Большое видится на расстоянии.
Сейчас будет странный текст. Несколько дней я читал лекции по программе CDTO – про т.н. «цифровую трансформацию госуправления» в татарстанском Иннополисе. Слушатели – региональные чиновники разного уровня – задавали вопросы. И в последний день я попытался сгруппировать их вопросы и дать на них развернутый ответ; но и вопросы, и ответ – не про «цифру» как таковую, а про судьбу «инновационной экономики» и долгосрочных планов государства по развитию страны.
Стратегии и стратеги
Википедия пишет, что в 2005 году я был одним из первых авторов того текста, который впоследствии получил название «Стратегия-2020». На самом деле, конечно, если говорить о контексте 2005-го, то тогда само слово «стратегия» было политизированным и атакуемым. Либеральный истеблишмент, адепты культа «невидимых рук» и в особенности те, кого сейчас бы назвали «сислибами», небезосновательно подозревали в самом этом жанре скрытый реванш идеи «плановой экономики», что таило риск привести к возрождению Госплана, Госснаба и прочих ужасов «административно-командной системы». Я же, действительно, был в числе тех, кто настаивал на необходимости для государства иметь институт долгосрочного планирования и целеполагания, выходящего за горизонт текущих электоральных циклов и сиюминутной конъюнктуры. Мысль была в том, что мы не можем настаивать на суверенитете, и тем более на «абсолютном суверенитете» (термин из книжки «Путин. Его идеология»), если не знаем в горизонте нескольких десятилетий, куда вообще идем.
Жанр «стратегий развития», выросший из тогдашних баталий и приобретший широкую популярность в бюрократическом универсууме (сейчас насчитываются многие тысячи «стратегий развития» – отраслевых, региональных, муниципальных и т.д., никак не связанных друг с другом и в равной степени бесполезных), стал своего рода компромиссом между этими двумя подходами. Наши стратегии никогда не являлись стратегиями – они в лучшем случае представляют из себя документы с описанием неких отраслевых количественных показателей и возможных путей их достижения, а чаще всего являются вольным сочинением на тему «что бы я делал, если бы у меня вдруг оказалось много свободных денег, которые я бы не знал, куда девать». Но тем не менее их бурно обсуждают, по их поводу ломаются копья, они защищаются на самом высоком уровне – чтобы потом положить их под сукно и благополучно забыть, поскольку настоящей силой управленческого документа ни одна из них не обладает.
Осталось чуть более двух месяцев до наступления 1 января того самого 2020 года, который был обозначен как рубежная точка той самой помянутой здесь «Стратегии-2020». Отдельные памятливые злопыхатели уже вытащили на свет Божий те широковещательные обещания, которые увидели свет в 2008-м, когда она стала основным пропагандистским документом «медведевского периода», и вовсю сравнивают их с имеющейся реальностью. С понятным выводом. Для меня ирония судьбы в том, что вывод о принципиальной недостижимости этих показателей к заявленному сроку я сделал еще в том же 2008 году, о чем тогда же и написал в опубликованном открытом письме Суркову. После чего по мне несколько месяцев ездила асфальтовым катком вся тогдашняя «сурковская пропаганда» — до сих пор храню в архиве эти образчики жанра «проработки» возомнившего товарища, пахнущие добрым старым советским партсобранием.
Сейчас, осенью 2019-го, мне пришлось объяснять всё это людям, которые исходят из того, что уж государство-то точно знает или должно знать, куда идёт само и ведёт за собой остальных. И вот примерная логика этого объяснения.
Как выглядела постановка задачи 15 лет назад?
Назад во второй срок
Тогда доминировавшая и в обществе, и в экспертной среде установка состояла в том, что российский рост 1999-2005 годов был обусловлен удачной внешней конъюнктурой – высокими нефтяными ценами и относительно благоприятным международным контекстом. Российская экономика росла, но главным образом за счет роста сырьевого экспорта. Мы все больше превращались в «сырьевой придаток» более развитых экономик – уже не только западных, но и поднимающихся восточных – и это была та роль в мировом разделении труда, которая воспринималась как недостойная для наших опять-таки вновь растущих амбиций. Соответственно, целеполагание состояло в том, чтобы, накопив ресурсы за счет нефтяных сверхдоходов, попытаться построить рядом с существующим сырьевым контуром, который нас все это время продолжает кормить, новую экономику – высокотехнологичную, с большой долей добавленной стоимости на высоких переделах; и со временем именно она, а не сырьё, должна стать основным источником нашего будущего благополучия. Именно тогда в обиход начало входить заветное слово «инновации», ставшее паролем для почти всех госрасходов по статье «развитие экономики».
Почему за точку отсчета берется только 2005-й? Потому что в предыдущие было не до этого. Россия в 2003-м проходила пик платежей по внешним долгам – одновременно и советским, и ельцинским; и всерьез обсуждались риски, что пройти его она не сможет. 2004-й был годом кардинальной пересборки всей политсистемы – не только из-за второго президентского срока Путина, не только из-за «дела ЮКОСа» и ухода Волошина, но и из-за вновь обозначившейся угрозы десуверенизации по украинскому и грузинскому сценариям. Наконец, именно тогда начали вновь портиться отношения с Западом – стала разваливаться возникшая в 2001-м «антитеррористическая коалиция»; мы тогда, как США сейчас, много обсуждали враждебное вмешательство в дела суверенных государств (в том числе и в наши), формировался новый контекст, двумя годами позже описанный президентом в Мюнхенской речи: контекст борьбы за самостоятельность, одновременно и политическую, и экономическую.
Мы хотели быть независимыми и богатыми, но не хотели быть отсталыми и несовременными: именно из этого возникла ставка на «инновационную экономику», вдохновленная во многом бурным прогрессом цифровых технологий во внешнем мире. Проблема была в одном: никто не понимал, как же именно мышкам стать ёжиками.
Советская модель плановых госинвестиций в новые отрасли в координации с вложениями в науку, образование и промышленный шпионаж, всё ещё оставалась под анафемой – основные профильные идеологи были самой что ни на есть гайдаровской школы. Доминирующая парадигма, освященная заменившими им Маркса и Энгельса Мизесом, Хайеком, Поппером и Шумпетером, состояла в том, что государство-«ночной сторож» обязано лишь «создавать условия», удерживать «макроэкономическую стабильность» (в которой ключевое – «борьба с инфляцией»), улучшать «деловой климат» и «привлекать частные (лучше внешние) инвестиции», дабы раскрепостить естественную предприимчивость народа, который-де и породит из себя наших собственных «платонов и невтонов» – Гейтсов, Джобсов, Бринов и Цукербергов. Любые альтернативные идеи объявлялись еретическим кейнсианством и клеймились с беспощадностью святой инквизиции.
Более того: если говорить именно об образовании, А.Н.Илларионов, бывший тогда советником президента по экономике, прямым текстом объяснял мне в 2004-м, что идея вкладываться в подготовку высокопрофессиональных кадров в России это зло. Суть в том, что если мы обучим людей, чья квалификация и амбиции не будут находить адекватного применения в своей стране с её примитивной структурой экономики, эти люди, едва получив дипломы, сделают нам ручкой и уедут в Силиконовую Долину, где их, разумеется, оторвут с руками – и тогда получится, что мы за деньги налогоплательщиков готовим высококлассные кадры для транснациональных компаний, а это и нерационально, и непатриотично (о, вот конкретно тут он был патриот). Поэтому наша система образования, в идеале, должна готовить людей, никому кроме местных работодателей не нужных – тогда есть гарантия, что они никуда не уедут. Но при этом их квалификация должна соответствовать формату требований, предъявляемому также и иностранными инвесторами, создающими у нас предприятия – тогда это будет нашим конкурентным преимуществом. Собственно, это всё, что надо понимать про ЕГЭ, «болонскую систему», «компетентностную модель» и прочие прелести нынешней отечественной образовательной системы – откуда растут ноги.
Неизобретатели велосипедов
В отсутствие собственных идей ключевой установкой стало заимствование – то, что ровно с тех пор и клеймят дурацким мемом «карго-культа». Ведущие идеологи экономического развития повадились кататься в ознакомительные паломничества к источникам сияющей мудрости – будь то Стенфорд с Силиконовой Долиной, MIT или офисы тех самых глобальных компаний.
Вообще, это началось еще раньше – помню, как осенью 1997-го буквально в один день вице-премьер Немцов провел аж две двухчасовые встречи – одну с Гейтсом, другую с Соросом: я был на обеих, и обе представляли из себя развернутые лекции гуру про то, как России надо жить: в первом случае в сфере технологий, во втором – в сфере финансов. Немцов, впрочем, делал их больше для того, чтобы потом с лучезарной улыбкой выйти в приёмную под камеры центральных телеканалов со столь известными людьми; из их мудрых советов он – хранил же Господь Россию! – не понимал примерно ничего, да и не стремился.
Но в нулевые, в эпоху министра экономики Грефа, всё стало иначе. Греф был и есть мыслитель, полиглот и энергичный модернизатор. Узнав в поездке от очередного такого гуру какое-нибудь новое слово, он немедленно объявлял по возвращении, что ему открылась истина, и что мы до сих пор жили неправильно; но отныне – скрам! эджайл! блокчейн! Всем срочно просвещаться, внимать и внедрять. Старожилы вздыхали и шли запасаться свежими брошюрками-методичками.
Была и ещё одна интересная особенность у наших тогдашних модернизаторов-инноваторов. Они были безусловными фанатами всего «западного» в экономике и образе жизни, но этот фанатизм никоим образом не распространялся на сферу политических институтов. Многопартийность, свободу слова, демократию, выборы, парламенты и т.д. они искренне презирали и в то же время их боялись – сказывалась травма 90-х, когда «правые силы» вчистую проигрывали любые выборы так называемым «популистам» и «красно-коричневым». Отсюда распространилась концепция онтологической неготовности нашего зверообразного быдла к подлинной демократии, а значит, и необходимость так называемой «авторитарной модернизации», осуществляемой просвещенным диктатором (в образе которого они опять-таки чаяли увидеть нашего государя). Корни этого еще в их старинном, образца начала 90-х, сектантском культе Пиночета и «эффективного Чили» (с собой в роли «чикагских мальчиков», разумеется), но сдвиг эпох давал о себе знать – в нулевые место хефе в их иконостасе прочно заняли Дэн Сяопин и Ли Куан Ю. Один простодушный губернатор тех времен, наслушавшийся их проповедей на расплодившихся уже тогда «экономических форумах», при встрече с Путиным на прямой вопрос о том, что он хочет делать со своим регионом, собрался с духом и выпалил: «хочу сделать Сингапур!» Начальник от души посмеялся, сказав, что где третий Рим, там и второй Сингапур, конечно.
Логика решений
Из всего этого «облака смыслов» вылупилось две больших управленческих идеи, каждая из которых и начала реализовываться примерно тогда же, когда впервые увидела свет «Стратегия-2020».
Одна – как бы «западная» – состояла в том, чтобы организовать у нас венчурную индустрию американского образца; в идеале – вообще устроить какую-нибудь свою «Силиконовую Долину». Под это дело начали расти как грибы профильные структуры – всевозможные «институты развития»: пробным камнем стал Роснано, затем РВК, Сколково, АСИ и т.д. и т.п., вплоть до ФРИИ, ФРП и НТИ. Также возникла целая отрасль «поддержки предпринимательства», основанная на том фундаментальном положении, что предпринимателей надо выращивать централизованно, но при этом ни в коем случае не давать им денег (ибо это опять же зло и разврат), а как-нибудь ещё. Возникло множество жанров этого самого «ещё»: бизнес-инкубаторы, технопарки, гарантийные фонды, бизнес-школы, коворкинги, кластеры, экспоцентры и конечно же экономические форумы – каждый уважающий себя губернатор считал обязательным завести у себя регулярный местечковый Давос с обязательной выставкой достижений местного хозяйства, и добиться максимально высокого уровня статусного присутствия федеральных гостей и импортных оракулов.
Гвоздем программы на любом таком форуме обязательно становилась помпезная презентация очередной новейшей версии стратегии развития региона, заказанной какой-нибудь пафосной конторе типа Маккензи за много миллионов (а в действительности изваянной безымянным литнегром-аспирантом из ВШЭ за несколько сотен тысяч на субподряде) – заводы, магистрали, оптимистичные цифры и графики роста, регулярные конфузы с перепутанными названиями населенных пунктов, ибо основным методом такого творчества всегда был Ctrl-C/Ctrl-V.
Вторая – как бы «азиатская» – состояла в том, что создавать «инновационную экономику» прямо вот сразу на всей территории дело заведомо гиблое – страна большая, разная, сложная и вообще. Поэтому надо вырезать кусок земли, огородить забором и объявить какой-нибудь «особой зоной», желательно какого-нибудь «развития», и сделать там отдельный суперльготный режим – так возникли всевозможные ТОРы, ТОСЭРы, ОЭЗы и прочие «внутренние офшоры». Особым шиком и достижением считалось затащить в такую «зону» какого-нибудь «иностранного инвестора» — примерно любую нероссийскую компанию с известным брендом, и без того подыскивающую место для организации сборочно-отверточного предприятия-финишёра для превращения комплектов в готовые изделия под местный же рынок сбыта, чтоб не возить сюда воздух контейнерами. Контракты с потенциальными «резидентами» таких «зон» всегда опять же пафосно заключались на этих самых «форумах» и подавались как выдающееся достижение региональной или даже национальной политики экономического развития. Причем чем хуже была внешняя конъюнктура (особенно после «крымских» санкций), тем хлебосольнее становились торговцы «зональным» резидентством – сейчас «инвестор» даже денег не должен вкладывать, за него это сделают наши госбанки на немыслимых для «своих» условиях.
Еще одним важным наследием экономического развития «по Грефу» стали два управленческих принципа: тендерная система управления госрасходами (пресловутые 44-ФЗ и 223-ФЗ) и установка на «софинансирование» (или, как вариант, ГЧП) — мол, раз федеральный центр что-то куда-то вкладывает, он не должен нести расходы в одиночку, надо, чтобы тратился кто-то еще.
Первый сейчас, к концу 2019 года, выродился в свою полную противоположность изначальной идее. Идея была в том, чтобы сделать доступ к рынку госзаказа максимально конкурентным – сейчас же на нем монопольно царствуют так называемые «короли госзаказа», то есть структуры, идеально заточенные именно под то, чтобы брать эти деньги и уже потом распределять их непосредственным исполнителям, оставляя себе долю малую. Другой тип паразитов – «тендерные рейдеры»: те, кто заходят на конкурс, обваливают цену и потом берут свою долю малую за выход из процесса. Чиновники же изощрились донельзя в прописывании документации таким образом, чтобы подряд достался именно кому надо, а не абы кому, но именно поэтому никакой обычный бизнес никогда не имеет никаких шансов на то, чтобы стать игроком на этом рынке: но это всех устраивает, потому что по крайней мере хоть какая-то предсказуемость.
Второй, в свою очередь, привел к резкой диспропорции в распределении инвестиций. Получается, что чем больше у тебя собственных ресурсов, тем больше ты можешь привлечь денег из федерального бюджета. Именно поэтому богатые регионы являются чемпионами по большинству федеральных программ, включая и появившиеся в последние годы «нацпроекты», а бедные вынуждены или отказываться от участия в них, или выкраивать с болью бюджеты, срезая последнее с вечно дефицитных социальных и инфраструктурных статей.
Считаем цыплят
Итак, мы плавно подошли к тому, что из всего этого получилось.
Удалось ли построить современную, высокотехнологичную индустрию с высокой долей добавленной стоимости? Нет, не удалось. Отрасли, которые дали определенный прогресс за истекшие годы, вообще практически не рассматривались тогда как приоритетные: неожиданным образом это оказались ВПК, сельское хозяйство и в какой-то мере энергетика.
IT-сектор чувствует себя относительно неплохо и тоже дает какой-никакой прирост экспорта, но в масштабах пока абсолютно несопоставимых с «аналоговой» экономикой. Почти все попытки государства реализовать крупные IT-проекты in house – от «Спутника» до государственных платформ цифрового образования – на венчурном кладбище. Значимые исключения – от цифровых госуслуг до «Платона» и «Моспаркинга» – связаны с одним-единственным процессом: сбора денег с населения: то, что наше государство и в доцифровую эру делать умело и любило.
«Яндекс» умудрился выжить и стать почти госкорпорацией, но регулярно отбивается от попыток как-нибудь ещё его порегулировать – а надо понимать, что примерно у каждого из тамошних программистов, получающих в компании зарплату в $15000, лежит оффер от Гугла на $30000, и после каждой такой попытки они посматривают на него с нарастающим интересом.
ФРИИ потратил все деньги на IT-стартапы, ни один из них так и не стал не то что «единорогом», но даже и «газелью», и теперь завис в неопределенных ожиданиях, наслаждаясь, однако же, полным отсутствием руководящих указаний от кого бы то ни было по поводу того, что делать дальше.
Сколково, Иннополис и другие наши «силиконовые полянки» прочно заняли ту единственно возможную в нынешних условиях нишу, о которой не думали их создатели: нишу кадровых агентств для всё тех же глобальных компаний, которые имеют благодаря ним удобный доступ к «пайплайну» наших проектов предпосевной и посевной стадий, отбирая лучшие из команд и увозя в солнечную Калифорнию проверенным методом acquihiring’а. «Свахами» выступают немногочисленные отечественные VC, за комиссию со сделок. В этом смысле пророчество Илларионова сбылось практически в точности.
РВК, хоть и называется «венчурной компанией», делает всё для того, чтобы именно венчурного финансирования не осуществлять вовсе. Нынешнее руководство прекрасно помнит судьбу своих предшественников – команды Агамирзяна, которая долго отбивалась от проверяльщиков в погонах и без, и не совсем успешно, и отнюдь не горит желанием повторить их судьбу.
Роснано тоже периодически отбивается от набегов погонных, и тоже не всегда с успехом, но старый матерый лис Чубайс прекрасно знает, на каком свете живет, и умеет «прокладываться» при принятии рискованных решений – это мало способствует основной деятельности, но отчасти гарантирует некоторый уровень защищенности.
НТИ имени Пескова превратилась в довольно милый фан-клуб «свидетелей будущего», визионеров разговорного жанра, к которым отчасти отношусь я и сам – но это деятельность больше культурно-просветительская, почти не имеющая отношения ни к реальной экономике, ни к реальной науке. Сейчас обижу многих своих друзей, но эта модель НТР чем дальше, тем сильнее смахивает на ППР.
Что до многочисленных «инкубаторов», «технопарков» и прочих «кластеров», то их функция сегодня – это льготная аренда офисных помещений, и проходит больше по ведомству окологосударственного риэлтерства, чем по ведомству инноваций. Те, кто хотели и могли на этом заработать, уже давным-давно заработали – на стройке. Дело привычное, любимое и куда более понятное, чем все эти био-, нано- и прочие крипто-.
Форумы сдулись, кроме разве что ПМЭФ, и – ликвидация КЭФ тому порукой – перестали интересовать начальство и восприниматься как что-то важное и полезное. Разновидность ведомственного туризма, не более того.
На этом в целом безрадостном фоне несколько выделяется, однако, относительный успех Worldskills– история, что называется, «зашла» и послужила катализатором для начавшегося ренессанса среднеспециального образования, казалось бы, обреченного на гибель к концу нулевых. Это как раз тот случай, когда визионерский напор Д.Н.Пескова сработал нужным образом. Конечно, к ней и сейчас пока еще немало скепсиса, и в том числе куча возмущающихся англоязычной терминологией – но, блин, если бы мы по-честному назвали всё это, как и должны были, «Серп и Молот», не факт, что нас бы поняли.
Все эти зарисовки, однако, посвящены деталям. Как выглядит процесс в целом?
Подбиваем баланс
В целом можно сказать, что у нас есть – в разрозненном, нежизнеспособном по отдельности виде – различные элементы пазла, но сам пазл пока не собирается. Каких-то элементов попросту нет, другие не состыкованы друг с другом. А, как известно, пропасть нельзя перепрыгнуть даже на 99%.
В этом месте мои слушатели, как правило, начинали меня спрашивать о том, кто виноват, и я уходил от ответа, к их видимому неудовольствию. Потому что одно дело – обвинять кого-то в целенаправленном вредительстве, воровстве или головотяпстве. Совсем другое – и это то, что для меня много важнее – разбираться в изначально неверных, хотя и (предположим) благонамеренных предпосылках и гипотезах идеологов и управленцев, которые в реализации привели к неуспеху. Иными словами, не в управленческих, а в стратегических ошибках. И ещё сложнее – выявлять те пробелы в картине мира, которые и привели к их формированию.
Итак, чего мы не понимали в 2005-м, когда начинали «вот это всё»? Я говорю «мы» потому, что даже если у отдельных экспертов или ЛПР и имелись на этот счет «особые мнения», на умонастроения правящего класса они не повлияли в достаточной мере – а значит, не были вполне ясно сформулированы и донесены.
Мы не понимали многого, но я бы хотел сфокусироваться на нескольких ключевых – развесовка здесь будет абсолютным волюнтаризмом и отсебятиной – сюжетах.
Незападная западная Россия
Самая поразительная и парадоксальная из «точек непонимания» – как раз в разрыве между образом мышления и методом действия у отечественных идеологов экономической политики. Из западных учебников и методичек они усвоили локковскую парадигму государства как «ночного сторожа», чья роль сводится к тому, чтобы «создавать условия» и более ни во что не вмешиваться, тем самым давая прорастать и раскрепощаться частной инициативе. Но на уровне культурного бэкграунда, самой базовой «прошивки» все они остались и остаются – даже не «большевиками», а скорее наследниками идей Петра Великого, агентами и «прогрессорами» особой русской модели «европеизации сверху». Главный принцип которой – государство в России не просто «единственный европеец», но и единственный, практически монопольный «модернизатор» и «инноватор». Они пытались и пытаются до сих пор буквально «строить» у нас либеральный капитализм, а теперь и «инновационную экономику» – ровно с тем же миссионерским задором, с которым в ХХ веке их деды «строили» коммунизм.
Я даже думаю, что культурные корни этого «строительного» мировоззрения уходят гораздо глубже, чем в петровскую эпоху. Построенный Никоном во второй половине XVII века Новый Иерусалим – застывшая в камне иллюстрация к этому здешнему способу видеть мир. «Третий Рим» – это значит буквально искренняя вера в то, что вот здесь, между Неглинкой и Яузой, можно сделать свой собственный центр цивилизации, посредством точного и улучшенного копирования основных образцов из первоисточника, осуществляемого державным усилием. Своя «Силиконовая Долина» — это всё тот же «Третий Рим», «Новый Иерусалим», «Второй Амстердам» и т.п. «второй Сингапур»: перенос институтов через централизованное копирование внешних форм. И, конечно, масштаб этого замаха требует от власти скорее быть гоббсовским Левиафаном, нежели локковским Ночным Сторожем.
Этого нет на Западе и никогда не было – представления о Власти как о демиурге истории, который «строит» социум по неким заимствованным извне идеальным лекалам, пусть даже источником этого заимствования является всё тот же Запад. И в этом смысле эти наши ультразападники, конечно, классические русские люди, говорящие и думающие категориями, которые их западные собеседники никогда не понимали и не поймут.
Сияющий град на холме
Вторая, куда более прикладная и предметная точка непонимания – что такое вообще «инновации» и «инновационная экономика» в англосаксонской цивилизации, откуда мы взялись с таким азартом копировать образцы и институты.
Их цивилизация – это цивилизация вооруженных морских торговцев и исследователей. Любое научное открытие имеет в первую очередь оборонное значение, даже если оно не связано напрямую с военным делом; и в первую очередь анализируется с точки зрения возможности нарастить силовое превосходство. На этой стадии оно никогда и ни в коем случае не выбрасывается на открытый рынок для свободной продажи; наоборот, вся система заточена на удержание секрета правообладателем. Лишь тогда, когда оно освоено и становится частью повседневного уклада, оно может становиться объектом торга – разумеется, по премиальной цене, по модели «бусы в обмен на землю». Коммерциализация изобретений – это извлечение максимальной торговой выгоды из технологий, которые уже перестали быть ключевым условием доминирования и могут быть безопасно обменяны на натуральные ресурсы. Но к этому моменту оно существует уже отнюдь не в виде патента или прототипа: на его основе и вокруг него уже создана система – собственно «компания» или «бизнес» — способная произвести и продать по всему миру миллионы копий, причем с максимально комфортной разницей между cost price и market price, но все еще при сохранении контроля правообладателя. Конечно, рано или поздно туземцы overseas научатся и догадаются делать такое и сами для себя, но к этому моменту инновационный конвейер уже породит следующее чудо прогресса, а налаженная машина маркетинга сделает так, что по всему миру будут миллионы желающих купить уже и это за любые деньги.
Рассмотренная под этим углом американская венчурная индустрия – это апофеоз социал-дарвинизма. Миллионы стартаперов изобретают технологии, создают прототипы и идут на рынок в поисках инвестиций; чтобы их было больше, существуют фонды предпосевного и посевного финансирования, где деньги раздаются еще не в инвестиционной, а, по сути, в грантовой парадигме – то есть невозвратно. Единственная задача – проследить, чтобы они в основном были потрачены именно на создание проекта, а не на поддержание штанов стартапера. Всходы «посевной» стадии фильтруются на всевозможных конкурсах и инвестиционных сессиях, где имеющие значение для национальной обороны технологии сразу попадают в систему госзаказа, а остальные проходят последовательно несколько стадий или раундов венчурного инвестирования, построенного на спекулятивной модели: VC, входя в капитал того или иного проекта, в основном приобретает доли по модели cash-in, то есть деньги идут опять же не в доход проектанту, а на развитие проекта; и при этом у всех VC с самого начала существует exit-strategy: долю в проекте они покупают лишь затем, чтобы впоследствии перепродать. Вершина этой пирамиды – выход на IPO, то есть открытая продажа акций на бирже практически всем желающим. И здесь важно понимать, что биржа в их системе – это своего рода аналог советского Госплана: та площадка, где в основном и определяются ключевые направления развития экономики и собираются под них ресурсы – разумеется, с тех, кто хочет поучаствовать в будущем успехе. Индикатором веры в который как раз и является биржевой курс, чем дальше, тем меньше коррелирующий с собственно финансовыми показателями компании. В этом смысле даже Facebook, строго говоря, с точки зрения корреляции инвестиций и cashflow это всё ещё «стартап», а не бизнес – но уже ни у кого нет сомнений, что он на многие годы стал одним из стержневых неубираемых элементов мировой цифровой инфраструктуры; а монетизация в таких случаях – дело наживное.
Что здесь особенно важно – то, что крупные игроки, такие как Microsoft, Apple, Google, Amazon и тот же Facebook искренне гордятся своими «кладбищами проектов» – венчурными и перспективными на какой-то момент историями, в которые они вложились и которые впоследствии пришлось закрыть, переведя их команды на другие направления работы. На всех стадиях – от «посевной» до самых высоких – абсолютное большинство проектов оказываются неуспешными и умирают; но так и должно быть, потому что одна «выстрелившая» история окупает десятки и сотни провалившихся, а с точки зрения кадровой политики за битого двух небитых дают; за многажды битого – десятерых.
И это выгодно. Но мы так не умеем – и непонятно, научимся ли вообще.
Пробелы самопознания
Конечно, мы недостаточно знали самих себя. Имеется в виду – слишком плохо знали свою страну.
Мы не сделали выводов из 90-х, которые начинались как расцвет частной предпринимательской инициативы, а заканчивались как царство бандитов (на тот момент ещё вольных и беспогонных). Бандит как культурный герой и как регулятор справедливости оказался востребован обществом, потому что оно оказалось не готово смириться с быстрым обогащением тех, кто сделал ставку на коммерческий успех. Тем более на ура оно приняло последующую трансформацию, когда государство заявило свою монополию на роль «стационарного бандита» и уничтожило либо интегрировало в себя всех остальных; глазами нашего человека «бандит» вообще имеет куда больше прав быть главным, чем «жулик».
Но именно это породило в обществе толерантное, практически индифферентное отношение к силовому переделу, тем более если он осуществляется с использованием не только ствола, но и ярлыка от «начальства». Любой вновь возникающий денежный поток неизбежно приковывал внимание рейдеров, теперь уже не частных, а формально государственных – но странным образом это не вызывало и не вызывает у населения никакого протеста: откуда-то берется уверенность, что справедливый бандит все равно рано или поздно «поделится с народом», а жуликам по-любому так и надо.
В наших культурных координатах любой изобретатель, придумавший какую-нибудь хреновину типа утюга с вертикальным взлётом – это просто безобидный смешной чудак. Начиная с того момента, когда он начинает на основе этого своего изобретения строить бизнес и зарабатывать деньги, а тем более обрастать внешними атрибутами благосостояния – он автоматически переходит в категорию тех самых жуликов; и в порядке вещей, что к нему рано или поздно приходят люди с суровыми лицами. Они ему говорят: кто ты такой? И никто не возражает, включая его самого.
В этом месте мне скажут: ну вот, опять народ не тот. Самое интересное, народ-то по-своему прав. Если речь действительно идёт о действительно многообещающей и перспективной технологии – тогда она должна сначала стать государственной, и тогда и в самом деле больше шансов, что в плюсе окажутся многие, а не только вот этот один. В налоги-то никто не верит – хотя бы потому, что каждый делает все возможное, чтобы их не платить.
В этом смысле важный изъян отечественной «инновационной экономики» состоит в том, что государство, инвестируя деньги, так и не научилось вместе с ними попутно инвестировать статусы – те самые ярлыки, дающие проектам «охранную грамоту» от других опять же государственных людей. И на случай успеха – чтоб не пришли и не отобрали. И тем более на случай неудачи – чтоб не начали спрашивать, почему они пошли в проект, оказавшийся бесперспективным.
Именно в этой точке ломаются все попытки организовать у нас какое-то подобие венчурной индустрии. Общество не понимает, зачем власть отнимает деньги у бабушек, повышая пенсионный возраст, и отдаёт их каким-то мутным хипстерам, тыкающим в кнопки на своих девайсах с надкусанным яблоком, у которых из ста затей провальными оказываются 99. А проверяльщики в погонах и без выступают не только агентами своего собственного интереса, но и агентами этого молчаливого непонимания – и потому обладают железобетонной легитимностью.
Изобретения и инновации
Оптимизм пятнадцатилетней давности по поводу «инновационной экономики» базировался на том, что «инновации» — это же процесс коммерциализации новых научных открытий, а ведь наука-то у нас всегда была ого-го! Так, да не так.
Во-первых, в СССР роль научного знания была куда выше, чем в постсоветской России. Человек с самым большим официальным доходом в СССР – это вовсе не генсек, а президент Академии Наук (и отнюдь не глава сырьевой госкорпорации, как у нас сейчас). Ленинский марксизм с самого начала настаивал на своей «научности», делал упор на то, что марксистская социальная теория – это последний писк научного знания об обществе, и главная фундаментальная причина, почему мы обязательно рано или поздно всех в мире догоним и перегоним – то, что у нас самая лучшая наука, и самое чуткое к её новейшим достижениям государство. Во многом это и заложило основы «глобальной геополитической катастрофы» конца 80-х – когда именно набравшаяся амбиций среда ИТР пошла в крестовый поход на коммунистическое учение и на партию, а контраргументов у выродившихся наследников доктрины «классовой диктатуры пролетариата» к тому моменту не осталось. Но, разрушив СССР, советская научная интеллигенция обрубила сук, на котором сидела – в новой капиталистической России место ученого в социальной иерархии упало ниже плинтуса, хуже, чем в странах «третьего мира».
Во-вторых, в «инновационной экономике» главное все-таки не открытия и не изобретения. Главное – это тот самый сложный и трудоемкий процесс превращения этих самых технологий в миллиардные денежные потоки, которым в совершенстве владеют буржуины. Мало придумать айфон – надо суметь продать его миллионами копий по всему миру, создав не только систему производств, но и армию миллиардов жаждущих отдать последнее или залезть в кредит, лишь бы обрести вожделенный гаджет. Сама технология здесь – это хорошо если 10% успеха, производство – другие 10%. Остальные 80 – строительство и удержание мировых товаропроводящих сетей, глобальный многоуровневый маркетинг, имеющий дело с трансформацией повседневного уклада жизни человека – когда еще вчера ты и знать не знал о существовании этого самого айфона, а уже сегодня не представляешь без него своей жизни. Это сфера сложнейших гуманитарных технологий, основанных на продвинутой антропологии, социальной психологии, философии и конечно же микроэкономике. Тот же фейсбук вырос вовсе не из IT, а из гарвардского психфака – положить гипотезу на сетевой сервис дальше было уже технической задачей.
Наша наука всегда была сильна там, где речь шла о физической природе мира или математических абстракциях, но мы были и есть никудышные антропологи и социологи. «Лирики» были в СССР не столько даже в загоне (хотя и это тоже), сколько до них никому не было дела, пока нужны были физики и математики для ракетной и атомной гонки. Но нас победили не ракетами, а джинсами, музыкой и гамбургерами – «образом жизни», который, конечно, в основе целиком гуманитарная технология. Продать человеку вещь – значит возбудить в нем желание её купить; чтобы это получилось, надо знать о нем всё и ещё немного; но человек нашу науку всегда интересовал мало. И это одна из причин того, почему мы хороши в придумывании оружия, но беспомощны в придумывании любого «йотафона» или даже просто удобного массового автомобиля.
Наконец, в-третьих, строительство бизнеса – это не столько про зарабатывание денег, сколько про организационную культуру. В классическом гарднеровском определении предприниматель – «тот, кто способен создавать организации». Наш человек – интроверт, мизантроп и анархист, предпочитающий вертикальные схемы управления горизонтальным, и при прочих равных он всегда будет стремиться все делать один, нежели с кем-то договариваться. Именно поэтому даже успешные коммерческие схемы у нас плохо масштабируются; мы можем создавать маленькие фирмы, представляющие из себя one-man-show, но из них почти никогда не получаются большие компании, где руководство по определению должно быть коллективным, и где все решают процессы и процедуры. Единственный по-настоящему крупный организационный субъект, который у нас получилось построить и на протяжении долгого времени поддерживать в относительно дееспособном состоянии, называется «государство», но и здесь коллективный принцип почти всегда проигрывает индивидуальному.
В этом смысле вопрос всегда не в том, сможем ли мы изобрести чудо-супер-пупер-нанотехнологию. А в том, сможем ли мы на ее основе создать глобальную компанию, которая займет доминирующие позиции на будущем мировом рынке чудо-супер-пупер-нанодевайсов. На первый вопрос ответ скорее всего да. На второй – в большинстве случаев нет. Причем если она будет государственной, шансов чуть больше, хотя тоже немного. Но вот если частной – их нет почти совсем.
Заключение
Букв написано уже слишком много, но каждая из обозначенных линий – на целую книгу, если ее развивать. Поэтому несколько выводов и итоговых суждений – пунктиром.
- Нам надо научиться честно смотреть в зеркало и перестать обманывать самих себя. Мы живем в обществе, где «власть» никогда не была и никогда не захочет быть никаким «ночным сторожем». Любые попытки втиснуть её в это прокрустово ложе закончатся должностью тюремного библиотекаря для самого Прокруста. Это не во «власти», это именно в культуре. Можно, наверное, построить стратегию на перепрошивке культурной матрицы – лет через 150 мы неизбежно придём к успеху. Но есть шанс не дожить – не только лично (лично, скорее, нет шанса дожить), сколько как стране.
- Если мы НЕ готовы отказаться от амбиций и смириться с ролью «сырьевой колонии», если мы все ещё хотим занять другое место в том самом мировом разделении труда – даже несмотря на то, что пока это не получилось – мы должны принять как данность ряд весьма неприятных парадигм.
- Первая: копирование западной венчурной индустрии невозможно – изучать нужно, повторять нельзя. То же про «китайский» и «сингапурский» варианты – в тексте не писал, но, думаю, понятно почему: они никто не «третий рим» и вообще не «рим».
- Вторая: в нашем случае единственный легитимный инноватор – власть, и единственный предприниматель – она же. И то, и другое у нее пока получается из рук вон плохо, но замена невозможна, а значит выбор только один – учить ее делать это лучше, чем сейчас. До тех пор, пока не начнет получаться.
- Третья: silovik – неотъемлемый элемент любой инновационной системы, а нашей сугубо. И у нас он должен быть не рейдером, а полноценным VC, который ставит задачи разработчикам, отбирает и анализирует перспективные проекты, интегрирует их в национальную систему обороны и безопасности.
- Четвертая: наука не может быть частным досужим делом рантье от науки. Государство финансирует науку – оно же должно научиться и управлять ею, определять направления и цели, ставить задачи и распределять ресурсы. И это касается гуманитарных наук не в меньшей степени, чем естественных, точных и технических.
- Пятая: с другой стороны, управление государством и в особенности управление развитием тоже должно в гораздо большей степени, чем сейчас, опираться на науку. Голос ученого при принятии государственных решений должен иметь равный статус с волюнтаризмом управленца, паранойей силовика, жадностью бухгалтера и популизмом публичного политика. Научное и экспертное знание должно занимать намного более высокое место в системе принятия решений, чем оно занимает сейчас. В особенности – в вопросах инвестиций в развитие.
- Шестая: гуманитарные науки являются столь же значимыми для строительства новой экономики, как и остальные. Мы не можем оставаться суверенными, базируясь на полностью заимствованной у других картине мира – говоря жестче, без не только без хороших инженеров, но и без хороших философов ракеты не полетят.
- Седьмая: нам нужно другое образование – не то, которое готовит средних, а то, которое готовит лучших. Нет ничего страшного, если кто-то из них будет уезжать – главное, чтобы были и те, кто останется. Наоборот, чем больше других будет приезжать учиться сюда извне – тем в конечном счете лучше для нас, даже если они потом уедут обратно.
- Есть и другой вариант – бросить к чёрту это безнадежное дело, и принять предлагаемую нам роль мировой периферии. Но тогда надо быть готовыми к тому, что и ракеты, и трубопроводы у нас рано или поздно точно так же отберут, как сейчас отбирают купленные нашими толстосумами замки и их накопления на зарубежных счетах. Зато нынешние поколения смогут какое-то время пожить на нефтегазовую ренту – или, точнее, на то, что от нее останется после удовлетворения аппетитов тех ста семей, которые сейчас сидят у вентиля. Это тоже путь, и он по-своему честный: путь «недолгого государства».
А главное, если уж совсем по-простому, работать надо не 24 часа в сутки, а головой. В любом из сценариев.
Комментарии
Очень много ништяков можно придумать не материальных и даже приносящих опосредованную прибыль через гос.инвестиции в ништяки. Медали, награды, льготный стаж, льготные путевки, льготная страховка, льготы по налогам, даже разрешение переходить дорогу на красный свет и в неположенных местах (для особо отличившихся)
. О каком доверии может идти речь коли барин даже кнутом толком махать не научился, и 50 грамм не наливает - жопошничает. Такой барин не нужен.
Начинать "революцию" нужно с депутатов, посадив их всех на "места", не в Мск, а в избирательных округах, сделав пару-тройку выездных сессий в год и не обязательно в Москве.
Надо дать больше прав законотворчества регионам, на местах лучше знают как ловить рыбу, пилить лес или куда вложить деньги. Естественно под строгим контролем юристов, экономистов, "бухгалтеров" и Конституционного Суда из центра.
Запретить быть вечным депутатом, хоть от партии, хоть откуда. Пара сроков и спасибо. Это уберет дедовщину в ГД и возможно даст приток свежей крови во власть. Всем этим перманентным депутатам веры уже нет. И да! Требуется публичная ревизия ништяков законотворцев.
Тотальная ревизия налогообложения. Прогрессивная шкала налогообложения, простые и понятным языком написанные правила для всех.
Перевод на русский язык законов и подзаконных актов, что-бы не требовалось даже специалисту книга с разъяснениями законов в три раза толще самого закона.
Ужесточенние наказания для "siloviki" которые зачастую забюрократизировались до нельзя. С одновременным уменьшением на них бумажной нагрузки.
Запретить сбор статистики через "siloviki" и любые первичные организации. Для этого должна быть создана специальная, обязательно независимая служба специалистов гос.статистики. НЕ должен прокурор, полицейский, учитель или врач писать статистику, они ее будут обязательно искажать. А без правильных цифр, управлять страной нельзя, это как самолет без приборов.
Создание здоровой конкуренции и рабочих мест, без этого человек так и будет пресмыкаться перед хреновым начальником, но это само-собой будет, когда встанет на ноги бизнес производства.
Всяческое поощрение инвестиций в социалку для всех видов предприятий, к примеру не облагаемые налогом путевки в Крым для сотрудников и их семей. Не облагаемые налогом вложения в инфраструктуру города/деревни, гос.поддержка таких инициатив.
Как-то так поверхностно. Без этих действий ИМХО не обойтись для какого-то роста.
ЗЫ: Хренасе настрочил ...
Как-то так....
Такъ победимъ! ©
Победим, конечно....
Я, кстати, тоже за всё хорошее и категорически против всего плохого. И ещё неплохо бы мост, а на нём купцы и торгуют разными товарами.
Нельзя улучшить всё разом. Улучшить можно очень небольшое количество вещей. Вопрос в том, что поставить во главу угла. Сейчас ответа на этот вопрос нет.
Однозначно - мораль. Сейчас стяжательство поощряется. Не пойман - не вор. И задача сводится к тому, чтобы не поймали. А должно быть стыдно за жизнь в роскоши. Тогда пропадет смысл миллионных зарплат и откатов.
Собственно, это еще Билл Гейтс начал, надев простые джинсы....
Не, это задолго до него началось, вообще высшая знать довольно часто тратила на себя непропорционально мало, по сравнению с размером состояния.
Мне вообще кажется, что общество потребления навязывают людям. Так как иначе невозможно объяснить среднему человеку - зачем же впахивать, если на жизнь можно заработать за пару дней, ну за неделю работы. Я могу вообще не работать (на жизнь хватит), но работаю же? И не ради айфона, нет его у меня.
У меня тоже айфона нет.....И не хочу заводить, количество информации и так зашкаливает...
Да, именно так. Без потребительской морали производство начинает стагнировать. Прибыли падают. Поэтому надо постоянно осла подстегивать: торопить, пока скидки не сняли, пока сосед тебя не перещеголял, пока детей твоих не дразнят за простой телефон. Мерзость.
Ребята, это зовется не моралью, это культура! Та культура о которой я писал выше - культура буржуйства, сюда же относится меценатство, раздачи грантов (да зачастую гранты дают не ожидая прибыли), содержание различных фондов помощи, финансирование университетов, школ, детских садов, башляние за гуманитарку и множество других добрых дел где прибыли часто и совсем нет (не считая грамоты или записи на доске почета).
Мерзость это не дразнилки "нищеброд", мерзость когда при бесплатной медицине собирают деньги на лечение по телевизору сразу после новостей о том как все зашибись с какими-то цифрами. Вот это мерзость.
Лично знал человека владеющего скромными 4% акций "мелкой" компании IBM. Узнал об этом случайно, он водку пить не умеет. Машины на одной парковке стояли, у меня "Импреза" у него "Цивик". Те же джинсы, те же кроссовки, та же майка, квартира трешка, в отличии от меня в собственности. Нет никаких Роль-Ройсов, Брегетов, яхт, прислуги. Просто человек. Любитель музыки классической (на этом мы и сошлись) мог запросто слетать на премьеру на другой конец света, Еще тётенек продажных очень любил. :) Деньги он жертвовал универу. Занять до получки у него было нереально, но помочь всегда рад, дитя из школы забрать, позвонить правильным людям, помощь всегда и любая. Теперь представьте нашего нувориша с такими деньжищами?!
Мораль обычно считается частью духовной культуры: https://okulture24.ru/moral-kak-forma-duhovnoy-kultury/
А насчет наших миллиардеров - есть положительный пример. Бывший владелец сети "Магнит" Галицкий тратит свои деньги на благо родному Краснодару, построил сначала стадион, вокруг него парк:
https://www.youtube.com/watch?v=9W4q3HXmXK4
Кажется, что это макет. Но жена с дочерью регулярно там гуляют....
Случай если не единичный, то очень редкий.
По поводу морали: мораль есть нравственность, т.е. нравы. А культура это воспитание, образование и т.д. то есть из культуры возникает нравственность, нормы поведения, духовность... Я как небезызвестный доктор при слове мораль хватаюсь за пистолет :) Слово мораль для меня нравоучение, что-то насаждаемое как веганство или "радужное братство". :)
Я в таких случаях напоминаю про метро: нигде нет плакатов не курить. Но не курят. Это и есть мораль и культура - все согласились, что это нехорошо и дружинники с красными повязками, которые вырывают изо рта сигареты и топчут их под улюлюканье толпы, не нужны.
Причём сами себе люди это объясняют по разному - видел, как в метро один нацмен подошёл к другому нацмену (судя по всему незнакомому, но той же крови) взял у него сигарету, затоптал и сказал - ты что? Взорвёмся!
Есть мое воспоминание из далекого деццтва! :)
Мне было лет 7 наверное или 6, из далекой Сибири меня вывезли в Москву. И пошли мы в Третьяковскую галерею. Впечатлений там была масса, от картин, от красоты, но запомнил я свой первый визит не картинами, а случаем. Там гуляли какие-то негры, естественно вживую я их видел первый раз. Шумели, трындели что-то на своем, показывали пальцем, хохотали. И вот у одного из них развязывается шнурок, он ставит ногу на лавку и начинает шнурок завязывать, к нему подходит какой-то мужик и со всего маха дает ему пощечину кожаными светло-коричневыми перчатками, звонко так, на весь зал. Говорит что-то черному через зубы, аж с шипеньем и выкидывает эти перчатки в урну как раз у которой я стоял. Разворачивается и уходит. Октябренок из Сибири в шоке!
МОРАЛЬ сей басни такова - уважай КУЛЬТУРУ, сцуко ! :)))
Пример другим.....
А нравственность и мораль - почти синонимы. Нравственность чаще употребляется для индивида, мораль - для группы или общества. А смысл у них один:
https://yandex.ru/search/?text=Нравственность%20и%20мораль%20синонимы&clid=2270455&banerid=0500000134%3A5bccb076de162d0013edc37b&win=355&lr=10991
Я в курсе значений слова мораль. Мне в институтах преподавали. Потому и говорю, что надо-бы делить по значениям. Любить кого-то может быть безнравственно, но совсем не аморально. Это словечко гадкое, им пользуются всякие открыватели окошек Овертона.
На современный лад: морально-нравственные нормы общества, ок?
Особых возражений нет. Но я глубоко впитал сталинское определение морали, оно кратко и точно:
Совокупность норм и правил, определяющих поведение людей в обществе.
А вот кстати. Люблю я его речь. Конкретно, кратко, выверено, понятно. Сейчас с точностью до наоборот - пустословие, словоблудие и туман. ИМХО как ставят задачи, так их и выполняют.
Я недавно малость съязви на эту тему:
https://aftershock.news/?q=node/757532
Я попрошу отметить в протоколе, что с 4% айбиэма найти непродажных тётенек нереально. А у нас просто нет пока культуры владения деньгами и уже вряд ли возникнет. Большие деньги исключительно под Silovikiами ходят.
Он жил один, ни ребенка, ни котенка, ни бабы. Шатался по публичным домам по всему свету. Более всего ему нравились аргентинки, частую венеричку летал лечить на Кубу... :) Богатые тоже плачут! :)
Немного однобокий взгляд.
Как будто инновации можно прямо намазывать на хлеб.
А где производство, которое не имеет смысла на крошечный рынок сбыта?
И где могучая силовая поддержка (в первую очередь экономическая) чтобы собирать дань по патентам. Патентный бизнес - это рэкет почти чистый.
А как мотивировать ширнармассы? Как в китае не пройдет. Как в Голландии времен тюльпановогопузыря - тоже.
Жаль что у нас такие специалисты высшего эшелонапо государственному регулированию
Плюс очень много. Собственно, товарищ сам признаётся, что все учатся на ходу. Греф эджайлу, Путина вот цифровой экономикой восхитили. Но осознавать внешние ограничения очень важно. Мы уже не можем развиваться в автаркии от мира, а раз так, то вопрос только один - в качестве кого мы туда встроимся??
Вот украинцы захотели на равных войти в Европу, но что-то пошло не так. Недоучли, что принять могут, но только девок на заработки и гарных парубков дворы подметать.
Полагаю, правильный вопрос: в качестве кого они планируют туда продолжать встраиваться? Сейчас - сырьевой придаток, и по текущим тенденциям мне изменений не видится.
Ну не так жёстко: Роскосмос не разогнали, Росатом не разогнали, военную технику вроде экспортируем. И даже заявлены попытки стать источником программ для мира. Чтоб не ехали наши в редмонд и бангалор.
владимир. спасибо за статью.
Интересная, искренняя и полная противоречий статья.
Интересна именно взглядом инсайдера на процессы развития РФ по пути инноваций и оценка участников этих процессов.
Главное противоречие в том, что, хотя уже в 1м абзаце сформулирована главная проблема всех "стратегий развития"
, всё изложение свидетельствует о том, что автор так и не ответил для себя на этот вопрос- "Куда вообще идём?"
Именно поэтому, с одной стороны, признавая за Россией особый путь, и что
автор размышляет над проблемами, мешающими нам перестать быть "сырьевой колонией" и "занять другое место в том самом мировом разделении труда". Уже сама стратегия встроиться в чужую игру, на чужих правилах, изначально проигрышна. И его примеры со Сколково и Иннополисом - лучшее тому подтверждение!
Возможно, проблема автора именно в превратно понятой идее "Третьего Рима"
Так вот, Третий Рим - это не про копирование Силиконовой Долины, это про преемственность в духовном лидерстве цивилизации в процессе "генерации смыслов жизни", а вовсе не преходящих технических инноваций.
При таком понимании, возможно, и стратегии писались бы другие...
Хронический политотный пустобрёх в политотном пустобрёхском Иннополисе рассказывает "региональным чиновникам разного уровня" сказки про "иннавации", а потом ещё и пишет об этот огромную статью, которую добрые друзья инноваций благодарно перепосчивают на АфтерШоке.
Дальше - только две дороги.
Или вводить карательную психиатрию предельной степени жёсткости, или ждать когда эта башня из дерьма развалится под собственной тяжестью.
Александр Иванович? а у вас ответ на это есть - "куда вообще идем"
Ответ есть у каждого. И даже желание внедрить своё виденье мира у каждого второго. Вот только отвечать, если не заладится, никто не хочет. Поэтому так дружно все поминают товарища Сталина. Умел напомнить об ответственности, чего уж.
В описательной части (первые 5 параграфов) - описаны процессы, довольно очевидные уже 10 лет назад (если не всем, то имеющим глаза и малость житейского опыта). Но подтверждение этих процессов от инсайдера - лишним не будет.
А вот в выводной части много спорного
Имхо, у автора при выведении умозаключения, подчёркнутого мной, сработала та же самая "базовая прошивка", которую он описывал чуть раньше. Конечно, никто и нигде не будет стоять у перехода в метро с транспарантом "Продам научное открытие на миллион за тысячу". Это ж тоже самое, что "За 1000 рублей научим безотказному способу зарабатывать 10000 руб. ежедневно", на которое у любого критически мыслящего человека возникает резонный вопрос - "а что сам-то этим секретным способом не зарабатываешь?" Делать из открытия рыночное предложение не-простакам - нет никакого смысла.
Понятно, что минимальные требования к секретности среди западных институтов и корпораций существуют, хотя бы из стремления получить преимущество среди своих же конкурентов. Но священной коровы из технических секретов и стремления заточить всю систему на их сокрытие от чужих, вот уж где-где, а на Западе наблюдается меньше, чем где-либо - на радость сначала советским инженерам, затем японским, а теперь уже и китайским. Да, было дело, когда казнили чету Розенбергов, но это скорее исключение, продиктованное эпохой маккартизма, чем историческое правило. Зато примеров, когда первая поправка к их конституции работала даже тогда, когда не должна была работать - достаточно, в т.ч. и с обломом американских спецслужб. (Да, после 11 сентября 2001 года правоприменительная практика в США несколько изменилась. Но до этого момента много лет и даже сотни лет, если кто-то хотел раскрыть технические секреты, то делал это достаточно свободно. Даже Петр 1 предпочитал английскую школу кораблестроения голландской, отмечая это тем, что островитяне больше полагаются на формализованные знания, чем на навыки. И я бы не сказал, что такая открытость является совершенно безответственным поведением. Если хорошо проанализировать, то в долгосроке такая открытость вполне оправдана, хотя и несёт массу краткосрочных рисков, но это тема для формата статьи, а не комментария).
Далее. Множество научных открытий, которые стали "лицом" тех или иных инновационных продуктов, сами по себе - обычно бесполезны. Их инновационность возникает при соединении со множеством других (часто - совсем других) открытий, которые обычно на "лице" не помещаются и располагаются в других частях "тела" инновации. Поэтому и спроса на открытия обычно не возникает, даже если им сделать хорошую рекламу. Спрос появляется на совокупность (зачастую неочевидную сначала) открытий, которые и являют собой инновацию, готовую к внедрению в производство (в свою очередь тоже требующих для себя других открытий и инноваций) и к маркетингу. Собственно, отсюда и растут ноги у темы междисциплинарности, осваиваемой ныне в сколковских кулуарах. Очевидно также, что это слабое место советской системы, в которой появление "междисциплинарников" отдавалось на откуп природе и системно никак не компенсировалось то отличие, что в рыночной системе сама нестабильность её жизни довольно многих заставляла не полагаться на одно профессиональное направление в жизни.
Этот момент (между научным открытием и производством) автором пропущен, но, похоже, не из экономии места в тексте, а просто по незнанию. А так бы не стал писать, что премиальная цена формируется "туземностью" покупателей. Цена премиально ровно настолько, насколько дороже любому глобальному конкуренту пройти путь, пройдённый первопроходцем (в котором немалое место занимает сбор открытий в совокупность, дооткрытие открытий, недостающих совокупности для превращения в инновационный продукт и для технологии производства), но с учётом уже существующей конкуренции, которой у первопроходцев не было по определению. Нынешние китайцы научились подстреливать американских инноваторов на "взлёте", т.е. идти буквально за ними по пятам, чтобы начинать производить, пока рынок ещё не захвачен полностью (а то даже и внедряют в производство быстрее). Но это сейчас, а раньше, как правило, прежде, чем кто-либо из глобальных конкурентов очухается, рынки уже заполнены соответствующей продукцией.
Плюс очень много. В СССР да и сейчас предпочитают не делиться секретами ни с патентной библиотекой, ни с коллегами. Ибо сопрут. А когда важные элементы ноу хау сидят только в твоей башке, чувствуешь себя куда увереннее. На западе эту проблему решили авторским правом и неплохо работающей судебной системой. Поэтому все и прутся в англоязычную печать, т.к. туда идут все значимые публикации. И защищают их тоже по аглицкому праву.
Это ещё со времён Ивана Грозного, был тогда указ - задерживать мастеровитых иностранцев и не выпускать до тех пор, пока не научат всем премудростям своего дела местных подмастерьев.
Ничего не изменилось и при Сталине. Капице дали поехать и поучиться, но вернуться из отпуска к детям в Кембридж не удалось. Только мастеровитые с тех пор поумнели и на заработки не особенно стремятся. Особенно учитывая наш любимый народный прикол - технику с запада готовы платить в пять-десять раз больше, чем нашему инженеру. Поэтому плоды труда нам продают, а вот головы, даже наши, русские, предпочитают увозить к себе на запад и без нужды под действие указов не подставляться.
Перспективный чат детектед! Сим повелеваю - внести запись в реестр самых обсуждаемых за последние 4 часа.
В европах и америках хранятся сотни ярдов американских рублей, принадлежащих власти (губернаторам и министрам) - инноватарам и предпринимателям. И останавливаться они не собираются.
Автору невдомёк, что власть в России принадлежит компрадорам, готовым выбрить русские леса, выкачать нефть и т.д. и конвертировать эти ништяки в американские фантики. Без смены власти на национальную все рассуждения "как нам обустроить россию" пустой звук.
вы полагаете компрадорам? компрадор ведь он просто готов продать страну за бесценок. я думаю нет, компрадоры в прошлом.
власть в сложном сговоре с ведущими иностранными глобализаторами. У тех понятие страна уже нет - наши здесь - это их наместники, что согласитесь, несколько другое чем просто компрадоры.
С этим надо сначала переспать, а потом хорошенько перебдить.
Фантастическая статья. Адьятивист был бы доволен.
Я тоже доволен. Очень редко читаешь с почти официального ракурса анафему идее все идеи проводить в жизнь исключительно через ФСБ или, в крайнем случае, под контролем прокуратуры. При том, что ни те, ни другие за результаты своих хватательных и не пущательных рефлексов никакой ответственности не несут и на роль верховных вершителей инноваций никак не тянут. Но если в конечном счёте при принятии любых решений все оглядываются на силовиков, то они и есть вершина инновационной пирамиды, что по меньшей мере странно (хотя половина моих однокашников с хорошими оценками была приглашена в кгб, а около четверти там и работает).
Дочитал до выводов из статьи и удивился - таки предлагается центр инноваций перенести в ФСБ! Однако...
Если не опустить железный занавес, то будет так же, как при покупке ведущей мировой компании более удачливым конкурентом - компанию купили, но трёх головастиков не смогли и через десять, двадцать лет рядом опять стояла ведущая компания мира, но на этот раз купить уже было нельзя, т.к. ребята научились не только изобретать и делать лучше всех, но и продавать, защищая каналы сбыта.
Головастики будут ехать в Китай, США, Сингапур, Францию, в любое место, где не отбирают результаты твоей сработавшей идеи. Причём уезжать будут тогда, когда идея уже оформилась, но до того, как их, подобно Капице, сделают невыездными.
Интересная статья, есть обо что подумать.
Про тезис, что либераст-финансисты, "создавая условия для развития", создают бюрократические загоны, могу накинуть практики. Вот есть такой упомянутый в статье ФСИ, Фонд Содействия Инновациям. В отличие от Сколково, реально гранты дает - но так, что 100 раз в затылке почешешь, а надо ли оно. Причем дело не в отчетности, а по сути.
Грант 2 миллиона на год, какой-нибудь прикладной искусственный интеллект, надо программера, эксперта из предметной области, ну и не дай Бог инициатор этого безобразия в виде отдельного человека-предпринимателя, который сводит вместе первого и второго и между ними переводчиком работает. 100 тыс. в месяц программисту, на 12 месяцев 1,2 миллиона плюс налоги на фонд оплаты труда 30%... упс, деньги кончились на программисте, эксперта-предметника брать не на что, предприниматель живет на доходы с существующего бизнеса, бухгалтер и юрист питаются Духом Святым.
А, нет, есть другой тип гранта, по информационным технологиям, там три миллиона на первый год. Программист 100 тыр, предпринимателю-переводчику скромно 60 тыр у него интерес в будущих доходах, а пока он от своего бизнеса основной доход имеет, предметника-эксперта оформляем как внештатника, он все равно на кафедре основную зарплату получает, а тут просто консультирует, аутсорс бухгалтерия с юристами...вроде вписались на первый год...
Упс...Аутсорс по документам Фонда не более 20% с запретом на индивидуалов так что внештатный эксперт-кафедрал в пролете, средняя зарплата должна быть 60 тыр так что 100+60 налопопам не проходит, инициатор должен быть оформлен как директор с основным местом работы, так что никакого существующего бизнеса. Итого при общем вроде подходящем размере гранта не вписаться по формальному распределения статей расходов.
Хотя, казалось бы, вот нафуа гра в документах Фонда заранее фиксировать, какие статьи расходов будут у Иванова, какие у Петрова, и какие у Сидорова? Пусть они придут, и расскажут, что у одного большая доля оборудования, у другого дорогостоящие высококвалифицированные кадры, у третьего много мелких внештатников на тестировании и опытной эксплуатации. Так и оформить, по фактической заявке инициатора, а потом следить, чтобы результат давали, все равно деньги идут порционно поквартально, даже если кто закосячит, много налево не унесет.
Ну, допустим, хитровыпукло прогнулись, натянули бумажки на реальные нужды, первый год успешно отработали, сделали коммерческую версию, надо рекламировать-продавать-рынок захватывать. На второй год грант 4 миллиона - но при условии софинансирования 4 миллиона. Упс, основатель свой бизнес под грант первого года был вынужден забросить, чтобы перейти на полную ставку, продаж с потоком кэша еще нет, сторонние инвесторы вкладывают в ритейл, мед. центры и недвигу, а не в несуществующий рынок прикладного искусственного интеллекта... досодействовались инновациям...
Ну и зачем требование софинансирования? Бюджет экономить? А это экономия - 3 миллиона гранта потратить на первый год, и не довести проект до конца из-за требования софинансирования? Если нужны деньги, так войдите в долю на принципе старообрядческо-мусульманского банкинга, застолбите казне 10%-20% от прибылей, если такие будут. 90% проектов мимо пролетит, 10% успешных отобьют все государевы инвестиции.
А еще есть проекты, которые в принципе не будут окупаемы. Вон, какой-нибудь искусственный интеллект для лечения сепсиса у новородков, куча дорогостоящих экспертов от хирургов до микробиологов, в пределах 1000 рабочих мест на всю Россию... привлеките 4 миллиона софинансирования, а потом продайте... ага...
Ненуачо, придется Герману Грефу с его 60-ью миллиардами рублей на искусственный интеллект стать экспертом по сепсису у мелких, или Чемезову... как автор пишет, только люди в погонах спасут Родину.
Автору благодарность! Давно не было таких шикарных статей на АШ. Касательно идеи развития. Вся наша проблема в том что мы изначально отвергаем наши материальные потребности как что то неприятное и неудобное и пытаемся создать русскую идею как нечто такое мученическое высоконравственное основанное на отказе от "низких потреблядских инстинктов". Зачем? Мы люди живые существа и биологическая основа у нас животная. Наши инстинкты являющиеся ТРИГГЕРАМИ наших моделей поведения тоже сугубо животные. А вот как мы начнем дальше действовать после срабатывания животных триггеров это гипотетически зависит уже от нас. Так зачем вымучивать какую то идею если можно банально обратиться к биологии? Матушка природа давно за нас все придумала:
1-любое живое существо стремиться к экспансии. И это нормально. Развитие, хорошее отношение с соседями, включение их в свою орбиту влияния. И дальше цикл повторяется. Тут нет ничего такого. С этим надо работать.
2-безопасность. В природе все функционально: мимикрия шипы клыки когти яд. Мы должны уметь защищать свою зону комфорта в кою безусловно входит наша ресурсная база.наша земля освоенная нашими предками она НАША. Без возможностей пересмотра сомнений итогов и тд. Точка. Свою территорию и прилежащих к ней соседей как зону своих интересов мы защищаем "по праву данному нам богами". Формулировками играйтесь как хотите. Лишь бы дошло до печенок.
3 фиксируем человеческую базу на текущий момент. Кто имеет гражданство РФ тот имеет высший приоритет важности со стороны государства над остальными. Это не значит что мы не будем взаимодействовать с остальными или ущемлять их. Но нужна предельно четкая политика что в случае невозможности скажем единовременной эвакуации из зоны бедствия всех пострадавших эвакуировать будут в приоритете граждан РФ. Точка. Тоже самое касается оказания медицинской помощи и тд. Только при добровольном отказе гражданина РФ от получения госпомощи если есть возможность оказывать ее не гражданину.
4 все ресурсы государства должны быть направлены на бережное и эффективное управление природной ресурсной базой той территорией на которой мы находимся. Цель-поддержание ресурсов на таком уровне который бы позволил существовать нашим потомкам в текущем уровне потребления с корреляцией по различным параметрам в течение не менее 150 лет. 150 это мое лирическое отступление. Думаю учёные лучшие выведут цифру которая позволит создать технологии замещающие эти ресурсы другими без потери эффективности. Исходя из этого пункта формируется приоритет направлений науки.
5 поддерживаются те культурные источники, которые либо являются гражданами РФ, либо идут на укрепление приоритета граждан РФ. Поддерживается государством направление исторических фактологических исследований для определения реального прошлого нашей страны без примеси пропаганды. Выделяются культурные лидеры. Идёт их поддержка.
Ну собственно как то так. Когда граждане поймут что государство ставит их приоритеты наперед, то изменится и отношение к власти. Люди не дураки. И если гражданство РФ будет иметь осязаемые плюшки, то оно будет цениться и страх его потерять также будет мотивирующим фактором при принятии решений.
Дальше могу продолжить позже отдельной статьей)
если коротко то автор видит, что копирование моделей извне не работает - это уже хорошо что есть такое понимание. автор видит, что есть привычка создавать социальную жизнь и экономику сверху - тусуя и пытаясь силовым способом что то сделать - дескать это Рим. Тоже верное наблюдение.
приходит к выводу что в культурном коде всех граждан сидит такой силовой подход - как если бы садовник попеременно пробовал сажать экзотические растения в нашем климате ( копирование ) или тащил из земли растение ( попытка создать сверху силой ) вместо того чтобы создавать условия для урожая.
Неверие вот в это создавание условий и есть корень проблемы, но в статье дано слабое обоснование почему так - а стало быть и неверный вывод о том, что это невозможно изменить.
это верное замечание но у этого тоже есть причина.
И ничего не выбито в камне. Русский может адаптироваться и развить в себе качества, и созидания в среде создавания условий. Сова на глобус автору нужна чтобы осталось в голове - мы обречены на силовиков и коррупцию. но это не так. Рабочие коллективы состоящие из русских показывают что потихоньку тиранию можно изживать и учиться строить горизонтальные связи.
Страницы