Послание-2019: что на самом деле сказал президент России

20 февраля 2019 года Владимир Владимирович Путин выступил с традиционным обращением к Федеральному собранию.  В определенном смысле это юбилейное — пятнадцатое — обращение лидера  страны к народу и государству. Как водится, оно охватывает все значимые  аспекты, ввиду многочисленности которых сформулировано выступление в  значительной степени общими словами, что требует их осмысления и даже  некоторого «перевода на простой русский язык».

Если  коротко, в предстоящие шесть лет Россия намерена кардинально снизить  интерес к Западу, практически полностью оставить попытки наладить диалог  с США, стратегически повернуться на Восток, глубоко модернизировать  Евразийский экономический союз с расширением взаимной интеграции с  китайским проектом «Пояса и пути» и преимущественно сосредоточиться на  решении сугубо внутренних вопросов. Среди которых главными заявлены:  решительное стимулирование рождаемости, снижение вдвое уровня бедности, а  также углубленная цифровизация государства и экономики.

Если  еще короче, то фактически президент России продемонстрировал намерение  сохранить ранее сформированную и стабильно реализуемую на практике линию  на реформирование государства в сторону достижения своего рода  Социализма 2.0. Последнее кажется парадоксальным, учитывая якобы  капиталистическую модель хозяйствования и обширный блок, посвященный  развитию частной инициативы. Однако подробный анализ речи лидера страны  приводит именно к такому заключению.

Хотя  текст выступления Владимира Владимировича начинался с внутренних  вопросов, его анализ имеет смысл начинать традиционно «с конца», тогда  логика изложенной программы станет законченной и понятной.

Начиная с момента распада СССР в 1991  году, «новая Россия» в качестве стратегической цели рассматривала в  первую очередь встраивание в «единственно правильную» западную  политико-экономическую модель на тех или иных условиях. Сначала в  качестве ученика-подмастерья, потом, примерно с 1999—2004 годов, с  надеждой если не на полностью равноправное, то хотя бы на  взаимоуважаемое «младшее партнерство».

Ради  него руководством страны, хоть и вынужденно, игнорировался факт  постоянного нахождения России в положении вечно оправдывающегося. То  демократия у нас «не такая», то «бизнесу воли не дают», то  «коммунистические пережитки слишком не изжиты», то еще что-нибудь, вроде  чрезмерно низкой толерантности к разного рода сепаратистам, прежде  всего, вооруженным и так далее. Список претензий был бесконечен, как у  нерадивого студента перед профессором, не желающим у него принимать  экзамен.

Стратегически образ постоянно  крайнего Москва пыталась преодолеть путем усиления попыток диалога с  западными элитами с целью донести до оппонентов свою позицию и объяснить  наличие у России таких же прав на интересы и уникальную самобытность,  как у любой другой развитой страны мира.

Сегодня,  впервые за все постсоветское время лидер страны прямо сказал, что  стучаться в закрытые двери мы больше не намерены. Россия теперь будет  следовать собственным курсом так, как для себя считает наиболее  необходимым. К диалогу по любым вопросам мы остаемся готовы, но  инициатива по его созданию теперь должна исходить от Запада, которому  необходимо самому осознать нужность процесса и результата в первую  очередь для себя. А до тех пор «у нас и других забот хватает».

Очень  важно отметить, что, говоря о Западе, Владимир Путин говорил только о  США и практически вообще никак не упомянул Европу. Тем самым показав  наше ее восприятие как не имеющей геополитической субъектности. В  большой политике такое называется очень толстым и совершенно прозрачным  намеком чуть ли не открытым текстом. Для танго всегда нужны двое.  Сможете — приходите, поговорим. А пока, если от вас ничего не зависит,  мы видим только Вашингтон. Да и тот минорно.

Стратегическую военную безопасность  Россия себе обеспечила, так что войной нас пугать бесполезно. Российский  президент прямо порекомендовал оценить перспективы того факта, что  подлетное время нашего ответного удара к «центрам принятия решений» (то  есть к целям на территории США) равно аналогичному показателю ракет  меньшей и средней дальности на дистанции из Европы до Москвы, каковое  обозначено как 10−12 минут. Как говорится, умному достаточно.

Теперь  на международном уровне Москва будет заниматься куда более важным и для  себя полезным вопросом — экономическим и политическим развитием  Евразийского союза, в том числе с более тесной взаимной интеграцией с  китайским глобальным проектом «Пояса и пути». Но не в качестве довеска к  гигантской финансовой глыбе Пекина, а в традиционной для себя роли  глобального игрока, способного обеспечивать связь между самыми разными  геополитическими оппонентами. В качестве ключевых реперных точек  обозначено выстраивание и развитие отношений, помимо КНР, еще с Индией и  Японией.

Таким образом, доминирование  западного мира стратегически признано окончившимся. Он еще достаточно  силен, но глобально находится на нисходящей траектории, сойти с которой  не в состоянии. Торговать с ним мы будем, более того, постараемся, где  сможем, расширить наши доли, но главной стратегической целью обозначено  нахождение и расширение прежде всего новых рынков. А это как раз Азия и  Восток.

Впрочем, если оценивать по общему  хронометражу, все сказанное выше в речи президента заняло менее трети  времени выступления. Тогда как остальное было полностью посвящено  внутренним вопросам. Причем за вроде как понятными идеями «прямого  действия» в действительности там скрыт целый новый мир. По своей сути,  почти социалистический.

На первый взгляд, «внутренний блок» состоял  из трех крупных вопросов: радикальное стимулирование рождаемости; борьба  с бедностью и цифровизация экономики, включая госаппарат. Следует  отметить, там запланировано действительно множество важных и явно  полезных вещей.

Например, государство существенно  расширяет объем оказания финансовой помощи малоимущим «на детей»,  открывая доступ к ней с дохода в 1,5 до 2 прожиточных минимумов на члена  семьи с 1 января 2020 года. Предусмотрено снижение налоговой нагрузки  на семью в зависимости от количества детей, оказание помощи с ипотекой  (от снижения ставки до прямых выплат весьма значительных сумм для ее  досрочного погашения) и многое другое.

Однако  главное тут, как и в разделе, касающемся пенсионеров, заключается в  другом. Государство однозначно нацелилось на решительное расширение  своего вклада о национальную экономику.

При общем номинальном ВВП за 2018 год в 97,462 трлн рублей, расходная часть бюджета  составила 15,258 трлн. Таким образом, доля государства в формировании  ВВП составила 15,7%. Путин упомянул, что только по льготам на ипотечные  кредиты для многодетных семей бюджет дополнительно выделит в 2019 году  7,6 млрд, в 2020 — 21,7 млрд, в 2021 — 30,6 млрд рублей.

С  учетом выплат «за третьего и последующего ребенка» (2019 — 26,2 млрд,  2020 — 26,8 млрд, 2021 — 30,1 млрд рублей), а также 147 млрд на  строительство новых яслей в течение трех лет, 1 трлн рублей за шесть лет  на усиление борьбы с онкологическими заболеваниями и других направлений  размер дополнительных вложений за предстоящие три года, включая  текущий, превышает 790 млрд рублей, а с тем, где Владимир Владимирович  только обозначил направления (например, индексация пенсий, улучшение  доступности медицины и программа «бережливых поликлиник»), в целом  набегает сумма свыше 1,2 трлн рублей. Это в среднем грубо по 350−400  млрд ежегодно.

Одно это увеличивает долю  государства в экономике до 19−20%, а учитывая прямо отмеченную ключевую  становую роль в предстоящем экономическом развитии, прежде всего,  федеральных нацпроектов, то, вероятно, даже до 21−22,5%.

Точнее, даже не так. Из приведенных  цифр видна явная динамика наращивания вложений с течением времени. На ту  же ипотеку на 2021 год запланировано денег в 4 раза больше, чем в  2019-м. Следовательно, есть все основания предполагать, что к 2022−2023  годам доля государства в экономике увеличится с нынешних 15,7 до 25−29%.  Что, несомненно, выльется и в существенное расширение уровня  стратегического управления, а ведь это и есть, по сути, тот самый  социализм.

А если учесть смысл проекта  «социального найма», анонсированного в качестве стратегического  инструмента борьбы с бедностью (которую за три года планируется снизить  вдвое, с нынешних 19 до 8−9 млн человек, живущих ниже прожиточного  минимума), то вместе с бюджетниками всех видов и типов (их количество  заявлено как 40 млн человек, надо полагать, включая пенсионеров)  выходит, что в той или иной степени государство будет обеспечивать  средства к существованию для примерно 50 млн граждан страны или половине  всего взрослого населения государства. Если это не путь к социализму,  то что тогда?

Но при этом не  предполагается никаких революций или раскулачиваний. Частная  собственность не только остается, государство намерено улучшать условия  работы бизнеса. Надо отметить, весьма кардинально. К примеру, к 2021  году предполагается полностью переработать нормативно-правовую базу, в  том числе отменив все (президент выразился именно так — полностью все)  ныне действующие устаревшие документы. За это он в ближайшее время,  наверняка, подвергнется обширной критике со стороны отечественных  псевдолибералов, однако факт остается фактом.

Согласно  текущей статистике каждый предприниматель в среднем в стране создает  130 рабочих мест. Понятное дело, средняя цифра получается из смешения  всяких там Газпрома, «Роснефти», «РЖД» и «Росатома» с сотнями тысяч ИП  со штатом, хорошо, если в 2−3 работника. Однако нельзя отрицать, что  минимум 2/3 трудоспособного населения занято именно на предприятиях  частной формы собственности. Из которых до 65% — на мелких,  огосударствлять которые себе дороже.

Словом, в предстоящие шесть лет Россия  нацелилась существенно повысить уровень жизни, увеличить масштаб  промышленного производства и сделать государство значительно более  «социальным».

Однако есть момент,  которого в речи президента не оказалось, но который может стать весьма  существенным «подводным камнем». Вот это вот все, про социализм, про  значение частного бизнеса, и вообще про главную тему — что конкретно мы,  как общество, строим, так сказать, в идейном смысле, — сформулировано  прямо, к сожалению, не было. Государство по-прежнему отказывается иметь  четкую идеологию, определяющую все сущее. И это не очень хорошо.

Глобальное  переустройство мира, тем более сопряженное с утратой Западом былого  величия, а значит, и извлекаемых из чужих карманов денег, неизбежно  ведет к обострению противостояния. От прямого военного противостояния  нас прикрывают новые ракеты, гиперзвуковые маневрирующие блоки и боевые  лазеры «Пересвет». Но пример с Арабской весной и украинским Майданом  наглядно показывает, как сегодня можно вести эффективную войну  практически совсем без использования войск. Только с помощью  забрасываемых в стан противника сказочных идей про  либерально-демократические красоты.

Можно  ли повысить иммунитет к ним путем снижения бедности и новых субсидий на  детей — вопрос довольно спорный, так как аппетит, как известно,  приходит во время еды. Зачастую обычно хочется всего заметно больше, чем  есть. Особенно, когда красивая картинка «в телевизоре» показывает, как  шикарно и беззаботно живут люди в «по-настоящему цивилизованных  странах». Так что без формирования и внедрения нонконформистского  мировоззрения не обойтись. Хотим мы того или нет, но восстанавливать его  все равно придется. Однако, видимо, не в ближайшие годы. Сейчас речь  идет только о чисто материальных показателях. Зато их намечено  действительно много.

Источник