Что такое подлинный коммунизм? (По мотивам статьи А.Н.Тарасова "Суперэтатизм и социализм").

   Перечитывая комментарии к статье А.Н.Тарасова "Суперэтатизм и социализм. К постановке проблемы" меня более всего поразило то, насколько по разному комментаторы понимают одни и те же вещи. Поэтому хотелось бы немного прояснить как терминологию, которую использует автор, так и изложить свое понимание коммунизма.
   Для начала, разберемся с терминами "подлинный" и "реальный", используемыми в статье. Подлинным социализмом (коммунизмом) автор по всей видимости понимает тот общественный уклад, который возникнет когда-то в будущем, и возникновение которого было предсказано классиками. Соответственно под реальным социализмом понимается тот социализм, который реально существовал в СССР.

    С этим вроде понятно. Однако не меньше споров возникает и вокруг того, что же понимали классики под коммунизмом. Чтобы разобраться в данном вопросе на мой взгляд недостаточно знать, что по этому поводу сказали классики марксизма, нужно еще понимать почему они пришли именно к таким выводам. Это не только позволяет достичь более глубокого понимания, но и делает марксизм хоть в какой-то степени наукой. Если же мы  будем считать за "истину в последней инстанции" то что сказали классики 150 лет назад, то мы в этом плане будем не чем не лучше верующих той или иной религии. Более того - даже хуже, поскольку истины которые передают пророки от Бога, как правило, недоступны ни опытной проверке ни умозрительно-логической, а зачастую и противоречат ей (как скажем слепые не могут проверить то, что им сказали бы зрячие, да и правильно понять зачастую тоже).
   Если же марксизм наука, а не религиозное учение, то его выводы должны быть доступны проверке учеными-марксистами, а не приниматься на веру.
    В данном вопросе, я могу лишь изложить собственное понимание. Итак, что же нам говорят классики о коммунизме? В критике Готской программы Маркс пишет:
 

…На высшей фазе коммунистического общества, после того как исчезнет порабощающее человека подчинение его разделению труда; когда исчезнет вместе с этим противоположность умственного и физического труда; когда труд перестанет быть только средством для жизни, а станет сам первой потребностью жизни; когда вместе с всесторонним развитием индивидуумов вырастут и производительные силы и все источники общественного богатства польются полным потоком, — лишь тогда можно будет совершенно преодолеть узкий горизонт буржуазного права, и общество сможет написать на своем знамени: «От каждого по способностям, каждому — по потребностям»

    Каким же образом (с точки наших нынешних представлений) может реализоваться то, о чем пишет Маркс? За счет чего может исчезнуть "порабощающее человека подчинение его разделению труда" да так, что "вырастут и производительные силы и все источники общественного богатства польются полным потоком"? Кроме того, непонятно, откуда в марксизме появился вывод о исчезновении при коммунизме (как будущей общественной формации) частной собственности, денег и  отмирании государства? Верны ли эти выводы, или Маркс в чем-то заблуждался?
    На мой взгляд, все эти выводы легко получить если предположить, что речь идет о исчезновении при коммунизме самого разделения труда. И действительно, почему возникли деньги и шире товарно-денежные отношения? Потому, что при  разделении труда производителям нужно как-то обмениваться созданным. И удобнее всего делать это при помощи специального товара, выполняющего роль универсального обменного средства. Далее этому товару придаются и другие функции - меры стоимости, средства обращения, средства платежа, средства накопления и сбережения, мировых денег. Поэтому, для меня совершенно непонятными выглядят утверждения некоторых товарищей о том, что "при СССР денег не было", а были некие "квитанции". На мой взгляд это выглядит как попытка "победить деньги" запретив называть их деньгами (аналогично как в кризис 2008 года некоторые чиновники пытались запретить слово "кризис"). Слово "деньги" вы может и "поборите", но суть ведь останется. Хотя можно согласиться с тем, что из вышеперечисленных функций денег, какие-то могли и отпасть, - например, на деньги нельзя было приобрести средства производства. Но ведь и при капитализме на деньги нельзя приобрести скажем рабов (по крайней мере легально).
   Но каким образом, может исчезнуть разделение труда? Для этого стоит заглянуть в историю и вспомнить, а почему оно собственно появилось? Ответ прост - для повышения производительности при ручном труде. Скажем в мануфактуре XVI века даже производство булавки делилось на целых 16 операций. В результате отдельные операции стали настолько простыми, что "сама собой" появилась мысль о их выполнении машинами. Начался обратный процесс - сворачивания разделения труда за счет механизации в результате чего появились станки, выполнявшие те функции, которые раньше выполняла бригада рабочих. Правда, еще долго требовались рабочие, чтобы управлять этими станками, но в XX веке они все чаще стали вытесняться станками с ЧПУ. Если экстраполировать этот процесс в будущее, то легко представить себе полностью автоматизированное производство, в котором разделение труда между людьми и впрямь исчезло. Деньги уже не нужны - все что нужно,человек может произвести сам с помощью домашних роботов. Другой  вариант - централизованные полностью автоматизированные фабрики, куда можно сделать заказ по интернету. 
    При этом появится возможность не только заказать готовую одежду, обувь, технику и так далее, но и спроектировать ее самому под свои нужды. Т.е. мы в каком-то смысле вернемся к тем временам, когда одежду и обувь шили по индивидуальной мерке, только теперь этот процесс будет высокоавтоматизированным. Мне могут возразить - не все являются модельерами и способны сами подобрать и тем разработать индивидуальные модели. Возражение верное, если не учитывать возможности того, что в будущем могут появиться "электронные модельеры" на базе ИИ, которые и помогут человеку это сделать. Возможны даже варианты, когда ИИ будет усилителем человеческих способности и человек по сути сможет это сделать сам.
   Что касается техники вроде холодильника, то возможно большинство и не захочет создавать модели под себя (хотя если не будет других занятий, то почему бы и нет). Возможно, это даже будет контрольным заданием в учебном заведении.
    Итак имеем - все производство высокоавтоматизировано, а чтобы получить индивидуальный продукт, нужно для этих автоматов лишь составить программу, а то и вовсе выбрать готовую (оговорив какие-то характеристики вроде цвета, размера и т.д.). Нужны ли в таком обществе деньги? Возможно и нужны, но лишь где-то, для оплаты чего-то особо эксклюзивного.
   Если же "спуститься с небес на грешную землю", то нужно отметить, что процессы сначала углубления разделения труда, а затем его сворачивания на базе механизации и автоматизации в разных отраслях промышленности (и жизни) идут с разной скоростью. Скажем, основатель стахановского движения А.Г.Стаханов прославился тем, что нарубал 14 норм угля. Как это ему удалось? Оказывается, он внедрил разделение труда - он один рубал, а два человека крепили свод (14 норм на троих не так впечатляюще, как на одного, но тем не менее заметный прогресс). Так А.Г, Стаханов хотя бы отбойным молотком уголь рубал, а были предприятия, где это делали обычной киркой. Впрочем, и сейчас механизация на шахтах есть далеко не везде - поскольку не на всех угольных пластах  можно использовать комбайны.
   Или возьмем умственный труд. Написание книги - это по сути аналог "кустарного труда" в промышленности. А вот съемка фильмов в Голливуде- уже аналог фабрики, с достаточно высоким уровнем разделения труда. О механизации здесь вряд ли идет - для этого нужно появление полноценного искусственного интеллекта. 
   Перейдем теперь к вопросу о государстве. Как известно, государство появилось задолго до появления капитализма и связано опять-таки с разделением труда. Появился особый слой людей, которые занимались войнами (военные), а также люди, занимающиеся поддержанием  порядка  внутри и внутренним управлением (полиция, суды, государственные чиновники). Именно из военных впоследствии и появлялись правящие классы - рабовладельцев и феодалов. 
    Так вот, никто иной как В.И. Ленин в произведении "Государство и революция" доказывал, что для построения социализма необходимо, чтобы все эти функции выполнялись непосредственно народом (к слову "милиция", в отличие от "полиции" - и означает "вооруженный народ"). Но дадим слово Владимиру Ильичу:
 

"…«Первым декретом Коммуны было уничтожение постоянного войска и замена его вооруженным народом»…
Это требование стоит теперь в программах всех, желающих называться социалистическими, партий. "(!!!)
…«Коммуна образовалась из выбранных всеобщим избирательным правом по различным округам Парижа городских гласных. Они были ответственны и в любое время сменяемы. Большинство их состояло, само собою разумеется, из рабочих или признанных представителей рабочего класса»…
…«Полиция, до сих пор бывшая орудием государственного правительства, была немедленно лишена всех своих политических функций и превращена в ответственный орган Коммуны, сменяемый в любое время… То же самое – чиновники всех остальных отраслей управления… Начиная с членов Коммуны, сверху донизу, общественная служба должна была исполняться за заработную плату рабочего. Всякие привилегии и выдачи денег на представительство высшим государственным чинам исчезли вместе с этими чинами… По устранении постоянного войска и полиции, этих орудий материальной власти старого правительства, Коммуна немедленно взялась за то, чтобы сломать орудие духовного угнетения, силу попов… Судейские чины потеряли свою кажущуюся независимость… они должны были впредь избираться открыто, быть ответственными и сменяемыми»…
Итак, разбитую государственную машину Коммуна заменила как будто бы «только» более полной демократией: уничтожение постоянной армии, полная выборность и сменяемость всех должностных лиц. Но на самом деле это «только» означает гигантскую замену одних учреждений учреждениями принципиально иного рода. Здесь наблюдается как раз один из случаев «превращения количества в качество»: демократия, проведенная с такой наибольшей полнотой и последовательностью, с какой это вообще мыслимо, превращается из буржуазной демократии в пролетарскую, из государства (= особая сила для подавления определенного класса) в нечто такое, что уже не есть собственно государство. Подавлять буржуазию и ее сопротивление все еще необходимо. Для Коммуны это было особенно необходимо, и одна из причин ее поражения состоит в том, что она недостаточно решительно это делала. Но подавляющим органом является здесь уже большинство населения, а не меньшинство, как бывало всегда и при рабстве, и при крепостничестве, и при наемном рабстве.
А раз большинство народа само подавляет своих угнетателей, то «особой силы» для подавления уже не нужно! В этом смысле государство начинает отмирать. Вместо особых учреждений привилегированного меньшинства (привилегированное чиновничество, начальство постоянной армии), само большинство может непосредственно выполнять это, а чем более всенародным становится самое выполнение функций государственной власти, тем меньше становится надобности в этой власти.

   Думаю, что постоянные войны (или угроза войны) от капиталистического окружения не дали возможность заменить регулярные войска "всенародной милицией". С чиновниками тоже вышло не так как хотелось. Итого, государство, как отдельный противопоставленный обществу аппарат продолжал существовать и при СССР, что во многом и позволило в 1991 году произвести капиталистическую контрреволюцию. Впрочем, вопрос: "насколько было  реально реализовать пожелания Ильича?", - остается пока открытым.
    Что касается вопроса государственной и общественной собственности, то он во многом вытекает из предыдущего. Пока существует отделенный (и даже противопоставленный) обществу аппарат государства, общественная собственность естественно не будет тождественной государственной. С другой стороны, в отличие от А. Тарасова, я считаю, что государственная собственность - это переходной вид собственности между общественной и частной. Тогда все как бы становится на свои места. Форма собственности просто не успела пройти  закономерный этап своего развития, а скорость общественного прогресса оказалась  меньше, чем это ожидали классики.