Ирина Буб­но­ва: «Про­бле­ма рус­ско­го языка – про­бле­ма без­опас­но­сти Рос­сии»

На одном из круг­лых сто­лов ученых-​филологов меня взвол­но­ва­ло страст­ное вы­ступ­ле­ние   док­то­ра фи­ло­ло­ги­че­ских наук, про­фес­со­ра, за­ве­ду­ю­щей ка­фед­рой за­ру­беж­ной фи­ло­ло­гии Мос­ков­ско­го го­род­ско­го пе­да­го­ги­че­ско­го уни­вер­си­те­та (МГПУ) Ирины Буб­но­вой. «Пря­мым след­стви­ем за­ме­ны слов рус­ско­го языка на ино­стран­ные, смены мо­де­ли чте­ния, ви­зу­а­ли­за­ции тек­стов, изъ­я­тия из школь­ной про­грам­мы клас­си­че­ских про­из­ве­де­ний, «по­гру­же­ния» ре­бен­ка в мир иной куль­ту­ры и чу­жо­го языка прак­ти­че­ски с рож­де­ния будет ис­чез­но­ве­ние рус­ской куль­ту­ры и рус­ской язы­ко­вой лич­но­сти, как ее но­си­те­ля..... Да, оста­нут­ся люди, ко­то­рые ска­жут про себя: я – рус­ский. Но эт­но­са не будет. Куль­ту­ры не будет». По окон­ча­нии ме­ро­при­я­тия я по­до­шел к уче­но­му:

- Ирина Алек­сан­дров­на, на самом деле все так за­пу­ще­но? Рус­ский язык - в око­пах?

- Во­прос пре­по­да­ва­ния ли­те­ра­ту­ры и рус­ско­го языка в школе и в вузе – это по боль­шо­му счету во­прос на­ше­го бу­ду­ще­го. Мы со­хра­ним в себе на­ци­о­наль­ные черты или пе­ре­ори­ен­ти­ру­ем­ся на некие уни­вер­саль­ные цен­но­сти «сво­бод­но­го» мира? Рас­тво­рим­ся в нем? Ста­нем «как все»? Чья точка зре­ния по­бе­дит, таким и будет наше бу­ду­щее. Как-​то я смот­ре­ла вы­ступ­ле­ние Гер­ма­на Грефа – не по­след­не­го че­ло­ве­ка в нашей эко­но­ми­ке. Он го­во­рит, что пре­крас­но по­ни­ма­ет, каким долж­но быть об­ра­зо­ва­ние в Рос­сии. Дол­жен быть раз­рыв между «хо­зя­и­ном» и «ис­пол­ни­те­лем». Да такой, ска­зал Греф, чтобы «низы» не по­ни­ма­ли, чем живут «верхи». Иначе разве они будут без­ого­во­роч­но вы­пол­нять то, что мы им вну­ша­ем?

А как же предо­сте­ре­же­ние пре­зи­ден­та Рос­сии Вла­ди­ми­ра Пу­ти­на, с тре­во­гой вы­ска­зан­ное на одном из за­се­да­ний пре­зи­дент­ских со­ве­тов по меж­на­ци­о­наль­ным от­но­ше­ни­ям и по рус­ско­му языку: «…не будет пре­уве­ли­че­ни­ем ска­зать, что про­бле­ма рус­ско­го языка — это про­бле­ма без­опас­но­сти нашей ве­ли­кой Ро­ди­ны».

Пра­виль­ная речь пе­ре­ста­ла быть пре­стиж­ной. Более того, по­ощ­ря­ет­ся речь, за­со­рен­ная ино­стран­ны­ми сло­ва­ми. Никто этого не за­ме­ча­ет. По­чи­тай­те устав­ные до­ку­мен­ты, там по­ло­ви­на за­им­ство­ван­ных слов, ан­гли­циз­мов… «В рам­ках ауди­та мы про­во­дим мо­ни­то­ринг…». И так далее…

- Тут как-​то я уви­дел ко­микс на тему «Пре­ступ­ле­ния и на­ка­за­ния». Он пре­под­но­сил­ся, как вполне се­рьез­ное по­со­бие по ли­те­ра­ту­ре. Неуже­ли мы так и не по­ня­ли за чет­верть века пе­ре­строй­ки, что под­ра­жать за­пад­ным об­раз­цам – не наш путь?

- Ко­мик­сы по­яви­лись в Шта­тах, как чтиво для негра­мот­ных и ма­ло­гра­мот­ных. Ведь что про­ис­хо­дит? Когдаучи­лось чи­тать наше по­ко­ле­ние, у нас не было ви­зу­аль­ной опоры. Мы чи­та­ли обыч­ный книж­ный текст. Мыс­лен­но про­ри­со­вы­ва­ли его в де­та­лях. Про­чув­ство­ва­ли каж­до­го героя. Со­пе­ре­жи­ва­ли ему. При­ду­мы­ва­ли ему какую-​то жизнь. На­де­ля­ли сво­и­ми чер­та­ми...

И никто меня не убе­дит, что «Пре­ступ­ле­ние и на­ка­за­ние», «Война и мир» в ко­мик­сах – это здо­ро­во!  

Вот несколь­ко при­ме­ров из на­ше­го по­пу­ляр­но­го за­дач­ни­ка  "Нена­гляд­ное по­со­бие по ма­те­ма­ти­ке" для вто­ро­го, тре­тье­го и чет­вер­то­го клас­сов Гри­го­рия Осте­ра.

На шее ар­ти­ста цирка Ху­де­щен­ко сидят его жена Эль­ви­ра, Ася и Тася и трое ма­ло­лет­них сы­но­вей Миша, Гриша и Тиша. Сколь­ко че­ло­век сидит на шее ар­ти­ста цирка?

Или. У ино­стран­но­го ди­вер­сан­та было за­да­ние: тем­ной ночью взо­рвать 20 об­ще­об­ра­зо­ва­тель­ных школ. Ди­вер­сант пе­ре­вы­пол­нил за­да­ние на одну пятую его часть. Сколь­ко счаст­ли­вых детей смо­гут от­дох­нуть от об­ще­го об­ра­зо­ва­ния, если из­вест­но, что в каж­дой взо­рван­ной школе то­ми­лось по 756 уче­ни­ков?

Еще за­дач­ка. Из каж­дых 2575 дво­еч­ни­ков один ста­но­вит­ся ди­рек­то­ром школы. Из сколь­ких дво­еч­ни­ков по­лу­чит­ся 14 ди­рек­то­ров школ?

За­ве­до­мо оче­вид­но, что ре­бе­нок, раз­мыш­ляя над 299 за­да­ча­ми и од­но­вре­мен­но по­зна­вая мир, за­по­ми­на­ет, что школа – это скуч­ное и, воз­мож­но, страш­ное учре­жде­ние, ру­ко­во­дит ко­то­рым с вы­со­кой долей ве­ро­ят­но­сти быв­ший дво­еч­ник, а учи­те­ля делят клас­сы на лю­бим­чи­ков и не лю­бим­чи­ков. (Но им можно ото­мстить, под­пи­лив, на­при­мер, ножки стула (за­да­ча 292). Семья – это когда один сидит на шее у дру­го­го, а папа в целях вос­пи­та­ния бьет сы­но­вей, из­на­ши­вая по два ремня в год (за­да­ча 165). Од­на­ко папа спра­вед­лив, так как раз­да­ет под­за­тыль­ни­ки своим сы­но­вьям по­ров­ну (за­да­ча 286).

Здесь же за­кла­ды­ва­ют­ся и за­креп­ля­ют­ся по­ня­тия друж­бы и спра­вед­ли­во­сти. При­чем по­след­няя тор­же­ству­ет тогда, когда ты смо­жешь дать другу по шее по­ров­ну (за­да­ча 289). Фор­ми­ру­ет­ся и пред­став­ле­ние об армии, где слу­жат пи­ло­ты, ко­то­рые, увле­ка­ясь самим про­цес­сом убий­ства (бом­беж­кой), на­но­сят смер­тель­ный удар по своим. Школь­ни­ку надо лишь рас­счи­тать воз­мож­ные по­те­ри в таких ата­ках (за­да­ча 211). А еще ре­бе­нок углуб­ля­ет свое по­ни­ма­ние «основ» че­ло­ве­че­ских от­но­ше­ний и по­ве­де­ния, под­счи­ты­вая ко­ли­че­ство ма­лы­шей, ко­то­рые, вме­сто того, чтобы ле­пить ку­ли­чи в пе­соч­ни­це, лупят друг друга со­воч­ка­ми (за­да­ча 185), не успев­ших уто­нуть во время обу­че­ния пла­ва­нию детей (за­да­ча 215). Или делая ма­те­ма­ти­че­ские рас­че­ты для раз­ме­ще­ния на за­бо­ре непри­лич­но­го слова (за­да­ча 212).

Учеб­ник – один из важ­ней­ших «лич­ност­но­об­ра­зу­ю­щих» эле­мен­тов. Образ ре­аль­но­сти в со­зна­нии школь­ни­ка со­зда­ет­ся не толь­ко в про­цес­се изу­че­ния гу­ма­ни­тар­ных пред­ме­тов. На­при­мер, ли­те­ра­ту­ры, где за­кла­ды­ва­ют­ся мо­де­ли по­ве­де­ния, фор­ми­ру­ют­ся клю­че­вые по­ня­тия: со­весть, честь, друж­ба, лю­бовь, пре­да­тель­ство, по­двиг, му­же­ство, пат­ри­о­тизм, Оте­че­ство… И когда со­дер­жа­ние, на­при­мер, слова «пре­да­тель­ство» ил­лю­стри­ру­ет­ся толь­ко судь­бой Пав­ли­ка Мо­ро­зо­ва, а образ стра­ны скла­ды­ва­ет­ся толь­ко по про­из­ве­де­ни­ям Алек­сандра Сол­же­ни­ци­на и Ан­дрея Пла­то­но­ва (при без­услов­ной их важ­но­сти для фор­ми­ро­ва­ния каж­дой лич­но­сти), но при этом из школь­ной про­грам­мы ис­клю­ча­ют­ся ро­ма­ны Ни­ко­лая Ост­ров­ско­го, Бо­ри­са По­ле­во­го, Алек­сандра Фа­де­е­ва, то нет ни­че­го уди­ви­тель­но­го, что в со­зна­нии со­вре­мен­но­го школь­ни­ка вся ис­то­рия ХХ века нашей стра­ны за­клю­ча­ет­ся в одном слове ГУЛАГ. Или Со­лов­ки. И дети про­сто не спо­соб­ны по­нять мо­ти­ва­цию ге­ро­ев по­ве­стей, ска­жем, Бо­ри­са Ва­си­лье­ва «А зори здесь тихие» или «В спис­ках не зна­чил­ся». Даже мно­гие студенты-​филологи не слы­ша­ли ни о Павке Кор­ча­гине, ни об Алек­сее Ма­ре­сье­ве, ни о мо­ло­до­гвар­дей­цах, ни о Ха­ты­ни…

- Ирина Алек­сан­дров­на, а есть в рус­ском языке самое глав­ное слово? По­ни­маю, что мой во­прос зву­чит не со­всем на­уч­но, но думаю, смысл его по­ня­тен…

- По­че­му же?! Очень пра­виль­ный во­прос – и по со­дер­жа­нию и по форме. У рус­ско­го на­ро­да самое глав­ное слово – «че­ло­век». Он и доб­рый, и злой, и бес­по­мощ­ный, и на­ив­ный, и под­лый, и за­стен­чи­вый… Слово, ко­то­рое имеет наи­боль­шее ко­ли­че­ство свя­зей в языке. «Че­ло­век» – на пер­вом месте. Потом идут «дом», «друг», «жизнь», «дело», «лю­бовь»… В по­след­нее время по­яви­лось и слово «день­ги». Где-​то во вто­ром де­сят­ке. Срав­ним с ан­гли­ча­на­ми. Слово «друг» у них на 73-м месте, а у нас - в пер­вом де­сят­ке. И в Ита­лии друг не так важен. По­ни­ма­е­те? Мы со­вер­шен­но по-​разному видим мир. В нашем язы­ко­вом со­зна­нии слово «ра­бо­та» на­хо­дит­ся на пе­ри­фе­рии, не вхо­дит в ядро, со­сто­я­щее из 30 слов. У нас важно «дело».

Даже, ис­хо­дя из сво­е­го гео­гра­фи­че­ско­го по­ло­же­ния, мы были об­ре­че­ны под­дер­жи­вать друг друга, были кол­лек­ти­ви­ста­ми. Если ты про­шел три­ста верст по тайге и тебе не оста­ви­ли в «ша­ла­ше» спич­ки и воду, ты не вы­жи­вешь.

Мы знали, что нас не бро­сят. Об­щи­на под­дер­жит. У нас друг – за­ка­дыч­ный. Один на всю жизнь. А они ска­жут: друг по уни­вер­си­те­ту, друг по игре в гольф, друг по покер клубу, друг по игре на губ­ной гар­мош­ке… То есть, в луч­шем слу­чае, при­я­тель.

Для нас друг – свя­тое. Мы до сих пор дру­жим с од­но­класс­ни­ка­ми. Успеш­ный ты или не очень – не важно. Дру­жим со школы. А у них, если ты не под­нял­ся до моего уров­ня по со­ци­аль­ной лест­ни­це, то для меня уже не су­ще­ству­ешь. И это раз­де­ле­ние за­ло­же­но в се­ман­ти­ке языка. Как толь­ко язык на­чи­на­ет се­ман­ти­ку из­ме­нять, за­ме­нять те или иные слова («то­ле­рант­ность» вме­сто «тер­пе­ния», на­при­мер). Про­ис­хо­дит се­ман­ти­че­ский сдвиг…

Из на­ше­го языка ис­че­за­ет слово «честь». Его уже стали пу­тать со сло­вом «до­сто­ин­ство», ко­то­рое тоже, увы, зву­чит все реже. Хотя честь и до­сто­ин­ство не одно и то же.

- Ис­че­за­ют по­то­му, что об­ще­ство не чув­ству­ет в них по­треб­ность…

- Вот и я о том же… 

Бе­се­до­вал Сер­гей Рыков