказать, что даже для самого момента перехода из иноБытия в Бытие, выделено своё отдельное понятие: «сеп-тепи», - первый момент или начало. Даже странно, что Сеп-Тепи не считают у нас отдельным египетским богом, как всё остальное. Ведь это же практически Харон (Вспышка), сын Эреба (Вечного Мрака) и Нюкты (Ночи).

Более подробно об этом моменте нам может поведать мемфисская версия закреплённая за словом Птах:

«Ведь любая работа, любое ремесло так делается: занятие рук, хождение ног, движение всех членов тела. По повелению замышленному сердцем и произнесённому языком творится создание каждой вещи, поэтому и говорится о Птахе – Он есть Тот, Кто сотворил всё и создал богов, Он без сомнения та тенет (творец), ибо породил Он богов и явился Творцом всего сущего, всякой пищи всего потребного для жизни, всех священных приношений, всякой вещи доброй, поэтому сознано и понятно человеками, что Он могущественнее богов. И упокоился Птах, после того, как сотворил всё и произнёс все божественные слова (как в книге Бытия)»

В данном случае «упокоение» для древнего египтянина полностью тождественно возвращению в Нун. Т.е. в иноБытие.

Помимо Сеп-Тепи, в египетском словаре было ещё другое слово, ответственное конкретно за акт творения: Атум, создающий сам себя. Собственно, под Атумом можно понимать обособление самого акта Творения из общей последовательности событий. Образно говоря, в контексте мемфисского варианта Нун - это Птах Упокоившийся, а Атум - это Птах Творящий. Хотя, конечно, когда появилось понятие Атума, Птаха ещё и в проекте, вероятно, не было:

«О, Атум-Хепри, возник Ты высотой, поднялся Ты сияющей птицей, Бену, камня сияния Бен, в доме сияющей птицы в Иуну. Ты выплюнул Шу Ты изблевал Тефнут, Ты простер руки свои, ограждая их, как простирает руки Ка — суть (иероглиф «ка» — поднятые руки),дабы пребывала в них суть твоя.»

Но поскольку «Атум-Хепри» в одном из вариантов перевода означает «Полнота Являющаяся», то, полагаю, моя аналогия «Птах Творящий» в этом случае может получить одобрение жрецов из Гелиополя (этот вариант текста оттуда), поскольку явление Полноты выразилось прежде всего как раз в сотворении Бытия.

Этот же вариант перевода, даёт некую подсказку, что является основной характеристикой Бога - полнота. В переводе на язык моего fuzzy-словарика, Бог древних египтян есть Целое. И тогда Атум - это Бог Явленный, Бог Творец. А Нун - это Бог Сокрытй, Бог Упокоенный. Т.е. все эти слова - это просто части одного целого, призванные описать географию процесса.

Но отсюда возникает вопрос: при чём тут тогда политеизм? Ведь, достаточно почитать сохранившиеся тексты Древнего Египта, чтобы понять, что к политеизму, по крайней мере, в контексте противопоставления монотезиму, предмет веры египтян имел какое-то очень далёкое отношение.

Так, в тексте поучения гераклеопольского царя своему сыну царевичу Мери-Кара, отец хочет научить сына как быть правильным царём: «Заботься о людях, пастве Бога, для них сотворил он небо и землю, для них покорил Он чудовище водное (аццкий сотона типа), соделал Он дыхание в ноздрях их, дабы жили они.»

Теперь давайте процитируем 15-е речение «Книги Мертвых» с небольшой подменой, направленной на отделение зерён от плевел:

«Господь, изначально явивший в бытии образы Свои. Возгремел глас Твой, и земля погрузилась в молчание. Ибо единственный пришел в бытие в небесах, прежде чем возникли долины и горы. Пастырь, Господь единственный, сотворивший все сущее, создавший язык Девятерицы».

Т.е. для египтянина Господь был единственным. Легко понять, что политеизмом египетская система называется исключительно по факту наличия упоминания неких «богов» или Девятерицы, которую создал, как уже упоминалось в тексте с Птахом Всевышний:

«Хвала тебе, владыка, произведший богов, один создавший их, сотворивший обе земли, зачавший себя сам силой сути (то есть Ка) своей. Он сам создал тело свое (то есть мир), нет отца у него, который бы дал Ему образ, нет матери, которая бы родила Его, нет места, из которого исшел бы Он».

Вот положа руку на сердце, ответьте сами себе, можно ли только на этом основываясь противопоставлять одну веру в Единого Бога другой? Смею утверждать, что при всех словесных выкрутасах, Троица современного христианства не намного более качественно иное, нежели Девятерица Древнего Египта. Конечно, это разные космологические модели, но одновременно это модели в рамках одной и той же религии Единого Бога. И даже родственные отношения между ними самые прямые.

Поэтому, если избавиться от архаичного предубеждения, что человек употребляющий слово бог во множественном числе вообще не шарит в тонких материях, то можно увидеть всякое странное. Например, что тот же индуизм со всем обилием богов в нём точно так же представляет из себя совершенно иное, нежели можно прочитать в книжке для «чайников».

Индуизм

Самое время взглянуть на него. Тем более, что его философия, со всей очевидностью, закручена вокруг базиса Перехода, и в этом смысле индуистская традиция несколько противопоставлена традициям берущим своё начало в религии Древнего Египта, в которой центральный акцент делался именно на акте Творения, а Переход служил лишь вишенкой на торте.

С другой стороны, как показал предыдущий опыт рассуждения, оба базиса не только не исключают друг друга, но и логически связаны. Несмотря на то, что центральным в индуизме является образ Колеса, вопрос создания кой-чего из ничего, был несомненно проработан.

Действительно, Бытие в индуизме - это колесо, тот самый бесконечный и безначальный цикл, собственно, самоназвание этой религии можно перевести как «вечный путь». Однако, встроенный монотеизм индуистской традиции сомнению не подлежит. В «Иша-упанишаде» говорится следующее:

«Тот, кто видит все связанным с Верховным Господом, кто смотрит на все существа как на Его неотъемлемые частицы и ощущает присутствие Верховного Господа во всем сущем, никогда не питает ненависти к кому-либо или чему-либо». Тот, кто всегда смотрит на живые существа как на духовные искры, качественно равные Господу, понимает истинную природу вещей. Что может ввести в заблуждение или потревожить такого человека? Такой человек должен постичь истинную природу величайшего из всех, Верховного Господа, бестелесного, всеведающего, безупречного, не имеющего вен, чистого и неосквернённого, самодостаточного философа, того, кто с незапамятных времен исполняет желания каждого.»

А «Бхагаватам», например, может нам поведать и такое:

«Господь Брахма, владыка вселенной, сказал: Выслушай меня внимательно, о Прияврата. Не ропщи на Верховного Господа, ибо Он выше нашего разумения. Все мы - и Господь Шива, и твой отец, и Махарши Нарада - должны исполнять волю Всевышнего и не вправе ослушаться Его.»

Ну и комментарий к тексту имеется соответствующий:

«Перед Приявратой стояли сразу четверо из двенадцати великих наставников в науке преданного служения: Господь Брахма, Нарада, Сваямбхува Ману и Господь Шива. Там были также другие знаменитые мудрецы, и первым делом Брахма решил объяснить Прияврате, что эти великие души, несмотря на все свое могущество и авторитет, не могут ослушаться Верховной Личности Бога.»

Т.е. всё логично и понятно. Бог-то един. И даже если некие мудрецы, глубоко познав Его закон (Дхарму) преуспевают и кажутся всемогущими (напоминаю, что всякая высокоразвитая технология выглядит как магия), то это вовсе не отменяет того факта, что преуспевают они лишь потому, что исполняют Его Волю, следуют Его Закону. Вот такой странный политеизм зафиксирован и в индуизме тоже.

А суть в том, что иначе и быть не могло, ведь исходная логика всё та же, что и в традиции древнеегипетской. Даже на уровне взаимоотношений основных терминов выстраивается конструкция сходная с ней вплоть до деталей. Так, например, несмотря на то, что сам акт Творения в индуизме потерялся в силу обстоятельств, о которых будет сказано чуть ниже, вполне замечательные аналогии имеют место быть.

«Да защитит меня То (Брахман); Да защитит То говорящего (то есть учителя)».

«Ом. То — бесконечность, и это — бесконечность. Бесконечность исходит из бесконечности, обретая бесконечность бесконечного, она остается лишь бесконечностью».

Так, если понимать, что Нун - это иноБытие, которое отражает безличную ипостась Бога, то вполне можно провести аналогию с безличным же То (Брахманом), творческая ипостась которого выделяется отдельно точно так же, как и в Древнем Египте - посредством Брахмы-Атума (он же Птах Творящий). Таким образом, Брахман, который поминается как «То» - это прямой аналог Нуна, или иноБытия, а Атум вполне синонимичен «богу» Брахме, создателю этой вселенной.

Однако, как уже было отмечено, индуизму свойственны и некие особые обстоятельства, которые можно трактовать как скептический взгляд на единственность и неповторимость акта Творения. Так Айтарея-Упанишада повествует нам буквально следующее:

«Поистине, это было вначале одним Атманом. Не было ничего другого, что бы мигало. Он подумал: Теперь я создам миры».

Ага. В начале было слово, это знакомо, это мы проходили. Но вот то, что были созданы миры - это уже интересно. Собственно, ничто теперь не мешает распространить наше сомнение в единственности из горизонтали в вертикаль на самого Брахму, которого теперь точно так же можно объявить плодом другого акта Творения произведённого ещё Там, в иноБытии. На языке древнеегипетской традиции это прозвучало бы как вопрос о сотворении Птаха, например, с последующим низведением его до уровня очередного в бесконечном ряду божка-демиурга (Птахиль).

Таким образом, иноБытие Брахмана тоже несколько иное, нежели Нуна. Как только индуизм поставил вопрос о неуникальности Творения, в том же самый момент он обнаружил не только бессчётное множество вселенных, но и вовсе фрактальную картину мира, когда Брахма в Брахме сидит и Брахмой погоняет.

При таких вводных, акт Творения (Атум-Брахма) в индуизме неизбежно теряется, полностью выпадая из поля зрения. А оставшаяся в зоне доступа «своя рубаха» личного Ка трансформируется в понятие Атмана. И это превращение лучше всего отражает наметившуюся разницу: акцент на идее абсолютного начала (творческого), сменяется акцентом на идее абсолютного сознания (начала познающего). Прямая иерархическая передача Ка от Творца к Человеку, превращается в «кротовую дыру» между Брахманом и Атманом в условиях фрактальной космологической модели. Ну, и если привлекать более привычные формулировки, то: «классическим уже стало утверждение о преобладании двух типов отношения к миру: деятельного – у западного человека и созерцательного – у восточного.»

Однако, это ещё не всё. В индуизме уменьшается не только значение акта Творения. Фрактальное иноБытие, перестаёт быть тем самым иноБытием. Теперь это что-то другое. То иноБытие, которое мы обсуждали в рамках древнеегипетской традиции оказалось полностью внутри Сансары, а Сансара - это по сути Бытие индуизма. Следовательно, новое иноБытие индуизма - вне Сансары. И если древнему египтянину, чтобы достичь иноБытия достаточно было просто умереть, то у индуиста возникает небольшая такая заминка...

Умирать вообще бесполезно. Умирая и снова возрождаясь Вы продолжаете скакать как белка в колесе. Поэтому индуизму просто не остаётся ничего другого как сформулировать новую задачу: мокша (санскр. mokṣa, от глагольного корня «тис» – оставлять, покидать, освобождаться, через дезидератив «мокш» – желать освобождения). Т.е. как недвусмысленно следует из перевода, задача всякого, кто попал в колесо - покинуть его. И в этом смысле буддизм является совершенно неотъемлемой частью индуистской традиции, ибо нирвана - это ровно то же самое.

Вот тот самый нюанс, который превратил индуизм в нечто противопоставленное древнеегипетской традиции (в которую, кстати, через иудаизм прямо включаются ислам и  христианство). Логика индуизма однажды не просто осознала проблемы начала, она посчитала возможным заглянуть за иноБытие, но, поняв, что это тоже какое-никакое Бытие, задала следующий вопрос: а как началось это иноБытие? Вот тут-то на прапредка всех индуистов и выкатилось из ниоткуда колесище и с тех пор катится неостановимо.

Правда, тут можно напомнить, что подобная логика никак не исключается и внутри традиции древнеегипетской. Гностицизм тому ярчайший пример. Он тоже однажды задался вопросом почему Ягве-Адонай, зараза, так измывается над собственным избранным народом и пришёл к простому выводу, что еврейский бог вовсе не Бог, а всего лишь демиург, который создал этот материальный мир.

Однако, заявив, что Адонай-Ягве - уже не торт, и его самого тоже кто-то создал, гностики, выясняя как это произошло, закономерно передрались друг с другом, ничем не хуже индуистов. Я позволяю себе сделать такой вывод исходя из весьма простого соображения. Не смотря на все попытки выжечь гностицизм на корню, до нас таки дошли достаточно несовместимые варианты гностической космологии. И, полагаю, это совершенно естественно для логики Перехода, в которой все неопределённости и противоречия Бытия просто переотражаются в иное, а потому закономерно, что индуизм, точно так же двинувшийся в том же направлении, пришёл в итоге к противостоянию множества школ, течений и направлений.

Акцент на точке Перехода определяет ситуацию, когда иноБытие сливается с Бытием, превращаясь в замкнутый цикл. При этом проблема Всё и Ничто просто скачет с уровня на уровень, утрачивая в итоге вообще всякий смысл. Ибо что такое Ничто в контексте вечного безначально-бесконечного Колеса, которое крутилось, крутится и будет крутиться вечность? Это как в сказке про Алису: а с какой стороны гриба кусать-то?

Поэтому, повторюсь, совершенно логично то, что вся дальнейшая история индуизма - это бесчисленные школы и бесконечные споры о деталях, объединённые лишь желанием освобождения.

В качестве примера можно вспомнить китайского монаха Сюаньцзана, который изучал буддизм в Индии в 7 веке н. э. в университете Наланда. По прибытии на родину буддизма Сюаньцзан обнаружил, что интеллектуальная атмосфера и научный климат, в котором обретались индийские учёные, гораздо разнообразнее китайского. Буддистам приходилось отстаивать свои позиции в атмосфере трудных споров с многочисленными противниками, в том числе и небуддистами.

Собственно, сам Сюаньцзан получив от своего учителя Шилабхадры знание доктрины Читтаматра (Йогачара) тут же включился в эту круговерть. В своём обширном труде «Чэн вэй ши лунь» (китайском переводе санскритского текста «Виджняптиматра сиддхи шастра», написанного Васубандху), Сюаньцзан так доказывает несостоятельность индийской философской доктрины Ишвары или великого Брахмы - самосущего и всемогущего Творца, владыки мира:

«Согласно одному учению, имеется какое-то великое самосущее божество, обладающее субстанциальностью и вездесущностью, вечное, порождающее все феномены. Это учение несостоятельно. Если нечто порождает нечто, то оно не вечно, а невечное — не вездесуще, а невездесущее — не реально. Если божественная субстанция вездесуща и вечна, то она должна вмещать все силы и быть способной порождать все феномены везде, всегда и одновременно. Если она порождает феномены при возникновении желания или же в соответствии с обстоятельствами, это противоречит учению о первопричине. В противном случае желания и обстоятельства возникают самопроизвольно, так как эта причина вечна. Другие учения утверждают, что есть великий Брахма, Время, Пространство, Исходная Точка, Природа, Эфир, Я и т. д., которые вечны и действительно существуют, наделены всеми силами и способны породить все феномены. Мы опровергаем все эти учения тем же образом, что и концепцию Всевышнего Господа».

Конечно, можно указать, что китаец делает подмену в понимании вопроса, ибо концепция «Всевышнего Господа» вовсе не там, где нечто порождает нечто, а когда нечто появляется из ничто. И если нечто, может быть определено как нечто, оно тем более не Всевышний. Главное не в этом. Важно, что даже сегодня мы можем видеть следы того могучего бурления, которое уже тогда сопутствовало индуистской традиции. А в высказываниях, подобных сюаньцзанову, да и в самом обилии разных школ и учений индуизма вполне можно видеть, что индуистская традиция, представляет собой принципиально скептический взгляд на те же вопросы, что составляли основу религии Древнего Египта. Причём скептика эта была свойственна индуистской традиции с самого начала. Иначе как ещё объяснить рождение на свет текста, подобного этому отрывку из «Ригведы»:

«Не было ни смерти, ни бессмертия тогда.

Не было признака дня или ночи.

Дышало, не колебля воздуха, по своему закону

Нечто Одно, И не было ничего другого, кроме него.

Оплодотворители были. Силы растяжения были.

Порыв внизу. Удовлетворение наверху.

Откуда это творение появилось:

Может, само создало себя, может, нет —

Тот, кто надзирает над этим миром на высшем небе,

Только он знает. А может быть, и он не знает?»

А может быть, и Он не знает... Ничего так, да? Полагаю, мысль о том, что за или внутри иноБытия может скрываться ещё одно иноБытие уже здесь представлена в полный рост. Если обратиться, например, к образу космического яйца (брахманды), то наличие яйца в яйце, в свете сказанного, - вещь вполне логичная. И поскольку скептическое начало было заложено в индуизм изначально, то последующая фрактальность представлений, порождённая самоотражением Бытия через Нуль, логически естественна и неизбежна. Кстати, отсюда совсем иначе видится и возможная предыстория тайника с кащеевой смертью, например. Рискну заявить, что предков наших ещё тысячи лет назад, задолго до составления Ригведы, посещали вполне интересные и актуальные по сей день мысли.

После всего сказанного, совершенно неудивительным становится итог развития мысли в индуизме. Сам акт Творения уходит на второй план, ибо неведомо никому (даже Ему): а сколько вообще этих творений вложено одно в другое? Важен лишь итог: сколько бы их ни было, все вместе они - колесо, крутящееся по замыслу одного-единственного Творца всех творцов, которого и вовсе может не быть. А раз так, то основным значимым предметом познания становится именно оно - движение Колеса. А точнее закон этого движения - дхарма. Так философия индуизма начинает приобретать черты методологии науки: как правильно познавать мир. Отсюда и удивление многих западных философов XIX-XX вв, возникавшее при знакомстве с индуистской традицией, занимавшейся в сущности теми же вопросами, что интересовали их самих.

Думаю, именно поэтому от вопросов о Боге индуистская традиция постепенно переходит к вопросам познания реальности. Ведь что в сущности происходит, если колесо крутится всегда? Есть заданность движения, которую ничто не в силах поколебать. Как же ты поколеблешь, если движение вечно в обе стороны. И именно эта вечность является надёжной гарантией того, что с колесом сделать ничего нельзя. Раз вечное и крутится, значит и дальше будет крутиться в том же духе. И в этом смысле выбор человечка, крутящегося в этом колесе прост: либо по незнанию/не соблюдению Закона быть размазанным этим колесом по мостовой, или следуя Закону развиться в какую-нибудь Шиваподобную мегаличность, ну или что там разные школы предлагают. Вариаций описания второй опции в индуизме много, на любой вкус. А если кому не приглянутся эти варианты, так для них в индуисткой традиции есть ещё и буддизм, который в своём скептицизме зашёл туда, откуда вообще не возвращаются. Важно другое, все эти варианты, в общем и целом, звучат похоже. И я бы даже сказал, революционненько так: desarrollo o muerte. Конечно, это немножко из другой оперы, но пусть будет так - развивайся или умри.

Короче говоря, если поколебать движение колеса нельзя, то любое действие поперёк третьего закона Ньютона просто размажет самозваного колебателя основ по асфальту. Следовательно, первейшим по значению становится вопрос о параметрах движения колеса. И как впоследствии индуисты выяснили, в этом контексте вопрос о бытии Бога становится просто бессмысленным.

Раз Колесо вечно, то тот кто его создал, уже не просто над вечностью. Это даже за гранью немыслимого. Это даже круче, чем пытаться представить себе четырёхмерное пространство. Хотя, как аналогия, это вполне уместная мысль. Т.е. если у египтян Бог рассматривается как трёхмерный, то индуизм раскрывает эту концепцию как многомерную.

Поэтому неудивительно, что когда Будду, который, должен был осознавать сложность этого вопроса, спрашивали про Бога, тот вежливо посылал вопрошающего на три буквы. Фактически, вопрос адресованный ему в контексте индуистской традиции можно перевести так: «В сколькимерном протсранстве живёт Бог?» Полагаю, у Будды было не густо с вариантами ответа в принципе - либо палкой по голове настучать или вопросом на вопрос ответить:

Именно поэтому определяющим понятием для индуизма становится Дхарма, а не Брахма. Говоря языком автоматики, через Дхарму индуизм рассматривает Бытие как следящую систему с обратной связью по третьему закону Ньютона. А поскольку главенствующими вопросами в индуистской традиции, в том числе и в буддизме, становятся вопросы Колеса, то и сам индуизм из религии превращается в своеобразную методологию познания. Он не столько отвечает на вопросы, сколько пытается понять, как на них вообще надо отвечать. Поэтому те, кто ждут от индуизма, и тем более от буддизма простых и прямых ответов идут не в самом верном направлении.

Теперь, давайте ещё раз пристально посмотрим на сложившуюся картину. Несмотря на всё различие, обе традиции, как древнеегипетская, так и индуистская, совершенно отчётливо, представляют собой в основе системы монотеистические. Однако, если и то, и другое есть монотеизм, то что тогда стоит за понятием политеизма вообще?

Впрочем, это как раз наиболее простой вопрос из всех прозвучавших.

Одно дело абстрактная модель Бытие-ино(не)Бытие. И совсем другое дело - осязаемая всеми нашими чувствами и нечувствами реальность. А реальность - это прежде всего посредник между нами (Субъектом) и миром (Объектом). Реальность - это пересечение Субъекта и Объекта. Она одновременно часть нас, и она же одновременно часть мироздания.

Вот в этом-то и заключается смысл политеизма - посредничество. Он (Всевышний), конечно, крут и всё такое. Ни словом сказать, ни пером описать. Но как раз потому что Господь велик бесконечно и актуально, немыслимо и невообразимо, человеку приходится иметь дело уже не с ним, а с некими другими Его творениями, которые одновременно и наши творения тоже. С водяным, который распугивает рыбу в реке, с русалками, которые топят корабли и прочей нечистью. И дело даже не в реальности этой нечисти. Проблема совершенно в другом: до Бога высоко, а до Царя далеко.

В общем, в любом языке всегда обнаружится некая иерархия посредников, и именно к ним Вы будете взывать, а не к Нему. Он слишком далеко и может выступить только в роли Супервизора и только в самом крайнем случае. Это как звонок президенту.

И в этом смысле то же христианство не имеет никакой страховки от политеизма. От тех самых посредников. Мне даже не нужно вспоминать про наместника Бога на земле - папу римского. Взять хотя бы, к примеру, Жанну Д'Арк, которой помимо архангела св. Михаила также случалось беседовать со св. Екатериной Александрийской и св. Маргаритой Антиохийской.

Судите сами. Согласно легенде, Маргарита Антиохийская была дочерью языческого жреца, изгнавшего ее из дома после того, как ему стало известно о ее обращении в христианство. Маргарита отказалась выйти замуж за римского префекта Олибрия. А тот, не стерпев обиды, приказал подвергнуть ее мученической смерти. Любопытно, её иногда называют Мариной, что само по себе наводит на некие размышления о неточностях легенды.

Поэтому неудивительно, что когда папа Иоанн XXIII велел провести основательные исторические изыскания, они оказались весьма неутешительными для тех, кто верил в историческую подлинность Марины-Маргариты Антиохийской, вследствие чего Ватикан распорядился о её исключении из календаря святых. Та же история сложилась и с легендой о святой Екатерине, даже несмотря на то, что двоения её имени не происходило.

Впрочем, те же святцы со временем лишались и многих других имен: например, вымышленного св. Георгия или некоей Филомены. Т.е. это вполне не редкость, когда уважаемые местные святые оказываются совсем не теми, кем они притворялись долгое время. Однако, легенды никогда не возникают на пустом месте, поэтому было бы совершенно неудивительным обнаружить, что та или иная местная святая или святой изначально существовали в образе какой-нибудь местной дриады или водяного, хозяина озера или ручья.

Вот и культ святой Екатерины начал своё бодрое шествие лишь в IX веке, когда Феофан Никейский, известный христианский песнопевец, и некий монах Вавил написали песни в её честь. Следовательно, нет никаких гарантий, что до IX века в районе Домреми, вместо Екатерины Александрийской не обитала какая-нибудь мавка-утопленница Катягеторикса, которая будучи девушкой судьбы печальной, после своей трагической кончины стала помогать всем прочим девицам избежать подобной судьбы.

Однако, после того, как пришёл христианский проповедник, со временем стало как-то не ловко обращаться к ней за помощью в охоте на смазливых мальчиков (тут типа смайлик для тех, кто понял). И тогда она, пойдя на встречу молельщицам, заглянула в паспортный стол и, дабы никого из её клиенток не пожгли из-за такой ерунды как язычество и колдовство, изменила своё имя и выправила биографию, став святой Катериной. Той самой, которая «пошли мне дворянина». Главное, что функция сводни при этом полностью сохранилась, а имя... Это, в сущности, такая условность.

Пример, конечно, достаточно умозрительный, но зато он хорошо иллюстрирует, что для человека посредники всегда ближе и роднее, чем исходники по самым объективным соображениям. Так было и так есть. И мало, что изменится в ближайшее время.

В итоге, казалось бы, Атум - это наше древнеегипетское Всё. Или тот же Нун, который и Всё, и Ничего в одном флаконе. Но вот храмы строят посвящённые не им абстрактным, а вполне конкретному Осирису: «О Атум, се сын Твой Осирис которого восставил Ты дабы жил он». А теперь замените Осирис на Христос и найдите десять отличий, как говорится.

В этом и заключена вся суть посредничества между абстрактным и конкретным. Осирис конкретен, поэтому храм строится ему. Он отвечает за вполне конкретные вещи, а о чём можно просить Того-Кто-И-Так-Всё-Создал. Ну, право слово, чисто логически... Если Вы обращаетесь к Творцу, чтобы тот, кое-что откорректировал, не хотите ли Вы этим сказать, что Творение вышло не совсем удачное, раз оно нуждается в корректировке? Понятное дело, что единственным выходом является посредник, который как бы превращает эту багу в фичу.

Фича Осириса в данном случае может быть описана, например, так:

http://cyberpedia.su/7xf034.html

"Греки, и тот же Плутарх, говорят что имя Осирис это греческое имя, но это не так. Но когда Плутарх соединяет имя Осириса с именем Диониса он не далёк от истины. Дионис это Трижды рождённый, тоже познавший смерть дважды и трижды возрождённый к жизни. Имя Осирис, так же как и имя Дионис, связано с именными рядами Месопотамии. Само слово Осирис связано с Ашур, Асар и Асари, это шумерские имена, которые датируются третьим тысячелетием до Р. Х. Асар, так же как и Усир, это «Место ока», и изображается точно так же – глаз над троном. В Месопотамии Асар соединялся с Думузи (Тамузом), а это тоже самое имя что и Дионис. В шумерском языке имя Думузи переводится как «Верный сын», это тоже эпитет, а потом это имя становится нарицательным. Таким образом это один круг божественных лиц, и к этому кругу приближается целый ряд других божеств Переднего Востока. Это то что обычно называется учёными «умирающим и воскресающим богом», на самом же деле это бог единожды умерший и единожды воскресший, поэтому соединение с ним человека обозначает воскресение. Таким образом, не случайно что Асар, Осирис и другие именуются Древом мира, Осью мира, потому что Древо мира это то, что соединяет небо и преисподнюю, то что выводит человека, то есть через что можно перейти в другое состояние. Гроб любого египтянина это образ Мирового Древа, это знак того что челнок соединяет миры, как соединяет их Осирис, и восходит от преисподней к небу".

Но у посредника есть проблема с тем, что существовать он может лишь на пересечении Объекта и Субъекта. И рано или поздно он истончается, поскольку по мере развития Субъекта от посредника мало что остаётся объективного - Субъект расширяется, и былое субъективное местоположение старого посредника становится всё более очевидным, а потому безосновательным.

Именно в этом ключе стоит, например, рассматривать как появление новых религиозных систем вообще, так и телодвижения фараона Эхнатона в частности, когда была предпринята попытка подменить собой любимым уже набивших оскомину посредников, в которых образованные люди Египта всё равно уже не верили. Объявление же себя сыном Того Самого Бога, т.е. тем самым посредником, было очень соблазнительным во все времена. И во времена кризиса империй - это дело первейшее. А у Эхнатона был тот ещё кризис, если судить по жалобам соседей на то, что он не шлёт и половины того золотишка, что мог продемонстрировать ещё его папка. Да и вообще, если папка прислал встречать принцессу-невесту несколько тысяч колесниц, то этот редиска всего пять штук! Если это не кризис, то я не знаю что это такое.

Собственно, ровно такое же поведение демонстрировал, например, и римский император Диоклетиан. Его реформы тоже были вполне в духе Эхнатона в том плане, что критичное отношение к старой системе понятий вполне оформилось, но за неимением лучшей, посредником перед высшей силой был объявлен сам правитель.

Конечно, это отступление от темы. Но показательное в том смысле, что если космологическая модель мира устарела, стала архаичной и веры ей нет, то старые посредники неизбежно подменяются новыми, поначалу куда более простыми и материальными. Т.е. Эхнатон объявляя не действительной прежнюю космологическую  модель мира никакой новой таки не предложил, лишь подменив всех старых посредников самим собой. Ну это как сегодня заявить: теперь за гравитацию отвечаю лично я. В принципе тот же фокус пытался провернуть и Диоклетиан. Что показательно, у него ничего не вышло. Тем более, что уже была готова конкурирующая модель, борьбу с которой он с треском проиграл. А в случае с Эхнатоном, в отсутствие «хорошо забытого старого» всё закономерно вернулось к старому незабытому.

Правда, не были забыты и старые сомнения. Такие как, например, этот текст из гробницы умершей женщины:

«О, брат, супруг, друг, первосвященник, не уставай пить и есть, хмелей, наслаждайся любовью, празднуй, следуй желанию сердца день и ночь. Да не печалится сердце твоё, да будут благими для тебя годы проводимые на земле, ведь запад страна сна. Мрак лежит на этой обители, на этом месте спящих в своих мумиях, не пробуждающихся чтобы видеть своих братьев, своих отцов и матерей, забыло сердце и жён и детей. Вода жизни напояющая всех, её жажду я. Струится она для того кто на земле. Жажду я воды текущей позади меня. Не ведаю я где течёт она с тех пор как пребыла в эту юдоль. Дай мне струящейся воды. Скажи мне не далеко ты от вод? Обрати лицо моё к северу, к раю вод, быть может тогда упокоится сердце моё от снедающей его тоски. О вы все, пришедшие в этот город мёртвых, воскуряйте мне благовония, возливайте мне воду в каждый праздник запада».

Что сказать, картина маслом. Типический образ кризисного времени. Тут всё прекрасно: и радикальный гедонизм, когда прежде всех звучит лозунг взять от жизни всё и наслаждаться на полную катушку, потому что в мире мёртвых ничего этого нет и не будет. И если раньше пьянки-гулянки рассматривались лишь как отражение загробной жизни, то теперь они самоценны. Однако, сверхпотребление, лишаясь былого смысла, не может воспроизводить само себя. Оно утрачивает мотивацию для этого, превратившись в вещь в себе: потребление ради потребления, ведущее к кризису «ничегонеделания», как я это формулировал ранее: всё, что ни делается, делается лишь для того, чтобы ничего не делать.

В таких условиях ресурсы для потребления перестают воспроизводится, ибо задача теперь не в том, чтобы жить в неком мире, где потребление уравновешивается самоограничением через некие модельные принципы, а в том, чтобы потреблять безгранично, ибо ничего другого попросту не остаётся. Это и роднит времена Эхнатона и Диоклетиана. Ну, и не только их (ещё один подмигивающий смайлик для тех, кто понял).

Поэтому нельзя вернуться к старым ритуалам, не исправив того, что сломалось безвозвратно. Со временем смысл любых ритуалов утрачивается, остаётся лишь бессмысленное повторение действий вызывающее лишь смех в изменённом контексте. Карго-культ.

Но не всё так просто. Опыт вышеприведённого рассуждения должен заключаться в том, что смех который у нас может вызывать тот или иной обряд или какой-либо обычай далеко не всегда оправдан с точки зрения первопричины его породившей. Поэтому не надо судить о религиях по рассказам бабушек-прихожанок.

Ведь суть в том, что все эти боги, святые и прочие ангелы - это слова. Слова призванные наполнить смыслом данную космологическую модель. Т.е. их задача фактически лишь в том, чтобы конкретизировать внутреннее взаимодействие первичной абстракции Бытие- ино(не)Бытие в рамках текущего объёма представлений о мире.

Наверное, кому-то это покажется не очевидным, но на самом деле нет никакой сущностной разницы в утилитарной функции таких слов как, например, Осирис, Брахма, Зевс, Кетцалькоатль или Николай Угодник с одной стороны и такими терминами как Гравитация, Энергия, Масса, Сила или Время с другой. Да та же индуистская Карма - это вполне достойный синоним такого понятия как Инерция, даже более широкий и всеобъемлющий. Одновременно и то, и другое - mdω ntr (медо нечер), «слова Бога», как говорили древние египтяне. Т.е. слова призванные быть выбитыми на золотых скрижалях в рассказе о том, как «на самом деле» устроен мир. И порой эти слова, действительно, имеют право именоваться так громко. Проходят целые тысячелетия, меняется лишь начертание, суть же остаётся.

Когда-то, в своём далёком ведичестве, индуизм вместо Дхармы опирался на понятие Риты: те же яйца только сбоку, - «естественный порядок вещей». Спустя тысячи лет, сегодня, мы ровно то же самое называем Законами Природы. И если Древние в силу предположительно большей степени невежества Законы Природы осубъекчивали и привлекали в своей космологии соответствующую этому субъектность - дэвов, например, то нам сегодня одушевлять всё подряд не с руки, и тех же гремлинов мы поминаем только в качестве чего-то юмористического. Однако, сама тенденция на самом деле никуда не исчезла. Ведь если задуматься, то даже электрон у нас сам принимает решения: быть ему волной или частицей. И никого это не напрягает же. Поэтому вместо заключения, я предложу каждому из нас, прежде чем вынести суждение о степени наивности наших предков, припомнить какие слова он сам использует, чтобы уговорить, например, Windows тормозить чуть менее обычного.