Сказки и реалии капиталистических перемог и витринного изобилия

Действующие «дровяные» субсидии работают далеко не всегда, и лишенными помощи чаще всего оказываются те, кто в ней особенно нуждается.

В ноябре федеральные СМИ облетела история 72-летней пенсионерки из Вологодской области, которая вынуждена была оформить кредит для того, чтобы купить запас дров на зиму, а затем еще один — чтобы покрыть долги перед банком.

После того как об этом рассказали блогеры и журналисты, женщине помогли собрать средства на погашение кредита в 80 тыс. рублей, прислали несколько машин дров и даже собрали деньги на покупку городской квартиры.

Подобные истории — не обязательно со счастливым концом — повторяются ежегодно в разных регионах. Известными становятся единичные случаи, но с началом холодов замерзать в своих домах вынуждены сотни, если не тысячи жителей сельских территорий. Средств на покупку дров им нередко не хватает даже несмотря на положенные субсидии от государства. На помощь, как правило, приходят добровольцы. Только недавно, в конце 2018-го, в Минприроды пообещали упростить систему обеспечения дровами населения. Пока этого не произошло, «Известия» поговорили с теми, кто помогает деревенским жителям сегодня, о том, почему система господдержки дает сбой и можно ли исправить ситуацию.

Бабушки в тулупах

Николай Романенко — активист из Тверской области, который больше 10 лет занимается адресной помощью пожилым людям.

Несколько лет назад, рассказывает он, вместе с другими волонтерами они развозили одиноким старикам продуктовые подарки к Новому году.

— Тогда мы увидели, что многие бабушки дома находятся в одежде, в тулупах. Я стал спрашивать, почему так. И они рассказывали, что пенсии маленькие, около 8 тыс. рублей, дрова дорогие — одна машина стоит от 5 до 10 тыс. рублей, в среднем сейчас это примерно 7,5 тыс. рублей. Всего нужно четыре машины, чтобы на зиму протопить дом — только на зиму. А печку они топят семь месяцев, — рассказывает он. Так появился его проект «Подари дрова», с помощью которого любой желающий может пожертвовать средства на дрова для одного из сельских жителей.

Прожиточный минимум пенсионера, по данным ПФР, в большинстве российских регионов колеблется в районе 8,5 тыс. рублей. Это — цифра, ниже которой не может опускаться размер пенсии. В среднем по стране, согласно опять же данным ПФР, она составляет около 14 тыс. рублей, однако для сельских территорий этот показатель обычно оказывается намного ниже.

Неудивительно, что заплатить от 20 до 50 тыс. рублей за раз жителям российских деревень — в том числе одиноким старикам, малоимущим или многодетным семьям — часто бывает не под силу.

— Жители надеются только на себя и поэтому откладывают деньги и начинают закупать дрова заранее, чтобы финансово эта покупка не очень давила. Тем не менее ежегодно я сталкиваюсь со случаями, когда-либо пенсионер, либо многодетная семья не могут обеспечить себя дровами, — пояснил «Известиям» Андрей Калашников, член совета депутатов сельского поселения Медведево Ржевского района Тверской области.

Уже несколько лет он является администратором группы в социальных сетях, посвященной проблемам жителей всего района, а за ситуацией с нехваткой дров следит последние три года — и если видит, что где-то люди не справляются, старается оказывать помощь своими силами или обращается к областным депутатам.

«Черные» лесорубы поневоле

Проблема эта — общая для всех регионов страны. Ежегодно в СМИ появляются сообщения о пенсионерах, вынужденных оформлять кредиты на дрова — как это случилось с Валентиной Вячеславовой из Вологодской области, которая в итоге взяла дополнительный кредит на то, чтобы покрыть существующие долги перед банком — и денег на покупку дров вовсе не осталось. Или о людях, самостоятельно обратившихся за помощью — как это было на Урале, где пожилая жительница старого барака попросила журналистов и волонтеров помочь собрать денег на отопление.

Всего к концу 2018 года в стране было газифицировано около 70% городов и 58% сел. Это значит, что примерно в половине населенных пунктов жители по-прежнему зависят только от печного отопления. В отдельных районах той же Тверской области уровень газификации населенных пунктов не превышает 50%, но это официально. В реальности, впрочем, дело, вероятнее всего, обстоит еще хуже.

Дело в том, что когда речь заходит о деревне, само подведение газовой трубы к поселку (после чего он попадает в категорию газифицированных) не означает реальную газификацию домов — «разводить» газ жители должны за свой счет, и на это тоже требуются дополнительные средства.

— По факту из примерно 100 домовладений в газифицированных населенных пунктах Ржевского района к газу подключились максимум десять. Дело в том, что проект подключения, само подключение, оборудование и материалы жители оплачивают сами, стоит это около 170 тыс. рублей. В итоге население предпочитает мучаться с дровами, — объясняет Андрей Калашников.

При этом даже при наличии средств приобрести дрова получается не всегда. На Сахалине, например, по данным СМИ, жители нескольких деревень вынуждены были разбирать заброшенные дома.

Они готовы оплатить дрова, но купить их было просто не у кого: официального поставщика для пустеющих деревень так и не нашлось.

Те же, у кого есть силы провести заготовку самостоятельно и, возможно, помочь односельчанам, не могут отправиться в лес просто так. По закону сельские жители для этого должны специально оформлять делянку, и берутся за это далеко не все.

— В половине случаев заготовщики дров получают разрешения и делянки в администрациях поселений, но эти делянки чаще всего выдаются в болотах, откуда дрова не вывезти. Поэтому они пилят деревья, где удобнее. Их фактически вынуждают нарушать закон, а раз в год для отчетности ловят одного из них и публично штрафуют, — возмущается Андрей Калашников.

В начале 2018 года в России был принят закон, позволяющий гражданам собирать валежник — то есть сухие ветки и остатки ранее поваленных сухих деревьев. Действовать он начнет с 2019-го. Но для людей, в домах которых печь на протяжении более чем полугода остается единственным источником тепла, этого чаще всего бывает недостаточно.

При этом в стране предусмотрена официальная помощь тем, кто попадает в категорию незащищенных граждан — государство готово компенсировать стоимость дров, покупка которых считается коммунальными расходами, федеральным льготникам (в их число попадают, например, ветераны Великой Отечественной и бывшие узники концлагерей, а также участники войны, инвалиды I-III групп, ликвидаторы аварии на Чернобыльской АЭС и те, кто пострадал из-за нее), а также предоставлять более краткосрочные субсидии малоимущим семьям, в бюджете которых доля расходов на оплату жилья и ЖКХ превышает максимально допустимую, или тем, в которых усредненный доход на человека остается ниже прожиточного минимума (для пенсионеров он составляет около 8,5 тыс. рублей, для трудоспособного населения — 11,1 тыс. рублей).

Системно занимаются этим сотрудники социальных служб. Именно по предоставленным чиновниками спискам, объясняет Николай Романенко, они вместе с друзьями начали обходить стариков, когда решили, что хотели бы сделать что-нибудь полезное для родного города Торжка. Это было 11 лет назад, и самому Николаю Романенко тогда было 17 лет — он был студентом одного из местных колледжей.

Впрочем, по мере того как количество «подопечных» стариков (в разговоре Николай их чаще всего по-домашнему называет «бабушками») росло, стало понятно, что система эта учитывает далеко не всех. По его словам, в списки социальных служб заносили только тех, кто сам связывался с ними, чтобы попросить о помощи…

Читайте далее