Ка­пи­та­лизм, со­ци­а­лизм, фе­о­да­лизм (fuzzy20)

Фе­о­да­лизм как эн­тро­пий­ный про­цесс

Если при­нять вы­ше­ска­зан­ное за ос­но­ву, то неиз­беж­но сле­ду­ет вывод: фе­о­да­лизм как рент­ные от­но­ше­ния – это ко­неч­ная ста­дия ре­а­ли­за­ции за­ко­на «день­ги идут к день­гам». Это про­цесс есте­ствен­ный, а зна­чит, как и любой есте­ствен­ный про­цесс, он де­ге­не­ра­тив­ный или эн­тро­пий­ный в прин­ци­пе. По­это­му есть за­ко­но­мер­ность в том, как сво­бод­ный крестьянин-​арендатор, во-​первых, со вре­ме­нем утра­чи­ва­ет свой Юрьев день, во-​вторых, всё более за­кре­по­ща­ет­ся и, в-​третьих, те­ря­ет лич­ную сво­бо­ду, окон­ча­тель­но пре­вра­ща­ясь в на­ту­раль­но­го раба вре­мён Рим­ской Им­пе­рии. И когда Ка­ут­ский го­во­рит, что такие про­цес­сы надо об­ра­щать вспять, а Ленин утвер­жда­ет, что это луч­ший мо­мент для ре­во­лю­ции, то они оба, по-​своему, правы од­но­вре­мен­но. Од­на­ко, фазу вы­во­за ка­пи­та­ла по сути про­ис­хо­дя­ще­го уже ре­зон­но на­зы­вать нео­фе­о­даль­ной. Про­ект­ность ис­ход­но­го ка­пи­та­лиз­ма по­сте­пен­но схо­дит на нет, Джейм­са Ватта, Эдви­на Лэнда и Генри Форда сме­ня­ют Илон Маск, Клайв Син­клер, Эли­за­бет «Джобс в юбке» Холмс и Даг «Умная День­го­вы­жи­мал­ка» Эванс, а ос­нов­ным мо­ти­вом су­ще­ство­ва­ния си­сте­мы рас­пре­де­ле­ния труда и нуж­но­сти ста­но­вит­ся про­стое удер­жа­ние уров­ня ренты через си­сте­му обес­пе­че­ния пра­во­об­ла­да­ния. Преж­де всего, с по­мо­щью си­ло­во­го кон­тро­ля. Имен­но в этом, на­при­мер, легко усмот­реть суть кон­флик­та между мо­ло­дым ка­пи­та­ли­сти­че­ским Ки­та­ем со всё более фе­о­даль­ной им­пе­ри­ей Pax Americana.

Таким об­ра­зом, когда Ленин пишет про мо­но­по­лии что-​нибудь в духе: «Кар­те­ли до­го­ва­ри­ва­ют­ся об усло­ви­ях про­да­жи, сро­ках пла­те­жа и пр. Они делят между собой об­ла­сти сбыта. Они опре­де­ля­ют ко­ли­че­ство про­из­во­ди­мых про­дук­тов. Они уста­нав­ли­ва­ют цены. Они рас­пре­де­ля­ют между от­дель­ны­ми пред­при­я­ти­я­ми при­быль и т. д.»,  – то речь идёт о фор­ми­ро­ва­нии нео­фе­о­даль­ных струк­тур со всеми вы­те­ка­ю­щи­ми.

Когда кон­цен­тра­ция со­здан­но­го ка­пи­та­ла за­вер­ше­на, ис­точ­ник роста ис­че­за­ет, и ка­пи­та­лизм, по од­но­му из двух вы­де­лен­ных нами сце­на­ри­ев, пре­вра­ща­ет­ся в фе­о­да­лизм. Став мо­но­по­ли­стом, ка­пи­та­лист пре­вра­ща­ет­ся в фе­о­да­ла, и его си­сте­ма от­но­ше­ний с миром тоже в корне ме­ня­ет­ся – на рент­ные. Мар­ке­тин­го­вая часть пре­вра­ща­ет­ся в пря­мой или кос­вен­ный рэкет, а про­ект­ная часть (раз­ви­тие) вхо­дит в про­ти­во­ре­чие с нуж­да­ми кон­тро­ля (ста­би­ли­за­ции) и де­гра­ди­ру­ет за нена­доб­но­стью. В этой связи предо­ста­вим слово не кому-​нибудь, а са­мо­му Стиву Дж­об­су. Уж он-то знает в этом толк.

В своём ин­тер­вью быв­ший ком­па­ньон Воз­ня­ка без оби­ня­ков опи­сы­ва­ет про­цесс пре­вра­ще­ния ка­пи­та­ли­сти­че­ско­го пред­при­я­тия в пред­при­я­тие фе­о­даль­ное, т.е. в мо­но­по­лию. За­да­ча про­ек­ти­ро­ва­ния и со­зда­ния рын­ков, транс­фор­ми­ру­ет­ся в за­да­чу сбора ренты. Сред­не­ве­ко­вый фе­о­дал для этого вкла­ды­вал­ся в рас­ши­ре­ние своей ва­та­ги удаль­цов, осу­ществ­ляв­ших пря­мой отбор ка­пи­та­ла, а здесь мы видим про­сто менее агрес­сив­ные тех­но­ло­гии от­чуж­де­ния. Но сущ­ност­но, это одно и то же.

Од­на­ко, мо­но­по­лии, за­то­чен­ные под кон­троль, т.е. ста­би­ли­за­цию/со­хра­не­ние status quo, риску­ют ока­зать­ся в роли до­го­ня­ю­щих в гонке про­ект­но­стей, читай из­ме­не­ний. Имен­но тут фе­о­да­лизм и всту­па­ет в пря­мой кон­фликт с тем, что было на­зва­но ка­пи­та­лиз­мом. Од­на­ко, ре­зуль­тат этого кон­флик­та на самом деле непред­ска­зу­ем. Ни­ка­кой неиз­беж­но­сти тут нет.

Да, неофеодалы-​монополисты стагни­ру­ют. Это нега­тив­ное след­ствие их раз­ме­ров. С дру­гой сто­ро­ны раз­мер поз­во­ля­ет им по­гло­щать (за­кре­по­щать) всё, до чего они толь­ко до­тя­нут­ся. Так, круп­ней­шие ком­па­нии се­го­дня про­сто мас­со­во вы­ку­па­ют па­тен­ты и мо­ло­дые, успеш­ные в про­ект­ной части, ком­па­нии, являя собой феодалов-​патентовладельцев. Да, ка­пи­та­лизм Но­во­го вре­ме­ни ока­зал­ся силён; при­рост со­зда­ва­е­мо­го ка­пи­та­ла пре­вы­шал ренту де­ся­ти­ле­ти­я­ми, поз­во­ляя воз­ник­нуть новой про­мыш­лен­ной ари­сто­кра­тии. Но, в итоге, по про­ше­ствии трёх веков к ста­рым фе­о­даль­ным домам про­сто до­ба­ви­лись новые.

По боль­шо­му счёту, та си­сте­ма фе­о­даль­ной ренты, ко­то­рая сло­жи­лась в те­че­ние пер­вых тём­ных веков Сред­не­ве­ко­вья в Ев­ро­пе, су­ще­ству­ет и пре­крас­но себя чув­ству­ет по сей день.

На­по­ми­наю, что се­го­дня ко­ро­лей в Ев­ро­пе боль­ше, чем в любом дру­гом ре­ги­оне мира. Во Фло­рен­ции спи­сок бо­га­тей­ших се­мейств не из­ме­нил­ся за 600 лет, цен­тром того же Лон­до­на про­дол­жа­ют вла­деть люди с ти­ту­ла­ми ба­ро­нов, гра­фов и гер­цо­гов, и, надо ска­зать, ко­ро­лев­ская семья Ан­глии да­ле­ко не самая бо­га­тая среди них. У гер­цо­ги­ни Альбы, опять же, было до­ста­точ­но земли для про­гул­ки по соб­ствен­ным вла­де­ни­ям через всю Ис­па­нию (тоже, кста­ти, ко­ро­лев­ство), а во Фран­ции, со всеми её ре­во­лю­ци­я­ми, до сих пор су­ще­ству­ет фран­цуз­ский ко­ро­лев­ский дом, вто­рой че­ло­век ко­то­ро­го вполне может поз­во­лить себе пре­зри­тель­ные вы­ска­зы­ва­ния по­пе­рёк лю­бо­го плеб­са и по­ли­ти­че­ской при­слу­ги: ведь он не какой-​то там Шарли, – он принц Карл-​Филипп Ор­ле­ан­ский, гер­цог Ан­жуй­ский.

В общем, есть все ос­но­ва­ния при­за­ду­мать­ся, на кого на самом деле ра­бо­та­ет та яд­ро­вая струк­ту­ра се­го­дняш­не­го, не будем го­во­рить чего, вы­яв­лен­но­го теми са­мы­ми швей­цар­ски­ми ис­сле­до­ва­те­ля­ми. У этого ядра есть управ­ля­ю­щие, ко­то­рые у всех на виду, но есть и вли­я­тель­ные вклад­чи­ки, имена ко­то­рых со­став­ля­ют тайну за семью пе­ча­тя­ми. При­чём со­всем не обя­за­тель­но этим вклад­чи­кам быть муль­ти­мил­ли­ар­де­ра­ми. Будь проще, и люди к тебе по­тя­нут­ся. На­при­мер, как в замок Эльц в до­лине Мо­зе­ля.

Ко­ро­че. Есть все ос­но­ва­ния по­ла­гать, что если не прямо, то кос­вен­но точно, и если не ос­нов­ны­ми, то весь­ма вли­я­тель­ны­ми ак­ци­о­не­ра­ми этого ядра как раз и яв­ля­ют­ся ста­рые ба­ро­ны, гер­цо­ги, графы и ви­кон­ты Ев­ро­пы – имя им ле­ги­он, ко­то­рых, если сле­до­вать опре­де­ле­ни­ям ор­то­док­саль­ной по­лит­эко­но­мии, не долж­но бы и в при­ро­де уже су­ще­ство­вать, как яв­но­го пе­ре­жит­ка того са­мо­го фе­о­даль­но­го об­ще­ства, ко­то­рое уж три-​четыре века всё сме­ня­ет и никак не может сме­нить ка­пи­та­лизм. Уди­ви­тель­но, но в ре­аль­но­сти фе­о­даль­ное об­ще­ство вполне непло­хо себя чув­ству­ет, даже про­цве­та­ет. Осо­бен­но в со­ци­а­ли­сти­че­ской Ев­ро­пе – стране один­на­дца­ти ко­ро­левств.

Урок при­ве­дён­ных при­ме­ров прост: пока есть рента, будут и фе­о­да­лы. Вот при­мер фе­о­даль­ных от­но­ше­ний из цен­тра со­вре­мен­но­го ка­пи­та­лиз­ма – го­ро­да Нью-​Йорка, где вла­дель­цы до­ход­ных домов за­пре­ща­ют уста­нов­ку сти­раль­ных машин. Как след­ствие, такая про­стая вещь как стир­ка белья ока­зы­ва­ет­ся в пол­ной за­ви­си­мо­сти от при­хо­тей ленд­лор­да. Как го­во­рит­ся, всяк шлях­тич в своем ого­ро­де во­е­во­де равен, каким об­ро­ком за­хо­чет, таким и об­ло­жит. Так что ленд­лорд оста­ёт­ся ленд­лор­дом хоть в цен­тре Нью-​Йорка, хоть Бер­ли­на.

Ин­те­рес­но, на мой взгляд, здесь дру­гое: раз­ви­тие этой си­сте­мы под­хо­дит к на­ча­лу того пе­ри­о­да, с конца ко­то­ро­го она сама на­чи­на­лась.

Ещё за­дол­го до при­ня­той линии хро­но­ло­ги­че­ско­го от­ре­за там ра­бо­вла­дель­че­ский строй/тут фе­о­да­лизм, в ан­тич­ном Риме, на­равне с ра­бо­вла­дель­че­ски­ми ла­ти­фун­ди­я­ми (круп­ны­ми транс­на­ци­о­наль­ны­ми кор­по­ра­ци­ям) более-​менее ис­прав­но функ­ци­о­ни­ро­ва­ла си­сте­ма ко­ло­нов. Ос­но­вой функ­ци­о­ни­ро­ва­ния круп­ных транс­на­ци­о­наль­ных (в кон­тек­сте гра­ниц между на­ци­о­наль­ны­ми про­вин­ци­я­ми) ла­ти­фун­дий яв­ля­лась сила го­су­дар­ства, из­ряд­но ис­пол­няв­шая взя­тую на себя обя­зан­ность по от­чуж­де­нию труда рабов. Т.е. древ­не­рим­ский рань­те от­чуж­дал не лично сам, а через же­лез­ное плечо рим­ских ле­ги­о­нов.

Если об­ра­тить­ся ко дню се­го­дняш­не­му, можно за­ме­тить, что ны­неш­ние круп­ные фе­о­да­лы: аристократы-​акционеры и транс­на­ци­о­наль­ные ком­па­нии – весь­ма еди­но­душ­ны в своём стрем­ле­нии не де­лить­ся на­жи­тым «непо­силь­ным» тру­дом, т.е. пла­тить на­ло­ги с ренты тому са­мо­му го­су­дар­ству. Ком­па­нии пря­чут­ся в офф­шо­рах, а фе­о­да­лы вовсю поль­зу­ют за­ко­но­да­тель­ство, и со­зда­ют осо­бые фонды, ко­то­рые на­ло­гов не пла­тят в прин­ци­пе. В ре­зуль­та­те, неко­то­рым на­чи­на­ет ка­зать­ся, что «транс­на­цики» силь­нее и обя­за­тель­но по­бе­дят.

Дей­стви­тель­но, учи­ты­вая, что взад вся эта бра­тия воз­вра­ща­ет чуть менее чем ни­че­го, это в дол­го­сроч­ной пер­спек­ти­ве обес­кров­ли­ва­ет го­су­дар­ство, но в итоге-​то и всех тех, на ком вся эта друж­ная гоп-​компания па­ра­зи­ти­ру­ет.

И здесь самое время пред­по­ло­жить ло­гич­ное: рим­ские се­на­то­ры, небось, не глу­пее были се­го­дняш­них гер­цо­гов да ба­ро­нов. И, по идее, точно так же ловко, умело и с фан­та­зи­ей пи­ли­ли ветку, на ко­то­рой всем гур­том си­де­ли – Рим. В общем, де­ся­ти­ле­ти­я­ми ав­то­кон­цен­тра­ция ка­пи­та­ла раз­ру­ша­ла Им­пе­рию, день­ги шли к день­гам, а ни­ще­та к ни­ще­те, и по­сле­до­вал за­ко­но­мер­ный финал. Для раз­гро­ма Во­сточ­ной Им­пе­рии, как вы­яс­ни­лось, было до­ста­точ­но горст­ки готов во главе с Фри­ти­гер­ном. За­пад­ную уже гро­мил его пре­ем­ник.

И вот когда гот­ский по­ле­вой ко­ман­дир как бы на ви­зан­тий­ской служ­бе Ала­рих раз­гра­бил Рим под чи­стую, а от силь­но­го цен­тра­ли­зо­ван­но­го го­су­дар­ства не оста­лось ни­че­го, кроме ме­му­а­ров на мёрт­вых язы­ках, то об­на­ру­жи­лось, что без союза с силь­ным го­су­дар­ством транс­на­ци­о­наль­ный ка­пи­тал – не более чем оди­но­кий еврей с меш­ком денег по­сре­ди раз­бой­ни­чье­го ла­ге­ря. По­ла­гаю, это во мно­гом спра­вед­ли­во и се­го­дня. Если мест­ное го­су­дар­ство в лице от­дель­ных своих пред­ста­ви­те­лей хотя бы за сход­ную цену не обес­пе­чит крышу – шансы на вы­жи­ва­ние ми­ни­маль­ны:

«В 2003, столк­нув­шись с силь­ной мест­ной кон­ку­рен­ци­ей, Starbucks за­кры­ла все свои шесть ма­га­зи­нов в Из­ра­и­ле, ссы­ла­ясь на «по­сто­ян­ные про­бле­мы с де­я­тель­но­стью» и «непри­ят­ную об­ста­нов­ку для биз­не­са».

В июле 2007 Starbucks за­кры­ла за­ве­де­ние в За­прет­ном го­ро­де (Пекин). Ко­фей­ный ма­га­зин, на­чи­ная со сво­е­го от­кры­тия в 2000 году, стал ис­точ­ни­ком по­сто­ян­ных спо­ров, про­те­сту­ю­щие за­яв­ля­ли, что при­сут­ствие за­ве­де­ния аме­ри­кан­ской сети в дан­ном месте «под­ры­ва­ет ки­тай­скую куль­ту­ру».

В июле 2008 Starbucks объ­яви­ла о за­кры­тии 61 из 84 ма­га­зи­нов в Ав­стра­лии в сле­ду­ю­щем ме­ся­це. Ник Уэй­льс, экс­перт по стра­те­ги­че­ско­му ме­недж­мен­ту уни­вер­си­те­та Сид­нея, про­ком­мен­ти­ро­вал это так: «Ком­па­нии Starbucks не уда­лось по­стичь ав­стра­лий­скую ко­фей­ную куль­ту­ру». В мае 2014 Starbucks объ­яви­ла о про­дол­жа­ю­щих­ся убыт­ках на ав­стра­лий­ском рынке, что при­ве­ло к про­да­же остав­ших­ся ма­га­зи­нов Withers Group.»

Крах Рим­ской Им­пе­рии не был мгно­вен­ным. Но по­сте­пен­ная от­ме­на го­су­дар­ствен­ных обя­за­тельств по­ро­ди­ла про­цес­сы ан­ни­ги­ля­ции прав соб­ствен­но­сти гло­ба­ли­зи­ро­ван­ных «корпораций-​латифундий». Шайки вояк и бан­ди­тов ша­ста­ли те­перь по всей Им­пе­рии и де­ли­ли земли кор­по­ра­ций, а пока они их де­ли­ли, ра­бо­чая сила (рабы) раз­бе­га­лась или пре­вра­ща­лась в новые шайки, с удо­воль­стви­ем при­со­еди­няв­ши­е­ся на общих ос­но­ва­ни­ях к про­цес­су ши­ро­ко­го пе­ре­де­ла соб­ствен­но­сти. Каж­дый брал су­ве­ре­ни­те­та столь­ко, сколь­ко мог уне­сти.

Па­рал­лель­но с этим бед­ла­мом об­на­ру­жи­лась точка кри­стал­ли­за­ции – цер­ковь. Быв­шие ла­ти­фун­ди­сты сда­ва­ли ей бес­по­лез­ные права на земли, пря­та­лись по мо­на­сты­рям и пр. Скоро цер­ковь ока­за­лась круп­ней­шим зем­ле­вла­дель­цем в Ев­ро­пе. По­нят­ное дело, что си­ло­во­го ре­сур­са у церк­ви было не много, по­это­му един­ствен­ной воз­мож­но­стью за­ста­вить земли ра­бо­тать стал путь пре­вра­ще­ния рабов в колонов-​арендаторов. Иначе го­во­ря, вче­раш­не­го раба те­перь надо было за­ин­те­ре­со­вать си­деть на земле.

Но арен­ду­ю­щий сред­ства про­из­вод­ства, вообще-​то, не нуж­да­ет­ся в арен­до­да­те­ле, даже на­обо­рот – за­ра­бо­тан­ное лич­ным тру­дом го­раз­до спра­вед­ли­вее не от­да­вать вовсе. Соб­ствен­но, арен­да­тор сидит на «земле» объ­ек­тив­но, фи­зи­че­ски, и если ран­тье не об­ла­да­ет воз­мож­но­стью со­брать аренд­ную плату, то он фак­ти­че­ски «зем­лёй» и не вла­де­ет. Иначе го­во­ря, имен­но тот, кто может по­до­гнать танки к за­во­ду – тот его ис­тин­ный хо­зя­ин. Имен­но по­это­му вско­ре после рас­па­да ан­тич­ных ра­бо­вла­дель­че­ских си­стем вы­де­лил­ся класс фе­о­да­лов – сбор­щи­ков ренты. И за­пол­ни­ли его вся­че­ские брат­ки и по­ле­вые ко­ман­ди­ры про­сто по­то­му, что они могли со­брать со вче­раш­них ко­ло­нов по­ло­жен­ное.

В этом на­зна­че­ние и смысл всей си­сте­мы фе­о­даль­ных от­но­ше­ний. При этом, глав­ное внут­рен­нее про­ти­во­ре­чие этих от­но­ше­ний со­сто­ит в том, что ран­тье раз­де­лён со сред­ства­ми про­из­вод­ства, по­это­му до­ка­зы­вать своё право на ренту ему при­дёт­ся каж­дый раз, и каж­дый раз са­мо­сто­я­тель­но, что тоже, зна­е­те ли, не все­гда при­ят­но – князь Игорь под­твер­дит.

То ли дело ка­пи­та­лист. Бу­дучи неотъ­ем­ле­мой ча­стью соб­ствен­но­го про­ек­та, он на­прав­ля­ет его ра­бо­ту из­нут­ри лично, а по­то­му от­чуж­да­ет уже не ренту, а во­об­ще всё, ибо он сам (в пре­де­ле, ко­неч­но) ис­точ­ник этого про­цес­са. Это от­ра­жа­ет его го­раз­до боль­шую, эк­зи­стен­ци­аль­ную, власть над «вла­де­ни­ем», ко­то­рая, од­на­ко, про­сто невоз­мож­на без зна­чи­тель­ной соб­ствен­ной ком­пе­тен­ции, т.е. той самой про­ект­ной со­став­ля­ю­щей, без ко­то­рой всё те­ря­ет вся­кий смысл. Как го­во­рит­ся, по­чув­ствуй­те раз­ни­цу:

Имен­но за это об­сто­я­тель­ство Маркс вы­де­ля­ет ка­пи­та­лизм в ка­че­стве более про­грес­сив­но­го яв­ле­ния по срав­не­нию с фе­о­да­лиз­мом. И на­обо­рот, транс­фор­ма­ция ка­пи­та­ли­сти­че­ских от­но­ше­ний в фе­о­даль­ные есть де­гра­да­ция или, как го­во­рят неко­то­рые, за­гни­ва­ние.

А всё по­то­му, что ка­пи­та­ли­сту до поры никто не нужен до неза­ме­ни­мо­сти, чтобы со­би­рать при­быль. Он в любой мо­мент может разо­гнать одних ра­бо­чих и на­нять дру­гих, по­ме­нять банк и пе­ре­брать­ся в дру­гие про­из­вод­ствен­ные по­ме­ще­ния. По­то­му что он ре­аль­но глав­ный, толь­ко он знает: что, зачем, по­че­му. А вот феодал-​рантье кри­ти­че­ски за­ви­сит от «кре­стьян», от их ком­пе­тен­ций, без ко­то­рых он, в сущ­но­сти, никто. Соб­ствен­ные ком­пе­тен­ции ран­тье не ухо­дят да­ле­ко от пер­ма­нент­но­го тре­бо­ва­ния ма­кисми­за­ции раз­ме­ра ренты, т.е. того са­мо­го «аль­пий­ско­го ни­щен­ства», ко­то­рое по­рож­да­ет со­вер­шен­но несов­ме­сти­мые с ре­аль­но­стью тре­бо­ва­ния и ожи­да­ния. Как след­ствие, эта неком­пе­тент­ность со­здёт лишь пи­та­тель­ную среду для вся­ко­го мо­шен­ни­че­ства и во­ров­ства, Тар­тю­фы, Фи­га­ро и про­чие «эф­фек­тив­ные ме­не­дже­ры» в усло­ви­ях раз­ви­то­го фе­о­да­лиз­ма во­ис­ти­ну про­цве­та­ют. При­чём это ха­рак­тер­но для лю­бо­го уров­ня фе­о­даль­ной иерар­хии:

«Уме­ние ев­ро­пей­ских кре­стьян укло­нять­ся от вы­пол­не­ния своих обя­зан­но­стей перед се­ньо­ра­ми об­рос­ло ле­ген­да­ми; но если не счи­тать ле­генд, у нас мало фак­тов, чтобы су­дить, смог­ла ли такая прак­ти­ка вос­пи­тать при­леж­ных и про­из­во­ди­тель­ных кре­стьян. Кое о чем сви­де­тель­ству­ют эти­мо­ло­ги­че­ские на­блю­де­ния: слово вил­лан (кре­пост­ной, villein), пер­во­на­чаль­но зна­чив­шее кре­стья­нин, при­об­ре­ло зна­че­ние него­дяй, и пе­ре­ход от од­но­го зна­че­ния к дру­го­му был тем более лег­ким, что уже к XIV веку это слово стало обо­зна­чать не толь­ко низ­кий со­ци­аль­ный ста­тус, но и низ­кий ха­рак­тер.»

И при всём при этом, несмот­ря на всю «под­лость», вил­ла­нов вечно не хва­та­ло, в от­ли­чие от ра­бо­чих. По­это­му во вре­ме­на раз­бо­рок и меж­до­усо­биц имен­но кре­стьян оп­по­нен­та (и про­чих кры­шу­е­мых) пус­ка­ют под нож в первую оче­редь, так как имен­но они со­став­ля­ют ос­нов­ной ре­сурс фе­о­да­ла. Вы­ре­зая кре­стьян, под­ры­ва­ли эко­но­ми­че­скую базу про­тив­ни­ка; земля же ни­ку­да не де­нет­ся. Ло­гич­но пред­по­ло­жить, что в усло­ви­ях кон­флик­тов нео­фе­о­да­лиз­ма тех­но­ло­ги­че­ской эры пер­вой жерт­вой тоже ста­нут ве­ду­щие спе­ци­а­ли­сты кон­ку­рен­та, что озна­ча­ет по­тен­ци­аль­ную стре­ми­тель­ность, с ко­то­рой наш мир может рух­нуть в ка­мен­ный век, пойди всё по наи­худ­шим сце­на­ри­ям.

Под­ве­дём крат­кий итог. И фе­о­да­лизм, и ка­пи­та­лизм су­ще­ству­ют од­но­вре­мен­но во все вре­ме­на, в раз­ных про­пор­ци­ях. По от­но­ше­нию к сред­ствам про­из­вод­ства они от­ра­жа­ют за­ви­си­мость «вла­дель­ца» от экс­плу­а­ти­ру­е­мой им ра­бо­чей силы. Но если фе­о­дал – это ран­тье, нуж­да­ю­щий­ся в се­рьёз­ных си­ло­вых ре­сур­сах для сбора ренты с функ­ци­о­ни­ру­ю­щих неза­ви­си­мо от него средств про­из­вод­ства и пол­но­стью от них за­ви­ся­щий, то ка­пи­та­лист – это услов­но неза­ме­ни­мое звено, ко­то­рое через про­ект­ность на­де­ля­ет смыс­лом весь про­цесс со­зда­ния ка­пи­та­ла, а по­то­му от­чуж­да­ет он при­быль не по­то­му, что жадина-​говядина, а по­то­му что к ней ре­аль­но при­ча­стен.

Од­на­ко, по мере ис­чер­па­ния про­ект­но­сти, с утра­той ком­пе­тен­ций, как пра­ви­ло, на это ухо­дит три-​четыре по­ко­ле­ния, ка­пи­та­лист пре­вра­ща­ет­ся в ран­тье, в того са­мо­го фе­о­даль­но­го об­ла­да­те­ля прав на сред­ства про­из­вод­ства, при этом во­вле­чён­ность са­мо­го ран­тье в про­из­вод­ствен­ные це­поч­ки стре­ми­тель­но при­бли­жа­ет­ся к нулю. С этого мо­мен­та он есть ничто без силы спо­соб­ной рас­пре­де­лять ренту в его поль­зу. И тут боль­шой во­прос... а зачем тому, кто со­би­ра­ет ренту, от­да­вать её вла­дель­цу де-​юре, когда сам он (со­би­ра­ю­щий ренту) яв­ля­ет­ся вла­дель­цем де-​факто?