Исповедь грантоеда

В последнее время в телевизоре нагнетаются истерия и страхи по поводу деструктивной деятельности грантоедов от Госдепа США и соросят, бенефициаров программ Фонда Сороса. Это во многом парадоксально, поскольку Фонд Сороса выгнали из России уже много-много лет назад, а программы Госдепартамента США предельно сокращены. Они действуют в России с разрешения российских властей, и из-за своих скромных масштабов могут быть изучены в микроскоп соответствующими службами российского государства. Кто пугает россиян грантоедами? В этом хорошо бы разобраться.

Я не обладаю специальными знаниями об администрировании грантов Госдепом и Фондом Сороса, но могу поделиться личным опытом грантополучателя от обоих. Расстреливать небесную сотню с беркутовцами и свергать Мадуро меня не звали, и я ничего не знаю о таких аспектах деятельности Госдепа и Cороса, если они существуют. Я же участвовал в следующих невинных образовательных программах:

1. студенческая программа обмена Тысяча на Тысячу, финансировавшей моё обучение в 1995/1996 учебном году в Университете Роуана в Нью-Джерси;
2. годичная магистратура по политологии в Центральноевропейском университете в Будапеште в 1999/2000 годах;
3. двухгодичная магистратура в Дипломатической школе им Флетчера в Большом Бостоне в 2001-2003 г;
4. годичная стажировка в качестве приглашённого учёного на кафедре иберийских и латиноамериканских культур в Стэнфордском университете в 2009-2010.

Общим для всех четырёх программ было сначала участие в конкурсе по бумажкам (сочинение, рекомендации, оценки), потом тест по английскому, собеседование, оплата всех расходов, связанных с прохождением конкурса (тесты, поездки на собеседование, транспорт, гостиницы), предоставление билетов в страну обучения и обратно (соответственно Венгрия и США), оплата обучения, ежемесячные стипендии, покрывающие расходы на проживание. Это можно назвать реализацией коммунистической утопии в образовании.

Первая программа, «Тысяча на тысячу» появилась в рамках соглашения между США с Горбачевым о ежегодной отправке тысячи студентов из США в СССР и тысячи из СССР в США. Россия и СССР ни разу не выполнили обязательств по этому соглашению. В результате только студенты из СССР двигались в США за счёт США. Этой программе я заявил интерес изучать испанский язык и латиноамериканистику, и видел себя непременно где-нибудь в Техасе или Калифорнии близ родео и ранчос. Однако программа определила меня в южный Нью-Джерси рядом с Филадельфией. Я поделился радостной новостью о получении гранта с волонтёрами американской организации Корпуса мира, которые преподавали английский в моем университете. Сьюзан так возмутилась тем, что программа не оправдала моих ожиданий в отношении Техаса и Калифорнии, что позвонила координатору Вильяму в его организацию, не имеющую к Корпусу никакого отношения, и устроила скандал, потребовав отправить меня на юго-запад США. Позже я был рад, что этого не удалось добиться, так как близость к Нью-Йорку и Филадельфии, очевидно, была предпочтительнее отдалённых диковатых мест. Когда, я приехал к Вильяму за билетом в США перед вылетом, из-за ругани со Сьюзан он встретил меня очень холодно. Мне было 18 лет, и эта была первая поездка за границу. Он протянул мне билет, я взял и сказал, что боюсь ехать и может мне лучше не ехать вообще, с ожиданием того, что Вильям станет вытирать мне сопли и уговаривать, но он ответил: «Ну и не езжай.» Я не стал возвращать билет, а отправился в аэропорт.

В университете я встретил двух других участников программы, Сергея и Наташу. Функция координаторов на месте заключалась только в отправке нам денег на проживание. Была предоставлена полная свобода в выборе курсов в университете: иди, куда хочешь. Сергей стал ходить  на дискотеки, нашёл себе бойфренда, перестал ходить на занятия вообще, и ему перестали платить стипендию. Вскоре он исчез. Наташа училась прилежно, но стала известной танцовщицей. Я как Наташа серьёзно отнёсся к учению и решил осваивать экзотические для России дисциплины на то время. Преподаватель по введению в паблик рилейшенс, ветеран Второй мировой, сказал мне как-то: «Паблик рилейшенс – хорошая сфера для твоих будущих занятий, Михаил. Если в Россию вернётся коммунизм, ты сможешь заниматься пропагандой. Я и мои друзья очень удивлены тем, что СССР распался наперёд США. В США полно безобразий и удивительно, что мы ещё не распались.» Преподаватель испанского доктор Пужалс как-то поделился тем, что родители Фиделя Кастро часто просили его присматривать за Фиделем в детстве, а сам Фидель был абсолютно чокнутым ребёнком. Сам Пужалс уехал с Кубы после того, как Фидель вырос, взял власть и предложил забирать детей из семей для воспитания в лагерях. Вот и вся промывка мозгов, которые я получил за 10 месяцев в 1995-96 гг. Ничего другого из подрывной деятельности Госдепа в отношении моей нежной юношеской психики вспомнить не получается. Ах да, был ещё преподаватель маркетинга родом из Гайаны. Мы обсуждали экономическое положение в наших странах. Когда я сказал, что в России полная ж., он уверил меня, что так как Россия встала на рельсы рыночной экономики, скоро всё поправиться. Скорее всего, он на самом деле так и думал.

Соросовская политология в 1999/2000 году, конечно, с точки зрения сегодняшнего дня и украинской катастрофы должна была бы оказаться исчадием ада. Янош Киш, известный венгерский диссидент и приятель Сороса руководил кафедрой. У него был плохой английский, я с трудом понимал его и решил не ходить к нему на уроки, чтобы не напрягаться. На кафедре в основном работали одни венгры, все протеже Киша, большинство с неважным английским тоже. Возьмите американский учебник введения в политологию для первокурсников, вот и программа в Будапеште была абсолютно такая же, ничего эдакого: демократия, разделение властей, checks and balances, немного статистики, обычное дело. Никаким тренингом по свержению правительств суверенных стран в сердце этого соросовского логова и не пахло. Даже философию открытого общества от Карла Поппера никто не преподал. Если она и читалась, значит её можно было легко избежать. Скорее всего, Янош Киш был ответственен за политическую философию, и так как на него пришлось забить в самом начале, то вся соросовская философия обошла меня стороной. Для разнообразия я пошёл на курс украинского национализма известного львовского профессора Ярослава Грыцака. Но и этот курс не развеял скуки. Ведь дело было даже до померанчевой революции. Единственное, что вспоминается, профессор Грыцак подчёркивал, что до советского периода Украина никогда не была такой большенькой и жирненькой, как хорошо она разрослась Донбассом и Крымом! Профессор с большим великодушием отнёсся к моему слабому пониманию рагулиных тем и поставил мне довольно высокую оценку за курсовую по русинам, написанную на критически малом количестве источников. Кажется, какие-то вредные недружелюбные студенты-украинцы уже начали появляться, но самому Грыцаку было приятно, что россиянин заинтересовался темой украинства.

Вот на что я обратил внимание в 1999-2000 годах. По писанным правилам Университета полные пакеты стипендий должны были присуждаться абитуриентам из Восточной Европы, бывшего СССР и Монголии исключительно на основании индивидуальных данных. Однако, казалось, что украинских студентов было раза в три больше, чем российских. Либо украинцы подавали гораздо больше заявок, чем россияне, либо они были намного более заслуженными и талантливыми, либо всё таки существовали квоты в их пользу. Очевидно, в разы больше украинцев чем россиян прошло через различные программы и тренинги в Будапеште, Западной Европе, США. Орды молодых украинцев увидели, как там хорошо, и захотели на Запад. В 2017/18 я стал свидетелем того, как украинцев накручивали в Украинском институте Гарварда и как они сами себя накручивали и накручивали американцев. Однако, в то время, что я был в Будапеште, никто никого особо не накручивал. Приблизительно в то же время я испытал некоторые неприятные бытовые моменты, связанные с русофобией, во время коротких путешествий по Чехии и Польше, но в Будапеште за год не произошло ни одного неприятного инцидента. Меня очень удивило то, что на главном кладбище страны самый идеальный порядок и чистота пришлись на сектор захоронения советских войнов, включая тех, что зашли в Венгрию в 1956.

На вручении дипломов около семистам выпускникам разных кафедр в 2000 году Сорос присутствовал уже достаточно стареньким человеком, но стоял и жал руки каждому выпускнику. Рукопожатия проходили стандартно, только одна девушка из Албании с моей кафедры решила отличиться и чмокнула его в лоб. Я тоже решил внести некоторое разнообразие в рукопожатия, когда пришла моя очередь. Я засунул диплом под мышку и пожал руку Соросу двумя руками. Он взбодрился, улыбнулся и вернул мне такое сильное пожатие, что я перекосился и чуть не вскрикнул. Я бы в свои 24 года тогда не смог бы так долго стоять и жать столько рук без обморока. Может быть, какая-то дьявольская сила в этом Соросе и есть. Сейчас все говорят, что Сорос рушит мир, чтобы заработать ещё больше денег. Куда ему больше в его-то годы!

Что даёт мне статус «человека Сороса»? Как любой выпускник ЦЕУ я регулярно получаю рассылкой электронные сообщения с просьбой послать деньги университету. Это стандартная практика западных вузов. Одно время университет также слал призывы выйти на митинги, пикеты и демонстрации в его поддержку в диспуте с Виктором Орбаном, желавшим выкинуть университет из страны, а также просьбы подписывать петиции за университет и атаковать Виктора Орбана в социальных сетях. Нет, не за дружбу с Путиным и диссидентство в Европейском союзе, а за его намерения в отношении университета.

Через считанные дни после моего приезда во Флетчер Скул в 2001 г случилось 11 сентября.  Я поздно проснулся в этот день, зашёл в школу, заметил, что все как-то странно пялились в мониторы, и отправился прямо к зам.декана, бывшей советнице Клинтона, с каким-то ерундовским вопросом. Она нервно пыталась позвонить куда-то, и посмотрела на меня с большим изумлением, когда я к ней обратился. Сказала, что пыталась дозвониться до друзей во Всемирном торговом центре. Только спустя некоторое время я узнал в чём было дело.

История с Нью-Джерси повторилась. Я подал документы на двухгодичную программу по международным отношениям с интересом к Латинской Америке, и сама программа определила меня во Флетчер Скул. Но и до 11 сентября Флетчер Скул не больно интересовалась Латинской Америкой, а после и подавно. 11 сентября резко изменило набор предлагаемых курсов, так как американцы заинтересовались и реально забредили арабами. Соответственно все курсы в расписании стали: арабы и мусульмане; мусульмане и арабы; арабы, мусульмане и исламский мир, мама дорогая, одни арабы, мусульмане, никакой тебе Латинской Америки. Под этим соусом и осуществилось вторжение в Ирак.

Россия в 2001-03 гг мало кого интересовала, и получала атата лишь изредка, как правило за войну в Чечне. Конечно, во Флетчер Скул преобладал консервативный американский взгляд на международные отношения со всеми вытекающими отсюда последствиями. Однако в те годы свобода слова не была пустым звуком. Студентам запросто могли показать какую-нибудь дискуссию между империалистом и марксистом. Вот у нас есть такие и есть такие. Студенты, например, приглашали выступать Наума Чомского. Конечно, империалисты были гораздо более распространены и считались правильными. Напишите на экзамене в империалистическом духе - получите пятёрку (А), в марксистском – четвёрку (В). Предположу, что сегодня для российского студента выраженная симпатия к Алексею Навальному вряд ли ограничится наказанием лишь в одну четвёрку. Вообще контингент студентов во Флечер Скул был очень пёстрый. Некоторые иностранцы хуже знали английский язык. Учебная программа не была хорошо структурирована. Некоторые курсы были бла-бла, другие техническими и сложными для тех, у кого не было опыта в соответствующих сферах. Постоянно декларируемая политика была такой: раз вас сюда приняли, значит вам тут по силам. Поэтому успешно заканчивали магистратуру практически все, даже те, кто думали, что где-то не врубились и потерялись. Было, конечно, и несколько откровенно мутных курсов кручу-верчу-запутать-хочу.

В 2009-2010 я стажировался по Программе Фулбрайта в Стэнфорде на кафедре иберийских и латиноамериканских культур, ранее называвшейся кафедрой испанского и португальского языков. Программа поощрила мой интерес к Латинской Америке и интерес моего российского вуза к распространению преподавания испанского языка. Всё строго в рамках официально декларируемых целей поддержки российского образования и учёных. Поэтому и здесь злой умысел в изуродовании чистой российской души и подрыве России Госдепу не пришьёшь. Наоборот, теоретически, испанский язык мог вывести меня на дорожку к идеям Кастро, Чавеса и Моралеса, вредным для США, и я мог бы травмировать американцев трансляцией  и развитием этих идей. Американцы обидчивые и легко ранимы. Мою стажировку в испанском можно было бы сравнить, например, с приглашением Россией афганцев изучать ислам в Уфе.

Большинство грантоедов и соросят, что я видел, - это школьники, студенты, учительницы, доценты, работники культуры из провинции, наши соотечественники, патриоты, братья и сёстры, от которых России нет никакого вреда. Многие приятно и с пользой провели время в Будапеште и США и с особой теплотой и благодарностью вспоминают это время. Госдепу и Соросу будет очень обидно, если мы позабудем об этом напрочь. Нужно обязательно сказать об этом ради справедливости. Возможно, в Москве есть конторы, в которых неведомый мне тип грантоеда денно и нощно трудиться на погибель Россиюшки. ФСБ должна присмотреть за такими конторами! Бесстыжим СМИ следует незамедлительно прекратить нападки на грантоедов и вешать на них косяки правительства!