О различении реального и виртуального в натурфилософии

    «Аристотель первым создал философское учение, провозгласившее, что пространство, время и материя суть различные (но при этом, как бы вложенные друг в друга — прим. Bruno) компоненты опыта. Впоследствии эту точку зрения восприняли естествоиспытатели. Разделял её Ньютон.  Следуя Аристотелю мы настолько привыкли мыслить пространство и время как фундаментальные и различные компоненты нашего физического мира, существующие независимо и отдельно от материи, что перестали осознавать «рукотворный» характер подобного взгляда на природу и забыли, что это лишь один из возможных взглядов. Надо сказать, что современные философы и среди них Алфред Норт Уайтхед отнюдь не считали такое аналитическое расчленение бесполезным. Наоборот, подобный подход оказался весьма ценным и даже существенным. Однако мы должно отчётливо сознавать его искусственный характер и не смешивать вычленяемые нами компоненты природы с самой природой подобно тому как, как мы не принимаем органы, наблюдаемые при вскрытии в анатомическом театре, за живое человеческое тело».

М. Клайн. «Математика. Поиск истины»

    Иначе говоря, опыт — есть монический объект, существующий и воспринимаемый, по крайней мере — изначально, единоцелостно, и который мы используем, чтобы субъектно членить его на составляющие, чтобы как-то познать его и извлечь из него пользу. Именно эта операция выделения, как правило, диалектическая, в чём-то подобная тому, как библейский Творец отделял свет от тьмы, а также землю от суши в первые дни сотворения мира, проводимая в мыслях, (эта операция) позволяет быть Человеку субъектом на пути своего развития.

    Если далее мы поведём речь лишь о науке физике, достигшей наиболее масштабного применения (а значит - наилучшего различения) среди остальных наук, то тем самым, избавим себя от дальнейшего привлечения анатомических образов, как это было сделано в эпиграфе.

     Физика, как известно, выросла из механики. Современные учёные от механики понимают утверждённый Аристотелем Опыт более узко и называют монистический объект своих исследований «движущаяся материя» (также встречавшийся ранее термин «движение материальных потоков» ныне прочно захвачен финансистами). Так и один советский учёный, выпутавшийся из тупика, куда попал при проектировании сложных, имеющих более одной степени свободы, комплексных передач пишет:

    «В природе существует вечное движение и вечное преобразование движущейся материи, и ничего кроме (не забываем, что мы условились оставаться в пределах некрофизики, для которой такой категоризм уместен, поскольку цель оправдывает средство — прим. Bruno). Энергия же является мерой этого движения и преобразования. Отсюда следует, что энергия есть общая количественная характеристика  движения материи. Без движущейся материи нет энергии. Физически существуют лишь материальные процессы, которые математически описываются такими понятиями как энергия и мощность».

А.С. Антонов «Силовые передачи колёсных и гусеничных машин»

        Насчёт энергии, как меры движения и преобразования движущейся материи, мы подробнее, надеюсь, поговорим в других публикациях, а пока отметим, что во избежание кривотолков и искажений смысла было бы точнее даже писать вместо «движущаяся материя» как-нибудь так: «МатерияДвижущаяся» (слитно — безс пробела). Для того, чтобы не забывать, что других вариантов (не материя и/или недвижущеяся) быть не может, ибо нарушается принцип начальной единоцелостности. Тогда и меньше потребность каждый раз употреблять слова «существует только» и «ничего кроме». Вопрос терминологии — обсуждаем, но рабочее название будет пока «МатерияДвижущаяся»»

    То есть не существует движения без материи, также как не существует абсолютно неподвижной материи. Такие представления существуют только у нас в голове. Одним из грехов энгельсовского диамата, как раз и является отсутствие чёткого раздела между естественными и искусственными понятиями, хотя слова, на первый взгляд, те же самые (те же пары «материя — движение», «количество-качество», «конкретное — абстрактное», «частное — общее»), это понимаешь, когда читаешь у марксистов, что «наука — изучение движения материи». На самом же деле, на пути своего восхождения дух человеческий опирается своим телом на МатериюДвижущуюся, и чтобы уверенней себя чувствовать, он пытается продуктивно контролировать своё взаимодействие с ней, уподобляясь, в некотором роде, Творцу. Этот контроль осуществляется по принципу «Разделяй и властвуй», т.е. практическому влиянию на материальные процессы, предшествует умственно-теоретическое членение предшествующего опыта... Впрочем, мы собирались не выходить на субъектный уровень, вернёмся к предмету.

    В физике Ньютона под монистическим объектом, изначально лишь только чувствуемым целостно опытом, подразумевалась та же «МатерияДвижущаяся»  (на что, похоже, указывает и автор эпиграфа), делимая теорией на умозрительные категории «собственно движения» и «собственно материи», которые конкретизируются путём абстрагирования от противного (конкретного).

    Так Ньютон, выделив «чистое движение» путём условной замены движущегося тела на материальную точку (абстрагируется от материи), которая рисует нам траекторию движения, и тут же, следом, отдаёт должное — определяет массу, сосредоточенную в этой точке, как меру инерции — свойства (свойство — атрибут объекта, а атрибут без объекта не существует) тела (точки) сопротивлятся этому движению. Т.е. «вопрос массы» сосредотачивается в вопросе упрощения участка материи до точки, и через «чёрный ящик» движения, воссоздавать учитываемость точечного упрощения. Взаимоопределение базовых понятий из некоего (зачастую — неназываемого) целого берёт начало из Древней Греции, когда определения вроде «геометрическая прямая — есть дилна безс ширины», считались не то, чтобы — возможными, а даже — желаемыми. В данных ньтоновских постулатах под движением понимается не только поступательное, но и изменение направления движения — что является простейшим его преобразованием.

    Следуя традиции, существующая теория, в целях смыслового отделения материи от движения, регулярно используются оговорки «тело в состоянии покоя» и «масса покоя», набивающие покойную оскомину школьникам (да так, что они приучаются пропускать эти оговорки мимо ушей, даже поступив через несколько лет во ВТУЗ, где забывать об этом уже становится неприлично. Для них это становится чем-то вроде рэперского «йоу» в речетативе препода). В действительности, какой-нибудь лежащий, будто бы в покое, камешек на самом деле несётся вместе с планетой на космической скорости, да и в нём самом тоже происходят какие-нибудь, кажущиеся нам ужасно заторможенными, процессы (любой процесс — есть отсутствие покоя), например, перемещения и накоплений дислокаций в кристаллической структуре камешка, в результате которых он кода-нибудь расколется пополам от какого-либо случайного внешнего воздействия, по линии, строго предопределённой этими накопленными структурными дислокациями. Но мыслить такими времеными масштабами человеку как-то не пристало, тем более — в отрочестве, ибо это малопродуктивно. Да и физикам долгое время хватало представлений в пределах чувствуемого опыта, располагаемого в одной ИСО, где человеческие аналитические представления о физической реальности совпадали с её поведением достаточно точно. 

    В трудах Галилея и Ньютона получила воплощение ещё одна программа исследования и постижения природы. Философия пифагорейцев и Платона, провозгласившая числовые соотношения ключом к познанию мира, составляет существенный элемент метода Галилея, который исследовал количественные аспекты явлений с помощью формул. Эта философия существовала и в средние века; она была (как и у самих пифагорейцев) составной частью более широкого мистического учения о сотворении мира, в котором число рассматривалось как причина (??? - прим. Bruno) и форма всех творений божьих. Галилей и Ньютон осободили пифагорейское учение о числе от мистики и облачили его в новые одежды, став таким образом законодателями нового стиля, открывшего путь к современной науке.

М. Клайн. «Математика. Поиск истины»

    Элементарное естествознание, постулированное таким образом, как-то магически чётко отражается в смыслообразовании слов языка по аналогии с пифагорейской ещё традицией:

    1) сущее (всё, что существует, материядвижущаяся, единично до единости)

    2) несущее (по иронии, оно несёт и не существует одновременно — движение, действие, двойчное)

    3) ноша (то, что несут — масса, троичность связана с занимаемым массой трёхмерным пространством)

    4)отношение (от ноши — её (ноши) следствие, определённое соотношение двух соизмеримых противоположностей, выходит на понятие «времени» — как результата соотношения двух плоско-пространственных циклов движения, либо 4-континуум-координаты, либо — другие вариации «временности»).

    Движение (действие, изменение, преобразование) — символизируеся с двойкой во многих европейских языках, что можно объяснить влиянием латыни (deus, duo, ДВЕжение), ибо характеризуется только парами параметров (из точки А — в точку Б; до и после; начало и конец; альфа и омега etc). Так и в английском языке «два» - two, оно же на слух, но записаннное другими буквами  too - «тоже» имеющее смысл «повторения» (2-й — второй); оно же to ~ глаг. для обозначения действий; оно же to – для обозначения отношения или направления к чему-либо другому (второму); оно же в слове tomorrow -  завтра (~ two arrow). То есть в английском языке отражаются такие же знако-символьные закономерности смыслообразования слов, как и в русском языке.

    Если определить неким образом «количественное», а его отрицание («неколичественное») определить как «качественное, то английские слова «quantity» (количество) и «quality» (качество) сразу завораживают своей Q-общностью – образом центра и окружающей его периферии, или – как измеряемое (шкала) и неизмеримо сопоставляемое ему. 

    В этом нет ничего удивительного — язык вообще, и его написание в частности, живо оперирует геометрическими образами. Так если «количество» то же, что «кол», а «качество» — от слова «качение (круглого)», то их пара соответствуют Q-общности, и даже не противоречит энегльсовскому диамату. Так вот — в слове «около» заключён чертёж пространства с радиальными координатами, «колесо» — оттуда же. «Колокол», или «кол-о-кол» - означает цилиндр, либо конус — геометрическое пространство точек, рисуемых вращением «-о-» одного «кола» (образующей) вокруг другого «кола» (оси). «Сокол» — траектория полёта хищной птицы, срывающейся «С» парения в воздухе «о» в штопор «кол».

    Много можно подтверждающих (подтверждение — не равно неопровержимости) примеров отыскать и продолжить, но тут уже чую, посыплется на меня шквал обвинений в «задорновщине». Поэтому стоит прерваться и спросить у сообщества — полезна ли вообще подача важности различения аналитических компонентов природы с самой природой в таком или каком-то ином виде? Или отдать это дело на откуп спецам из ВольфрамАльфы? Смущает меня также и обилие «не» в такой вот диалектике. Тогда как считается, что отрицание, его суть выделения из общего, плохо осознаются человеком до 7 лет, что может приводить к искажению мировосприятия у подрастающих поколений.