Камрад Корректор некритически воспроизводит привычную формулу (напомню тезис монографии «Поведение»: человек поступает не так, как считает правильным, а так, как *умеет*):
Намекаете что человек только падальщик? Но нет. Человек это хищник имитатор. И именно загонная охота. Именно эти факты подтверждает антропология. Но все слабые хищники (недостаточно зубастые и энерговооруженные) являются падальщиками.
Замечательная иллюстрация к нижеприводимой цитате об охоте.
Человек очень слабый хищник, но именно по этой причине он абсолютно доминирующий хищник на это планете. Все потому что у него нет естественной среды обитания, он изначально имитатор и научился в "когнитивную эволюцию".
Но если кто-то забывает что биологический человек это чертовки опасный стайный хищник имитатор, то природа всегда готова напомнить об этом.
Что тут сказать?.. Только процитировать спрятанное за непреодолимым барьером западопоклонничества (русскую науку комментатор упоминает только в качестве носителя для суггестивного воздействия, без намёка на надлежащее практическое применение и стараясь ограничиться областью, которую можно представить как популяризацию науки буржуинской):
Понятие начала человеческой истории в широком философско-социологическом плане имеет теоретическую важность не только для тех дисциплин, которые прямо изучают древнейшее прошлое человечества, — для палеоантропологии, палеоархеологии, палеопсихологии, палеолингвистики. Влияние этого понятия сказывается во всём нашем мышлении об истории. Подчас мы сами не сознаём этого влияния. Но то или иное привычное мнение о начале истории, пусть никогда критически нами не продумывавшееся, служит одной из посылок общего представления об историческом процессе. Более того, вся совокупность гуманитарных наук имплицитно несёт в себе это понятие начала человеческой истории.
Но хуже того, начало человеческой истории — своего рода водосброс, место стока для самых некритических ходячих идей и обыденных предрассудков по поводу социологии и истории. Самые тривиальные и непродуманные мнимые истины становятся наукообразными в сопровождении слов «люди с самого начала…». Задача, следовательно, двоякая. Очистить действительные фактические знания о глубочайшей древности от наносов и привычек мышления, что требует значительных усилий абстракции. Опереться на это действительное знание начала человеческой истории как на рычаг для более глубокого познания истории в целом.
Плотоядение
I. Затуманивающее понятие «падаль»
Один из корней ложного постулата, отождествляющего троглодитид с людьми, я усматриваю в том, что им приписали охоту на крупных животных.
Если археологи находят в четвертичных залеганиях кости и обработанные камни, оставшиеся от ископаемых предков Homo sapiens, вместе с костями крупных животных, отсюда вытекает вывод вовсе не об охоте, а лишь о том, что они поедали мясо этих животных.
Если бы охота была основой жизни, скажем, археоантропов дошелльского, шелльского и ашёльского времени, она не могла не оставить каких-либо достаточно очевидных следов. Как показывают исследования, ничто серьёзно не говорит за охоту[335], но отбросить эту запутывающую дело гипотезу мешают предубеждения. Поэтому надо пригласить читателя вдуматься в некоторые слова.
Обидно ли, унизительно ли для наших предков «трупоядение»? Термин этот окажется не имеющим смысла, если вспомнить, что есть не труп вообще невозможно, разве что сосать из вен живую кровь или паразитировать на внутренних органах. Поедание нами мясной пищи является тоже своего рода трупоядением — поеданием мяса животных, убитых не нами, а где-то на бойне, может быть в другой части света, откуда «труп» везли в рефрижераторе. Не всё ли равно, кто и как прервал жизнь животного, тело которого поедается человеком (мы пока отвлекаемся от санитарно-гигиенической стороны).
Что касается запаха, вида, вкуса, то недозволительно вносить в палеонтологическое исследование критерии или мотивы не биологического плана. Однако ниже будет показано, что экология троглодитид вовсе и не требует обязательного представления об использовании значительно разложившегося, «испорченного» мяса крупных животных.
Зоология широко пользуется терминами «падальщики», «падаль». Есть немало воздушных и наземных плотоядных видов, специализированных на отыскании и поедании падали или практикующих это наряду с другими путями питания. Однако термин «падаль» в обиходном употреблении несёт смысловые оттенки то охотничье-этического, то санитарно-гигиенического, а то и просто бранного характера. Но нам надо с самого начала избавиться от этих туманных оценочных значений.
Если один охотник убил, но не нашёл дичь, а нашёл её другой через какое-то время, то скажут, что он нашёл падаль. Если же её нашёл через такой же промежуток времени тот охотник, который убил, скажут, что он нашёл свою добычу, но не падаль. Легко видеть, что эти оценки ничуть не касаются объективного состояния трупа. Если из стаи волков, преследующих добычу, один раньше других успел умертвить её, никто не скажет, что остальные ели падаль. Словом, когда известно, кто убил, слово падаль не употребляется, когда убийца или причина смерти неизвестны — употребляется. Люди вовсе не брезгуют мясом животного, павшего не от человеческой руки: дичь, добытая дрессированными соколами, беркутами, ястребами, как и затравленная собаками, охотничьими гепардами или другим живым оружием охоты, это охотничий трофей, добыча, а не падаль. Но если такой трофей, умерщвлённый другим хищником, найден в природе, его не принято брать в пищу.
В значительной степени такое отношение к убитому и найденному животному объясняется существующими с первобытных времён запретами, поверьями и т. д. Однако слово труп вызывает неосознанные ассоциации с разложением трупа или с трупным ядом. Живой организм многих плотоядных защищён от вредных химических агентов, от трупного яда противоядиями, и мы не можем исключить этого для троглодитид. То же относится к возможности безвредного переваривания продуктов разложения мяса. Но надо полагать, что наши далёкие предки не хуже других животных распознавали без всяких отвлечённостей и табу, что брать в рот, что нет. В подавляющей части случаев свежая падаль не содержала для них никакой угрозы.
Итак, стряхнув некритическое употребление слов, мы можем подойти вполне спокойно к рассмотрению вопроса о последовательных этапах эволюции плотоядения в истории семейства троглодитид.
Зоологи не всегда достаточно ясно разграничивают понятие «плотоядные» и «хищные» виды. Но «плотоядные» — это общее (родовое) понятие по отношению к частному — «хищные». Плотоядные — это питающиеся в основном мясной пищей (в отличие от питающихся в основном растениями — растительноядных, или фитофагов), независимо от того, как они эту мясную пищу добывают. Хищными следовало бы именовать тех из них, которые добывают её убийством. Чтобы усвоить разницу, надлежит вообразить себе ситуацию, когда в каком-то фаунистическом комплексе нет вообще ни одного хищного вида в указанном ограниченном смысле. Что же, животные перестанут умирать? Нет, они смертны, количество смертей в точности равно количеству рождений: всякая родившаяся особь умрёт. Непосредственные причины и обстоятельства смерти могут быть очень разными. Вся накопленная за жизнь биомасса (объём живого вещества) всех видов, составляющих этот фаунистический комплекс, конечно, не пропадёт, а будет кем-то потреблена. Ею воспользуются разные плотоядные живые существа, которые не являются хищниками в указанном смысле, т. е. убийцами: черви и насекомые, птицы и звери. Их всех, если угодно, можно называть трупоядными (некрофагами — «поедателями покойников»). Однако будем помнить, что сказанное о противопоставлении «трупоядных» — «хищникам» условно. Нетрупоядными, строго говоря, являются только паразиты. Но можно оставить термин «трупоядные», подразумевая под ним «плотоядные не хищники». А так как термин «хищные» в свою очередь имеет и расширительное значение в зоологической морфологической систематике, то для экологических целей лучше всего было бы говорить: «плотоядные — убийцы» и «плотоядные — не убийцы».
Первая группа плотоядных — убийцы — должна обладать совершенно особой морфологической, нервной, функциональной приспособленностью к своей роли, какая не требуется второй группе. Приспособление пищеварительной системы к потреблению мяса — это в филогении совсем не та же трансформация, что приспособление когтей и клыков, дистантной рецепции и моторики к преследованию и умерщвлению жертвы. Это две весьма различные биологические трансформации. Можно представить себе их появление у хищников-убийц в разном порядке, но невозможно вообразить одновременность двух столь различных преобразований. В самом деле, природа знает немало видов убийц, которые вовсе не плотоядны, т. е. не являются пожирателями своих жертв, — это убийцы, вооружённые смертоносными средствами ради самообороны, межвидовой конкуренции и т. д. Среди них в грандиозно долгом процессе адаптации и естественного отбора сложились и некоторые виды, у которых к этой функции убийства прибавилась совсем другая — поедание своих убитых жертв, т. е. развился биохимический и морфо-функциональный аппарат плотоядения. И наоборот, были трупоядные формы, давно адаптировавшиеся ко всем биохимическим и морфо-функциональным требованиям питания чужим мясом, у которых опять-таки в долгом процессе отбора сложилась ещё одна система — комплекс приспособлений к функции и образу жизни убийцы. Но чтобы обе столь различные и несхожие системы сложились сразу, одновременно — это было бы равносильно чуду.
В филогении всего отряда приматов до появления семейств троглодитид и гоминид элементы плотоядения слегка проглядывают тут и там — они не абсолютно чужды биологии этого отряда. Но всё же эти элементы лишь едва проступают, они не более чем слабый добавок к растительноядности. Впрочем, зубная система приматов позволяет относить их к всеядным. Единственным исключением является небольшой южно-африканский зверёк галаго из числа полуобезьян (лемуров) — настоящий хищник, соединяющий в себе и плотоядного, и убийцу по основному образу жизни и питания. Проследить его специфическую филогению трудно, но, во всяком случае, он представляет собою чрезвычайное отклонение от характеристики образа питания обезьян в целом. Обезьяны не прочь полакомиться и насекомыми, и ящерицами, и мелкими животными, овладение которыми не требует сложных охотничьих приёмов. Изучение экологии павианов засвидетельствовало, что наряду с основной растительной пищей ничтожную, но уловимую роль в их рационе составляет охота на зайцев, мартышек, детёнышей газелей; здесь, как видим, на поверхность выступают следы какого-то древнего комплекса, таящегося в генетическом фонде приматов, роднящего кое-что в павианах с упомянутым галаго: плотоядение — убийство, впрочем, при отсутствии специальных морфологических приспособлений для умерщвления мало-мальски крупных зверей. Отмечено, что павианы, по-видимому, избегают падали (впрочем, это может быть и следствием того, что она привлекает и опасных для них хищников) и не питаются остатками добычи крупных хищников, — может быть, из-за отсутствия средств обезопасить для себя территориальное соседство с последними[336]. Павианы, однако, как уже отмечалось, в родословном древе приматов стоят весьма далеко в стороне от троглодитид и гоминид. Что касается антропоидов, плотоядение у них выражено крайне слабыми признаками. Что всё же примечательно, так это опыты с повреждением некоторых участков на медиальной стороне и своде полушарий головного мозга шимпанзе. Это повреждение побуждает обезьяну жадно есть сырое мясо, неожиданно предпочитая его всем видам пищи[337]. Таким образом, плотоядение потенциально заложено в филогенетическом фонде приматов, в том числе высших.
Но при этом нет и малейших данных (и биологических возможностей) об умерщвлении крупных млекопитающих даже самыми сильными и большими антропоидами. Следует признать абсолютно противоречащей биологическим фактам реконструкцию в книге В. И. Громова[338] ископаемого антропоида дриопитека (вероятно, ближайшего предка прямоходящих высших приматов), душащего руками довольно крупное парнокопытное вроде антилопы. Это непростительный полёт фантазии.
Конечно, нельзя отрицать, что крупные антропоиды, каких мы сейчас знаем на Земле, обладают и очень большой силой в руках и пальцах, и довольно сильными челюстными мышцами, и крупными зубами, способными кусать, а может быть и наносить смертельные ранения. В состоянии нервного возбуждения и агрессии шимпанзе для человека — опасные животные, вероятно так же и для тех или иных других крупных млекопитающих. Однако всё же представляется вероятным, что эти боевые приспособления приобретены в сфере отношений внутри вида или с биологически близкими разновидностями и видами. Это — не приспособления к систематическому добыванию мясной пищи.
С. П. Толстову принадлежит, среди многих других его талантливых прозрений, замечательный афоризм: «Секрет антропогенеза заключается в превращении всеядной, преимущественно растительноядной обезьяны в хищника»[339].
Да, тут действительно «секрет». Ногти и зубы, скорость передвижения, неспособность к высокому прыжку — всё не благоприятствовало превращению этой обезьяны в «хищника», в убийцу. Её челюстной аппарат, зубы, пищеварительные средства, несмотря на всеядность, вовсе не были приспособлены и подготовлены к преимущественно мясной пище, в частности к поеданию мяса крупных млекопитающих (к раздиранию толстой шкуры, отдиранию мяса от костей и сухожилий, разжёвыванию крепких мышечных тканей, перевариванию свежего мяса в значительных количествах). Часть отсутствующих природных приспособлений для этого заменили особые «экзосоматические» благоприобретённые органы: камни, подходящие по форме или оббитые и заострённые для этой цели.
Некоторые авторы пытаются выйти из логических затруднений таким путём: сначала эта самая обезьяна стала хищником-убийцей, т. е. научилась убивать, а уже много позже появились первые приспособления для освоения трупов — грубейшие каменные орудия. Для первой фазы кроме рук и челюстей интерполируются деревянные копья, ямы-западни, загон животных на край обрыва (забывая при этом, что речь идёт о временах, когда животные были непугаными, не имели выработанного страха перед человеком и чем-либо сигнализирующим его присутствие; следовательно, не имели причин для панического самоубийства). Многие другие авторы ухватились за идею австралопитеков, как «хищной обезьяны» (А. П. Окладников). Им рисовался образ «обезьяны-убийцы», охотницы за другим видом обезьян, павианами, с помощью элементарного костяного и рогового оружия, причём не изготовляемого, а просто находимого на земле среди останков других животных. Р. Дартом и другими авторами были подобраны тщательные, но легко рассыпающиеся, как сейчас увидим, подтверждения этой версии.
Но всё это — не допускает возможности рассмотрения последовательных ступеней раскрытия этого секрета — перехода от всеядной обезьяны к плотоядному хищнику. Всё это — ради избежания образа «падальщика», «трупоеда», «некрофага». Человек должен был явиться, а не развиться. Это был «акт»[340].
Гораздо более разрозненно и фрагментарно пробивался в научную литературу взгляд, который можно назвать противоположным в том смысле, что он допускает хотя бы в некоторых случаях, в известной мере, поедание обитателями палеолитических стоянок останков и трупных находок. Первым автором, отважившимся на такую дерзость, был русский археолог Л. Кельсиев (1883). Он утверждал, что обильные кости мамонтов на стоянках Костенки, Карачарово, Гонцы и др. говорят не об охоте на этих огромных животных, совершенно неправдоподобной, а о том, что человек питался падалью, выкапывая из мерзлоты длительно сохранявшиеся туши. Идею Л. Кельсиева воспринял и распространил на Западе Стеенструп, между прочим, объяснявший обилие костных остатков мамонта на стоянке Пжедмост какой-то стихийной гибелью этих животных, вслед за ним — Кжиз. Точку зрения Л. Кельсиева разделял одно время В. А. Городцов. Однако у него вызывает сомнение тот факт, что скопления костных останков мамонта в палеолитических стоянках Испании, Италии и других южных стран можно объяснить сохранением там трупов в вечной мерзлоте. Но применительно к территории СССР этот взгляд о поедании трупов, сохранившихся в вечной мерзлоте или скопившихся от каких-либо эпидемий, принимали П. П. Ефименко, В. И. Громов, И. Г. Пидопличко[341].
Несколько особняком в этом ряду надо поставить догадку Ф. К. Волкова, признававшего значительную часть костных останков, находимых на стоянках палеолита, результатом деятельности рек ледникового периода: трупные остатки животных течением рек сносились из их первоначальных местонахождений к таким местам, где в связи с этим возникали стоянки. К этому взгляду, наиболее углублённому, мы вернёмся ниже. Пока отметим, как недостаток перечисленных теорий, что все они обосновывались исключительно на материалах верхнего палеолита.
Особо следует процитировать ряд высказываний антрополога В. В. Бунака, обратившего внимание на важность фактора трупоядения применительно уже и к австралопитековым и к археоантропам. Вот некоторые отрывки. «Одной из начальных форм употребления в пищу мяса крупных зверей нужно считать использование остатков добычи хищников, поедание туш павших животных. Такой приём добывания пищи до последних десятилетий сохранялся у бушменов: старшина стоянки посылал по утрам мальчиков посмотреть, не кружат ли поблизости хищные птицы, питающиеся падалью. В положительном случае все отправлялись к месту нахождения погибшею животного и добывали съедобные остатки туши…»[342]. «Если для метания, нанесения удара не трудно было найти на земле подходящий предмет (? — Б. П.), то для разделки туши крупного животного, для отделения шкуры, перерезки сухожилий необходимы были прочные камни с заострённым краем. В начале плейстоцена некоторые группы прегоминид пришли к тому, чтобы при отсутствии поблизости подходящего камня наносить на кусок породы несколько скалывающих ударов и получать заострённый конец. Таковы зачаточные поделки из камня — олдовайские гальки… Рабочий край рубил (аббевильских и ашёльских. — Б. П.) обычно не имеет зазубрин, иначе говоря, рубила использовались не для обработки твёрдых предметов (дерево), а для разделки туши павшего или убитого животного… Изготовление простейших каменных поделок не требовало большого времени, рубила и сколы изготовлялись по мере надобности там, где разделывалась туша животного, и после использования оставлялись на месте… Исследования Р. Дарта даже при осторожной оценке его выводов показывает, что уже австралопитековые использовали для добывания костного мозга убитых или павших животных длинные кости скелета, рога и зубы…»[343].
В приведённых цитатах мною отмечено многоточиями, что эти мысли о трупоядении пересыпаны словами об «охоте». Позиция В. В. Бунака характеризуется научной осторожностью. В вопросе, давно вызывавшем споры исследователей, почему многие палеоантропологические скелетные остатки из слоёв нижнего и среднего палеолита найдены в раздробленном виде или со следами ударов на костях черепа и трубчатых костях конечностей, В. В. Бунак отвечает: «Наблюдения показали, что разрушения черепа сопровождались извлечением мозга, и, надо думать, поеданием его. Остаётся не выясненным, производилось ли разрушение черепа посмертно или удары наносились живым индивидуумам и притом с целью поедания их тела». Впрочем, автор склоняется к большей вероятности первого объяснения, то есть трупоядения (некрофагии)[344].
Из других авторов, считающих, что так называемые орудия нижнего палеолита служили не для охоты, а лишь для освоения туш животных, следует назвать знаменитого Л. Лики. Так, по поводу находок 1960 г. он выступил с концепцией, что каменные орудия ашёльского типа служили в данном случае для освоения и разделки туши динотерия, а не для его умерщвления: динотерий, по-видимому, провалился в болото, труп его был найден и разделан питекантропами. Для подтверждения и обобщения своих догадок Лики однажды на глазах у населения одной африканской деревни быстро вспорол и разделал тушу убитой антилопы с помощью изготовленных им же орудий олдовайского типа. Нижнепалеолитическая «культура» выступила в глазах Лики, как ассортимент средств для использования трупов животных и только[345].
Этот краткий обзор предшествовавших попыток показывает, что ни разу не ставилась интересующая нас задача: вполне и безоговорочно исключить охоту. Поедание падали всякий раз допускалось лишь как компонент образа питания наших предков в плейстоцене. Таким образом достигалась цель преимущественно эстетического характера: было показано, что в изучение палеолитического времени антинаучно вносить такие критерии как «противно», «омерзительно», «отталкивающе», заимствованные из поздней человеческой культуры или даже просто из плохо осознаваемого житейского жаргона.
Но нам важна не эстетическая, вообще не оценивающая, а научно-биологическая сторона дела. Приведённые примеры лишь показывают, что затуманивающие её препоны и предрассудки некоторые авторы уже пробовали расшатать. Этого требовали факты, хотя и не приведённые ими в систему.
335 Обзор данных см. в сб.: Man the Hunter (ed. by R. B. Lee and I. de Vove). Chicago, 1968; в частности статьи: Isaac G. L. I. Traces of Pleistocene hunters: an East African example. P. 253–261; Langhlin W. S. Hunting: an integrating biobehavior system and its evolutionary importance. P. 304–320; Wachburn S. L. and Lancaster C. S. The evolution of hunting. P. 293–303. Ср. параллельное выступление следующих авторов: Washburn S. L. and Lancaster C. S. The evolution of Hunting.// Human Evolution (ed. By N. Korn and F. Thompson). N. Y., 1968. Наиболее свободна от домыслов работа: Schaller G. В. and Lowther C. R. The relevance of carnivove behabior to the study of Early hominids. // South-western Journal of Anthropology. 1969. Vol. 25, где авторы делают вывод из своих детальных исследований: «группа плотоядных гоминид выживала посредством комбинирования питания падалью и убивания больных животных». Однако «убивание» больных животных ничем не доказано.
336 Vore I. de, Washburn S. L. Baboon ecology and human evolution. // African ecology and human evolution. New York, 1963.
337 Труды VII Международного конгресса антропологич. и этнографич. наук. Т. 3. М., 1968. С. 598–599.
338 См. Громов В. И. Из прошлого Земли. М., 1955.
339 Толстов С. П. Проблемы дородового общества. // Советская этнография. 1931. № 3–4. С. 80.
340 Выражением «акт» охотно пользуется Д. А. Крайнов. Например: «Был один скачок в акте возникновения человека и дальше началась история развития человеческого общества». О странном понимании им материализма можно судить по выражению: соотношение материалистических категорий «сознание» и «труд» в самом «акте» возникновения человека. (Крайнов Д. А. Некоторые вопросы становления человека и человеческого общества. // Ленинские идеи в изучении истории первобытного общества, рабовладения и феодализма. М.,1970. С. 78, 93 и др.). Высказываясь туманно «о соотношении труда и сознания — этих движущих сил человеческого прогресса» (с. 77), автор и не подозревает, что со священным негодованием отстаивает от еретиков идею, что человек не произошёл от обезьяны, а был создан из обезьяны, вопреки устаревшему мнению, будто он был создан из глины.
341 Илларионов В. Т. Введение в историографию древнейшей истории. Горький, 1960. С. 204–205, 238–239, 272–273
342 Бунак ссылается здесь на статью Д. Ж. Кларка в журнале «Вестник Антропологии» (Current Anthropology. Vol. 1. N 4. 1960). Можно было бы в качестве другого примера из относительно недавней экологии северных народов сослаться на практику эскимосов и алеутов, выискивавших на побережье выброшенные морем трупы китов и нередко переселявшихся целыми селениями на это место, пока вся огромная туша давала пропитание.
343 Бунак В. В. Речь и интеллект, стадии их развития в антропогенезе. // Ископаемые гоминиды и происхождение человека. М., 1966. С. 536–537.
344 Там же. С. 545.
345 Leakey L. S. В. Facts instead of dogmas on man's origin. // The origin of man.
© Б.Ф. Поршнев, извлѣченіе изъ «О начале человеческой истории», цит. по #530013, смысловой акцент (выделение полужирным) мой.
Комментарии
А если в пропасть, там, или в яму?
У таких "пропастей" сейчас многометровые залежи костей... (И, надо предполагать длинная очередь желающих поселиться рядом)
Но на той же среднерусской равнине с пропастями не очень, и при отсутствии леса - вариантов, кроме как взять на измор может и не остаться...
Лично меня смущает в этой логике один момент: стоянки, покрытые многометровыми отложениями костей (причём именно от самых мясистых и вкусных частей). Берут меня сомнения, что всё это была падаль в таких объёмах.
На интервале в тысячи лет оно не представляется чем-то невероятным.
Хотя в общем случае надо разворачивать до задачи верификации (не забывая хотя бы на уровне постановки задачи постараться учесть погрешность).
ЗЫ: Описанные в цитируемой монографии многометровые *естественные* скопления костных останков допотопных зверушек, промышленно разрабатывавшиеся ещё в недавнее историческое Время Вас не смущают?
Да, Вы правы, вопрос в верификации.
В части естественных скоплений постараюсь найти время и ознакомиться для сравнения с антропогенными.
сапиенсы с неандертальцами конечно были охотниками...
но попервоначалу австралопитеки, выгнанные обстоятельствами в саванну, вроде бы промышляли раздалбыванием костей (до этого обглоданных гиенами) - и поеданием оттуда костного мозга... и вроде бы остатки таких костей находили (пруфов не дам)
Так первоначальные следы орудий труда на костях как раз и показывают, что разделывалась падаль/чужая добыча. Особенно в части мозговых костей и черепных коробок.
А разделывать свою вождь/шаман не позволял? Понятно, что оставленные гиенами свежие кости, которые те не смогли разгрызть, вниманием не обходили. Но в целом?
Не только кости. Следы срезания мяса с костей поверх следов от зубов хищников могут говорить о том, что хищников могли и отгонять от добычи. Как и гиены делают.
Доказательства именно охоты мы сможем получить только после изобретения составного копья с каменным наконечником, от которого остаются характерные следы. Если охотились с обугленными деревяшками, то, боюсь, мы этого не узнаем.
https://rossaprimavera.ru/news/008f174a
- костяной наконечник тоже сгодится)
Но кроме того, чтобы воткнуть копье, надо еще догнать того, в кого втыкаешь, и делать это надо на регулярной основе желательно, а не только когда добыча уже находится на полпути от состояния "падаль". Для только что слезшего с дерева австралопитека это было даже более серьезной проблемой, надо полагать
Ну да, самое главное - изобретение составного оружия.
Не обязательно.
Следствием этого кризиса в реконструкции тов. Поршнева является переход от костного мозга на мясную диэту.
Формирование навыка охоты с превращением в суперхищника — это последний «естественный» кризис.
Похоже, что сам текст и комментарии к нему имеют своей целью доказать, что человечество не является цивилизацией каннибалов.
Каннибалы не живут долго и продуктивно, в отличие от киношного доктора Лектора. Прионы быстро превращают мозг в омлет.
Строго говоря, адельфофагия запрещается некоторыми механизмами уже на уровне ПСС.
Любопытно. Но все-таки есть в настоящее время и уникальный для человека формат охоты, возможный и для предков. Больно уж выносливая скотина человек. Может со скоростью 6 км/час двигаться несколько суток, чего более чем достаточно загнать любую жертву. Включая и мамонта. Эффект прямохождения. Наличие свободных рук позволяет держать в них палку, а наличие палки в руках позволяет отбирать пищу даже у львов. Это уже охота. Но это охота не на жертву, охота на льва. Все-таки достаточно сложно гипотезу падальщика считать единственно верной, гипотеза универсального хищника/всеядного как следствие прямохождения имеет право на жизнь. Ну и "откапывали в мерзлоте" выглядит откровенно идиотски, автора идеи бы заставить питаться тем, что он откапает в мерзлоте.
Однако к гипотезе универсального хищника было бы неплохо приложить некоторые материальные свидетельства.
Конечно было бы неплохо. Жаль только что нельзя пока отправить в прошлое систему видеонаблюдения. Поэтому все гипотезы опираются примерно на одни и те же артефакты, а дальше - умозаключения кто во что горазд. В рассуждениях в статье в качестве аргументации, например, используются параллели с шимпанзе. Но человек - прямоходящая обезьяна, а не шимпанзе, артефакты подтверждают, что это и есть одно из фундаментальных отличий рода хомо от обезьян. Такое отличие не могло не отразиться на схемах питания. И нынешние редкие "дикие" прямоходящие представители вполне подтверждают возможность реализации функции охоты. Колотые кости подтверждают, что жертвы чьей-то охоты были в рационе древнего человека. Из допуска - только охота самим человеком, которую никто не видел. И этот допуск выглядит реальнее дурацкой идеи про мясо из мерзлоты, подобная случайная пища не может быть в схеме питания. Так что доводов в защиту гипотезы тут не меньше. Это не значит, что она верна. Это значит, что альтернативная гипотеза может быть ошибочной.
*Начало*. процесса приручения одного из подвидов волков, ныне превратившегося в домашнюю собаку, датируется (интересно в какой модели и на основании каких материальных находок) верхним палеолитом.
Шимпанзе, вроде, ближайший наш родственник из приматов?
Родственник — да.
Но согласно некоторым реконструкциям современные человекообразные обезьяны происходят от того же общего предка, что и человек.
"Откапывал в мерзлоте" можно толковать расширительно :))) Например, сдохший в октябре мамонт, до мая долежит вполне съедобным. На мерзлоте...
Другое дело, что неандертальцы уже пришли в мамонтовую тундростепь как умелые и активные охотники. Потому как времени приспособится им приледниковье дать не может.
Гипотеза о том, что человек падальщик основанна на том, что он может выработать устойчивость к трупному яду. Этот факт имеет место быть, поэтому гипотеза имеет право на жизнь. Но копальхен якутов - это не дохлое, а убитое животное, специальным образом подготовленное к длительному хранению и ферментированию. Чтобы мамонта можно было употреблять в пищу аналогичным образом - ему нужно было утонуть в болоте, задохнуться в бескислородной среде, причем желательно голодным. А уж потом возможно сохраниться в мерзлоте. Дохлое животное на мерзлоте нельзя употреблять в пищу уже через несколько дней, если не часов, высока вероятность формирования токсинов, которые для человека смертельны. Один из них, ботулотоксин, даже использовали как химическое оружие. Вроде можно употреблять в пищу в длительные холода погибших от мороза животных, но тут есть нюанс - древний человек не лучше защищён от холода, чем тот же мамонт, помер бы первым. Всё-таки более вероятен подход к падали, оговоренный в статье, не как к дохлому животному, а как к чужой отнятой добыче. А устойчивость к трупному яду рассматривать как приобретенную поддержку реализации механизма длительного хранения, что тоже фактор для выживания и расширения ареала серьезный. И, в принципе, традиционный для хищников способ - добычу они часто закапывают.
Я чуть выше видео запостил - за несколько часов бега со скоростью 10-12 км\час - и антилопа ваша) И дело происходит примерно на исконных землях сапиенсов. Непонятно, что мешало прямым предкам этих бегунов заниматься ровно тем же самым 10 - 50 - 100 тыс лет тому назад?
(да, они в кроссовках бегут) - и с пластиковой бутылкой для воды - но следы обутых ног вроде есть с достаточно давней датировкой, да и с водой тоже решали вопрос...)
Зы: а по поводу мамонта, сдохшего по первому морозцу - так да, это прямо счастье и гарантия выживания племени до весны.) Так что не грех и посбособствовать - возможно и с риском потерять пару другую соплеменников.)
- А вот на слона в африке и индии охотиться смысла нет - протухнет, а риску много...
Обожаю читать рассуждения теоретиков)) Вы когда-нибудь бегали несколько часов подряд со скоростью 10-12 км/ч? Попробуйте - способствует просветлению)
И ещё. Если антилопа не истекает кровью, за 5 мин. со скоростью 50 км/ч она уйдёт от вас за горизонт, и на этом ваша охота закончится..
Охотники..))
Рад был Вас порадовать.
Насчет бега - да, завтра побегу еженедельную "половинку" - за час 55 прикидочно. А ежедневная норма - десятка. Любительство, конечно, но для 59 лет вроде и неплохо. Про то, как антилопа "уходит за горизонт" - посмотрите видео - бушмены как-то находят по следам.
Не болейте, практик)))
Тогда физкульт-привет)) И тогда тем более странно ваше непонимание практических проблем длительного бега.. Может потому, что Вы бегаете по дорожкам..? По пересечёнке не пробовали? Например, в соревнованиях по трейлранингу Пункты Питания располагают по всей дистанции на расстоянии примерно двух часов движения спортсменов. Как думаете - почему так?
По поводу бушменов и антилоп, повторяю: если зверь не ранен и не оставляет кровяных следов, его, ушедшего за горизонт видимости, настичь уже невозможно. Это я как охотник утверждаю. Возражения принимаю только в виде собственноручного практического доказательства. Ссылки на мифических бушменов не убеждают.
Про бушеменов я выше привел ссылку на докфильм ББС. Также можно найти - Дробышевского в сети, который бывал у таких же племен и видел подобную охоту своими глазами. Принимаете вы такого рода аргументы или нет - это исключительно моменты Вашей личной биографии. Успехов)
Мы в армии так еду всякую летом прятали. Поднимешь мох на подушке дёрна, штык-ножом ямку выдолбил и заныкал добычу. Как в морозилку положил. Главное место не забыть, но для этого есть свои приёмы :)
Ну предки наши в периоды оледенения именно так и выживали - найденное замёрзшее и ели, приготовив на кострах - деревья-то тоже замёрзшие были.
Так что - ну не все же из нас негры да папуасы...
Вначале ввели термин "трупоядие" - а после бросились героически опровергать.
Переход же к высокоэнергетичному мясу - сильно поспособствовал развитию мозга. Причём, как с точки зрения возможности - так и стимулов.
В последние два миллиона лет, охота - стала вообще основным источником пропитания предков. С растительной пищей - в качестве добавок.
И да, охотились в том числе и на крупную добычу - появление человека во всех областях планеты чётко коррелирует с выбиванием мегафауны в оных.
И снова — блестящие опровержения тенденциозных интерпретаций, если не откровенных домыслов.
Ну и с проекцией наблюдений реликтов *неолита* в нижний *палеолит*…
ЗЫ: Вас ведь конечно же не затруднит обнаружить выделенный тезис и привести хотя бы три примера аналогичных совпадений?
У вас - несколько выделенных фраз и ни одна из них не тянет на внятный тезис.
Вы про то, что человек - "слабый хищник"? Никогда не слышал такого от антропологов, которые как говорили, что человек - всеяден, так и продолжают говорить. Если же говорить про нишу человека как хищника - то человек это неспециализированный (опять же - всеядный) стайный хищник. В чём-то очень сильный конкурент собачьим. Потому и поняли друг друга легко.
Ну да, конечно…
Сразу вспоминается история выступлений фигуранта примера тематической статьи. Тоже долгое время не мог прочитать приводимых аргументов…
На то, что я вычитал - я выше ответил.
На них в первую очередь и охотились. Не за мышами же всем племенем бегать? Вон, в Австралии даже гигантских кенгуру всех сожрали. А уж казалось бы... А вот. От упрямых и голодных аборигенов долго не попрыгаешь и далеко не ускачешь.
На среднюю и мелкую тоже охотились. Гусей-уток-зайцев били. Рыбу ловили. Даже белками не брезговали.
Наоборот, за крупной далеко идти нужно, есть риск голодным остаться, а мелочь - рядом водится. Более того, под крупную охоту - технологии допиливали. Не сразу на мамонтов и носорогов шли. Иначе и получить можно.
Всеядность - она и на охоте проявилась как всеядность.
На мелочь не надо охотиться - силки, ловушки, капканы. Поставил, погулял, вернулся, съел. Но мелочью много народа не накормишь. Попробуйте устроить капкан на лося из подручных материалов, совсем другое дело :)
А чего ими брезговать? Грызун как грызун. Должен быть неплох на вкус. И тут опять же, при наличии отсутствия стрелкового оружия достаточной точности и дальности действия - только капкан/силок.
Китайцы, кстати, вон крыс на еду разводят. И в наших сложных условиях это можно делать даже в квартире или на самой маленькой даче. Жрут всё, никаких кухонных отходов, всё в дело. Главное не упустить, тогда трындец. И вкусно, говорят. Сам не пробовал, но думаю вкуснее кота :)
Я вообще слабо себе представляю как можно охотиться на этих зверюг с копьями на открытой местности. Только если загнать в болото/яму какую, чтобы обездвижить. Тогда да, можно потихоньку добить и съесть.
Это и означает - технологии допиливать. Изучать привычки - искать новые способы креативно убить.
И с оными технологии - это не только как их убить, но и как разделать, а разделав - сохранить.
В известном американском фильме "в диких условиях" ослабший студент сумел завалить лося, но... не сумел его съесть.
Вот так и появился развитый мозг.
Так тоже да. Если бы ели только зелень - думать надо было бы меньше.
Кстати, из австралопитеков выделились вегетарианцы, которые... дальше вымерли.
Логично. Развитый мозг жрет немерено энергии. Без развитого мозга не может быть сложного общества, а человек имеет только коллективные методы выживания. Других нет.
Главное допущение в том, что ТОЛЬКО человек «имеет … коллективные методы выживания».
В традиционно осторожной (по господину Фоксу) формулировке.
Нигде выше этого допущения нет.
Годный срач. Ахтунг - пахнет трольчатиной! Автор, нет ли в обсуждении упырей? Сим повелеваю - внести запись в реестр самых обсуждаемых за день.
Страницы