Американо-китайские санкции: Окно возможностей в войне зеркал

Как новый виток торговой войны между США и Китаем может отразиться на России?

Несмотря на все заявления Трампа об успешном достижении  взаимовыгодных соглашений по всем спорным вопросам, США, тем не менее,  объявили о введении в действие второго таможенного пакета. Он охватывает  китайский экспорт на 16 млрд долларов и предусматривает повышение  ввозных пошлин на 25% дополнительно.

Вашингтон совершает подобный шаг уже второй раз подряд, и тоже после  якобы успешных переговоров. Разница лишь в том, что после объявления  первого раунда санкций Пекин долгое время пытался убедить Вашингтон  одуматься, прежде чем он запустит свой ответ. В этот раз реакция  последовала практически мгновенно.

Спустя ровно минуту после американского шага последовал симметричный  китайский ответ - тоже на 25% и 16 млрд. Стало быть, в этот раз  Поднебесная негативный вариант уже заранее считала достаточно вероятным и  подготовилась к нему. Кстати, сжатость сроков объявления ответа говорит  еще и о высоком уровне осведомленности китайцев по поводу деталей  внутренней кухни Белого дома. Подобные вещи за пять минут не решаются. А  тут сходу и с точностью до копейки. Совпадение вряд ли можно считать  случайным.

 

Положение сторон на доске

Китай сегодня является одной из ведущих экономик планеты. Его  совокупный экспорт превышает 2,27 трлн долларов в год, из которых 19%  приходятся на США. В целом власти страны сумели создать  высокодиверсифицированную систему, в которой ни одна из отраслей не  имеет критичной замкнутости на единственного покупателя. Однако при этом  полностью обойти закон больших чисел невозможно.

Американский внутренний рынок по емкости также является крупнейшим в  мире, превосходя даже европейский, так что он неизбежно оказывается  важным направлением сбыта как товаров и услуг в целом, так и, прежде  всего, их наиболее высокотехнологичной, а значит, и высокодоходной  части.

Неудивительно, что из 436 млрд долларов продаж китайских товаров в  США 12% приходится на компьютеры и вычислительную технику и 8,5% – на  вещательное оборудование. Остальные товарные группы – а их порядка 780 –  занимают заметно меньшую долю. Например, телефоны и прочие системы  связи всех видов составляют «всего» 2,6%, офисное оборудование и детали  офисных машин – 2,4%, видеоаппаратура – 2%. Из существенных статей  китайского экспорта в США следует отметить также электрические  обогреватели, широкий ассортимент проводов различного назначения,  солнечные панели, бытовую технику всех видов, промышленные принтеры и  строительную арматуру.

В  свою очередь, США поставляют значительно меньше товаров и услуг на  мировые рынки – всего на 1,32 трлн долларов, из которых на Китай  приходятся лишь 9,2%, то есть 112 млрд. Что любопытно, в этом объеме  самое значимое место занимают поставки соевых бобов (10%) – столько же,  сколько дают продажи в Поднебесную американских самолетов, вертолетов и  космического оборудования вместе взятых. Третье место занимает экспорт  автомобилей (8,5%), четвертое – интегральных микросхем (5,7%).

На данный момент из всего ассортимента взаимной торговли под  санкциями (так вполне можно назвать высокие, едва ли не запретительные  пошлины) обеих сторон находятся порядка 61% наименований. Причем  оппоненты стараются бить по наиболее значимым из них. США затрудняют  проникновение на свой рынок китайской электроники всех видов, средств  связи, металлургической продукции (черной и цветной), товаров легкой  промышленности, а также вводят запреты на доступ китайских компаний к  передовым американским технологиям, в особенности в области программного  обеспечения, искусственного интеллекта и самого на данный момент  актуального пула промышленных технологических патентов, остро  необходимых Китаю для продолжения развития своей научно-технической  революции.

Следует отметить, что отрицательное внешнеторговое сальдо США тут  играет на руку скорее Вашингтону, чем Пекину. При четырехкратной разнице  в объемах импорта Китаю все сложнее придумывать зеркальные ответы на  действия США. В эскалации торговой войны китайские власти не  заинтересованы, потому вынуждены действовать так, чтобы варианты  обоюдного отступления с сохранением лица как-то сохранялись.

Получается, правда, плохо. Так что анонсированный на конец августа  визит в США китайской торговой делегации во главе с заместителем  министра коммерции Ван Шоувэнем вряд ли приведет к какому-либо  прорывному успеху. На данный момент получается так, что Вашингтон  считает торговую войну для себя успешной и согласится на ее прекращение  только на условиях, для Китая заведомо неприемлемых. А значит, эта  торговая война - всерьез и надолго.

 

Кризис - это сочетание опасности и шансов

В китайском языке понятие кризиса обозначается двумя иероглифами,  один из которых значит «опасность», другой переводится как «возможность»  или «шанс». Если непосредственно для Красного дракона сей  лингвистический момент особой важности не имеет, то для прочих  государств и их объединений эта игра слов как раз варианты открывает.

Как и американцы, Китай сосредотачивает основной упор своих  контрсанкций на наиболее уязвимых для США товарных группах. Например,  повышение тарифов на продукцию Boeing автоматически создает существенные  ценовые преференции для самолетов Airbus.

Впрочем, России от этого сегодня особо ни горячо ни холодно, так как  сколько-нибудь заметными игроками на гражданском авиарынке мы не  являемся. Другое дело – сегмент продовольствия. Потребность Китая в его  импорте сегодня оценивается, по разным источникам, от 24 до 31% от  общего потребления. Очевидно, заменить Америку в поставках бобов мы не в  состоянии, потому что их, в отличие от Бразилии и Индии, особенно и не  выращиваем. А вот по пшенице, прочим зерновым и мясу, в частности  свинине, – очень даже.

Еще до начала санкционной войны КНР нарастила импорт российского  продовольствия до 1,55 млрд долларов, сместив с первого места по этому  показателю нашего давнего «главного покупателя еды» Турцию (1,37 млрд).  Третьим идет Египет (7,9% российского продовольственного экспорта),  четвертой – Южная Корея (7,8%), пятым – Казахстан (7,1%).

Китай анонсировал масштабную целевую программу повышению общего  уровня жизни населения страны, причем в эту программу входит и рост  обеспечения людей продовольствием. Отказавшись от крупных закупок в  Америке, Китай вынужден искать замену этому поставщику. Скажем, еще в  2015 году Россия вышла на уровень экспорта 100 тыс. тонн свинины в год и  обладает возможностью относительно быстро утроить эти объемы. Однако  переговоры о поставках в Китай особого успеха не имели, в том числе  ввиду существенных объемов американских поставок. Нынешние санкции,  особенно при известных проблемах Бразилии с соблюдением ветеринарных  норм, заметно меняют текущий расклад, потенциально открывая там долю  рынка примерно на 60-70 млн долларов в год или - при средней мировой  цене в 1,67 доллара за килограмм – на 40 тыс. тонн продукции.

Конечно, это не так уж и много, однако курочка, как известно, по  зернышку клюет. По другим видам мяса, рыбы, зерновым и прочим  наименованиям в сумме набегает перспектива расширить наш  продовольственный экспорт в Китай по меньшей мере на четверть.

А если к нему присовокупить энергоносители, химическую продукцию,  пластмассы, компоненты лакокрасочных покрытий и вообще все то, что из  680 попавших под китайские санкции американских товарных групп в  состоянии предложить мы, можно говорить примерно о 3-4 млрд долларов в  год дополнительно к нынешнему объему торговли.

 

Надо смотреть шире

Однако при всех возможных плюсах экстенсивного сиюминутного окна возможностей не следует забывать и про очевидные риски.

К примеру, те же компьютеры в общем объеме китайского экспорта в  Америку занимают вроде бы не так много места, лишь 12%, но это треть  всего собственного электронного производства Китая. Следовательно,  снижение продаж поставит перед предприятиями Поднебесной вопрос о  способах сохранения объемов сбыта, ведь от этого зависит сохранение  рабочих мест, что руководство страны полагает своей важнейшей задачей.  Следовательно, если эта война затянется, в перспективе ближайших  полутора лет можно ожидать заметного снижения цен на вычислительную  технику, в мировом производстве которой Китай занимает ведущее место.

Что новые компьютеры несколько подешевеют, потребителей только  обрадует, однако в то же время усложнится реализация российского проекта  импортозамещения в электронной промышленности, в частности –  «Эльбруса», а также всего создаваемого сейчас в России собственного  кластера по производству элементной базы.

Но тут уж приходится признать, что абсолютное счастье, вообще без  малейших замечаний, даже в сказках встречается редко. В жизни такого не  бывает совсем. Работать приходится только с тем, что есть.

В конце концов, стремление США с помощью санкций, пошлин, кабальных  соглашений прогнуть весь мир открывает перспективы не только заработка  на сиюминутном перехвате былых американских рыночных долей в тех или  иных странах, но и существенного переформатирования мира в целом. На  наших глазах Pax Americana начинает разрушаться, уступая место новой  геополитической конструкции, в которой для России открываются большие  возможности. Как геополитические, так и экономические.

Наша страна становится важным перекрестком логистических потоков как в  китайском «Поясе и Пути», так и в индо-иранском коридоре «Север – Юг». А  ведь любая дорога – это не только рельсы, мосты и тепловозы, это еще и  облегчение продвижения собственных товаров.

И чем острее становится экономическая борьба между Пекином и  Вашингтоном, тем сильнее заинтересованность Китая в экономическом  развитии евразийского пространства – хотя бы для снижения своей  зависимости от США. Что, безусловно, нам только на пользу.

 

Источник