Индикатор экономики - фейерверки

Брат Митенька не ходил в класс по случаю трехсотлетия дома Романовых. И
папаши действительно в блестящих мундирах и просторных треуголках  катили  в
пролетках к Стрельбищенскому полю, на  котором  назначен  был  парад  частей
гарнизона, кадетского корпуса и казенных гимназий.
     На джутовой фабрике и в железнодорожных  мастерских  рабочим  раздавали
билеты на романовские гуляния в саду трезвости, а вечером несколько штатских
выхватили из толпы гуляющих двух  рабочих  и  отвезли  их  на  извозчиках  в
жандармское управление. В темном небе  блистал,  сокращался  и,  раздуваемый
ветром, снова пылал фейерверочный императорский вензель.
     В эту  же  ночь  Ипполит  Матвеевич,  от  которого  еще  пахло  духами,
переваривал торжественный ужин, сидя на балконе своего  особняка.  Ему  было
только тридцать восемь лет. Тело он имел чистое, полное и доброкачественное.
Зубы все были на месте.  В  голове,  как  ребенок  во  чреве  матери,  мягко
шевелился свежий армянский анекдот. Жизнь казалась ему прекрасной. Теща была
побеждена, денег было много, на будущий год он замышлял новое путешествие за
границу.
     Но не знал Ипполит Матвеевич, что через год, в мае, умрет его жена, а в
июле возникнет война с Германией. Он считал, что к  пятидесяти  годам  будет
губернским предводителем, не зная того, что в восемнадцатом году его выгонят
из собственного дома, и он, привыкший к удобному и сытому безделью,  покинет
потухший Старгород, чтобы в товарно-пассажирском поезде  бежать  куда  глаза
глядят.
     Ипполит Матвеевич, сидя на балконе, видел в  своем  воображении  мелкую
рябь остендского взморья, кровли Парижа, темный лик и сиянье  медных  кнопок
международного вагона, но не воображал себе Ипполит Матвеевич (а если  бы  и
вообразил, то все равно не понял бы) хлебных  очередей,  замерзшей  постели,
масляного "каганца", сыпнотифозного бреда и  лозунга  "Сделал  свое  дело  и
уходи" в канцелярии загса уездного города N.
     Не  знал  Ипполит  Матвеевич,  сидя  на  балконе,  и  того,  что  через
четырнадцать лет еще крепким мужчиной он вернется в Старгород и снова войдет
в те самые ворота, над которыми он сейчас  сидит,  войдет  чужим  человеком,
чтобы искать клад своей тещи, сдуру запрятанный ею в  гамбсовский  стул,  на
котором ему так удобно сейчас сидеть, и, глядя  на  полыхающий  фейерверк  с
горящим в центре императорским гербом, мечтать о том, как прекрасна жизнь.

Л.Н.Толстой: "Мне уже несколько раз приходилось высказывать мысль о том, что патриотизм есть в наше время чувство неестественное, неразумное, вредное, причиняющее большую долю тех бедствий, от которых страдает человечество, и что поэтому чувство это не должно быть воспитываемо, как это делается теперь, -- а напротив, подавляемо и уничтожаемо всеми зависящими от разумных людей средствами", поэтому:

Не соглашусь. Екатеринбург, бедновато бабахали.