Большой и ненужный

Из всех Владимиров Владимировичей этот — наверное, самый неудобный сегодня. Не диссидент, не декадент, не либерал, не охранитель. Торчит, руки в карманы, как каланча, над кладбищем низвергнутых великанов, по соседству с таким же нежелательным юбиляром — Горьким. Оба не вышли габаритами. Да и время другое. Время подобострастного щебетания или недовольного шепота исподтишка. Время покаяний и славословий. Не ко времени строки:

МАЯКОВСКИЙ 1928 ЕКАТЕРИНБУРГ-СВЕРДЛОВСК:

У этого города нету традиций
Бульвара, дворца, фонтана и неги
У нас на глазах городище родится
Из воли Урала, труда и энергии

Это о молодом Свердловске, где суждено было подняться "заводу заводов" — Уралмашу. И о его предшественнике, Екатеринбурге, где когда-то: "рыли каратики, вгрызались в мерзлые породы и руды - чтоб на грудях коронованной Катьки переливались изумруды." Сегодня изумруды с подобострастными извинениями возвращаются первоначальным хозяевам.

Растут жилые комплексы, поместья, клубы, гимназии и пансионы с аристократическими названиями и фамильными гербами. Время — назад.

РЕГНУМ:

Бывший глава Счётной палаты России Сергей Степашин поддерживает инициативы о смене названия Свердловской области. Об этом он заявил во время визита в Екатеринбург, пишут местные СМИ. Вопрос был поднят на встрече с коллегами по Ассоциации юристов России, которую Степашин возглавляет. Он подчеркнул, что переименовал бы область в Уральскую. Напомним, ранее о смене названия региона высказался митрополит Иларион.

Над Уральской областью разливается скорбный малиновый звон. Идут друг за другом крестные ходы. А по заброшенным цехам завода заводов крадутся видеоблогеры-сталкеры, с изумлением рассматривающие то, что осталось от безбожной, тоталитарной эпохи. Эпохи Маяковского.

Заботливыми литературоведами Маяковский сегодня скукожен до любовной лирики. В его личных вещах ковыряются сотни экспертов по интимному вопросу. Для них Маяковский — это звезды, флейты, водосточные трубы, но никак не грохот Магнитки, не рокот ДнепроГЭСа, не угольная пыль Кузбасса в пересказе лирического героя с оскорбительной для столичного уха фамилией Хренов.

По небу тучи бегают,
Дождями сумрак сжат,
под старою телегою
рабочие лежат.
И слышит шепот гордый
Вода и под и над:
"Через четыре года
здесь будет город-сад!"

И город был — с больницами, школами и детскими садами, в которых в тоталитарную эпоху востребованы были нет, не десять заповедей, а все тот же утилитарный Маяковский — с его простым и наглядным напоминанием: "что такое хорошо и что такое плохо".

Но и этот моральный кодекс устарел. На месте шахтерского города-сада чернеет один сплошной торговый центр.

VTOMSKE. RU:

Владелец холдинга «KDV-Групп», занимающегося производством снэков и кондитерских изделий, Денис Штенгелов занял 175 в место в новом рейтинге 200 богатейших людей по версии журнала Forbes. Состояние Штенгелова оценивается в 600 миллионов долларов. Рейтинг возглавил председатель совета директоров НЛМК Владимир Лисин, его состояние оценивается в 19 миллиардов долларов. На втором месте председатель совета директоров ПАО «Северсталь» Алексей Мордашов с состоянием более 18 миллиардов долларов.

Другая эпоха. Ну куда пристроить поэта, который по отцу казак, по матери украинец, а первым языком называл грузинский? В Грузии забыт. Пытались втиснуть в украинский иконостас, тоже не вышло. Неудивительно:

МАЯКОВСКИЙ АЗБУКА:

Украинцев и русских клич один -
Да не будет пан над рабочим господин!

Маяковский немоден и тем, что бывая за границей, доплывал до Америки, однако — в отличие от многих современных "классиков" — не ползал по Бродвею на брюхе. "Перед разными прочими шведами — У советских — собственная гордость."

МАЯКОВСКИЙ БРУКЛИНСКИЙ МОСТ:

Здесь
жизнь
была
одним — беззаботная,
другим —
голодный
протяжный вой.
Отсюда
безработные
в Гудзон
кидались
вниз головой.

Как ни парадоксально, память об авторе этих строк до сих пор жива в Западном полушарии. Не до конца ясно почему, но Маяковский очень популярен в Бразилии. Какого еще из наших поэтов президент другого государства процитирует на краю собственного импичмента?

ДИЛМА РУССЕФ:

Нам не с чего
радоваться,
но нечего
грустить.
Бурна вода истории.
Угрозы
и войну
мы взрежем
на просторе,
как режет
киль волну.

В этом смысле, даже перестав быть пророком в собственном отечестве, он мог бы превратиться в доходный экспортный товар. Вроде Че Гевары или Ленина, к мавзолею которого иностранные гости Чемпионата Мира вдруг выстроились в гигантскую очередь. Но есть проблема. И это даже не ананасы и не рябчики, а безжалостная война, объявленная Маяковским самому живучему и опасному персонажу нашей истории — мещанину и бюрократу.

"ТРУС":

Если ж старший сменит мнение,
Он усвоит мненье старшино:
— Мненье — это не именье,
потерять его не страшно. —
Хоть грабьте, хоть режьте возле него,
не будет слушать ни плач, ни вой

И потому для современной бюрократии Маяковский - как чемодан без ручки. И выбросить нельзя — все ж таки не кого-нибудь, а Маяковского в своем предсмертном дневнике вспоминала Зоя Космодемьянская. И нести неудобно. Вот и высится он над изменившейся страной — как 125 лет назад — "такой большой. И такой ненужный".

опубликовано https://agitblog.ru/tvcast/bolshoj-i-nenuzhnyij-agitprop-21-07-2018.html