Настоящим я, Евгений Творогов, начинаю выкладывать свой перевод «Феноменологии духа» в свободный доступ. Делаю это добровольно и исключительно с целью того, чтобы представить русскоязычным читателям это важное философское произведение максимально приближенным к тому виду, в каком оно изначально было создано, чтобы оно было лучше понято думающей публикой. Ведь философия – это не только заложенные в ней смыслы, но и формулировки их, которые столь же важны. Каждое слово имеет определённое значение и смысл как средство раскрытия философской мысли, поэтому я старался сохранить и адекватно передать все терминологические, лексические, грамматические и стилистические нюансы – которые оригинал содержит в изобилии. Ниже ещё приведу несколько небольших предварительных пояснений касательно оформления перевода.

1. Перевод будет выкладываться небольшими порциями. Этот текст Гегеля исключительно насыщенный, можно сказать, концентрированный по содержанию и смыслу, поэтому нецелесообразно давать его сразу помногу.

2. В оригинале 1807 года текст разделён на большие смысловые блоки, что ставит вопрос насчёт указания подзаголовков для более удобного ориентирования в нём. Подумав, я решил, что подзаголовки всё же были бы предвосхищениями содержания и порождали бы определённые ожидания от него, поэтому ради чистоты восприятия этого своеобразного текста я отказался от этой идеи.

3. Сложность передачи этого произведения на русский язык состоит не только в том, что сам Гегель писал непростым стилем, но и в том, что немецкая философия того периода использовала такие слова, которые не употребляются в нашем обиходе, или использовала их порой в противоположном сегодняшнему значении. Так, одним из ключевых в «Феноменологии духа» является слово «наука» (Wissenschaft). Но его надо понимать не в современном смысле «позитивная, эмпирическая, опытная наука», а в тогдашнем смысле «возможная всеобъемлющая строгая философская система». Также будут часто встречаться такие непривычные для русского читателя слова, как «явленность» (Erscheinung), «подразумевание» (Meinung) и др. Употребление таких, а не расхожих эквивалентов – как в этом примере было бы «явление», «мнение» и др., – оправдано требованием излагать философское произведение адекватным ему философским языком, потому что только через него можно понять то, что действительно хотел выразить автор, а не то, что ему приписала молва за два столетия.

4. В связи с этим разделением, собственно философские термины, а также облегчающие понимание смысловые акценты будут выделены курсивом. Вероятно, поначалу его будет казаться много, но, наверно, к нему можно будет привыкнуть как к просто вспомогательному средству, устраняющему сомнения насчёт того, как разграничиваются и соотносятся смысловые единицы в трудных местах.

5. Сноски будут использоваться, в основном, только для прояснения значения специфических слов. Информация исторического рода – как, например, чьи взгляды критиковал Гегель или что у кого он заимствовал, – в них приводиться не будет, поскольку на данный момент мой замысел направлен на раскрытие собственно содержания этого произведения.

6. Для тех, кто желает иметь под рукой параллельный текст, я буду приводить оригинал в спойлере, который будет располагаться внизу, после перевода.

Прошу также учитывать, что, возможно, у меня не всегда будет получаться выкладывать перевод регулярно. Жизнь, увы, состоит не только из занятия увлечениями, какими бы глубокими они ни были.

Итак, после этих пояснений, полагаю, можно начинать. Желаю приятного путешествия в благородном и возвышенном мире идеализма. Пишите свои комментарии, подписывайтесь, ставьте лайки, делайте репосты – это мотивирует и даёт осознание, что вся работа не зря.

Ну, поехали.

---

 

ГЕОРГ ВИЛЬГЕЛЬМ ФРИДРИХ ГЕГЕЛЬ

 

ФЕНОМЕНОЛОГИЯ ДУХА

 

АННОТАЦИЯ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ (1807)

Этот том преподносит становящееся знание. Феноменология духа должна заступить на место психологических объяснений или же отвлечённых прояснений насчёт подведения основы под знание. Она рассматривает подготовку к науке с такой точки зрения, благодаря которой она – новая, интересная и первая наука философии. Она охватывает в себе различные облики духа как станции пути, проходя через который он становится знанием в чистом виде или абсолютным духом. И потому в главных разделах этой науки, – которые, в свою очередь, распадаются на многие другие, – сознание, самосознание, наблюдающий и действующий разум, сам дух как нравственный, сформированный и моральный дух, наконец, как религиозный дух рассматриваются в своих дифференцированных формах. Обилие явленностей духа, которое на первый взгляд предстаёт хаосом, приведено в научный порядок, преподносящий их в необходимости их, – в которой они сначала как несовершенные разрешаются и переходят выше к тому, что есть ближайшая истинность их. Окончательную истину они находят сперва в религии, а затем в науке как результате целого.

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

Объяснение, как оно привычно предпосылается сочинению в предисловии, – насчёт цели, которую автор поставил себе в нём, как и насчёт побудивших его к этому поводов, а также отношения, в котором оно, как он полагает, находится к другим ранним или параллельным трактовкам этого же предмета, – видится в случае философского сочинения не только излишним, но и, из-за природы существа вопроса, даже неподходящим и нецелесообразным. Ибо то, что было бы уместно сказать в предисловии о философии и каким образом это сделать, – скажем, дать историческую справку об её тенденции и аспекте, её общем содержании и результатах, о связанности между собой делаемых тут и там утверждений и заверений об истинном, – не может считаться за способ и путь, каковым требовалось бы преподносить философскую истину. — А так как философия существенным образом пребывает в стихии общего, которая включает в себя частное, то в случае неё больше, чем в случае других наук, имеет место видимость того, будто бы в цели или в окончательных результатах выражалось само существо вопроса (и даже в совершенной сущности его), – по сравнению с чем реализация его была бы фактически чем-то несущественным. Напротив, в общем представлении – к примеру, определяя анатомию, как, скажем, знание частей тела, рассматриваемых по неживому пребыванию их данными¹,  – убеждены, что посредством этого ещё не владеют самим существом вопроса, содержанием этой науки, и что, помимо этого, нужно прикладывать старания к частной стороне её. — Далее, в случае такой накопленности знаний, не по праву носящей имя «наука», беседа о цели и подобного рода общностях² не отличается от исторической и беспонятийной³ манеры, в которой говорится о самом содержании – об этих нервах, мускулах и т.д. В случае философии, напротив, возникала бы нетождественность – что такой манере находилось бы применение, и всё же ею самой показывали бы её неспособной ухватить истину.

Так через определённость отношения, в котором философский труд предположительно находится к другим усердным попыткам исследовать этот же предмет, протаскивается чужеродный интерес, и то, в чём состоит главное, когда речь идёт о знании истины, затемняется. Насколько стойким становится подразумевание⁴ противоположности истинного и ложного, настолько оно склонно и ожидать в отношении имеющейся налицо философской системы либо согласия с ним, либо противоречия ему и видеть в объяснении насчёт таковой только либо то, либо другое. Оно не столько понимает различность философских систем как прогрессирующее вырабатывание истины, сколько видит в различности только противоречие. Бутон исчезает в распускании цветка, и можно было бы сказать, что первый опровергается вторым; точно так же через плод цветок объявляется ложным пребыванием растения данным, и первый, как истинность растения, заступает на место второго. Эти формы не только дифференцируются, но вытесняются также как несовместимые друг с другом. Однако перетекающая природа их делает их в то же время моментами органического единства, в котором они не только не конфликтуют друг с другом, но в котором один так же необходим, как и другой, – и эта равная необходимость первая составляет жизнь целого. Относительно же философской системы противоречие склонно понимать самого себя не таким образом, а отчасти и схватывающее сознание зачастую не знает, как освободить противоречие от его же односторонности (или получить в свободном виде) и в облике кажущегося перечащим себе и идущим вразрез с собой познать взаимно необходимые моменты.

Требование такого рода объяснений, как и удовлетворения его, кажутся, пожалуй, оперирующими существенной стороной вопроса. В чём внутренняя сторона философского сочинения могла бы быть высказана больше, чем в целях и результатах, и за счёт чего последние познаются определённее, чем за счёт отличия их от того, что ещё производит эпоха в этой же сфере? Но если такому совершению⁵ надо считаться за что-то бóльшее, нежели начало познания, если оно должно считаться за действительное познание, то на деле его требуется причислить к находкам, позволяющим обходить стороной само существо вопроса и связывать вид взвешенности и старания над ним с экономией этого в действительности. — Ибо существо вопроса исчерпывается не своей целью, а реализацией себя, как и результат не есть действительное целое, но таковое он есть вместе со своим становлением; цель для себя есть некое неживое общее – как и тенденция есть одна только оживлённость, которая ещё лишена своей действительности, а голый результат есть оставленный ею после себя труп. — Точно так же и различность есть скорее даже граница существа вопроса; она там, где последнее перестаёт быть, или: она есть то, что не есть существо вопроса. И потому такие старания над целью и результатами, равно как над отличиями и оцениваниями того-то и того-то, есть более лёгкая работа, нежели то, чем они, пожалуй, кажутся. Ибо вместо того, чтобы иметь дело с существом вопроса, такое совершение всегда пребывает за пределом его; такое знание, вместо того чтобы задержаться в нём и забыться в нём, всегда тянется к другому и остаётся скорее даже у себя самого, нежели держится существа вопроса и предаётся ему. — Легче всего произвести оценку того, что имеет содержимое и солидность, труднее – уловить это, самое же трудное, объединяющее то и другое, – произвести своё преподнесение⁶ этого.

---

¹ «Пребывание данным» (Dasein) – один из основных терминов «Феноменологии духа». Слово «пребывание» здесь образовано от глагола «пребывать» в значении «быть» и, по сути, есть более философски чистый синоним русского слова «бытие». Что-то пребывает – это значит «что-то есть». Пребывание же чего-то возможно в разном качестве – что передаётся как ответ на вопрос: «пребывание каковым?». Например, «пребывание данным» (Dasein), «пребывание исчезнувшим» (Verschwundensein) и т.п.

² Слово «общность» (Allgemeinheit) образовано от прилагательного «общий» (allgemein). Оно везде употребляется в абстрактном смысле, как если бы было возможно слово «общесть». Слово же «общее» не подходит для замены, потому что в оригинале это das Allgemeine.

³ «Беспонятийный» (begrifflos) значит «не определимый в понятии, не понимающийся, пребывающий вне понятия».

⁴ Слово «подразумевание» (Meinung) образовано от глагола «подразумевать» (meinen).

⁵ Слово «совершение» (Tun), близкое по значению к слову «деятельность», образовано от глагола «совершать» (tun).

⁶ «Преподнесение» (Darstellung) – то же, что представление в значении «презентация». Был выбран этот эквивалент, потому что слово «представление» многозначно, а слово «презентация» принадлежит нынешней эпохе.

---