Проблема теории личности V. Психоанализ и философия

Данная серия текстов возникла как продолжение анализа причин, по которым нет таких вариантов структурно-административной организации общества на альтруистических началах, которые не имели бы уязвимости к переформатированию в свою противоположность («Почему это произошло с нашим обществом и продолжает происходить»). Если излагать упрощенно и укороченно, уязвимости связаны с фактором доминирующих личностных мотиваций. Общество развивается, если имеет прочное ядро альтруистически настроенных людей, для которых приоритетными являются общественные интересы. Если доминирует индивидуализм и потреблядство, удержать общество от деградации и развала невозможно никакими силами – смотрим на Окраину, кем была и кем стала еще до начала СВО.

В серии текстов «Так чему же конкретно учил Иисус?» и предшествующие тексты) было показано непосредственно из текстов Писания, что Иисус учил о трихотомии внутреннего устроения человеческой личности – дух (Адам – мужское начало в человеке), душа (Ева – женское начало в человеке) и «закон мира сего» (эго, проекция Сатаны в человеке) и обрисовал их роли в реализации пути человека в этом мире. 

В данной серии текстов мы рассматриваем генезис трихотомической теории психоанализа о внутреннем устроения человеческой личности и отличия модели учения Иисуса от моделей заимствовавшего ее Фрейда с коллегами.

Изложенное имеет пересечения с текстом камрада e.tvorogov "Насколько реализуема задача «создать идеологию?"

«Психоанализ может быть рассмотрен в качестве философской системы,

которая заменяет собой все предшествующие направления в философии».

Ройбен Файн.

 

«Психоанализ — очень важная дисциплина. …

Но ее философские позиции несостоятельны».

Мартин Хайдеггер.

 

Психология, пусть и в иной форме (отношение психического к биологическому и социальному) пытается решать те же вопросы, что и философия - отношения духа и материи, сознания и бытия. На границе XIX и XX веков вера в естественнонаучные методы познания природы души и происходящих в ней процессах, казалось бы, ослабляла зависимость психологического дискурса от дискурса философского. Но бурные восторги по поводу частных, начальных успехов биологии и медицины, попытки их абсолютизации не создали нового фундамента для психологической мысли и не создают его даже сто лет спустя. Так, Фрейд воспроизводил заблуждения инстинктивистской психологии, сводившей все проявления человеческой психики к набору животных, биологически заданных детерминант. Сосредоточив внимание на сексуальных влечениях как основе психологических процессов, он довел основной принцип инстинктивизма до логического конца, показав на практике абсурдность попытки познать весь внутренний мир человека на основе инстинктов, потребностей или влечений. Что касается социального, оно у Фрейда не является сущностной характеристикой личности, будучи противостоящим человеку. Природный индивид, по его мнению, превращается в существо общественное посредством перевода репрессивного давления общества в супер-эго. Как результат, через отождествление Фрейдом психического и социального психоанализ пришел к биологизации социального. В итоге, как философский дискурс создавал основания дискурса психологического, так и продолжает создавать. Например, гуманистическая психология своими корнями уходит в экзистенциальную философию и ее теория личности основывается на идеях Сёрен Обю Кьеркегора, Карла Теодора Ясперса, Мартина Хайдеггера и Жан-Поля Шарля Эмара Сартра.

Психоанализ привлек такое внимание общества потому, что открыл новый дискурс в поле запретов, налагаемых викторианским по своей сути европейским общественным сознанием XIX века. В одной из лекций Рудольф Штайнер рекомендовал трактовать Фрейда в том же духе, как это делает он сам - выводить все из подсознания. Итогом такого рассмотрения будет вывод, что теория Фрейда вышла из сексуальной жизни и есть результат лишь его попыток осмыслить сексуальную жизнь. Его теория психосексуального развития личности была по его заявлениям создана методом ретроспекции и близкий друг Фрейда Вильгельм Флисс упрекнул его в том, что он читает в своих пациентах свои собственные мысли. Это так глубоко задело Фрейда, что дружба на этом завершилась. Юнг по этому поводу высказался следующим образом: «Нам не трудно понять возмущение, поднимающееся против психоаналитического вскрывания действительности... Всегда и повсюду наталкиваешься на непристойный момент сексуальности, представляющийся каждому современному благомыслящему человеку как нечто грязное». Критика, обрушившаяся на психоанализ, воспринималась частью общества как реакция клерикализма и ультраконсерватизма на новое, свежее слово и отношение к психоанализу рассматривалось как индикатор меры ретроградности или революционности сознания. В России и в Восточной Европе психоанализ достаточно долго был под запретом, литература отсутствовала или была труднодоступна. Но запреты лишь стимулируют интерес, в том числе некритического свойства, и психоаналитическая тематика застольных бесед воспринималась свидетельством интеллектуальной утонченности. Критический же взгляд рассматривался как идеологическая зашоренность и провинциализм. Популярность психоанализу придавала видимость его методологической простоты, иллюзия наличия универсального ключа к историческим, религиозным и культурологическим тайнам.

 

Философские истоки представлений Зигмунда Фрейда о бессознательном

 

«Можно указать на знаменитых философов как предшественников,

прежде всего, на великого мыслителя Шопенгауэра …».

Зигмунд Фрейд.

Вопрос о внутреннем устроении человеческой личности является предметом философского дискурса практически изначально. Но дискурс этот чисто умозрителен, так как даже такой склонный к познанию практикой философ, как Аристотель не мог подойти к нему практически. Психоанализ же изначально рассматривался его создателями как дедуктивная наука, что воспринималось как основание для восприятия своих исходных посылок как безусловной аксиоматики. Фрейд с коллегами занимались терапией психических отклонений, изучали вопрос в интересах медицинской практики и стремились рассматривать его с максимальным привлечением научных методик, насколько им это удавалось. Сам Фрейд утверждал, что свои представления о субструктурах человеческой личности он сформулировал на основе обширной терапевтической практики. Но это вовсе не означает, что речь идет о собственно медицинской (анатомо-физиологической) основе.

В духе свойственного тому времени естественно-научного эмпиризма Фрейд первоначально считал, что мозг являются органом психической деятельности. Но практика убедила Фрейда и многих его коллег в отсутствии анатомических коррелятов психической деятельности и непродуктивности увязывания психологических концепций с физиологическими процессами. В результате Фрейд начал возражать против отождествления психологических явлений с физиологическими процессами. Таким образом, взгляды Фрейда на внутреннее устроение личности не являются эмпирически обоснованными, а он сам именовал свою теорию «наша мифология». Это чисто логические конструкции – результат размышлений, которые неизбежно должны были строиться не на изначальной пустоте, а на определенном мировоззренческом фундаменте. Он за прошедшее столетие хорошо изучен и описан. Это - достижения философского знания.

Фрейд неоднократно говорил о том, что его идеи не имеют никакого отношения к философии. В то же время, в письме к своему другу Вильгельму Флиссу он писал: «Я лелею надежду приблизиться к изначальной моей цели – философии». Фриц Виттельс, хорошо знавший Фрейда, в книге «Фрейд, его личность, учение и школа» написал, что на склоне лет он стал ближе к метафизике. Но близок к европейской философии XIX века он был и в молодости. Он посещал в 1874-1875 годах лекции философа-идеалиста Франца Брентано, закладывавшего основания гештальта в представлениях о психических актах как направленных действиях души. Хотя сам Брентано идею бессознательного не разделял, Фрейд мог познакомился с взглядами философов на проблему бессознательного в вышедшей в 1874 году книге Брентано «Психология с эмпирической точки зрения». Дело в том, что в 1872 году Эмиль Генрих Дюбуа-Реймон - физиолог и философ, член-корреспондент Санкт-Петербургской Академии наук, создатель электрофизиологии и молекулярной теории биопотенциалов завершил лекцию «О границах естествознания» словами, что по отношению к загадке способности материи и силы думать, он раз навсегда должен обречь себя на … приговор: «непостижимо». Брентано решил принять вызов и, опираясь только на естественнонаучные методы, написать о природе души и сознания трехтомное исследование, первым томом которой и являлась названная книга. Невозможно представить себе, что ее не прочел Фрейд, тесно общавшийся с Брентано и даже рекомендованный им для перевода с английского сочинений философа-позитивиста Джона Стюарта Милля. В его трудах Фрейд познакомился с философией Платона, чья идея воспоминаний была использована Фрейдом при разработке техники психоанализа.

В Венском университете, где учился Фрейд, также широко обсуждались работы физика и философа-позитивиста Эрнста Вальдфрида Йозефа Вензеля Маха, начинавшего свою научную карьеру в этом университете и лично многим знакомого. В последующем Фрейд, подчеркивая, что не опирался на философские идеи, одновременно наполнял свои труды ссылками на широкий круг философов. На самом деле философами и историками показано, что ни одного элемента своего учения Фрейд сам не изобрел. Этому вопросу посвящена обширная литература, в русскоязычной части которой можно рекомендовать книги российского философа Валерия Моисеевича Лейбина, скрупулезно все описавшего. Нужно подчеркнуть, что использование Фрейдом достижений философов вовсе не умаляет значения его деятельности. Сложив их в логическую систему, Фрейд получил новое качество в сфере миросозерцания, а не только в терапии, где далеко не все подтверждалось и возникло множество идейных споров. Психоанализ стал мировоззренческим фундаментом новой культурной среды практически всего пространства европейской цивилизации.

 

Философские истоки представлений Карла Юнга о коллективном бессознательном

 

«Термин «бессознательное» обозначает символическую функцию, …

у всех людей проявляющуюся согласно одним и тем же законам

и, в сущности, сводящуюся к совокупности этих законов».

Клод Леви-Стросс.

Представлениям о коллективном бессознательном предшествовали представления Платона о первоначальных (врождённых) идеях-эйдосах (лр.-греч. «εἶδος» – облик, образ), которые не имеют отношения к чувственному миру, поэтому не могут быть приобретены. Изначально они содержатся в уме богов и предшествуют миру вещей и форм. Мир вещественный существует постольку, поскольку он причастен миру идей, которому принадлежит истинное существование. Душа – эйдос человека и поскольку мир эйдосов существует вне времени и пространства, душа человека бессмертна. Изменчивы вещи, а эйдосы обладают свойствами постоянства, единства и чистоты. Душу Платон описывает в образе колесницы с возницей - разумным началом в человеке и лошадьми: белой - высшие качества души, и черной - страсти, инстинкты. До вхождения в тело душа пребывала в мире наднебесном, созерцая формы вещей и познавая идеи, пребывающие в ней в скрытом состоянии. Когда человек вновь воплощается в теле, знание этих истин сохраняется как воспоминание. Различая чувственное и умопостигаемое знание, Платон, полагал что созерцавшиеся до воплощения истины «всплывают» в сознании под воздействием обстоятельств, после чего становятся объектом умопостигаемого знания. Наиболее способствуют воспоминаниям красота, любовь и дела справедливости, возвращающие душе утерянные ею крылья. Умопостижение всплывающих идей делает человека философом, который подобен Эросу. Он и не мудр, и не невежественен, но стремится достичь блага, становясь посредником между одним и другим. Он не обладает ни красотой, ни благом и поэтому стремится к ним. Учение Платона о припоминании (др.-греч. «ἀνάμνησις» - «анамнезис») изложенное в диалогах «Менон» и «Федон».

Вслед за Платоном теорию о вложении Богом в душу человека вечных идей развивал Аврелий Августин Блаженный, для которого существуют мир идеальный — в Боге и реальный — возникший благодаря воплощению идей Бога в материю. Далее эти идеи развивал в труде «Размышления» Рене Декарт, пытавшийся понять, как человеческий разум может что-либо знать о мире вещественного. Он ввел представления о «врождённых» знаниях, которые принадлежат разуму изначально. В то же время, врожденная идея по Декарту - способность генерировать идею из себя самого посредством мышления. Иммануил Кант в «Критике чистого разума» ввел представления об априорных знаниях (лат. «a priori» — «от предшествующего»), допускавший возможность появления новых знаний без обращения к опыту. Представления о врождённых идеях защищал от многочисленных критиков Готфрид Вильгельм Лейбниц, указывавший в труде «Новые опыты», что чувства не могут снабдить душу представлениями о бытии, причине, субстанции, едином и тождественном, иных абстрактных понятиях. Идеи могут быть извлечены из души потому, что она обладает этой способностью. Лейбниц уточнил, что истины возникают не из чувств, но чувство служит поводом к тому, чтобы они были сознаваемы. Вся математика, как необходимая истина, содержится в людях потенциально, так что, приводя в порядок уже приобретенное опытом, мы актуализируем потенциально имеющееся знание.

Во второй половине XIX – начале XX веков французский философ и социолог Давид Эмиле Дюркгейм ввел в научный оборот термины «коллективное сознание», «коллективное мышление» и «коллективное представление» в работе «Элементарные формы религиозной жизни». Коллективное сознание для Дюркгейма — наивысшая форма психической жизни, потому что это «сознание сознаний», охватывающее всю известную человеку реальность. Рамки интерпретации этой реальности сознание обнаруживает в себе самом. Нужно отметить, что для Дюркгейма религия – социальный институт и все религиозные процессы в его видении протекают в социальной среде. Поэтому коллективное сознание синтезируется из суммы персональных сознаний, обретая новое качество системы с собственными законами. В первой половине XX века французский философ и антрополог Люсьен Леви-Брюль, исходя из идей Дюркгейма о социальной детерминации высших психических функций человека коллективными представлениями, выступил с теорией дологического мышления и обосновал в работах «Первобытное мышление», «Сверхъестественное в первобытном мышлении», «Первобытная мифология» представления о различии типов мышления в разные эпохи у разных типов обществ. Первобытное сознание из-за присущих ему коллективных представлений, неотделимых от сильных религиозных эмоций, по своему содержанию является мистическим. Оно не разделяет естественное от сверхестественного. Из этого он вывел закон партиципации (сопричастия), когда предмет может быть самим собой и одновременно чем-то иным, например – тотемом. Его концепция оказала влияние на представления Юнга о связи «примитивного» мышления с архетипами бессознательного и Юнг сам связывал свою концепцию с коллективными представлениями в духе Дюркгейма и Леви-Брюля.

Продолжение следует.