Мораль морального краха «великого моралиста»

Кто такой артист? Его работа — искусно выдавать себя за тех, кем он не является на самом деле: выдавая за свои, излагать чужие мысли, говорить слова, придуманные за них другими, изображать весь спектр чувств, ими не испытываемых. И делать это так ловко, чтобы зритель, забывая на время об искусственности постановочного зрелища, верил и сопереживал действию, происходящему на его глазах словно оно являлось реальной жизнью.

Таким образом, актёры — это, по сути, профессиональные лгуны. Актер тем лучше, чем тоньше, естественнее, правдоподобнее он врёт, изображает которого-то другого. Соответственно выдающиеся, гениальные актёры — это выдающиеся, гениальные вруны в процессе своей работы. Поэтому ни их амплуа, ни степень их талантливости не имеют никакого отношения к тому, какими они являются на самом деле в реальной жизни.

Однако людям свойственно переносить черты характера и образа поведения сценарных героев на их исполнителей. Отсюда — совершенно иррациональная непомерная народная любовь к определенным актерам. И пусть бы только она не дружило с элементарной логикой, но это чревато и большими потрясениями. Как это было, когда внезапно для многих выяснилось, что любимый советским народом герой Мимино и исполнитель его роли Вахтанг Кикабидзе — это «две большие разницы». Блестящий артист и задушевный певец в жизни оказался злобным мелочным человечком, презирающим и ненавидящим большую часть его обожателей.

Нечто похожее случилось с представителем славной актерской династии Михаилом Ефремовым. Однако, с ним дело обстоит еще хуже.

Он был не только актёром, т.е. послушно воле режиссёра лишь воплощал в жизнь, одушевлял задуманное сторонними авторами — играл или говоря по-детски «изображал из себя» других.

Ефремов вызвался быть символом "гражданина поэта" и стал наиболее заметной, яркой  публичной фигурой массива брюзжащих и недовольных существующей властью. Талантливо читаемые им резко критические едкие задиристые суждения Д.Быкова в стихотворной форме одних веселили и смешили. Другим приятно щекотали нервную систему своей смелостью приближения к опасной по их мнению запретной черте (а то и её перехода). Третье же узрели в  резко критически настроенном столь смело-недовольном чтице «неимоверную глыбу моральной чистоты и авторитета». Искренне (или за гранты) уверовав в это, они поспешили вознести Ефремова на воздвигнутый ими пьедестал Интеллектуального Рупора Правды и Справедливости, поругаемых чиновничьей Россией, возвели в ранг воплощения Чести и Совести нашей эпохи, главного "общественного обвинителя" «ненавистного путинского режима», выведения его «на чистую воду» и предания Суду Потомков.

Однако реальная (а не театрально-киношная) жизнь вывела «на чистую воду» самого главного  «общественного обвинителя». 

Во-первых, ужасная трагедия с убийством им человека, не в чём неповинного, ни в какой чиновничьей коррупции не замешанного, отнюдь не является трагической случайностью. Она изначально была предопределена моральным обликом «Интеллектуального Рупора Правды и Справедливости», была неминуема и рано или поздно должна была случиться.

В последнее время не трудно было заметить, что деградирующий как личность, Главный обвинитель власти в потворстве чиновничьей рати почти безнаказанно нарушать существующие законы и правила, на деле сам питает к последним глубочайшее презрение. Непоколебимо уверен, что соблюдать законы должны все, кто угодно, но только не он. Ибо он — не серая толпа, не обыкновенное быдло. Он — выше всех установленных правил. Он — «Гений». И лишь по своей доброте нисходит к обыкновенным смертным, должных его за это боготворить и носить на руках.

Поэтому он позволял себе напиваться перед спектаклями вплоть до положения риз и, забыв чужие, заученные, но по пьянке забытые слова своей роли, оскорблять зрителей, показывая тем самым, свое истинное отнюдь не праведное лицо. Привык садиться за руль и ездить при любой степени подпития и принятия наркотиков…

Во-вторых, совершив непоправимое, осознав весь ужас совершенного, наш герой-«правдоруб», «борец за справедливость» не стал делать то, против чего он так резко выступал в столь талантливо озвучиваемых им памфлетах. С точностью до наоборот он ничтоже сумняшеся принялся за то, что никак не может и не должна делать непоколебимая Морально-этическая Глыба, претендент на статус Интеллектуального Рупора Правды и Справедливости и что является истинной язвой нашего общества — пытаться всячески «отмазаться». За счёт денег, высоких покровителей, наняв, посулив огромные деньги за будущую «отмазку», абсолютно беспринципного адвоката, лишенного, похоже, даже зачатков чести и совести и пустившегося за обещанную обильную мзду во все тяжкие, беззастенчиво меняя свои показания, бесстыдно юля и неловко выкручиваясь...

Наблюдать, как верные сыны Отца лжи изгаляются над очевидной всем правдой, пытаются  "замылить" легкое судебное дело, превращая в его в фарс, было тягостно и гадко. Еще более омрачали ситуацию многочисленные богемные друзья и знакомые убийцы, вопреки закону и справедливости,  настойчиво выклянчивая его оправдания мантрой "онжегений".

Но наконец-то первый столь долгий акт этого постыдного спектакля циничных потуг уйти известному, любимому многими актёру от законной ответственности за совершенное убийство, закончился. Гражданин Ефремов получил согласно содеянному.

Дай Бог, чтобы полученные им 8 лет реального срока стали рабочим прецедентом для одних (МВД, судебная система) и суровым, но благотворным предостережением для других. Это сохранит жизни и здоровье не одному россиянину. Причем, не только простым смертным, но и нашим любимым знаменитостям, да и нелюбимым чинушам и прочим «особым» — тоже. Ведь траектория неуправляемого знаменитым пьяным актером снаряда, коим по сути являлся его дико мчащийся по прямой автомобиль со «всадником без головы» могла пересечься и с более серьёзной преградой. Например, с бетонным столбом, стеной или к примеру, каким-нибудь «Майбахом», «Бентли»…

В любом случае этот день — немалый шаг на пути к лучшему государству и обществу. Чему Ефремов, — будь он честен и справедлив, истинным радетелем интересов и блага народа, общества и государства, каким он представляется в своём стихотворном творчестве, — должен быть только удовлетворен.