Николай Ульянов.

Всем привет! Наткнулся на интересную личность. А главное на те мысли, которые он излагает. Вот, кстати, его весьма примечательная биография. Советую вчитаться в некоторые тезисы.

Николай Ульянов родился в 1904 году гор. Санкт-Петербурге. В 1927 году окончил исторический факультет университета, затем – аспирантуру. Уехал на Север, преподавал в Архангельске. Там написал и в 1932 году издал книгу «Очерки по истории народа Коми-Зырян». В 1935 году за этот труд ему была присуждена ученая степень кандидата исторических наук. А в 36-м Ульянова арестовали. В это время он возглавлял кафедру истории народов СССР Ленинградского историко-лингвистического института, преподавал в Военной академии им. Н. Г. Толмачёва и в ЛГУ.

Поводом для ареста послужила его статья «Советский исторический фронт», в которой он критиковал партийный тезис об усилении классовой борьбы по мере строительства социализма. А еще он заявлял, что наша историческая наука быстро шла к своему вырождению.

15 октября 1936 года Николай Ульянов был осужден Особым совещанием коллегии НКВД СССР за «контрреволюционную троцкистскую пропаганду» на 5 лет лагерей. Его отправили на Соловки, а потом перевели в Норильск.

Накануне войны Ульянов вышел из заключения. После ее начала был мобилизован на рытье окопов под Вязьмой. Так попал в плен, из которого бежал, добрался до Ленинградской области, где нашел свою жену и вместе с ней прожил в одном из сел под Ленинградом. В 1943 году они были принудительно отправлены на работы в Германию. После войны уехали в Марокко, со временем Николай Иванович начал печататься в эмигрантских изданиях. С 1955 года преподавал в Йельском университете.

Умер в 1985 году, похоронен на кладбище этого университета.

А вот его мысли. Он автор книги "Происхождение украинского сепаратизма". Вот характерные цитаты из неё.

"Ныне украинское самостийничество дает образец величайшей ненависти ко всем наиболее чтимым и наиболее древним традициям и культурным ценностям малороссийского народа: оно подвергло гонению церковнославянский язык, утвердившийся на Руси со времен принятия христианства, и еще более жестокое гонение воздвигнуто на общерусский литературный язык, лежавший в течение тысячи лет в основе письменности всех частей Киевского Государства, во время и после его существования. Самостийники меняют культурно-историческую терминологию, меняют традиционные оценки героев событий прошлого".

«Именно национальной базы не хватало украинскому самостийничеству во все времена. Оно всегда выглядело движением ненародным, вненациональным, вследствие чего страдало комплексом неполноценности и до сих пор не может выйти из стадии самоутверждения. Если для грузин, армян, узбеков этой проблемы не существует, по причине ярко выраженного их национального облика, то для украинских самостийников главной заботой все еще остается доказать отличие украинца от русского. Сепаратистская мысль до сих пор работает над созданием антропологических, этнографических и лингвистических теорий, долженствующих лишить русских и украинцев какой бы то ни было степени родства между собой".

 Но и это ещё не самое интересное. Вот переосмысление всего опыта СССР просто квинтэссенция. 

 "... Запад любит советский коммунизм – создание своего духа, но ненавидит Россию историческую. От его первоначальной антисоветской идеологии ничего не осталось, она вся подменена идеологией антирусской. Ошеломляющая эпопея космических полетов приписывается не русскому гению, а победам коммунизма.
Когда заграницей гастролирует русский балет, в газетах можно прочесть выражения восторженной благодарности: 'Spasibo Nikita Sergeevich!' ; но все коммунистические перевороты в Китае, в Индокитае, в Лаосе, в Индонезии единодушно относятся за счет "извечного русского империализма".

Политические лозунги Запада зовут не к свержению большевизма, а к расчленению России. Нам приходится быть свидетелями триумфального шествия советского имени по всему свету и небывалого поношения имени русского. Ни в СССР, ни за границей нет ему заступников.

Но не убоимся своего одиночества, своей малочисленности! Мы призваны заявить о нашей любви к той России, чей образ связан с ее именем и запечатлен историей. Сколь бы горестен ни был ее путь – он наш путь, и мы не смеем, как говорил В. Розанов, бежать от своей биографии и подставлять на место мотивов из нее, мотивы чужих биографий.

Вместе с Пушкиным скажем, что другой истории, кроме той, которая у нас была – не хотим. История, родина, как отец и мать не выбираются, не ищутся, а даются судьбой. За это таинственное веление судьбы, за титаническую борьбу с драконом, за устремление к свету чтим мы старую Россию – родину всех великих ценностей, созданных нашим народом.

Уже сорок пять лет, как ее естественное национальное развитие прервано, страна поставлена на службу интернациональным коммунистическим целям, превращена в робота мировой революции. Еще немного и не станет помнящих ее дореволюционного прошлого. Но останется история. Истина, лежащая в основе ее, как науки и как явления, не погибнет.

День, посвящаемый отечественной истории, подобен дню поминовения родителей. В старину верили в заступничество предков. Надо верить и нам. Верить в непостижимые законы России, в ее иррациональное начало, во все, что подметил Блок и что вылилось у него в стихе: "И невозможное возможно..."

Если правда, что умершие поколения управляют судьбами народов в неменьшей мере, чем живые, то есть еще у нас заступники. Поверим же в чудо русской истории! Поверим в возможность невозможного!"
"Исторический опыт России", 1961 год.
Николай Ульянов. Русский историк, профессор русской истории и литературы Йельского университета.

Вот поэтому и нужно знать, почему и отчего так случилось в нашей истории, а не ставить минусы, как мракобесы, сознавая при этом правду и в то же время, не соглашаясь с ней, чисто из упрямства и своим моральным нарративам.