Сразу скажу: сам я от предлагаемого закона ничего не теряю. За 20 лет работы на севере заработал я приличную пенсию, даже если ее урежут вдвое, с голоду не помру. И дети мои не пострадают, благо приучены рассчитывать в первую очередь на себя, и в последнюю – на наше лукавое государство. Пока у них это получается.

Тут работник пропаганды, горластый птенец из теплого гнезда правящей партии может задать ехидный вопрос: «А зачем же тогда Вы, батенька, за перо взялись? Коли закон вас лично не утесняет, сидели бы тихо, помалкивали в тряпочку и не мешали б нам вести народ за собой в светлое будущее…». Отвечу цитатой из классики. Мне за державу обидно.

Каждый разумный человек понимает, что рано или поздно, через 5, 10 или 15 лет, но повышать пенсионный возраст придется. Продолжительность жизни, хоть и медленно, но растет, а поток денег в пенсионные фонды, увы, падает. Тут вопрос в том, с чего начать. Можно начать с наведения в стране порядка, усмирения оборзевшего жулья. Мы такого начала ждем уже лет 15. А можно выехать за счет тех, кто послабее, пенсионеров, и тогда, каждый мужчина, сыгравший в ящик до 65 лет (а таких будет почти половина) принесет государству большую пользу, деньги ему сэкономит. Ибо для решения проблемы есть и другие возможности. Кратко их перечислим.

Можно сократить затраты самого Пенсионного фонда, хоромы ему строить скромнее, на глупую его рекламу и пропаганду средства урезать. Бестолковую часть персонала (там таких предостаточно) в шею выгнать, и, повысив оставшимся зарплату, заставить тщательней работать.

Можно направить в ПФ больше поступлений от продажи сырья; коль уж оно народное достояние, пусть граждане, отработавшие на благо страны, на склоне лет им и пользуются. Нет, мы его складируем в кубышку и отправляем за рубеж, будто там целее будет.

Можно урезать бюджетные расходы, депутатам пенсии и зарплаты подсократить. Не бедствуют они. Но им довольствие раз за разом увеличивают.

Можно (и это самое эффективное) уговорами, руганью и посадками вытащить на свет теневые доходы, и они Пенсионный фонд изрядно наполнят. Крепко сократить количество иностранных рабочих, за получку без должного оформления направлять на принудительные работы, пусть отработают неуплату в бюджет в пятикратном размере.

Можно сохранить невысокие пенсии, но дать пенсионерам посильную работу. Пусть для них будут специальные рабочие места, лучше с неполной занятостью. Для этого нужно создать не только льготы по налоговым отчислениям, но и уважительную к пенсионерам атмосферу. Пока же они чаще видят хамство начальников.

Сам я считаю, что России нужно изменить пенсионную систему. Ну не скопидомы мы, не дрожим от страха остаться на старости без куска хлеба. Делай что должно – и будь, что будет. Поэтому государственная пенсия должна обеспечивать именно прожиточный минимум, причем для всех, от рабочего до министра (кроме, разумеется, военных и других опасных профессий). А остальных придется обязать откладывать на старость из собственной зарплаты, но не доверять взносы жуликам из частных пенсионных фондов, а на личный депозитный счет в государственном банке. При достижении пенсионного возраста такой работник сможет свой вклад постепенно расходовать, как пенсию, может полностью снять, а в случае смерти деньги получат наследники. Вот тогда у народа появится уверенность, что не обманут его, как уже неоднократно случалось.

Если бы наши министры, потея в больших трудах, все эти варианты перепробовали, результаты прилюдно обсудили и сказали: нет, не можем обойтись без повышения пенсионного возраста, народ бы их понял. Но для этого надо не языком размахивать, не бумагами фехтовать, а умно организовать работу. А они не умеют. Давайте заглянем в их послужные списки.

Дмитрий Медведев, наш премьер, после окончания Ленинградского госуниверситета продолжил учебу в очной аспирантуре и в 25 лет стал кандидатом юридических наук. В течение 7 лет преподавал в том же университете, одновременно был советником и экспертом мэрии, учредителем частных компаний. В 34 года – зам. руководителя аппарата правительства, через год – зам. главы президентской администрации. В 2000-2008 г.г. занимал ведущие должности в Совете директоров Газпрома. С 2005 г. – первый вице-премьер, затем президент и премьер-министр.

Антон Силуанов, первый вице-премьер – потомственный финансист. Закончив в 1985г. Московский финансовый институт, сразу определился в Министерство финансов и за 26 лет (с перерывом на службу в армии) прошел там дистанцию от экономиста до министра. Между делом ему удавалось двигать вперед науку: кандидатскую диссертацию Силуанов защитил в 1994 г. в ранге зам. начальника отдела Минфина, докторскую – в 2012 г., будучи уже министром. Как представитель государства, занимал ведущие должности в наблюдательных советах Сбербанка и ВТБ.

Татьяна Голикова, вице-премьер по социальным вопросам, после окончания МИНХ им. Плеханова три года проработала в НИИ Госкомтруда, но карьеру сделала в том же Минфине. Всего 9 лет потребовалось ей, чтобы пройти путь от скромного экономиста 1-й категории до зам. министра финансов. Еще 7 лет ушло, чтобы выйти на следующий уровень: министр здравоохранения и соцразвития (2007-2012), помощник президента (2012-2013), председатель Счетной палаты, а теперь вице-премьер в новом кабмине. Разумеется, не забыто и научное поприще: кандидатская степень по экономике получена в 2005 году, докторская – в 2008 г. уже в ранге министра. Это, на мой взгляд, рекорд скорости в научной штамповке. Мадам является кавалершей восьми орденов и медалей, за большой вклад и финансовые заслуги перед отечеством.

Максим Топилин, министр труда и социальной защиты, после окончания того же МИНХ им. Плеханова в 1988-94 г.г. работал в том же самом НИИ труда. За три года закончил аспирантуру, защитил кандидатскую диссертацию. Перешел в аппарат правительства, где за 7 лет вырос от консультанта до зам. министра труда и социального развития. С 2004 г. на командных должностях – руководитель Роструда, Главный инспектор труда, с 2012 г. – министр труда и социального развития. Любопытно, что Топилин ранее был противником повышения пенсионного возраста, но сейчас видно свою ориентацию поменял. Зато он пытался легализовать услуги нянь, домработниц, садовников и прочей челяди, дело это нужное, но закончилось, увы, безуспешно.

Максим Орешкин, министр экономического развития, после окончания ВШЭ юным бакалавром принят на работу в ЦБ РФ, где за 4 года вырос от экономиста до зав. сектором. Степень магистра получил без отрыва от производства. Последующие 7 лет (2006-2013) работал в крупных банках. Затем – директор департамента Минфина, зам министра и министр экономики.

Все эти, может быть, очень способные работники являются профессиональными чиновниками. Не возводили они новых заводов, не спасали банки в кризис, даже уездным городишком руководить не приходилось. Вряд ли они представляют, каково там искать работу 60-летнему «не пенсионеру».

Оппонент может возразить: у них под началом большой штат сотрудников, целые институты в распоряжении, вот пусть и дерзают. Это даже не смешно – подобное растворяется в подобном. Ни один чиновник не потерпит под своим началом умелых и энергичных, это же угроза его собственному креслу… Институты под министерствами мне тоже знакомы: если раньше науку издевательски называли адвокатом корпораций, то сейчас ее можно смело величать проституткой бюрократии.

Но, может быть, приходилось нашим министрам руководить крупными реформами, преобразовывать страну? И тут им похвастать нечем.

Из недр Минфина вышел закон о налоговом маневре в энергетике. Начали его внедрять и убедились, что он убивает нефтепереработку и нефтехимию. Внутренние цены на нефть выросли, заводы терпят убытки и поднимают цены на бензин. Пришлось в пожарном порядке закон застопорить. Пока его завершение отложили до 2024 года, но, думаю, до тех пор он заглохнет.

Более трех лет шли дебаты о налогах на «финансовый результат» или «дополнительный доход» у нефтяников. Утопической заморочкой является и то, и другое, доказательств тут несколько, но достаточно и того, что ничего подобного в мировой практике и близко нет.

Сейчас Силуанов одержим идеей избавить от нефтегазовой зависимости бюджет, об этом ему западные советчики, что называется, плешь проели. В результате принято бюджетное правило: мы уже почти половину своих валютных доходов от продажи нефти вкладываем в иностранные облигации под 2-3% годовых, а для развития страны берем в долг под 7%. Получается скверно, обрабатывающее производство не растет, доходность его снижается. Но бухгалтер доволен – он при деньгах.

В 2010 г., будучи министром, Татьяна Голикова руководила пенсионной реформой. Сейчас она заявила, что система социального страхования нуждается в переменах и «обосновала» это привычной скороговоркой о новых вызовах. Кто бы ей подсказал, что надо на себя жалобу писать?

Раз за разом правительственные чиновники совершают грубые промахи, толкут воду в ступе, а их полная безответственность уже надоела до тошноты. Сами они для оправданий с Олимпа не спускаются, для этого есть штатные агитаторы-комментаторы. А те бубнят: упало производство – виновато снижение цен на нефть. Облом: в прошлом году нефтяные цены росли, а обрабатывающие отрасли все равно падали. Тогда виноваты санкции. В экономике 15-20% составляет теневой сектор – виноват народ, почему он не борется за свои права с хозяевами? Заморозили накопительные пенсии – виноват не тот, кто их сдуру ввел, а дефицит бюджета… Тьфу, даже писать про это блеяние противно.

Профессиональный чиновник способен худо-бедно обеспечить функционирование своего ведомства или конторы, но в масштабах страны мыслить не в состоянии. У него для этого ни знаний, ни опыта, ни желания нет. Это такие пастухи, которые кормить-поить-охранять овец не умеют, а умеют только стричь. Вот сейчас они примеряются, откуда удобнее выдрать шерсти клок, чтобы скотина не сдохла и не взбесилась.

А коли навыков в управлении нет, приходится тупо копировать европейских бюрократов: там тоже половину цены бензина составляют налоги, ювенальная юстиция торгует детьми, пенсии, например, в Германии, рассчитывают по баллам. В ЕС бюрократизм даже более махровый, но надо понимать, что у него кормовая база больше. Кроме своих граждан европейская бюрократия стрижет третьи страны, в том числе и Россию. А вот в США кипит скандал – президентом вдруг стал не чиновник, а бизнесмен с деловым опытом, который сам организовывал строительство, авиаперевозки и телепередачи. Заработав в бизнесе миллиарды, он сейчас не перестает удивляться тому, как бюрократы, ничем не рискуя, распиливают в сотни раз большие суммы…

Есть для неумелых чиновников замечательное подспорье – международные конвенции. Разработаны они такими же бюрократами и служат, главным образом, для их блага, чтобы росло и размножалось это племя. Сплошь и рядом эти конвенции подписавшими странами в полном объеме не выполняется. Но чиновнику удобно – думать не надо, присоединяйся к Конвенции, а там все написано. Не важно, что денег нет, будет отмазка, почему не выполнил. Не важно, что народ против. Для чиновника главный интерес – сохранить свое кресло.

Огромное недовольство деятельностью кабмина накапливалось уже несколько лет, но толчком послужили два фактора. Во-первых, люди только что проголосовали за президента, а он в предвыборной программе об этой новации ни гу-гу, будто знать не знал и ведать не ведал. Во-вторых, слишком грубо сляпан проект закона, на главные вопросы о продолжительности жизни и о рабочих местах у авторов ответа нет. Это и вызвало бурю возмущения.  

Впрочем, разрулить ситуацию президенту будет несложно. У меня нет сомнений, что этот закон принят не будет. Как говорится, что ни делается – все к лучшему; будем считать, что сейчас прозвенел первый звонок на выход нашему кабмину.