Концепция креативного класса

Рецензия на книгу Ричарда Флориды "Люди, которые создают будущее".

Конкурентные преимущества получат те люди, которые не просто обладают набором интересных и важных знаний, а обладают тем, что сегодня называют soft skills – и креативным, и плановым, и другими видами мышления.

В. В. Путин

Ричард Флорида – известный американский экономист, урбанист и социолог, автор теории креативного класса. Первое издание самой известной его книги – "Креативный класс" – вышло в свет в 2002 г., однако она уже стала классикой и своеобразной библией креативного класса, его "Коммунистическим манифестом". В России на данный момент вышло три тиража этого труда, а также были опубликованы книги "Кто твой город? Креативная экономика и выбор места жительства" и "Большая перезагрузка. Как кризис изменит наш образ жизни и рынок труда" . В новое издание его главной работы вошли пять новых глав, а основной её текст был серьёзно пересмотрен и переработан.

Р. Флорида рассматривает творчество как важнейший экономический фактор, благодаря которому возникает новый социальный креативный класс . Его монография содержит много интересных сведений о закономерностях психологии талантливых людей и раскрытия творческого потенциала.

По мнению автора, креативный класс включает в себя технических специалистов, представителей науки, культуры, искусства, СМИ, самых разных работников интеллектуального труда . По данным, приводимым Р. Флоридой, треть трудовых ресурсов в США относится к этому классу и от трети до половины – в развитых странах . В Соединённых Штатах обслуживающий класс самый многочисленный (46 %), однако именно креативный класс доминирует по уровню благосостояния и дохода, так как его представители в среднем зарабатывают в 2 раза больше, чем представители других классов.

Параллельно с процессом упрочения финансового положения этих людей наблюдается упадок института традиционной семьи и увеличивается число низкооплачиваемых рабочих мест сферы обслуживания. Именно в росте социального неравенства между представителями этих двух классов видит американский исследователь основную причину социальноэкономического дисбаланса в США и других странах мира.

Уверенность Р. Флориды в экономическом потенциале творческих способностей заставляет вспомнить об утопических концептуальных положениях марксизма, связанных с убеждённостью в возникновении новой творческой личности рабочего, не ощущающего отчуждения своего труда капиталистом. Для автора "Креативного класса" творчество личности – основа социальноэкономического благополучия общества информационной эпохи. Но важно отметить, что "креативные" целевые установки, рассматриваемые им в качестве фундамента формирования нового социально-экономического порядка и новой классовой структуры, элементарно не вписываются в пирамиду потребностей А. Маслоу: творческое начало в той или иной степени присуще всем, однако спрос на него весьма ограничен, равно как и возможности его развивать и пестовать в условиях социально-экономической нестабильности и низкого уровня благосостояния.

Сам Р. Флорида характеризует себя как оптимиста. Однако его оптимистические ожидания уже сегодня не соответствуют действительности, так как постиндустриальное креативное мировоззрение и идентичность сталкиваются с реалиями современной жизни в конкретных странах, вроде Египта или Туниса, где среди большей части населения господствуют традиционные представления и ценностные установки.

Американский учёный не касается политической плоскости существования креативного класса, но политические риски и последствия роста его влияния вполне определённы, и на их основании можно сделать следующие выводы:

1) креативный класс – успешные участники креативной экономики, оторвавшиеся от реалий жизни менее состоятельного большинства общества и претендующие на идеологически близкую им политическую повестку;

2) они требуют новых прав, но не берут в расчёт интересы менее успешной части общества;

3) за счёт высокого уровня образования и своей социальной активности представители креативного класса могут угрожать политической стабильности там, где власти ориентированы на ценностные установки и нужды более традиционных, "некреативных" и менее политически активных и рассеянных на большей территории (в отличие от концентрирующегося в крупных городах креативного класса) слоёв населения.

Р. Флорида считает, что основанием коллективной идентичности представителей креативного класса выступает достаточно широко трактуемое творческое начало. Однако трудно согласиться с ним в том, что сегодня креативность гарантирует стабильную занятость, так как дизайнеров, программистов и интеллектуальных работников становится всё больше. Относя к креативному классу востребованных людей с высшим образованием, автор игнорирует многочисленных безработных с дипломами, а также людей с высшим креативным (в его понимании) образованием, которые трудятся не по специальности и не в креативных секторах экономики. При этом некоторые виды профессиональной деятельности, которые он относит к креативным, не требуют высшего образования, в связи с чем возникает вопрос об адекватности предложенной Р. Флоридой методологии отбора креативных профессий, так как в приводимой им схеме более-менее жёсткие рамки данного понятия отсутствуют, а искусственно "креатизировать" можно что угодно.

Книга Р. Флориды изобилует благостными пассажами о том, что талант и креативность – залог успеха в обществе информационной эпохи. При этом он ссылается на Р. Инглхарта, описавшего переход современных развитых обществ к "постматериалистической политике". Однако Р. Флорида предпочёл не акцентировать внимание на том факте, что в фундаментальных исследованиях Р. Инглхарта отмечаются обратимость процесса развития эмансипационной демократии постиндустриального общества с доминирующими в нём ценностями самовыражения, возможность вынужденного возвращения к традиционным ценностям выживания, которые свойственны менее благополучным в социально-экономическом отношении обществам.

Бросается в глаза, что в работе Р. Флориды отсутствует объективная комплексная оценка уровня развития креативной экономики с точки зрения производительных сил не в рамках США и других стран с развитым третичным сектором экономики, но в контексте глобального общемирового развития. Это значит, что его обобщающие выводы, верные для развитых стран, не обоснованы в отношении мира в целом.

Интересны предлагаемые американским исследователем индексы креативности. Три "Т" (технологии, талант и толерантность), по его мнению, образуют сводный индекс креативности – комплексный показатель регионального экономического потенциала, составленный на основе ряда других индексов:

1) гей-индекса (показывает связь между демографией расселения гомосексуалистов и индустрией высоких технологий);

2) индекса богемности (показатель плотности населённости региона художниками, писателями и музыкантами);

3) индекса таланта (учитывает развитие технологий, включая количество патентов на изобретения на душу населения, а также данные о числе занятых в творческих профессиях и традиционные критерии оценки человеческого капитала, в частности количество лиц с высшим образованием);

4) индекса толерантности (учитывает демографическое разнообразие);

5) индекса иммигрантов

 6) индекса интеграции (оценивают степень расовой интеграции в противовес разделению общин на отдельные группы).

Р. Флорида приводит в книге пример глобального индекса технологий и глобального индекса таланта.

---

---

В новом издании своей монографии Р. Флорида посвятил отдельную главу глобальному распределению креативного класса, в которой отмечается рост популярности использования индекса креативности в разных государствах и даже компаниях. Методология применения указанных индексов спорна, однако открывает широкие перспективы для сравнительных межстрановых исследований и составления глобальных индексов по разным направлениям социально-экономического развития общества в постиндустриальную эпоху.

Основная идея автора – констатация торжества креативного класса в постиндустриальном обществе. Однако в действительности данный вывод можно рассматривать как промежуточный, главным же итогом работы Р. Флориды, который сам автор не акцентирует, можно считать выявление роста доли беднеющих слоёв населения при параллельном увеличении числа представителей креативного класса.

Американский учёный признаёт, что "зарождающаяся креативная экономика – динамичная и неустойчивая система". Однако, констатируя тревожные тенденции, он, как это принято среди авторов либерального толка, апеллирует к тезису Й. Шумпетера о созидательном разрушении. Флорида признаёт комплекс социальных проблем третичной экономики: усугубление социального неравенства, усиление географической изоляции креативного класса от остального общества, фиксирует тот факт, что социально-экономические риски, которые раньше несли компании, теперь легли на плечи сотрудников, вынужденных переносить все тяготы гипермобильности рабочей силы. Автор констатирует рост в США количества фрилансеров за прошедшее с первого издания его работы десятилетие и отмечает распад общественного договора, сложившегося в предшествующие десятилетия.

Самым наглядным свидетельством происходящего процесса исчезновения среднего класса в США и поляризации общества служат данные о годовых доходах деловой элиты Америки. Так, 1 % американцев получает четверть годового дохода и контролирует 40 % богатств всей страны. Между тем в 1990-е гг. эти показатели соответствовали 12 и 33 %. Эти факты позволяют Р. Флориде предсказывать рост социального неравенства, а значит, и беспорядков в крупных городах.

Много внимания автор уделил территориальному распределению классов, феномену джентрификации, росту социального неравенства, не только в части уровня доходов, но и в связи с неравномерным территориальным распределением классов по городским агломерациям Соединённых Штатов, проблемам размывания социального капитала, ослаблению социальных связей. В частности, он отмечает, что городские агломерации США, занимающие самые высокие места по индексу креативности, отличаются и самым высоким уровнем неравенства. Более того, список городских агломераций страны с самым высоким уровнем неравенства практически совпадает с перечнем центров концентрации креативного класса.

Р. Флорида прогнозирует обострение в современных мегаполисах межклассовых противоречий. Это серьёзное предсказание, так как исторический опыт свидетельствует о том, что социальный антагонизм и революционные настроения в крупных, особенно столичных, городах являются одной из основных причин политической нестабильности и кризисной смены правящих режимов. Однако эти отрицательные социально-экономические последствия становления креативной экономики не влияют на убеждённость автора в том, что креативная экономика способна решать указанные проблемы.

При всей тревожности происходящей эрозии сложившегося в индустриальную эпоху рынка труда Р. Флорида приходит к достаточно странным, но показательным выводам:

"Длительная работа и достаточно стабильная карьера в компании – сравнительно новые явления, возникшие вследствие промышленной революции и становления современных профсоюзов и систем управления. До этого люди формировали вполне определённую идентичность в контексте своего рода занятий и своей семьи: они были фермерами, ремесленниками, кузнецами и повитухами; они также были детьми, сёстрами и братьями, родителями, мужьями и жёнами, друзьями и гражданами.<...> Именно к этому мы возвращаемся сейчас: к поиску своей идентичности за пределами компании.<...> Гораздо полезнее и уместнее проявлять самую сильную любовь и преданность по отношению к друзьям и родственникам, к членам сообщества, а также ко всему тому, что действительно нас интересует и имеет для нас большое значение. Наше собственное развитие гораздо важнее, чем развитие любой компании, в которой нам довелось когда-либо работать".

Подобные размышления и аргументы разбросаны по всей книге. Хотя в них есть рациональное зерно, они тем не менее не могут не настораживать. С одной стороны, они апеллируют к духовному росту и личностному самосовершенствованию индивида, но, с другой стороны, они асоциальны: оправдывают многочисленные проявления социального регресса, в частности фактически идеализируют жизнь доиндустриального мира Средневековья. Подобный ход мыслей ведёт к отказу от величайших социальных достижений индустриальной эпохи и общества всеобщего благосостояния

Большое внимание в работе Р. Флориды уделено развитию городов с точки зрения их привлекательности для представителей креативного класса. С учётом глобальной тенденции роста мегаполисов и их значения в мировой экономике разделы книги, посвящённые кластеризации талантов и закономерностям развития современных центров третичного сектора экономики, сложно переоценить, в том числе и в контексте задач повышения общей конкурентоспособности, а также туристической привлекательности городов России.

Интересны затрагиваемые американским учёным темы исследования коллективной психологии населения современных городов, в том числе в области психологической географии. Значение таких изысканий в ближайшей исторической перспективе будет расти параллельно с процессом глобальной урбанизации.

Важной особенностью работы Р. Флориды является то, что автор пытается анализировать классовую структуру современного общества. По большому счёту его креативный класс во многом выступает в роли успешного прекариата, концепцию которого обосновал Гай Стэндинг, и заставляет вспомнить о классической теории праздного класса Т. Веблена, а также историю становления буржуазной богемы (bourgeois bohemian, "бобо") Д. Брукса, отмечавшего, что если по мнению К.Маркса класс определяется средствами производства, то сегодня, в информационную эпоху, можно сказать, что классы определяются потреблением. Р. Флорида также констатирует, что ряд авторитетных авторов утверждал, что классовое общество исчезает и на смену ему приходит концепция социальноэкономического статуса, обусловленного уровнями дохода, потребления и самоидентификации.

---

---

Однако он категорически не согласен с точкой зрения, согласно которой значение классовых различий снижается.

Книга Р. Флориды закономерно американоцентрична и в значительной степени представляет собой продукт либерального американского идеологического мейнстрима. Автор воспевает ценности креативного класса: индивидуализм, меритократию, разнообразие и открытость. Однако у этих выделенных им отличительных черт характера коллективной психологии креативного класса можно было бы обнаружить и некоторые другие коннотации, о которых Р. Флорида либо совсем умалчивает, либо упоминает вскользь. К таким негативным чертам относятся: нигилизм в отношении традиционных социальных норм, эгоцентризм и элитарность мышления, а также целый ряд политически опасных тенденций поведения, включающих в себя высокий уровень протестных настроений.

С практической точки зрения основное ценное содержание книги заключается в освещении способов раскрытия творческого потенциала в контексте развития инновационных секторов экономики городов, закономерностей развития городов – лидеров третичной экономики. Книга Р. Флориды может быть полезной для менеджеров, особенно для руководителей творческих коллективов. Большое практическое значение она имеет для ситименеджеров – сотрудников администраций городов, так как предлагает конкретные действия по увеличению конкурентоспособности, инвестиционной привлекательности и повышению "качества места" городов и муниципальных образований, формированию в них притягательной для других креативных сообществ среды. В данном контексте монография позволяет по-новому взглянуть и на многие процессы городского управления, и области градостроительного и пространственного развития Российской Федерации.

Сургуладзе Вахтанг Шотович, кандидат философских наук, ведущий эксперт Аналитической группы "С.Т.К.".