Моральная сторона инквизиции не обсуждается. Сколько бы человек ни были ею от имени христианской церкви отправлены на смерть – три, три тысячи, тридцать тысяч или три миллиона – к Нагорной проповеди Христа это имеет лишь взаимно-несовместимое отношение.
Но есть три уровня разговора о ней:
- моральный
- историко-культурологический
- пропагандистский
Вот именно от третьего хорошо бы уйти.
2014 год показал, как настырно могут вестись информационные войны. Но одна из первых таких войн в истории – это протестантско-масонское пестование «черной легенды» о католической инквизиции.
«Миллионы жертв инквизиции» вошли в каноны школьной науки. И лишь в конце 20 века, когда у историков проснулся вкус к дотошному копанию в пыльных архивах, когда стало принятым интересоваться не только «жизнью замечательных людей», но и обычными обывателями, эта легенда стала шататься.
Тотальный чёс историков по архивам показал непривычно малые цифры:
Инквизиция в Испании
В архивах Suprema (Верховного суда инквизиции), хранящихся сейчас в Национальном историческом архиве, сохранились отчеты, ежегодно предоставляемые всеми местными судами. Дела были изучены Густавом Хеннингсенем и Хайме Контрерасом.
Всего там хранятся 49 092 досье.
Из них:
иудействующие 5007;
мориски – 11 311;
лютеране- 3499;
гностики (alumbrados) – 149;
суеверия – 3750;
допускавшие еретические суждения – 14 319;
двоеженцы – 2790;
сексуальные преступления духовенства (solicitación) – 1241;
хула на Святую Инквизицию (ofensas al Santo Oficio) – 3954;
разное – 2575.
Из них смертные приговоры вынесены всего лишь 775 обвиненным. Большинство из них по-прежнему составляли иудаизанты, но среди них было и несколько десятков морисков,более сотни протестантов (главным образом, иностранцев, особенно французов), около 50 гомосексуалистов и несколько баскских ведьм.
По расчетам этих авторов, только 1,9 % приговоров определяют вину обвиняемого и передают дело светским властям для исполнения смертного приговора.
Остальные 98,1% обвиняемых были либо оправданы, либо получили легкое наказание (штраф, покаяние, паломничество).
От четверти до трети всех привлеченных к суду отпускались безо всякого наказания; в Толедо этот показатель составлял две трети (Dedieu J.-P. L’Inquisition. Paris, 1987, р. 79).
В ряде случаев (1,7 процента от общего числа казней) казни были совершены лишь на бумаге: сжигались манекены отсутствующих осужденных; в этой более поздней публикации цифра процессов ниже, чем ранее: 44 674 за несколько больший период: с 1540 по 1700).
Эти 49 092 процесса проходили не во времена Торквемады, а с 1560 по 1700 годы.
Для дел, более ранних, чем 1560, надо изучать архивы из местных судов, но большинство из них были потеряны. Сохранилось лишь архивы Толедо, Куэнка и Валенсии.
Dedieu изучил дела из Толедо (12 000 приговоров). García Cárcel проанализировал работу суда Валенсии. Исследования этих авторов показывает, что в 1480–1530 годах процент людей, приговоренных к смертной казни был гораздо более значительным, чем в годы, изученные Хеннингсеном и Контрерасом.
После 1530 года преступлением, каравшимся с наибольшей (сравнительно) суровостью, было скотоложество, которое подпадало под юрисдикцию инквизиции только в Арагоне: здесь мы обнаруживаем 23 смертные казни на 58 приговоров, причем число казненных достигало 40% (по контрасту, число казненных даже среди обвиняемых-иудаизантов теперь составляло 10%)». (Монтер У. Ритуал, миф и магия в Европе раннего Нового времени. М., 2003, сс. 91)
Carcel полагает, что всего инквизиция на протяжении всей своей истории рассмотрела примерно 150 000 дел. Число жертв можно оценить в пределах 3000.
Х. Стивен, один из ученых, работавших в архивах инквизиции, сказал, что он обнаружил, что инквизиторы использовали пытки “нечасто” и, как правило, они длились не более 15 минут.
Из 7000 дел в Валенсии в менее чем 2% были использованы пытки и никто не подвергался им более двух раз. Дважды пытка применялась только в одном проценте случаев. Кроме того, сборник рекомендаций, разработанный испанской инквизицией, запрещал различные формы пыток, используемые в других странах Европы. Инквизиторы были образованными людьми, которые скептически относились к ценности пыток для обнаружения ереси.
О том же: – Томас Мэдден Правда об испанской Инквизиции.
– Генри Кеймен “Испанская инквизиция” (Henry A. Kamen The Spanish Inquisition: A Historical Revision. London and New Haven: Yale University Press, 1998.
– Geoffrey Parker. Some Recent Work on the Inquisition in Spain and Italy // The Journal of Modern History, vol. 54, no. 3 (Sept, 1982): 519–532.
– Edward Peters. Inquisition. New York: The Free Press, 1988.
Испанская Supremo уже в 1538 году советовала своим отделениям: инквизиторы не должны верить всему, что содержится в «Молоте ведьм», даже если автор «пишет об этом как о чем-то, что он сам видел и расследовал, ибо природа этих дел такова, что он мог ошибаться, как и многие другие» (Монтер, с. 91).
Впрочем, французский историк отмечает, что высший инквизиционный трибунал Испании (Supremo) никогда не верил в колдовские шабаши. Более того, «он систематически заставлял освобождать обвиняемых», оказывая для этого давление на местные суды (Dedieu, p. 48).
Кстати, «при Филиппе 4 расширилась самостоятельность инквизиции: она не признавала более за Римской курией права запрещать в Испании чтение какой-либо книги, как об этом свидетельствует случай с Галилеем. В Риме нашли необходимым внести в индекс «Диалоги», и папский нунций в Испании распорядился прибить к дверям церкви эдикт о запрете этой книги, не испросив разрешения великого инквизитора. Инквизиция обратилась за помощью к Филиппу 4, доказывая ему, что она в борьбе между королевской властью и абсолютистскими стремлениями римской Курии всегдал становилась на сторону первой, и не запрещала, несмотря на требования Римской курии, тех книг, которые защищали прерогативы королевской власти. Было бы поэтому справедливо, чтобы Филипп теперь принял сторону инквизиции и не допускал бы вмешательства Рима в дело цензуры книг. Филипп внял просьбе Великого инквизитора, и имя знаменитого флорентийца действительно не фигурирует на страницах испанских индексов» (Лозинский С. Г. История инквизиции в Испании Спб., 1914, С. 306).
Инквизиция в Италии
«Около 80% венецианских инквизиционных процессов, относившихся к периоду до 1580 года, были связаны с обвинениями в лютеранстве и родственных ему формах крипто-протестантизма. 130 приговоров, о которых было сообщено в Рим в 1580—1581 годах изо всех районов северной Италии, показывают постоянное внимание инквизиции к протестантизму. Однако различные ответвления римской инквизиции изменили основное направление своей деятельности незадолго до 1600 года, когда внимание к еретикам было вытеснено одержимостью искоренением магии и других суеверий. Во Фриули до 10% судебных процессов (из 390), состоявшихся до 1595 года, было связано с магией, а в течение последующих пятнадцати лет под эту рубрику подпадала половина дел (558). В других местах этот сдвиг был менее заметным и произошел быстрее; в Неаполе магия стала единственным обвинением, породившим значительное число инквизиционных процессов в 1570‑е годы, и оставалась таковой на протяжении десятилетий, вплоть до 1720‑х годов. В Венеции переход от ереси к (с. 90) был столь же резким, как и во Фриули, но произошел на двенадцать лет раньше. В течение XVII века предметом озабоченности римской инквизиции стали все формы магии, от ведовства до предсказаний: в каждом трибунале около 40% дел, рассматривавшихся на протяжении этого столетия, могли быть отнесены к разряду преследований суеверия и магии. Самые тщательные оценки количества еретиков, казненных в Риме на протяжении первого столетия деятельности инквизиции, насчитывают сотню – по большей части протестантов» (Монтер У. Ритуал, миф и магия в Европе раннего Нового времени. М., 2003, сс. 90–91 и 95).
Среди других дел, рассматриваемых в инквизиции, до 15 процентов было дел, связанных с обвинениями священников в сексуальных домогательствах, плюс двоеженство, гомосексуализм и т.п. Заметим, что ученых-астрономов и физиков среди жертв инквизиции нет.
В целом по католическим странам Европы:
За два с половиной столетия «между 1550 и 1800 годами перед судом инквизиций предстало около 150 тыс. человек, но лишь 3000 из них были приговорены к смерти» (Монтер, с.84), то есть все те же почти два процента.
Исследование, которое в течение шести лет вели светские историки по просьбе папы Иоанна-Павла Второго, опубликованное в 2004 году, дает схожие цифры:
«Из 125 000 испытаний, проведенных в истории испанской инквизиции, 59 “ведьм” были приговорены к смерти. В Италии казнено 36 ведьм, в Португалии – 4. Если мы складываем эти данные, мы не получаем и ста случаев». Хуже (особенно в пропорции к численности населения) было в протестантских регионах:
в Швейцарии с населением около 1 миллиона сожгли 4000 ведьм;
в Речи Посполитой с населением 4 400 000 – около 10 000 человек;
в Германии с населением в 16 млн – 25 000 казней;
в Дании-Норвегии с населением 970 000 – 1350 человек».
Протестантские страны по сравнению с католическими были гораздо более суровы в отношении женщин, обвиняемых в занятиях магией или общении с демонами. Так рушится распространенное представление, милое либеральной итальянской мысли, согласно которому лютеранский протестантизм превосходил католицизм в том, что касается гарантии индивидуальных прав.
Привычную морализаторскую позицию надо хотя бы дополнить исторической и спросить: альтернативой чему была инквизиция? Ответ, по-моему, очевиден: инквизиция как гласный суд была альтернативой стихийному линчеванию.
Инквизиция предоставляла слово самому обвиняемому, а от обвинителя требовала ясных доказательств. В итоге – ни один другой суд в истории не выносил так много оправдательных приговоров. Для обвинения требовались показания двух свидетелей, которые в одно и то же время в одном и том же месте видели и слышали одно и то же. В случае расхождения показания свидетелей обвиняемый отпускался.
Реально инквизиция функционировала как учреждение, скорее защищающее от преследований, нежели разжигающее их. Как ни странно, но у рождающейся науки и инквизиции была общая черта: и там и там требовали доказательств и не слишком верили субъективным свидетельствам, доносам и заявлениям, стараясь найти способы объективной их проверки.
В Инквизицию отбирались наиболее образованные священослужители – «до 17 века они рекрутировались в интеллектуальной элите страны» (Dedieu, p. 64).
Великий Инквизитор Испании Франсиско Хименес де Сиснерос с 1507 по 1517 годы уничтожал арабские библиотеки. Но сам стал основателем Университета Алкала де Хенарес, созданного с целью открыть Испанию для новых течений европейской мысли (там же с. 63).
Аналогично и в России при первой попытке создать инквизицию как регулярную службу обратились к единственному университету: В грамоте, данной царем Федором Алексеевичем на учреждение в Москве Славяно-Греко-Латинской Академии, было сказано: “А от церкви возбраняемых наук, наипаче же магии естественной и иных, таким не учити и учителей таковых не имети. Аще же таковые учители где обрящутся, и оны со учениками, яко чародеи, без всякого милосердия да сожгутся” (Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу. Опыт сравнительного изучения славянских преданий и верований в связи с мифическими сказаниями других родственных народов. Т. 3. М., 1995, сс. 300–301). Инициатором этой нормы был самый просвещенный публицист эпохи – Симеон Полоцкий. Впрочем, «привилегия, которая должна была бы превратить Академию в своего рода инквизиционный трибунал, так и осталась на бумаге, не оказав никакого влияния на судьбу реального учреждения» (Лавров А. С. Колдовство и религия в России 1700–1740 гг. М., 2000, с. 352).
По мнению французского историка Мюшамбле, охота на ведьм была частью просветительской программы: «Собственно колдовство в этот период никак не изменилось. Изменился подход к нему со стороны судей и культурной элиты. Отныне колдовство стало символом народных предрассудков, с которыми боролась королевская власть и миссионеры. Чтобы аккультурировать деревню, надо было изгнать магические верования и обряды. Были ли судьи согласны с этим или нет, но аутодафе позволялидинамичной ученой культуре отбросить и ослабить почти неподвижную и очень древнюю народную культуру, которая с огромной силой противодействовала всяческим изменениям» (Muchemblet R. Culture populaire et culture des elites dans la France moderne (XVe-XVIIIe siecles). Paris, 1978, p. 288).
Монтер – американский историк из университета Огайо, книга которого в русском переводе увидела свет благодаря «Фонду Сороса» – пишет:
«Согласно настойчиво повторяющейся, хотя и непроверенной легенде, инквизиционные трибуналы средиземноморского региона были фанатичными и кровожадным, а испанская инквизиция являлась самой жестокой из всех. Само слово «инквизиция» давно стало синонимом нетерпимости. Однако когда историки наконец стали систематически изучать огромный массив протоколов инквизиций, были получены совершенно иные результаты, и постепенно начало вырабатываться новое представление о них. Сейчас, пожалуй, уже можно говорить о всеобщем признании двух принципиальных выводов, хотя исследования еще не завершены.
Во-первых, средиземноморские инквизиции были менее кровожадными, нежели европейские светские суды раннего Нового времени. Второй важный вывод состоят в том, что средиземноморские инквизиции, в отличие от светских судов, выглядели более заинтересованными в понимании мотивов, двигавших обвиняемыми, нежели в установлении самого факта преступления. Ранее представлялось, что инквизиторы, тщательно соблюдавшие анонимность своих информаторов, в меньшей степени заботились о правах обвиняемых, чем светские суды. Но последние исследования показывают, что инквизиторы были более проницательными психологами, нежели светские судьи, и оказывались вполне способными прийти к корректному — а зачастую и снисходительному — приговору.
В целом они, в отличие от светских судей, почти не полагались на пытку, чтобы убедиться в истинности утверждений обвиняемых. Инквизиторы пытались проникнуть в сознание людей, а не определить правовую ответственность за преступление, поэтому протоколы инквизиторских допросов выглядят совсем иначе, нежели протоколы светских трибуналов, и предоставляют богатый материал историкам обычаев и народных верований… В отличие от светского судопроизводства того времени, суды инквизиции работали очень медленно и кропотливо. Если одни особенности их деятельности, такие, как анонимность обвинителей, защищали информаторов, многие другие обычаи работали на благо обвиняемых.
Поскольку инквизиторы в меньшей степени заботились о том, чтобы установить факт совершения преступления — ереси, богохульства, магии и т.д., — но, скорее, стремились понять намерения людей, сказавших или сделавших подобное, они главным образом различали раскаявшихся и нераскаявшихся грешников, согрешивших случайно или намеренно, мошенников и дураков. В отличие от многих светских уголовных судов раннего Нового времени, инквизиторы мало полагались на пытку как на средство установления истины в сложных и неясных обстоятельствах. Они предпочитали подвергнуть подозреваемого многократному перекрестному допросу, проявляя подчас удивительную психологическую тонкость, чтобы разобраться не только в его словах и действиях, но и в его мотивах.
Инквизиторы были вполне способны рекомендовать светским властям, которые только и могли предать смерти нераскаявшегося еретика, применить смертную казнь, и сами вынесли много суровых приговоров. Однако в основном инквизиторы просто предписывали покаяние различной продолжительности и интенсивности. Их культура была культурой стыда, а не насилия» (Монтер, сс. 84–85 и 99).
Из исследования инквизиционных архивов Монтер делает вывод, что инквизиция, встречая дела о колдовстве, «расследовала подобные дела неохотно и карала преступников не слишком сурово. Мягкость инквизиторских приговоров по обвинениям в ведовстве составляет разительный контраст с суровостью светских судей Северной Европы в те же столетия. Филиал римской инквизиции в Миланском герцогстве противостоял местной панике, приведшей в 1580 году в миланские тюрьмы 17 ведьм. Девять из них были оправданы по всем статьям обвинения, еще пять — освобождены после принесения клятвы, одна из них полностью признала свою вину, а две сделали частичные признания, — но даже и эти три отделались незначительными наказаниями.
Принимая во внимание такое отношение, не стоит удивляться тому, что немногие были казнены за ведовство по приговору одной из средиземноморских инквизиций (дюжина басков в 1610 г., пpичем половина из них умерла в тюрьме), невзирая на все предоставлявшиеся для этого возможности. Странно созерцать огромные папки с собранными инквизиторами бумагами, материалами дел о ведовстве, зная о незначительном реальном ущербе, нанесенном ими людям. … Поистине, настал век Просвещения. Как мы видели, средиземноморские инквизиторы осудили несколько тысяч человек за недозволенную магию, но казнили лишь около дюжины ведьм. Если уж на то пошло, в раннее Новое время они лишали жизни по обвинению в ереси относительно небольшое количество людей. Если сравнить эти данные с числом анабаптистов, убитых в Австрии, Империи и Нидерландах, средиземноморские инквизиции покажутся почти снисходительными» (с. 95) – «ибо цель была не убить, а обратить» (Dedieu J.-P. L’Inquisition. Paris, 1987. p. 78).
«Иоанн Павел II пожелал подчеркнуть, что акт покаяния Церкви был совершен перед Иисусом Христом ради большей истинности веры, а не ради удовлетворения требований мира. Справедливый критерий суждения о прошлом Церкви, по словам Папы, — этоsensus fidei (“чувство веры”), а не «менталитет, господствующий в определенную эпоху». В том числе и по этой причине Иоанн Павел II пожелал, чтобы просьба о прощении сопровождалась строгим историческим исследованием: «Прежде, чем просить прощения, необходимо иметь точное представление о фактах и выявить, в чем действительно проявились несоответствия евангельским требованиям». Кардинал Жорж Коттье, доминиканец и в этом смысле прямой потомок инквизиторов, выразил это еще более точно: «Просьба о прощении может касаться только подлинных и объективно признанных фактов. Невозможно просить прощения за некие образы, распространенные в обществе, в которых больше мифа, чем реальности».
Каковы же результаты многолетнего исследования?
Масштабы многих представлений о Святой Инквизиции сократились, другие были полностью разрушены. Например, «охота на ведьм». В 80‑х годах теолог Ганс Кюнг говорил о девяти миллионах ведьм (девяти миллионах!), которые преследовались и были сожжены Церковью (это более кровавый геноцид, чем тот, что устроили нацисты в прошлом веке по отношению к евреям). Но светские эксперты, к которым обратился Папа, существенно опровергли оценки Кюнга. Преследования ведьм были весьма распространенным явлением, но речь идет не о миллионах, а о нескольких тысячах случаев.
Католической Церкви в скандинавских странах часто приходилось пресекать беспорядочные обвинения или случаи самосуда, выражение атавистических и языческих страхов по отношению к людям, подозреваемым в наведении порчи. Не только протестанты были суровее католиков, но и гражданское правосудие было гораздо более жестким, чем пресловутое правосудие религиозное. Число осужденных Инквизицией на сожжение исчисляется сотнями против ста тысяч осужденных светскими судами».
протодиакон Андрей
Источник: портал “Православие и мир”
Комментарии
НУ так подключилась же и одобрила и поучаствовала. Вы с чем сейчас спорите?
Шестнадцатого февраля 1568 года все население Нидерландов — на тот момент оно составляло три миллиона человек — было приговорено к смертной казни.
В этот день Филипп II представил специальный меморандум, в котором говорилось, что «за исключением избранного списка имен, все жители Нидерландов были еретиками, распространителями ереси, и поэтому были виновны в государственной измене». Суд инквизиции принял это предложение, и 26 февраля Филипп подтвердил решение документом, в котором приказал исполнить постановление незамедлительно и без поблажек.
Да я с этим не спорю
за исключением избранного списка имен, все жители Нидерландов были еретиками - были
распространителями ереси, и поэтому были виновны в государственной измене». - были виновны
Суд инквизиции принял это предложение, - правильно принял, зачем отрицать очевидное
Филипп подтвердил решение документом, в котором приказал исполнить постановление незамедлительно и без поблажек. - За гос измену что положено... у них тогда ....смертная казнь
Глупость Филиппа в чем - нельзя казнить население целой провинции...технически сложно
и как Вы себе представляете дознание инквизиции во время военных действий...не было его массово, а может и вообще не бвло...что дознавать и так гос преступники
чисто карательная операция испанской армии
Нее...Армия Испании
Маленький ньюанс.
Инквизиция не исполняла смертные приговры, когда они выносились.
По тем процессуальным нормам все осужденные (и не только по смертным приговорам) передавались местным светским властям. А те уже отрывались по полной.
К тому же в случаях ведовства процесс не обязательно передавался в ведение инквизиции - местные власти прекрасно справлялись сами, а в особо интересных случаях крестьяне справлялись по местному. Потом приезжали священники и ругались, конечно, иногда даже искренне.
Ну и абслютный рекорд по переводу ближнего своего в угли, похоже, все же принадлежит протестантам.
Именно так .Колдовство было именно в компетенции светских судов - а большая часть казнённых - именно по колдовским делам.Светский суд не имел права отменить приговор церковного суда - а вот добавить- вполне.
Перспективный чат детектед! Сим повелеваю - внести запись в реестр самых обсуждаемых за последние 4 часа.
Ну вообще то те кто хают инквизициию не понимают одного.Инквизиция как система стала основой современному судопроизводству. Следствие дознание суд- до инквизиции в широком распространении ничего этого не было. Что-то было , но главным считался или Божий суд или ордалии.
Они первые начали вести протоколы допросов
У одних несколько миллионов, у других несколько тысяч, это явно какие-то то крайности.
Несколько штрихов к портрету.
* Инквизиция не столько хватала да карала сколько занималась определением того, что является ересью, что колдовством и прочая, т.е. определением того что, с точки зрения церкви, является преступлением против веры. Функции эти были закреплены за определенными монашескими орденами. Таким образом, большАя часть времени затрачивалась не на "процессы", а на создание для них определенной церковно-правовой базы (бюрократы они были).То есть инквизиция выступала как инструмент установления контроля папской власти за религиозными склоками и их регулирования.
* Про передачу карательных функций светской власти, как и про частое невмешательство в деятельность светских властей тут уже сказали.
* Насчет тезиса о суде Линча: можно вспомнить ту же салемскую охоту на ведьм или англиканский террор после Генриха VIII в Англии с ответным якобитским. Ну и конечно ночь св.Варфоломея 1572 г. (куда ж без нее). Правда чуть-чуть пораньше был и день святого Михаила 1567 году когда резали, наоборот, католиков. Причинами всех этих милых забав являлись, как правило, политические амбиции вполне светских лиц, либо фанатизм толпы (а толпой дирижируют).
* Особняком стоит роль инквизиции в колонизаторской политике европейских стран (особенно в Центральной и Южной Америке) - там она в очень большой мере выступала еще и как экономический инструмент церкви.
А вот за грех упрощения истории, точно надо на костер. :))
Ну хорошо, оказывается не много сожгли людей на кострах. Но тогда снова в полный рост встаёт вопрос, почему в Европе все бабы страшные. Так то раньше мне думалось, что всех красивых девок на кострах инквизиция сожгла как ведьм, а окацца это не так. Вопрос...
Искал сейчас, но не нашёл.
Есть исторический, задокументированный факт, когда в одном испанском городке инквизиция сожгла на костре всех 298 (?) проживавших в этом городе женщин.
Ну когда всех и красивых и умных, то это не влияет на общую картину. А так да интересно получается, сначала всех баб сожгли в городке, а потом и всех мужиков за ското и прочее ложество...
Красивых жгли в первую очередь - это исторический факт. Не дала толстому лысому падре и дело в шляпе. Ведьма!
Если так, то тогда должны были остаться только блудливые. Так вот откуда у европейского лгбт движа ноги то растут!!!
Но одна из них сбежала и рассказала эту страшную историю
В черной-черной комнате с черными-черными стенами, черными-черными окнами и черным-черным потолком сидят два черных-черных инквизитора с черными лицами и черными руками. И один говорит другому: «Никогда больше не буду сам заправлять картридж».
Протестанты сожгли без суда и следствия...
по наветам
Какое нам, русским, дело до католической инквизиции?
Ну жгли они баб которые были чуть покрасивше коровы, нам - то что от этого? У нас ни католицизма, ни инквизиции не было.
Пусть сами западники и думают, что с этим делать.
Так и запишем: по данным инквизиции, ее преступления сильно преувеличены.
Ну дурак. Запад ведёт против России и Православия войну на уничтожение, в том числе развязал невиданную в истории военную пропаганду, а он в "объективность" решил поиграться, используя при этом западные (читай лживые) источники. Ну дурак, или враг, агент латинянской секты в РПЦ (криптокатолик), коих предостаточно.
Годный срач. Ахтунг - пахнет трольчатиной! Автор, нет ли в обсуждении упырей? Сим повелеваю - внести запись в реестр самых обсуждаемых за день.
Ну два вопроса, которые меня зацепили. 1. а не является ли попытка выступить на защиту Бога его опусканием и богохульством? Т.е. кем по мнению этого "защитничка" является Бог? Слабым затюканным существом, которое без "защитничка" не может обойтись? Ню-ню. И кем является по мнению "защитника" он сам: могущественным и сильнейшим который проник своим орлиным взором во все извивы промысла Божия? В общем и то и другое как то серой попахивает ИМХО.
2, явно видна попытка слезть с морально-нравственной оценки и перевести ее в бухгалтерию. Типа "смотрите люди добрые мы могли убить сто человек, а убили всего 99" уррря! И здесь как-то воняет.
В общем сатанизм на марше.
"...Но хотя арабы и уничтожили библиотеку, дело было сделано, древние свитки расползлись по рукавам воинов Аллаха, ведь именно им было поручено сжечь все дотла. Эти люди сами в рукописях не разбирались, ибо были безграмотными, но как тут устоишь, когда вокруг тебя все грабят. Все грабят - и ты грабь, а вдруг пригодится? Вот оно и пригодилось.
Много позже арабские власти под страхом смертной казни пытались изъять у грабителей древние рукописи, да, какое там. Бедуины народ свободный, что им в руки попало, то пропало. Ищи их в песках, как ветра в поле.
Именно здесь зарыты корни тайных и явных знаний арабов. Отсюда же проистекают колдуны Магриба и сказки «Тысяча и одной ночи», именно это бедуинское племя арабов грабило Александрийскую библиотеку. Так что волшебные времена Гарун Аль Рашида вовсе не выдумка, а суровая реальность (хочу вам напомнить, что слово «алхимия» сугубо арабского происхождения и состоит из двух частей «аль» и «хеми», что буквально означает «из Египта», ибо Хеми есть древнейшее название Египта).
Благодаря арабам тайные знания, строжайшим образом охранявшиеся египетскими жрецами, поплыли в Европу с крестоносцами Хуго фон Пайена, увозящими из Святой Земли на родину вместе с военными трофеями рукописи египетских жрецов, переписанные от руки. Отсюда берут свое начало Орден Тамплиеров, Союз Креста и Розы, «Альбигойцы» и многие другие европейские ордена и масонские ложи.
Начиная именно с этого момента секретные знания, не предназначавшиеся для массового использования, начали расползаться по миру. Позже, вместе с пилигримами из Старого Света они попали в Новый Свет, породив Сайлемскую трагедию.
Надо признать, что божественная магия (теургия) не фикция, а реальная угроза богам, именно поэтому она была тайной, хранимой жрецами, строго следившими за тем, чтобы запретные знания не проникли в народ.
Жесточайшим образом наказывались любые попытки завладеть священными магическими книгами, какими бы незначительными они ни были.
«В одном древнем папирусе, - пишет доктор Леманн, - содержится обвинение против пастуха, которому посчастливилось украсть одно из священных сочинений и тем самым наделать много несчастий. После перечня всех преступлений, причиной которых был этот человек, приговор гласит коротко и ясно: «он должен умереть».
Когда греки завладели Египтом, египетская магия попала к ним в руки, вследствие чего те были просто обязаны заняться теургией. И хотя Порфирий неутомимо с ней боролся, доказывая, что божество стоит слишком высоко, чтобы его можно было заставить повиноваться человеку, его ученик Ямвлих умудрился изобрести остроумную теорию, на основании которой теургия была возведена до степени истинного богопочитания.
Его оригинальное учение пропагандировало действие с помощью добрых духов и обыкновенной магии, сила которой исходит от обычных демонов. Благодаря этому учению средневековые «магики» избежали участи ведьм, которых, как известно, безжалостно сжигали на кострах, ибо:
«Магия состоит в том, чтобы обращаться к богам на их собственном языке, речь среднего человека не в состоянии их достичь».
Нежелательное учение необходимо было срочно нейтрализовать, поскольку человек того времени в массе своей не был готов принять и правильно усвоить знания, доставшиеся ему от древней цивилизации, нравственный облик которой был неизмеримо выше тех, кто к ним сейчас прикоснулся. Тут-то и пригодилась инквизиция (в переводе с латинского «инквизиция», значит «расследование»).
Начало деятельности инквизиции, как особого церковного суда католической церкви для борьбы с ересью и свободомыслием было положено папой Иннокентием III (понтификат 1198-1216); причем она действовала почти во всех католических странах с 13 по 19 века.
Иннокентий III в борьбе за всемерное укрепление авторитета церкви и папской власти придавал особое значение искоренению ереси. В 1204 году он поручил монахам ордена цистерианцев в качестве посланцев папы с исключительными полномочиями истребить альбигойскую ересь на юге Франции. Позже с той же целью он организовал крестовый поход на северофранцузских рыцарей («альбигойские войны», 1209-1229 годов).
У альбигойцев были отняты их владения и розданы пришедшим с севера крестоносцам; много получил при этом король, владетель Северной Франции, поддерживавший церковь при истреблении ереси.
Вопрос искоренения ереси обсуждал Вселенский (то есть IV Лютеранский) собор в 1215 году, решения которого заложили теоретическую основу деятельности инквизиции. Собор возложил на церковь ответственность за преследование инакомыслящих.
Испанцы и португальцы ввезли инквизицию в свои американские владения. Верховным главой инквизиции являлся Папа Римский. Члены инквизиционных трибуналов не подчинялись светской власти и целиком зависели от Папы. С её помощью Иерархия уничтожила не только вредные на тот момент книги, но и в придачу к ним носителей нежелательных знаний, а также тех, кто хоть как-то был причастен к тайным знаниям, или в чем-то уличен в преступных связях с колдунами и колдуньями. В данном случае перебрать было важней, чем недобрать.
Таков был план Учителей в отношении запретных знаний, в противном случае человечество уничтожило бы само себя: «Ворожеи не оставляй в живых». Исход, 22,18.
Но не все свитки были изъяты из оборота, многие избежали участи быть сожженными, осев в тайных кладовых Ватикана и Святых Орденов, так что эти знания не полностью утеряны для человечества и когда придет время, выплывут на свет божий...." https://ufospace.net/blog/k_voprosu_ob_immigracii_evrejskom_voprose_i_is...
Устал читать комментарии, поэтому сразу писну. Инквизиция дала менее процента от геноцида в евпроейской цивилизации своих же носителей. Тема смерти для европейца вообще очень актуальна в плане наживы. Нигде так утилитарно не научились использовать смерть как на Западе. Века геноцида накладывают свой отпечаток на всю западную ментальность. И вот оказалось, что это плохо. Плохо убивать людей для захвата их имущества ну или чтобы очистить район. Об этом узнали в конце 19 века, ну или чуть раньше. И что делать? Обвинить кого-нибудь. Ну русских понятно. Но кто среди нас? О! Инквизиция! Это была она! 1% это тоже много. Верно? Массово сжигали светские власти, не церковь. "Простые люди"(тм). В сёлах и деревнях. По первому доносу. Людей много, а всего мало. Вот и соревновались кто быстрее доложит. Это потом уже придумали, что у всех так. Пугалки про НКВД и гулаги. Всё это отражения страданий и рефлексий западной ментальности. Обвини противника в том, что столетиями практикуешь. Сам будешь рыцарем в сияющих доспехах, а не гнусным мокрушником мародёром. В этом низость либерастов. Они гнуснейшую цивилизацию выдают за образец гуманизма.
Вспоминая историю с Галилеем и Бруно, еретикам там достаточно было отречься от своих взглядов, чтобы избежать казни. Так что казнили только самых принципиальных из них.
Ведьмы до верховного суда инквизиции не доживали, с ними разбирались на местах.
В Германии, например, применялись такие методы следствия: подозреваемую женщину связывали по рукам и ногам и бросали в ближайший водоем. Если подозреваемая тонула, то тем самым доказывала свою невиновность и ее хоронили согласно всем обрядам. А если как-то выплывала, то ее тогда казнили, как очевидную ведьму.
Страницы