О любви....К Ро­дине.

"Рус­ское со­зна­ние хо­ро­шо видит раз­ли­чие между ро­ди­ной и от­че­ством. Ро­ди­на – это ро­ди­мая земля, что-​то близ­кое, теп­лое, уют­ное. Ро­ди­на рож­да­ет. На ро­дине тебе со­чув­ству­ют. Она, как мать, встре­ча­ет тебя сло­ва­ми уте­ше­ния. Ро­ди­на мила, но на нее нель­зя по­ла­гать­ся. Она не опора. Ей самой нужна под­держ­ка.

Оте­че­ство – в от­да­ле­нии. Из этой от­да­лен­но­сти слы­шен стро­гий голос отца. Хо­лод­ный и по­ве­ли­тель­ный. Оте­че­ство тре­бу­ет слу­же­ния. Оно над­зи­ра­ет, на­ка­зы­ва­ет и по­ощ­ря­ет. В нем сила. От него ис­хо­дит по­ря­док.

Рус­ский че­ло­век сто­ро­нит­ся по­ряд­ка, бежит от его мо­но­тон­но­сти к со­гре­ва­ю­ще­му душу ма­те­рин­ско­му хаосу. Он убе­га­ет. Оте­че­ство его до­го­ня­ет. Он пря­чет­ся. Оте­че­ство его ищет и на­хо­дит.

Спря­тав­шись, рус­ский че­ло­век не по­ки­нет своей бер­ло­ги, не пой­дет на агору, на собор для изъ­яв­ле­ния своей воли. Его туда нужно при­та­щить, сво­лочь. Оте­че­ство его тащит и на­зы­ва­ет сво­ло­чью, а ро­ди­на укры­ва­ет и оправ­ды­ва­ет. По­это­му у нас, у рус­ских, есть те, кто ходит сам, а еще есть те, кого во­ло­кут. Кто на по­мо­чах.  

Рус­ский че­ло­век не са­мо­дер­жец. Он собой не волен рас­по­ря­жать­ся. Он от себя бежит, стра­шась своей оформ­лен­но­сти. Рус­ское оте­че­ство вме­сто того, чтобы вы­хо­дить за пре­де­лы ро­ди­ны, за­ни­ма­лось лов­лей бег­ле­цов. По­ис­ка­ми усколь­за­ю­щей ро­ди­ны и оформ­ле­ни­ем аморф­но­го. Оте­че­ство пой­ма­ло нашу ро­ди­ну толь­ко тогда, когда бе­жать ей уже было неку­да. На бе­ре­гах Ти­хо­го оке­а­на. Здесь ро­ди­на рус­ско­го че­ло­ве­ка и его оте­че­ство сов­па­ли.

Вот эта пой­ман­ность рус­ско­го че­ло­ве­ка Оте­че­ством и со­ста­ви­ла смысл рус­ской им­пе­рии. Если в Ев­ро­пе сов­па­де­ние ро­ди­ны и оте­че­ства со­ста­ви­ло в конце кон­цов ос­но­ву для на­ци­о­наль­но­го го­су­дар­ства, то в Рос­сии сов­па­де­ние ро­ди­ны и оте­че­ства со­ста­ви­ло рус­скую им­пе­рию. Обыч­но им­пе­рии дер­жат­ся волей ав­то­ном­ных ин­ди­ви­дов, са­мо­сто­я­тель­ны­ми людь­ми. Рус­ский же че­ло­век ищет под­держ­ку вне себя. В дру­гом, в транс­цен­дент­ном по от­но­ше­нию к нему са­мо­держ­це.

Им­пе­рия яв­ля­ет­ся для нас необ­хо­ди­мым ко­сты­лем, внеш­ней опо­рой. В Рос­сии не им­пе­рия опи­ра­ет­ся на че­ло­ве­ка, а че­ло­век на им­пе­рию. Им­пе­рия поз­во­ля­ет нам под­нять­ся, встать. Рас­пря­мить­ся. Рас­пря­мив­шись, рус­ский че­ло­век видит, что под но­га­ми у него – род­ная земля, а над ним - им­пер­ская крыша. И все это вме­сте с ним на­зы­ва­ет­ся Рос­си­ей.

Рус­ское со­зна­ние со­дер­жит в себе по­сто­ян­ную воз­мож­ность от­ка­за от им­пе­рии, от крыши .Время от вре­ме­ни оно за­став­ля­ет нас от­бро­сить им­пер­ский ко­стыль, от­ка­зать­ся от идеи слу­же­ния, дабы остать­ся на­едине со своей ро­ди­ной. Ре­а­ли­зуя такую воз­мож­ность, рус­ский че­ло­век при­хо­дит к ро­дине без оте­че­ства. К хаосу. К сво­е­му па­де­нию. К на­ци­о­на­лиз­му, т.е. неуме­нию со­пря­гать свои мысли и чув­ства с ве­ко­вой ис­то­ри­ей рус­ско­го кос­мо­са.

С осо­зна­ния того, что рус­ский че­ло­век стоит с им­пе­ри­ей, а без им­пе­рии он па­да­ет, на­чи­на­ет­ся наше со­зна­ние. В го­ри­зон­те им­пер­ско­го со­зна­ния рус­ский че­ло­век стро­ит свое по­ни­ма­ние го­су­дар­ства и церк­ви, а также по­ни­ма­ние са­мо­го себя.

Зачем рус­ско­му че­ло­ве­ку им­пе­рия? Во-​первых, затем чтобы не быть на­ци­ей. Рус­ские ни­ко­гда не были на­ци­ей, ни­ко­гда не ста­ви­ли перед собой и не ре­ша­ли на­ци­о­наль­ных задач. Мы не умеем этого де­лать. Для этого у нас нет на­ци­о­наль­но­го са­мо­со­зна­ния.

Рус­ские все­гда были и будут идеей. Тем, чего нет, что невоз­мож­но осу­ще­ствить. Мы все­гда су­ще­ство­ва­ли в невоз­мож­но­сти сво­е­го су­ще­ство­ва­ния. Опре­де­ляя себя как идею, мы опре­де­ля­ем себя в ка­че­стве апофатиков-​нигилистов, ан­ти­г­ло­ба­ли­стов. И од­но­вре­мен­но в ка­че­стве ро­ман­ти­ков, со­ци­аль­но на­ив­ных людей. Все­е­дин­ство – это отказ от воз­мож­но­сти быть идеей. При­зыв к рас­тво­ре­нию в фак­тич­но­сти. Ко­неч­но, глупо ис­кать какую-​то со­дер­жа­тель­ную рус­скую идею. Мы не аме­ри­кан­цы. Это у них есть какая-​то идея, мечта .А у нас ее нет. Если бы она у нас была, то мы бы ею вла­де­ли, как вла­де­ют вещью. И овла­дев, стали бы на­ци­ей. Наша идея – это мы сами в невоз­мож­но­сти на­ше­го на­ци­о­наль­но­го су­ще­ство­ва­ния. Мы необ­ра­ти­мо им­пер­ский народ. Быть для нас – зна­чит быть им­пе­ри­ей.

Во-​вторых, по­сколь­ку мы не нация, по­столь­ку мы все­гда ре­ша­ем над­на­ци­о­наль­ные за­да­чи. Если бы мы ре­ша­ли за­да­чи на­ше­го на­ци­о­наль­но­го су­ще­ство­ва­ния, то мы бы за­ня­лись удоб­ства­ми жизни, ком­фор­том су­ще­ство­ва­ния. Т.е. мы по­стро­и­ли бы ци­ви­ли­за­цию. Но так как мы ре­ша­ем над­на­ци­о­наль­ные за­да­чи, мы при­нуж­де­ны быть бед­ны­ми при всем нашем бо­гат­стве. В любой мо­мент жизни нам нужно во что-​то ве­рить. Нам нужна идео­ло­гия. Им­пер­скость на­ше­го су­ще­ство­ва­ния вы­нуж­да­ет нас по­сто­ян­но об­нов­лять го­су­дар­ство, а не ци­ви­ли­за­цию по­все­днев­ной жизни.

Тре­тья при­чи­на им­пер­ско­сти на­ше­го су­ще­ство­ва­ния – это наше без­во­лие. У рус­ских нет воли к вла­сти. А это зна­чит, что у нас нет про­стран­ства, в ко­то­ром бы встре­ча­лись воз­мож­ность по­ве­ле­вать с воз­мож­но­стью по­ви­но­вать­ся. У рус­ских воз­мож­ность по­ви­но­вать­ся су­ще­ству­ет вне связи с воз­мож­но­стью по­ве­ле­вать. И на­обо­рот. У нас по­ве­ле­ние су­ще­ству­ет вне связи с по­ви­но­ве­ни­ем.

Для того, чтобы у рус­ских по­яви­лась воля к вла­сти, к зем­но­му, нужно чтобы мы стали ав­то­ном­ны­ми ин­ди­ви­да­ми. Чтобы мы пе­ре­ста­ли слу­жить, на­учив­шись вра­щать­ся во­круг сво­е­го Я. Чтобы со­здать такое вра­ще­ние, нужно когда-​то убить Бога. А также нам нужно еще и от­ка­зать­ся от души. Ведь пока у нас есть душа, а не со­зна­ние, мы все время будем де­лать не то, что нам вы­год­но, а то, что нам хо­чет­ся. И в нас будет жить Бог, ибо он живет этим нашим хо­те­ни­ем.

Рус­ские су­ще­ству­ют без воли к вла­сти по­то­му, что наше Я сме­ще­но из цен­тра. Неза­мкну­тость су­ще­ство­ва­ния со сме­щен­ным из цен­тра Я де­ла­ет нас со­бор­ны­ми, т.е. без­за­щит­ны­ми в столк­но­ве­нии с ав­то­ном­ны­ми лич­но­стя­ми. Им­пе­рия – это за­щи­та неза­щи­щен­но­го со­бор­но­го че­ло­ве­ка в мо­мент его столк­но­ве­ния с ав­то­ном­ным во­ле­вым на­ча­лом. Тя­го­ты су­ще­ство­ва­ния со­бор­но­го че­ло­ве­ка рус­ская им­пе­рия воз­ла­га­ет на го­су­дар­ство и на цер­ковь. За­бве­ние го­су­дар­ством сво­е­го им­пер­ско­го на­зна­че­ния ста­вит рус­ско­го че­ло­ве­ка на грань вы­ми­ра­ния. Вся­кие по­пыт­ки по­ста­вит со­бор­ную лич­ность выше со­бо­ра раз­ру­ша­ют и лич­ность, и собор.

По­че­му рус­ские не нация? По­че­му мы не можем обой­тись без им­пер­ско­го ко­сты­ля? По­че­му мы даже пре­зи­ден­та по­ни­ма­ем как са­мо­держ­ца? По­то­му что у нас у рус­ских бытие – это быт. В Ев­ро­пе быт боль­ше, чем ничто, но мень­ше, чем бытие. В Ев­ро­пе бытие за пре­де­ла­ми быта. За­пре­дель­ность бытия де­ла­ет воз­мож­ной транс­грес­сию быта. В ос­но­ве лю­бо­го на­ци­о­наль­но­го го­су­дар­ства лежит бы­то­вая транс­грес­сия. А это зна­чит, для того, чтобы была нация, Бог не нужен. Ей до­ста­точ­но бытия. Новые им­пе­рии, об­ра­зу­ю­щи­е­ся се­го­дня в Ев­ро­пе и Аме­ри­ке, это транс­грес­си­ро­вав­шие нации.

По­сколь­ку рус­ские пре­вра­ти­ли бытие в быт, по­столь­ку эта пре­вра­щен­ность на­кла­ды­ва­ет за­прет на транс­грес­сию быта. И сле­до­ва­тель­но, на воз­мож­ность быть на­ци­ей. Рус­ская им­пе­рия – дело Бога. Нация – дело эко­но­ми­ки и ин­тел­ли­ген­ции. На­ци­ей может стать толь­ко тот народ, каж­дый эле­мент ко­то­ро­го за­став­ля­ет жизнь вра­щать­ся во­круг сво­е­го я. Ничто боль­ше не долж­но иметь сво­е­го цен­тра вра­ще­ния. По­это­му за­пад­ные нации со­став­ля­ют лейб­ни­цев­ские мо­на­ды. Что может обес­пе­чить вза­им­ное при­тя­же­ние монад? Толь­ко ин­те­ре­сы. Ин­те­ре­сы выше нации. В конце кон­цов и нация – это все тот же опре­де­лен­ный ин­те­рес, а не какая-​нибудь са­мо­цен­ность. Рус­ские не мо­на­ды. У нас вся­кая це­лост­ность имеет свое Я, свой центр вра­ще­ния. И все эти цен­тры сме­ще­ны им­пер­ским со­зна­ни­ем. Если целью нации яв­ля­ет­ся ин­те­рес, то целью им­пе­рии яв­ля­ет­ся сама им­пе­рия. Любой на­ци­ей можно по­жерт­во­вать ради ин­те­ре­сов. А им­пе­ри­ей нель­зя. По­то­му что она не опре­де­ле­на как со­дер­жа­ние. На­обо­рот, ради им­пе­рии можно по­жерт­во­вать ин­те­ре­са­ми. Сме­ще­ние Я из цен­тра де­ла­ет оправ­дан­ной им­пер­скую идею слу­же­ния. Все это го­во­рит о том, что Рос­сия не может быть без рус­ских. Без рус­ских она ста­нет Евра­зи­ей. Про­стран­ствен­ным по­ня­ти­ем. Лесом и сте­пью, ко­то­рые может за­се­лить кто угод­но.

Можно ли удер­жать Рос­сию толь­ко силой пра­во­слав­ной веры? За­бве­ние им­пер­ско­го бытия рус­ско­го че­ло­ве­ка пре­вра­тит Рос­сию в новую Ви­зан­тию. Рус­ские не греки. Но имен­но по­это­му Рос­сия стала полем ми­сте­ри­аль­ных игр Бога, непред­на­ме­рен­ной ко­ор­ди­на­ци­ей оте­че­ства, ро­ди­ны и им­пе­рии; земли пра­во­слав­ной веры и рус­ско­го че­ло­ве­ка."