Почему в Европе не может быть конкуренции российского газа и «американского СПГ»

Противостояние реализации «Северного потока – 2» становится просто эпическим! США и группы активно подхрюкивающих им европейских стран постоянно подбрасывают инфоповоды, становящиеся хэдлайнерами множества новостей, слухов и откровенных сплетен. При этом, когда речь заходит о причине такого недовольства этим российско-европейским проектом, в 90 случаях из ста многочисленные журналисты, комментаторы и даже эксперты на первый план выдвигают экономические интересы США.

Пожалуй, средневзвешенная реплика звучит приблизительно так:

«В результате «сланцевой революции» Штаты стали добывать огромное количество природного газа, и теперь они намерены подвинуть с европейского газового рынка Россию в попытке заместить наш трубопроводный своим, американским, сжиженным газом».

Вроде бы звучит все логично, но в этой версии нет практически ничего, что связано с реальностью.

Но этот лейтмотив прижился в российских СМИ и на федеральных каналах: «Штаты продвигают свой СПГ в Европу!» повторяется ежедневно и многократно.

Досадно, но этому действительно верят, поскольку мы-то с вами, в России, привыкли к тому, что экспортом газа у нас занимается контролируемый государством концерн Газпром. У нас действительно все привыкли к тому, что Путин сказал – Миллер выполнил и отчитался. Ничего удивительного – в конце концов, Газпром появился раньше, чем постсоветская Россия, в 1993 его просто перерегистрировали на основании нового законодательства нового государства и не более того. Сначала Виктор Черномырдин, а потом и продолживший его дело на посту руководителя Газпрома Рэм Вяхирев умудрились сохранить концерн в том виде, в котором его создавали в СССР.

Газпром был и остается вертикально-интегрированной компанией: он сам ведет геологическую разведку, сам разрабатывает месторождения и строит трубопроводы, газоперерабатывающие заводы и химические комбинаты, автозаправки, сам находит потребителей за рубежом, сам ведет торговые операции. В 2019 году Газпром отметил свое фактическое 30-летие – это время жизни целого поколения, поэтому нет причин удивляться тому, что для нас понятия «государство» и «газовая компания» фактически стали идентичными. И мы по инерции такое же отношение распространяем и на США, не желая даже задумываться о том, что тандем «Россия и Газпром» в этом лучшем из миров – не правило, а одно из немногих исключение.

Коллективный Запад, многие годы навязывающий России доктрину либеральной экономики, ведут себя подобно неопытному гипнотизеру – они сами поверили в собственную придумку, внедрив в свое законодательства основные положения этой доктрины. Впрочем, имелись и совершенно объективные причины, жизнь которых пролонгирована в изменившейся обстановке бюрократической махиной системы государственного управления.

Напомню, что до 2008-2009 года Соединенные Штаты были крупнейшим в мире импортером СПГ: запасов традиционных месторождений природного газа не хватало для растущей экономики. Как и в настоящее время, в то время крупнейшим производителем СПГ был Катар. Именно Катар, поскольку это государство самым жестким образом полностью контролирует добычу, производство, продажу и транспортировку СПГ.

Стиль работы государственной компании QatarGas был классическим: долгосрочные контракты с привязкой к цене нефти и с обязательным пунктом «плати и/или покупай». Для Штатов это несло потенциальный риск получить компанию, которая монопольно контролировала бы весь национальный газовый рынок – для этого было бы достаточно одной из крупных американских компаний предложить Катару настолько выгодные условия, что тот не стал бы искать никаких «дополнительных» потребителей. А вот монополистов на рынке энергоресурсов Штаты боятся, как черт ладана, еще со времен легендарной Standard Oil Рокфеллера. Поэтому и был создан механизм, который надежно защищал от этого: ни одна компания, добывающая или импортирующая природный газ в любом его агрегатном состоянии реализовать его имеет право только и исключительно на национальной американской бирже Henry Hub или на ее подразделениях в отдельных штатах.

Только так и никак иначе: купил СПГ у Катара, Катар его доставил на регазификационный терминал – изволь выставлять его на торги на Henry Hub. И эти положения законодательства никто в Штатах менять не стал, все остается в незыблемом виде, что означает жесткое разделение видов деятельности при осуществлении экспорта СПГ, произведенного на территории США.

Компания, владеющая заводом по сжижению газа, не имеет права владеть и разрабатывать газовые месторождения на территории этой страны: хочешь сжижать – шагай на Henry Hub, договаривайся о покупке партии товара нужного тебе объема, отдельно договаривайся с газотранспортной компанией, чтобы она через свои трубопроводы «вдула» тебе этот газ на твой завод.

Подробности о том, что владельцу СПГ-завода приходится сражаться с федеральным правительством за право получить лицензию на ведение экспортных операций, оставим на следующий раз.

В 2011 году в газовом мире произошло серьезное событие – в марте месяце прогремели взрывы на японской АЭС «Фукусима». Как это связано с газовым рынком? Да напрямую. Сразу после этой техногенной катастрофы государственный регулятор Японии в приказном порядке остановил работу 55 атомных энергетических блоков, действовавших на ее территории. АЭС обеспечивали Японии более 30% общего объема генерации электроэнергии, заместить выбытие такой мощности, да и то только частично, можно было только за счет имевшегося парка газовых электростанций.

Своих газовых месторождений у Японии нет, трубопроводный импорт отсутствует, сейсмоопасная зона не позволяет обустроить подземные хранилища газа – оставалось только наращивать и наращивать поставки СПГ.

Как и положено в капиталистическом мире, помочь Японии вызвались многие, но за дополнительные деньги – именно с 2011 года цены СПГ в регионе Юго-Восточной Азии в среднем на 50% выше, чем цены СПГ в Европе, избалованной трубопроводными поставками из Норвегии, России и Алжира.

С этого же момента в контрактах QatarGas появился еще один строго обязательный пункт: эта компания на своих танкерах-газовозах осуществляет поставку до конечного пункта, назначаемого покупателем. Причина проста: Катар не хотел отказываться от долгосрочных контрактов с европейскими потребителями, но и не желал, чтобы европейские компании перепродавали его СПГ в ЮВА, «ломая» цены, которые Катар желал контролировать как можно полнее. Условия контрактов с Катаром стали еще жестче: длительные сроки, привязка в нефтяной корзине, четко оговоренные пункты доставки. Это имеет прямое отношение к тому, что происходило и происходит на газовом рынке США – зафиксируем этот важный момент.

До «сланцевой революции» ни одна американская компания производством и экспортом СПГ не занималась, при этом та самая либеральная доктрина экономики не позволяла заняться этим бизнесом государству – в США государство не является субъектом непосредственной экономической деятельности. Первой компанией, которая рискнула начать новый для США вид бизнеса, стала Cheniere Energy, владевшая регазификационным терминалом Sabina Pass на побережье Луизианы. Идея была простая: причал уже есть, порт функционирует, газ в обычном состоянии всегда можно купить на Henry Hub, трубопровод уже в наличии, остается построить сам завод. Не хватало сущего пустяка – 20 млрд долларов, которые были необходимы для строительства завода годовой мощностью 30,2 млн тонн СПГ. Активов на такую сумму у Cheniere Energy не было – это ведь не Газпром, в собственности которого сотни месторождений и сотни тысяч километров газопроводов. Владельцы банков, в общем-то, национальности не имеют, в любой стране мира они действуют по одной и той же схеме: есть залог – есть кредит, нет залога – нет кредита. Но банков в Штатах много, есть у них и собственный рейтинг, и «заработать очки» для него, дав старт новой отрасли экономики этой страны, тоже весьма заманчиво.

Съесть рыбку и залезть на елку в данном случае – дать кредит, но свести все возможные риски к минимуму, и после «мозгового штурма» была разработана так называемая толлинговая схема, которая в СПГ-индустрии США и действует. Если компания ХХХ желает приобрести партию СПГ, произведенного в США, то алгоритм действий выглядит следующим образом:

1. Подписать долгосрочный договор с компанией-владельцем СПГ-завода, неотъемлемая часть которого – пункт с принципом «плати и/или сжижай». Нужно заплатить аванс, который или безвозвратно исчезнет, или постепенно, по мере наработки новых и новых объемов СПГ будет полностью учтен.
2. Приобрести требуемый объем газа в обычном агрегатном состоянии на Henry Hub.
3. Заплатить 15% стоимости контракта, заключенного на Henry Hub в качестве оплаты транспортировки газа до СПГ-завода
4. Доплатить то, что необходимо за вычетом аванса, владельцу СПГ-завода
5. Самостоятельно решить вопросы с фрахтом танкеров-газовозов и, при необходимости, подписать договор о временном хранении СПГ в криогенных емкостях, имеющихся на СПГ-заводе.

При этом в договоре нет никаких ограничений относительно конечного пункта доставки – компании, выполняющие описанный алгоритм, имеют полное право везти СПГ туда, куда посчитают нужным, где будет максимальный экономический результат. Именно вот эта «вишенка на торте» и стала тем, что привлекло к американским СПГ-проектам ряда игроков.

Какие компании могут пойти на многомиллионные авансовые платежи, невзирая ни на какие риски? Риск «поймать» период высоких цен на Henry Hub, на рынке фрахтования танкеров-газовозов, риск «поймать» период низких спотовых цен на потребительских рынках могут взять на себя либо крупные транснациональные компании, имеющие опыт, поддержку крупных банков или страховых компаний, либо компании, имеющие в странах-импортерах собственные регазификационные терминалы, систему газопроводов и длительные контракты с конечными потребителями.

В случае Cheniere Energy контракты были подписаны такими мэйджорами газового рынка, как BP, Total и британской Centrica (у последней есть свои терминалы, потребители и газовые электростанции в Англии).

Cove Point, хронологически второй по счету СПГ-проект на территории США – это южнокорейские и индийские компании со своими терминалами, трубопроводами и потребителями.

Контракты с СПГ-заводами, повторю – долгосрочные, других вариантов не было, поскольку эти контракты и были обеспечением для банков, выдавших кредиты на реализацию СПГ-проектов.

Банки добились своих целей: заводы построены и функционируют, их владельцы гарантированы от всех уже перечисленных рисков. Если цены на Henry Hub на внешних рынках по каким-то причинам «в противофазе» и поставки СПГ на какой-то период времени становятся невыгодными, банки гарантировано получают деньги, поступающие по пункту «плати и/или сжижай», так что акционеры банков тоже ничем не обижены.

Грубо говоря, оборудование по сжижению природного газа находится в долгосрочной аренде, его владельцы получили «квоту» в 5-10% времени работы – для того, чтобы американские компании приобрели опыт работы на СПГ-рынке и заявили себя на нем в качестве значимых игроков. Схема получилась вполне рабочей, благодаря ей в Штатах строят и открывают один СПГ-завод за другим.

Вот только можно ли такой СПГ называть «американским»? Дональд Трамп никогда не использовал термин «American LNG», только «LNG, made in USA» и вряд ли это будет иначе при Джо Байдене.

Никакой государственный чиновник, включая президента США, не может дать команду владельцам СПГ-заводов на территории этой страны: «Плюньте на все, с сегодняшнего дня вся ваша продукция будет идти в Европу!» Нет в этих СПГ-проектах государственного участия – нет и возможности диктовать какие-то условия, отменять действующие контракты, навязывать решения, нарушающие экономические интересы компаний-заказчиков.

Зимой 2021 года спотовые цены на газ в Европе выросли по сравнению с летним периодом в пять раз – с 70 до 350 долларов за 1000 кубометров, но ни одного миллиграмма СПГ, произведенного в США, в Европу не попало. Все танкеры ушли в сторону ЮВА, поскольку там цены выскочили за 1000 долларов за 1000 кубометров. И никакой Байден ничего поделать с этим не мог, как бы ему не было выгодно «наступить Газпрому на ногу».

Нет и не может быть конкуренции на европейском рынке российского газа и «американского СПГ», поскольку последнего просто не существует в природе. Если конъюнктура цен в Европе будет выгодна для компаний, подписавших долгосрочные контракты с владельцами американских СПГ-проектов – СПГ придет в Европу, но это не будет проявлением американской политики, направленной против России – нет такого инструмента у американских политиков.

Да, рано или поздно владельцы СПГ-заводов рассчитаются с банками и получат свободу маневров, но и в этом случае США как государство не будут иметь никаких рычагов, чтобы направить продукцию этих заводов целенаправленно на газовый рынок Европы. Такова суровая реальность, с которой многочисленные комментаторы, пытающиеся доказать существование «американского СПГ» давно утратили связь.

Борис Марцинкевич

02.03.2021