Питие

Мой отец злоупотреблял питиём алкоголя, поэтому я с молодости был категорически против этого занятия, да и запашок, конечно, ещё тот. Но природная любознательность, дурость 15-летнего, конечно, сделали своё дело: попробовал я однажды эту фигню.

В те годы, в 70-хх прошлого века, водочка была дороговата для подростков, а вот винцо – нет. Поэтому я попробовал в первый раз мерзейшее (до сих хуже этого ничего не пил) создание советской алкогольной продукции: «Плодово-ягодное вино». Ценой меньше рубля за поллитру, а посему в просторечии – «Плодововыгодное».

Первое ощущение – ударили мягкой подушкой по голове, отчего слегка «плывёшь». Второе ощущение было уже слаще, расслабуха такая. Третье и подавно приятное – разухабистая весёлость. Казалось даже, что мысль пошла какая-то энергичная, хотя и странная. Потом, разумеется, это как всё сходит на нет, отчего организм недоумевает: куда всё делось? Но, в общем-то, ничего сверхестественного, ничего необычного. Просто какое-то новое ощущение.

Единственное, чего я не понимал, как ЭТО можно пить каждый день! Ну не это конкретно, а вообще алкоголь. И не понимал долго.

Примерно год. Пока нас, студентов техникума, не отправили на месяц в совхоз, на уборку урожая. Там мы пили вино (не помню какое) каждый день, по вечерам. Но вот не помню, откуда мы брали деньги на это, хоть убей. Неужели с собой нам денег родители надавали? Нас ведь там кормили на убой в столовке и так. В общем, экономику не помню. Помню, что бухали постоянно.

Было весело, потому что в десяти огромных бараках на гектаре жило несколько тысяч человек, с нескольких учебных заведений. По вечерам на огромной танцплощадке, асфальтовый круг – танцы-шманцы-обниманцы. Деревенские к нам даже не совались, так нас было много. А может и приходили, фиг их знает, все ж на одно лицо, что – мы, студенты, что они – местные. Да, половина населения же было девчонки!

Хоть убей, не помню, откуда мы брали это вино. Из местного сельпо, наверно. Но я как представлю, сколько туда должны были завозить ежедневно (с учётом того, что повторюсь, нас, студентов только, было несколько тысяч человек!!!), чтобы всю эту ораву обезпечить (все ж были «умные», все бухали, включая и девчонок некоторых), у меня голова кругом идёт. Мне кажется, что были и самогонные ходы какие-то через деревенских, или выезды на мотоциклах в соседние сёла в те сельпо, после опустошения своего. Секрет.

Там же, после нескольких дней, однажды вечером, я ощутил позывы к вину. Уже начал предвкушать, как вечером мы сядем в своём бараке, разольём по стаканам… И испугался до смерти! Встал перед глазами пьяный отец, бедная мама, орущая и визжащая от страха младшая сестра… В общем, у меня началась фирменная ломка. С одной стороны, вокруг друзья-товарищи-собутыльники дорогие, которые ничего плохого мне не делали и не желали, а с другой…

И я смело отказался от вечернего угощения. Ну, ребята на меня посмотрели так странно, но ничего не сказали. Кстати, могу сказать, что из нашей группы о 20 человек-ребят только, вообще не пили, ни тогда, ни потом, человек пять. В 15 лет. Уже. Я многих потом встречал уже взрослыми, они продолжали быть трезвенниками. Так вот я как-то присоединился к этой группе непьющих, виртуально, разумеется.

Потому что они обычно во время излияний куда-то исчезали, бежали сразу на танцы, наверно, а мы сидели долго обычно, часа по два (даже танцы не интересовали нас иногда, а – разговоры). Я же остался с пьющими. И испытал странное чувство.

Они все стали ДРУГИМИ, а я остался самим собой. Я сидел, смотрел на них, всё больше и больше хмелеющих, уже с заплетающимися языками, и диву давался. Думал, а ведь я, дурак, так же выгляжу, когда пьяный. Так же язык заплетается. А уж какую чушь при этом несу?! Один в один, как мои друзья-товарищи. Любопытно, блин. Но почему-то не стыдно, а так – щекочет.

Понаблюдав за ними с час, я ретировался на танцы. Там царил бедлам и кавардак. Громкая музыка, порядка 500 человек вокруг асфальтового кружка ходят-бродят, на самом кружке всё забито, из динамиков что-то такое энергичное на всю округу – говорить невозможно, ничего не слышно. Ну я тоже стал бродить, отмечая, что больше половины из окружающих были под лёгким или приличным хмельком. Особенно было видно пьяных девчонок, которые ломались вызывающе-надменно, но при этом еле держались на ногах.

Что бы там ни говорили о советском строе, в таком возрасте мы ещё все были очень целомудренны, поэтому особых проявлений никаких, с сексуальными подтекстами, ещё не было. А может мы просто все неопытные были в корягу. Ну 15 лет же, ну ёлки-палки!

Погуляв так с час, посмотрев на народ, я вернулся в свой барак. Наши уже куда-то все свалили, никого не было. Ни трезвенников, ни пьющих. Один я. И гитара с соседней койки. Я начал думать о том, стать ли мне тоже трезвенником.

Ну, судите сами: что это такое – я уже попробовал. Ну, что нового-то будет, если я попробую ещё раз? А ничего. Поэтому, в чём смысл? Что такого привлекательного во всей этой байде? Вспоминал отца, который мне говорил так: бойся белого жидкого зверя, сначала ты его любишь, а потом он любит тебя, и никуда от его любви тебе уже не скрыться. Я этого афористичного объяснения о вреде алкоголя, честно говоря, не очень понимал. А тут понял: надо второе «любить» поставить в кавычки, и тогда всё зазвучит по-другому.

В общем, усиленные размышления об алкоголе и проблеме привели лишь к тому, что я ещё больше запутался. Дело в том, что слова о том, что что-то там тебя может «залюбить» без твоей на то воли – немного провокационны своей недоказуемостью без принятия твоего личного участия, личной проверки. И выходило так, что, не проверив слова отца о «залюбливании» на своей собственной шкуре, я никогда не узнаю о том, а что это такое вообще.

Но стоит ли это проверять также? Разве я не видел с детства результат наяву? Да, видел миллион раз бухого в стельку отца, пьющего неделями. Ну, видел, видел, зачем же мне влезать тогда в это дело ещё и изнутри? Разве и так не ясно?

Так я лежал и размышлял до тех пор, пока не вернулись с деревенских развлекух все мои драгоценные товарищи. Уже почти не пьяные, всё выветрилось по ходу. И, интересно, глядели они на меня немного виновато. Будто я их поймал за постыдным делом. Это было тоже очень любопытно. Хотя никаких выводов я для себя не сделал.

Почему так? А вот не знаю. Но больше я не боялся ни пить, ни, что вообще за гранью, не пить, даже когда очень усиленно предлагали. В дальнейшем это было среди моих друзей что-то вроде поговорки, Андрюхину (мне) может вожжа под хвост попасть, и сегодня он не бухает. Вчера бухал с нами, а сегодня – нет. И хрен его заставишь, супостата!

Да, я перестал бояться зелёного змия в 15 лет. От слова «вообще». Не испытывал к алкоголю ни влечения, ни отвращения, а как-то так, нейтрально. Перестал при этом порицать всех алкашей. Равно как и не презирал трезвенников.

Так продолжалось лет до моих 30 с хвостиком. Матушка, да и батя тоже (когда был жив ещё) уже успокоились, гены отца не сыграли со мной злую шутку (ведь всем известно про гены, про то, что всенепременнейшим образом у пьющего отца или матери дети ПРЕДРАСПОЛОЖЕНЫ к тому же самому), мне же вообще было смешно даже думать об этом. Я-то знал, что случилось со мной в 15 лет. Ну, почему гены пошли лесом.

Поэтому после 30 лет я стал бухать ну совершенно спокойно и помногу иногда. Когда хотелось. И как хотелось. А хотелось, честно говоря, редко. Ну не очень часто, скажем так. Анализируя постоянно эти самые минуты хотения, которые возникали всё же, я не находил в них ничего из того, о чём обычно говорят: ну, какие-то тяжёлые переживания, которые надо бы подавить. У меня не было никаких тяжёлых переживаний, и подавить мне ничего не хотелось. Или какую-то особую радость или какую другую эмоцию, к которой можно было бы присовокупить и алкоголь.

Думал я о пьющих вино народах. Они ж вообще как воду вино пьют. Я так не смог, хотя и пробовал по стакану вина иногда. Не лезло, честно говоря, не моё. Ну раз, ну два, а дальше – тошнит прямо. Иногда можно и выпить, а регулярно – не, не.

Анализировал я и предпочтения других народов, к примеру, русского – по водке. Блин, ну раз, ну два можно накачаться. Но дальше ведь башка болит! Не, не. Все прочие изыски типа виски и прочих самогонов я даже в расчёт не беру, это просто на любителей. Хотя я тоже не прочь иногда всосать в себя, как говорится, четверть литра.

В итоге, алкоголиком я так и не стал. А в 2009 году, прочитав у кобовцев о том, что после трёх лет трезвенности ПОЛНОЙ, любой человек на себе может ощутить исключительную ясность мысли, я как-то прекратил пить вообще что бы ни было градусосодержащее. И так три года подряд. Честно, для себя. Срок я запомнил, его ждал.

И вот он наступил. Ровно три года ни капли в рот. И что? А ничего. Нет никакой ясности мысли, всё – как обычно. В общем, расстроился я, «подвиг» мой оказался никому не нужным идиотским упражнением, а менее всего он был мне нужен самому, хотя я и не испытывал никакого желания пить все три года, т. е. это даже не подвиг никакой. В общем, нехилое такое разочарование. Ну может оно и к лучшему, что не употреблял три года, фиг же его знает-то на самом деле!

Но иногда вспоминаю свою личную статистику по друзьям и знакомым. Из нашей группы в техникуме к 30 примерно годам спились двое. Из армейских товарищей – один. Из институтских – ни одного. Из друзей детства со двора – один. Из всех вообще, кого я знавал более 20 лет – ни одного. Из родственников – один двоюродный брат (что любопытно, отец его был практически трезвенником, больше одной рюмки себе не позволял).

Ну и о чём статистика эта моя личная говорит-то? О чём? О среднестатистическом разбросе генномодифицированных предрасположенностей? Да бред сивой кобылы. Тогда о чём же?

А ни о чём она не говорит предначертанном. А вот о том, что жизнь полна парадоксов, тайн и неуловимых нами, людьми, невзаимосвязей – она может и говорит, если бы «говорить» умела.

Но всё равно не «говорит», а просто подаёт на блюдечке: НА!