Нефтегаз запретить нельзя помиловать.

Скоро уже год, как я написал эту заметку. С того времени конфронтация между Продавцом и Покупателем только усилилась, так что все поставленные вопросы не потеряли актуальность.

... На прошлой неделе (апрель 2017) в новостных лентах прозвучало известие о том, что европейские партнёры Северного Потока готовы вложить в строительство газопровода 5 миллиардов евро. Общий тон заметок был весьма одобрительным.

Но есть ряд обстоятельств, которые лично для меня делают эту новость отнюдь не позитивной

Во-первых, это стремительное ухудшение международной политической ситуации. Ладно бы просто ухудшения, но в данный момент Россия является объектом неприкрытой травли, очернения и демонизации. Разговор с послом России представляется публике как криминальное деяние, за которое можно лишиться высочайшей должности во властной структуре США. Ни дня не проходит без того, чтобы мы не услышали о новых нападках на Российскую Федерацию со стороны «уважаемых партнёров» и их сателлитов. Такое положение вещей характерно для состояния войны. И мы должны понимать, что она уже идёт.

Во-вторых, это грядущая смена технологической эпохи – финал эры нефти и газа. Он наступит довольно скоро в исторической перспективе, и главный вопрос тут – готова ли к нему наша Родина.

Пока картина представляется такой: наша страна, прилагая титанические усилия, преодолевая сопротивление «уважаемых партнёров», не считаясь с затратами, тянет свой газовый шланг в баки Европы. Лихорадочно сливает вовсе не бесконечную и не бесплатную жидкую энергию.

Такая деятельность давно стала центральной в нашей геополитической стратегии. Со времён СССР торговля газом набирает обороты,  наращивая прокачку и протягивая новые газопроводы.

В современном внешнеполитическом раскладе усматриваются неприятные, и, как минимум, спорные нюансы, сопутствующие нашей геополитической «газовой» стратегии. Во-первых, буквально на пороге войны мы накачиваем экономику потенциального противника дешёвой энергией. Во-вторых, мы получаем от Покупателя  за наше сырьё набор компьютерных символов, причём сами символы и соотношение этих символов к объёму покупаемого сырья  определяет Покупатель. И в-третьих, мы дважды стимулируем экономику Покупателя - потенциального противника, не только доставляя ему энергию, но и выбирая с его предприятий товары в счёт полученных на компьютер банка символов.

При этом «уважаемые партнёры», они же Покупатель, они же потенциальный противник, не просто готовятся к новому технологическому укладу, к финалу эры нефти и газа, но и значительно ушли вперёд в подготовке инфраструктуры к большим переменам.

Здесь я должен сделать небольшую оговорку. Описанное выше я предлагаю понимать как попытку представить картину в целом, абстрагироваться от многих нюансов, по мере возможности. Не являясь специалистом в области международной нефтегазовой торговли и политики, я пытаюсь более или менее аргументировано выйти на приемлемый уровень обобщения, поставить вопросы и попытаться получить ответы. Намеренно игнорируя, но не забывая про такие нюансы, как политические выгоды конкретно в отношениях с Германией и Австрией, и целый новый пласт вопросов, связанных с поставками в Азию, и прочая, и прочая. И полностью сознавая громадный объём и сложность вопроса. Главного вопроса: Продавать или Использовать?

Сейчас, когда я пишу эти строки, перед дорожным кафе в Финляндии стоит на зарядке электрический Ниссан-Лиф, а станции для зарядки не редкость,  обычное дело. Это место в глухой провинции, куда я попал в командировку. Причём дорожная сеть великолепна, охватывает всю территорию страны, до отдельных хуторов включительно. Где же мы, питающие энергией всё это великолепие?

Нам до такого уровня подготовки к новой эре понадобится, я полагаю, не менее 20 лет. Причём не только ударного труда, но и оригинальных, нестандартных управленческих решений.

При этом пока не видно никакой стратегии перехода в новую реальность, без нефти и газа. Более того, не видится и никакой альтернативы главной идее нашей геополитики – наращиванию объёмов. Считается, что оное наращивание объёмов даст нам необходимые для жизни средства и поможет держать «уважаемых партнёров» в узде. Так ли уж это бесспорно?

На мой взгляд, нам не удастся с помощью газопроводов добиться длительного и стабильного влияния в Европе. Заставить Запад плясать под нефтегазовую дудку всё равно не получиться, а попытки сделать это будут неимоверно дорого стоить. Когда же кончится газ - кончится и влияние, и деньги, и дружба. Зато обнажится собственный голый зад и недобрый оскал соседей по планете…

Многие авторы пишут о том, что торговля сырьём в наше время не является доминирующей в нашей экономике. Приводят впечатляющую статистику, подтверждая тот факт, что наша экономика всё менее «сырьевая». В таком случае, и экономические перспективы продажи газа сомнительны.

Так что обывательский, штампованный подход к привычной парадигме «Продавать нефть и газ хорошо» - в данном случае как минимум достоин полемики.

Что же на самом деле заставляет нашу страну следовать вышеупомянутой парадигме? Опять же на обывательском уровне, в ожидании цифр и конкретики от более информированных граждан, попробую дать ответы в некоей системе.

На первое место я бы поставил мотив наполнения бюджета. Похоже на то, что он действительно критически зависит от состояния нефтегазовой торговли. Очень может быть, что при значительном сокращении поставок бюджет будет коллапсировать. Потерять даже 3-5, тем более 15% доходов бюджета крайне болезненно. Это значит, что без тотального изменения правил игры внутри и снаружи мы будем находится в зависимости от сырьевых доходов длительный неопределённый срок.

На второе место я бы поместил политические мотивы торговли. Для начала, существует положение «торговля под  угрозой»: - Не будете продавать  - будем забирать! Затем увлекательные перспективы политических плюшек в Европе – дружба с Германией, «приведение к миру» Украины и пр.

На третье место, я бы поставил частный интерес, скорее всего коррупционный и не имеющий отношения к интересам России. Гипотетически люди, контролирующие нефтянку РФ, вполне могут наращивать объёмы независимо от нужд  страны-донора.

На четвёртом месте может быть ошибка или ограничения дальнесрочного планирования, когда сырьевая стратегия не сообразуется с изменениями действительности.

И, наконец, пятое по месту, но не по значению занимает сочетание в различных комбинациях всех этих факторов. Это, наверное, самое реальное в ряду мотивов, но, к сожалению, без мнения специалистов трудно выделить на этом месте решающий фактор.

Главное – все эти факторы имеют сиюминутное, не более, чем среднесрочное, значение. Все варианты отражают такое положение вещей, в котором Россия не является хозяйкой положения и, объективно, следует правилам игры, придуманными не ею.

Возникают закономерные вопросы: может быть, поменять правила? Хотя бы попробовать? Возможно ли в принципе изменение правил? В нынешних, установленных нашими хитроумными и очень уважаемыми партнёрами, России не выиграть. Имеется ли политическая сила для таких изменений? Субъект?

Нужно иметь в виду конечность ресурса, просчитывать максимальную эффективность его использования. Задумайтесь на секунду о том, что в условиях уже скорого дефицита нефти нужно модифицировать, или даже строить дорожную сеть для новых видов транспорта. Нужно ли доводить ситуацию до кризиса, да ещё в условиях внешнеполитического противостояния?

Станет ли выходом такой вариант: – приоритет внутреннего развития, сокращение потока энергоносителей на внешний рынок и перенаправление на внутренний? Цель – удешевление товаров, инфраструктурная революция.

Конечно, речь не идёт о том, чтобы одномоментно обрушить свою экономику ради резкой смены курса. Речь о долгосрочной стратегии.

Очень может быть, что одни уже только заявления о намерениях России замкнуться на своём рынке, вызовут значительные изменения на международных рынках. Эта попытка снести шахматные фигуры с доски может привести к колоссальным изменениям. Но может быть, именно это нам и нужно? Пусть, например, саудиты, в конце концов, получат Европу. Пусть она полностью запитается их газом. Это прекрасный вариант: тотальная зависимость Европы от ближневосточного газа стала бы подарком для геостратегии России. Сколько уязвимых мест - сказка! Гадь – не хочу, вторая Англия.

Вопрос нефтегазовой торговли в России вовсе не праздный, как это могло бы показаться невнимательному читателю, и имеет огромное пропагандистское значение. Рано или поздно он всплывёт на той или иной стороне политического пространства. Если Россия не может отказаться от торговли сырьём или реформировать оную торговлю, то дискуссию о "стране-бензоколонке" можно закрывать навсегда. Чтобы составить более или менее чёткую картину, придётся разрешить для себя следующие вопросы:

- Насколько критично для страны вообще продавать углеводороды за границу?

- Имеется ли, в принципе, долгосрочное планирование нашей экономики вплоть до конца эры углеводородов?

- Кто или что управляет процессом, т.е. чьи интересы при выборе политики имеют приоритет? Иначе говоря, кому принадлежит нефтегазовый сектор России сегодня?

- Каким образом технические особенности добычи и транспортировки влияют на регулирование добычи, и как они могут влиять на закрытие рынка?

Завершая эту полемическую заметку, мне бы хотелось ещё раз подчеркнуть огромное пропагандистское значение этого вопроса, казалось бы, незыблемого на сегодняшний день в своей безальтернативности. Дело в том, что объединяющих и мотивирующих мегапроектов для россиян попросту нет. Тут не хватает запала у штатных идеологов. Сыграть на негативе всегда проще и эффектнее, и, рано или поздно, вопрос нефтегазовой торговли будет поднят в негативном свете, неконструктивно и с антироссийскими целями. С другой, главной стороны, людям всегда была нужна мечта, цель, повод для гордости, наконец. Революция в нефтегазе могла бы стать таким мегапроектом, наряду с другими, вроде суперсовременных автомагистралей для всей России.