Мечты в Сантьяго (ОГАС7)

Когда тридцать лет назад вооруженные силы Пиночета свергли чилийское правительство, они обнаружили коммуникационную систему революционеров — «социалистический интернет», опутавший всю страну. Кто её создал? Эксцентричный ученый из Суррея. Энди Беккет — о забытой истории Стаффорда Бира.

В начале 70-х годов, в английском графстве Суррей, прошел маленький, но весьма знаменательный эксперимент. Недалеко от бара под названием «Маленькие бочонки» подросток по имени Саймон Бир, используя радиоприборы и куски картона, смастерил ряд электрических измерителей общественного мнения. Пользователи измерителей должны были поворачивать тумблер так, чтобы последний указывал, насколько они довольны или разочарованы теми или иными политическими действиями. Этот проект, хотя и был достаточно странным и амбициозным, работал. Однако еще большим потрясением для окружающих стал намеченный им рынок: не Англия, а Чили.

В отличие от Суррея, в Чили была революционная ситуация. В Сантьяго, столице Чили, радикальное марксистское правительство Сальвадора Альенде, полное энтузиазма и свежих идей, жаждало всяческих новшеств. Оно наняло отца Саймона Бира — Стаффорда — провести намного более технологичный эксперимент, измерители в котором были лишь малой частью. Этот эксперимент стал известен как «Проект Киберсин» (Project Cybersyn). Никто не пробовал сделать что-либо подобное ни прежде, ни потом.

То, что предпринял Стаффорд Бир, по его же словам, стало «внедрением» электронной «нервной системы» в чилийское общество. Избиратели, рабочие места и правительство должны были быть соединены вместе новой, интерактивной национальной системой коммуникаций, которая преобразовала бы отношения между ними, сделала бы их более свободными, равноправными и ответственными, чем ранее. Это был своего рода «социалистический интернет», опередивший свое время на десятилетия.

Несмотря на то что Стаффорд Бир и его британские и чилийские сотрудники далеко продвинулись в строительстве высокотехнологичной утопии, после свержения во время военного переворота правительства Альенде о ней очень быстро забыли. Во множестве бесконечно обсуждаемых историй, часто мифологизирующих период правления Альенде, «Проект Киберсин» едва ли удостаивается даже сноски. И все же вовлеченные в проект лица, результаты, которых они достигли, оптимизм проекта и его амбициозность и, возможно, его нереализованность содержат важные истины о самом привлекательном левом правительстве конца двадцатого столетия.

Стаффорд Бир, который умер в прошлом году, был неутомимым и идеалистичным британским авантюристом, который долго присматривался к Чили. Отчасти ученый, отчасти великолепный организатор и управленец, а частью и социально-политический теоретик, Стаффорд Бир соединял качества, редко встречающиеся в людях. В течение 50-х и 60-х гг. он быстро разбогател, но это не избавило его от растущего разочарования в английском обществе. Идеи о сходстве между биологическими и искусственными системами, наиболее полно отраженные в его книге «Мозг Фирмы», сделали Стаффорда Бира высококлассным консультантом, пользующимся большим спросом у британских фирм и политических деятелей. Но эти клиенты принимали рекомендованные им решения далеко не так часто, как ему хотелось бы. И Стаффорд Бир стал искать контракты за границей.

В начале шестидесятых его компания сделала некоторую работу для чилийских железных дорог. Стаффорд Бир непосредственно в ней не участвовал, но один из привлеченных к проекту чилийцев, студент-техник по имени Фернандо Флорес, начал читать его книги и был очарован столь новаторскими идеями. Когда в 1970 было избрано правительство Сальвадора Альенде, в Чили уже сформировалась группа учеников Стаффорда Бира. Флорес стал министром новой администрации, ответственным за национализацию крупной промышленности. Как и во многих других областях, правительство Альенде действовало иначе, чем «традиционные» марксистские режимы. «Я был против советской модели централизации», — рассказывал Рауль Эспехо, один из старших советников Фернандо Флореса и один из учеников Стаффорда. «Я чувствовал, что в Чили эта система нежизнеспособна».

Но как же тогда нужно управлять чилийской экономикой? К 1971 г. начальная эйфория демократической, антиавторитарной революции Альенде стала спадать. А Фернандо Флорес и Рауль Эспехо обнаружили, что под руководством их министерства сконцентрирована неорганизованная империя шахт и предприятий, из них некоторые заняты самоорганизовавшимися рабочими, другие все еще контролируются старыми владельцами. Но лишь немногие из них работают с полной отдачей. В июле они попросили Стаффорда Бира о помощи.

Они знали, что Стаффорд Бир симпатизировал левым, но знали и то, что он был очень занят. «Мы собирались нанять кого-то из его команды», — говорил Рауль Эспехо. Но после получения письма Стаффорд Бир пристально заинтересовался ситуацией в Чили. Он решил повременить с другими контрактами и отправился туда. В графстве Суррей реакция была неоднозначной: «Мы подумали, что отец снова ввязался в какую-то авантюру», — сказал тогда Саймон Бир.

Когда Стаффорд Бир прибыл в Сантьяго, чилийцы были шокированы. «Это был огромный и необычайно умный человек, — вспоминал Рауль Эспехо. — Во всей его внешности, в каждом движении проскальзывала глубокая продуманность». Стаффорд запросил 500 долларов в качестве ежедневной оплаты своей работы. Хотя эта сумма и была меньшей, чем обычно, но оставалась весьма весомой для правительства, находящегося под экономическим давлением США. Республика Чили, несмотря на постоянные поставки шоколада, вина и сигар, подвергалась жестким санкциям Вашингтона и испытывала валютный голод.

В течение двух лет, пока подчиненные выискивали скромные ресурсы посреди нехватки продовольствия, а местная пресса сравнивала его с Орсоном Уэллсом и Сократом, Стаффорд Бир лихорадочно работал в Чили, каждые несколько месяцев возвращаясь в Англию, где его британская команда тоже трудилась над «Проектом Киберсин». То, что стало результатом этого сотрудничества, потрясает воображение: новая коммуникационная система, протянувшаяся на всю длину Чили, от пустынь севера к ледяным полям юга, ежедневно передающая информацию о продукции фабрик и заводов, о потоках важного сырья, о количестве брака и других экономических проблемах.

До сих пор получение и обработка этой ценнейшей информации — даже в более богатых, более «развитых» странах — отнимали у правительства, по крайней мере, шесть месяцев. Но «Проект Киберсин» предлагал обходные пути вокруг многих препятствий технического характера. Обнаруженные на одном забытом складе 500 телексов, купленных предыдущим чилийским правительством, но так и оставшихся неиспользованными, потому что никто не знал, что с ними делать, были распределены по фабрикам и заводам. Центром появившейся сети стали две диспетчерские в Сантьяго. Там небольшая группа персонала собирала всю экономическую статистику воедино, а последняя прибывала каждый день по плану – ровно в пять часов. Оттуда обработанную статистику в виде отчета, используя дорогостоящую ЭВМ, отправляли в президентский дворец Ла Монеда.

Сам Сальвадор Альенде отнесся к этой схеме с большим вниманием и энтузиазмом, хотя Стаффорд Бир и набросал ее на клочках бумаги. Сальвадор Альенде был по профессии доктором и, как это почувствовал Стаффорд Бир, инстинктивно понял его мысль о схожести биологических особенностей организма с коммуникационными сетями учреждений. Точно так же они оба разделяли мысль, что ''Киберсин'' создается правительством не для того, чтобы шпионить за людьми и контролировать их. Напротив, планировалось, что система позволит рабочим управлять или, по крайней мере, принимать участие в управлении их предприятиями. А ежедневный обмен информацией между цехом и Сантьяго создаст доверительное отношение и поможет подлинному сотрудничеству, при котором стало бы возможным совместить личную инициативу и коллективную деятельность, то есть разрешить проблему, всегда бывшую «святым Граалем» для левых мыслителей.

Однако это далеко не всегда удавалось. «Некоторые люди, с которыми я общался, — рассказывает Эден Миллер, американский исследователь, пишущий докторскую диссертацию – в том числе и о «Проекте Киберсин», — говорили, что заставить предприятия посылать свою отчетность правительству походило на вырывание зуба с помощью нитки». В неспокойные для Чили 1972 и 1973 годы, с дефицитом, забастовками и пробуксовывающими инициативами правительства, на первый план часто выходили иные приоритеты. Да и рабочие часто не хотели или не были способны управлять своими предприятиями: «Люди, с которыми имели дело ученые группы Бира, — рассказывает Миллер, — в основном все же были управленцами».

Но были и успехи. «На многих предприятиях, — вспоминает Рауль Эспехо, — рабочие начали распределять место в своем цехе так, чтобы создать те же самые графики, что были у нас в Сантьяго». Предприятия использовали свои телексы, посылая запросы, предложения и жалобы правительству, и получали ответы. Была налажена обратная связь. В октябре 1972, когда правительство Альенде столкнулось с самым большим кризисом за последнее время, изобретение Стаффорда Бира доказало свою жизненную необходимость.

По всему Чили, поддерживаемые ЦРУ, в общенациональной стачке забастовали консервативно настроенные представители малого бизнеса. Ручейки продовольственных и топливных поставок угрожали иссякнуть. Тогда правительство пришло к решению, что «Киберсин» — это способ обойти бастующих с фланга. Телексы можно использовать, чтобы получать сведения о том, где сейчас наиболее тяжелое положение, о том, где люди работали и могли бы помочь нуждающимся. Смены в диспетчерских в Сантьяго работали круглосуточно. Уставшие люди, включая и государственных министров, оставались спать там же. «Комнаты ожили самым неожиданным образом, — вспоминал Рауль Эспехо. — Мы чувствовали, что находимся в центре целой вселенной». Организаторам забастовки так и не удалось опрокинуть правительство Альенде.

В каком-то смысле это было звездным часом «Проекта Киберсин». Но на следующий год, как и все правительство в целом, он начал сталкиваться с неразрешимыми проблемами. К 1973 г. проект сильно расширился. В него теперь было вовлечено от четверти до половины всей национализированной экономики. Это означало, что группа учеников Стаффорда Бира постепенно растворялась среди других, менее идеалистичных ученых. Между этими двумя группами постоянно происходило трение. А тем временем сам Стаффорд начал сосредотачиваться на других проектах: использовать живопись и народные песни для распространения принципов высокотехнологичного социализма в массах, испытывать придуманные его сыном электрические измерители общественного мнения, которые до этого никто не использовал, и даже организовывать рыбацкие экспедиции, чтобы заработать так необходимую чилийскому правительству иностранную валюту.

Тем временем правый заговор против Сальвадора Альенде становился все более явным. Экономика Чили начала задыхаться, так как соседние страны, поощряемые американцами, стали блокировать свои сделки и инвестиции в Чили. А Стаффорд Бир был обвинен международной прессой в создании в Южной Америке административно-командной системы в духе оруэлловского Большого брата. «В Чили была очень сильная напряженность, — писал он впоследствии. — Я мог выехать на родину в любое время и часто подумывал сделать так».

В июне 1973 ему посоветовали покинуть Сантьяго, и он арендовал маленький дом на побережье у одного из родственников Рауля Эспехо. В течение нескольких недель он там писал, смотрел в раздумьях на океан и приходил на правительственные встречи лишь под покровом ночи. Десятого сентября в Ла Монеда была измерена комната. Она предназначалась для установки обновленного центра управления «Проекта Киберсин». Оборудованный целыми стенами мигающих экранов и наполненный футуристическими пультами управления, встроенными в стулья, центр управления должен был стать сердцем чилийской экономики. Однако на следующий же день президентский дворец горел — его бомбили и обстреливали заговорщики. Стаффорд Бир был в это время в Лондоне и призывал организовать экономическую помощь чилийскому правительству. Покинув очередную такую встречу, с четким намерением вылететь обратно в Сантьяго, он остановился купить газету и был поражен ее заголовком: «Сальвадор Альенде убит».

Солдаты мятежников обнаружили «Проект Киберсин», который остался неповрежденным во время переворота. Генералы Пиночета требовали объяснений у Рауля Эспехо и других ученых. Однако они посчитали предлагаемые системой свободу действий, равноправность обеих сторон и открытость крайне непривлекательными и разрушили ее. Рауль Эспехо бежал из страны, но не всем его коллегам так повезло. Вскоре после переворота Стаффорд Бир оставил графство Суррей, свою жену и большую часть имущества и поселился в Уэльсе. «Он, бесспорно, чувствовал вину за то, что остался в живых», — говорил про отца Саймон Бир.

Киберсин и другие, менее известные изобретения Стаффорда Бира теперь живут не только на социалистических сайтах, но и, что более удивительно, в программах современных деловых школ. Там, где преподается важность экономической информации и методов небюрократической рабочей деятельности.

Однако — что, возможно, еще более важно — его работа в Чили повлияла на тех, кто принимал в ней активное участие. Рауль Эспехо сделал блестящую карьеру международного консультанта по управлению. Он живет в Англии уже в течение нескольких десятилетий и немного улыбается при упоминании об аресте Пиночета в Лондоне, произошедшем пять лет назад. И все же, когда после завтрака в пабе около его дома в Линкольне я спросила, изменил ли его самого «Проект Киберсин», его теплый и немного профессорский пристальный взгляд стал весьма серьезным. «О, да, — ответил он, — полностью».

---

Предыдущие статьи:

Система сбора и обработки информации для учета и управления народным хозяйством СССР (ОГАС1)

ОГАС. Опередившая время (ОГАС2)

Как погас "ОГАС" (ОГАС3)

Проект ОГАС: несбывшееся грядущее (ОГАС4)

Проект "Красная книга" (ОГАС5)

Автоматизированная система плановых расчетов (ОГАС6)