Путь в бессмертие: как сражались красноармейцы 22 июня 1941 года - казавшегося непобедимым врага они начали бить с первого дня войны

День Памяти и Скорби, день начала Великой Отечественной войны. Чёрная дата в календаре. Подвиг тех, кто в то утро встал на пути поработителей, не подлежит забвению. «Известия» — о тех, кто принял на себя первый удар врага.

81 год назад, 22 июня 1941 года, ровно в четыре часа ночи, началась Великая Отечественная война. Гитлеровские стратеги и сам фюрер делали ставку на блицкриг, на быстрый прорыв на восток, вглубь страны, захват Москвы и политический распад Советского Союза под ударом немецкой военной машины.

Предполагалось, что наша страна не успеет провести мобилизацию и развернуть крупные силы, а жестокость немецких карательных операций не только посеет панику, но и спровоцирует восстание против советской власти. Сказались и дикие расовые теории Гитлера и Розенберга: главари «истинных арийцев» попросту не верили, что «неполноценные» русские сумеют противостоять «потомкам Зигфрида». Истерические речи министра пропаганды Геббельса действовали на немцев гипнотически. По радио он заклинал: «германский воин был и останется победителем».

^{Фото: РИА Новости/Анатолий Гаранин}

Но многие солдаты и офицеры вермахта уже в начале войны на собственной шкуре поняли, что реальность сильно отличается от пропаганды.

Запись добровольцев в Красную Армию в Октябрьском райвоенкомате Москвы, 23 июня 1941 года/Фото: РИА Новости/Александр Устинов

Первые дни, недели, даже месяцы великого противостояния — это самое беспросветное время для десятков миллионов советских людей и на фронте, и в тылу. Каждый день приносил новости, от которых сжималось сердце: враг занимал город за городом, Красная Армия отступала, гитлеровцы казались непобедимыми. Сводки Совинформбюро не внушали оптимизма, а слухи — тем более. И всё-таки большинство советских людей даже тогда верили в победу. В особенности — молодые призывники и командиры.

Самыми первыми приняли на себя удар пограничники — сто сорок застав, от Дуная до Прибалтики и Карелии. Они выполнили свой долг. Большинство бойцов, защищая пограничные рубежи, погибли смертью храбрых, и никто, ни один пограничник, не отступил без приказа. «Фактор внезапности» против них не сработал. Есть такое расхожее выражение — «массовый героизм». О боях на границе 22 июня 1941 года иначе не скажешь.

Лейтенант Фёдор Морин командовал 17-й заставой Рава-Русского погранотряда. В первые минуты войны немцам удалось взорвать здание заставы, но пограничники не дрогнули, заняли оборону в окопах. Лейтенант не зря ещё в училище считался лучшим пулемётчиком.

^{Лейтенант Фёдор Морин} 

Гитлеровцы хотели преодолеть первую преграду на этом направлении как на параде: шли, почти не маскируясь, густыми цепями, с презрением к противнику. Их остановил пулемётный огонь. Захватчики попытались закрепиться на подступах к окопам, но гранатами и прицельным огнём пограничники заставили их отступить.

Фото: ТАСС/Макс Альперт

Вторую атаку немцы подготовили основательнее: продвигались небольшими группами, при поддержке пулемётов. Но пограничники снова заставили их отступить. Четыре часа горстка бойцов лейтенанта Морина держала оборону. Немцы бросали в бой артиллерию, танки, но сломить оборону сумели только в девятом часу. К тому времени в строю осталось восемь бойцов во главе с раненым Мориным. Когда замолчали пулемёты, пограничники пошли в последнюю атаку. Все восемь остались там, на поле боя. Они успели метнуть по танкам последние гранаты — и все полегли под огнем. Через неделю в оккупированном Рава-Русском районе начались казни мирного населения и военнопленных. Немцы повели войну на уничтожение непокорившегося народа.

Заместитель политрука 7-й пограничной заставы 9-го пограничного отряда Василий Петров в ночь на 22 июня проверял наряды. Он услышал громкую немецкую речь, гул приближающихся танков. Война? Когда начался бой — он занял место за пулемётом, на берегу Западного Буга. Четыре часа, несмотря на миномётный огонь, он преграждал путь врагу, уничтожив несколько десятков гитлеровцев. А потом выбор был прост: плен или смерть. Он подорвал гранатой себя и окружавших его врагов.

^{Василий Васильевич Петров}

Начальник заставы, младший лейтенант Мирон Репенко, выживший в том бою, написал родителям погибшего бойца, в Малоярославец:

«Уважаемый Василий Тимофеевич и Александра Панкратьевна! Ваш сын, Василий Васильевич, как и многие бойцы, героически сражался с врагом. Будучи наводчиком станкового пулемета, он срывал переправу фашистов через реку Буг, проявил исключительный героизм и отвагу и уничтожил много немецких солдат и офицеров. Там же 22 июня 1941 года примерно в 12 часов он погиб смертью героя, не выпустив из рук пулемета. Я, как командир и друг вашего сына, благодарю вас за воспитание ГЕРОЯ! Оставшиеся в живых бойцы моей заставы отомстили проклятым фашистам за смерть нашего лучшего товарища»

Добавить к этим словам нечего. Но стоит отдать должное офицеру, который в трудные дни отступления нашел время и нашел слова для такого письма. Через 20 лет после победы Василию Васильевичу Петрову присвоили звание Героя Советского Союза. Неподалёку от станции Малоярославец ему установлен памятник.

Под Перемышлем утром 22 июня держали оборону пограничники лейтенанта Петра Нечаева. Несколько часов пулемётчики не давали врагу форсировать реку Сан. После кровопролитного боя в живых оставался только командир. Нечаев подпустил врага поближе — и взорвал последние гранаты. Ценой собственной гибели остановил атаку гитлеровцев. Сдержал — хотя бы на несколько минут — наступление на Перемышль.

Непокорённые

Бойцы 2-й Брестской погранзаставы в ночь на 22-е были готовы к сражению. Вечером 21 июня ефрейтор Павел Капинос и замполит Леонтий Горбачёв шагали по берегу Западного Буга. На противоположной стороне реки они заметили нескольких купавшихся. Один из них неожиданно подплыл к советском берегу, прокричал, что через несколько часов начнётся война — и быстро вернулся к своим. Начальник заставы, младший лейтенант Василий Горбунов, к этим сведениям отнёсся серьёзно. Первую атаку гитлеровцев они отразили без потерь. На подступах к деревне Новосёлки держали оборону пулемётчики и два снайпера — ефрейтор Капинос и Иван Бузин.

Капинос в том бою проявил чудеса меткости. На этом участке полегло более пятидесяти немцев. Когда их осталось двое — ефрейтор послал Бузина за патронами, а сам встретил гитлеровцев гранатами. Иван погиб, не добравшись до заставы. Когда закончились гранаты — ефрейтор послал последнюю пулю себе в сердце. На следующий день, когда немцы уже продвинулись на восток от Новосёлок, местный житель Алексей Паневский похоронил снайпера, одного из первых героев первого дня войны.

Фото: РИА Новости/Анатолий Гаранин

Начальник погранзаставы лейтенант Виктор Михайлович Усов защищал границу возле деревни Вулька-Доргуньская (ныне Гродненская область Белоруссии). Немцы отводили на уничтожение его заставы меньше получаса. Какими силами располагал Усов? Тридцать пять бойцов, вооружённых винтовками, два ручных и один станковый пулемёт, запас гранат. Но в четыре часа утра, столкнувшись с организованной обороной, немцы отступили. Через полчаса началась вторая атака — более мощная. Но позиции Усова остались неприступными для врага. Пограничникам даже удалось захватить «языка» — раненого офицера, который подтвердил то, что и так было очевидным: началась большая война.

После третьей атаки в строю остался только Усов. Командир погиб, сжимая в руках снайперскую винтовку. Отважный офицер был сражён в висок, когда из снайперской винтовки, принадлежавшей убитому несколькими минутами раньше красноармейцу Сороке, отражал очередную вражескую атаку. В тот самый момент он передёргивал затвор, чтобы дослать патрон из свежей обоймы в патронник. Чуть позже тело офицера погребли комья земли от разорвавшегося поблизости снаряда.

Останки лейтенанта Виктора Михайловича Усова были обнаружены и подняты на поверхность для дальнейшего перезахоронения 28.07.1952 года членами комиссии, специально созданной командованием Гродненского погранотряда для проведения раскопок на месте боя заставы. Из раскопа извлекли тогда также снайперскую винтовку под номером «АС-450», приготовленную к броску гранату (лежала у ног погибшего офицера), командирские знаки различия (петлицы и нарукавные нашивки) и ременное снаряжение, в большом количестве патроны и стреляные гильзы. Тлен не тронул густые светлые волосы лейтенанта...

^{Лейтенант Виктор Михайлович Усов}

В мае 1965 года, лейтенанту Виктору Михайловичу Усову посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. О его героизме узнали миллионы людей. Застава — а она и в наше время находится там же, где и в 1941 году — носит имя лейтенанта Усова.

Сигнал бедствия

Для моряков-балтийцев война началась на сорок минут раньше. Возле острова Готланд четыре немецких минных катера окружили советский пароход «Гайсма», из Риги в Любек с мирным грузом — и атаковали его. «Товарищи! Торпедирован... Прощайте», — в 3 часа 20 минут, за мгновение до гибели, это сообщение успел передать радист Степан Савицкий. Радиограмма спасла несколько наших судов.

^{Моряки Черноморского флота на катере в боевом походе, 1941 год/Фото: РИА Новости/Александр Соколенко}

Во всеоружии встретил агрессора Черноморский флот. Вечером 21 июня корабли перешли на высшую степень боевой готовности. В шести милях от Севастополя, на узком мысе, расположен Херсонесский маяк — один из старейших в России. Он действует со времён императора Александра I. В 3 часа 07 минут над ним показался первый немецкий самолёт. Раздался сигнал «Воздушная тревога», в Севастополе загудели сирены. Немецкое командование планировало заминировать выход из Северной бухты. Самолёты люфтваффе должны были сбросить магнитно-акустические мины. Если бы эта операция удалась — уничтожение блокированных кораблей Черноморского флота стало бы неминуемым. Но застать моряков врасплох не удалось: Севастополь оборонялся. Зенитная артиллерия в первые минуты налета сбила один «Хейнкель», потом подбила ещё два. Мощный огонь береговых и корабельных зенитных батарей заставил немецкую авиацию отступить. Они поняли, что решить боевую задачу сходу не удастся.

Иду на таран!

В первые часы войны гитлеровцы завоевали преимущество в небе. Чтобы сдерживать натиск люфтваффе, в каждом бою требовалась отвага. Больше того, требовалось самопожертвование.

Воздушный таран — боевой приём, на который способны только отчаянные храбрецы. Первым его применил 8 сентября 1914 года выдающийся русский лётчик, штабс-капитан Пётр Нестеров. Первый в истории ночной таран совершил 25 октября 1937 года уже советский ас, лейтенант Евгений Степанов, в небе Испании. И в первые часы Великой Отечественной наши лётчики шли на таран.

Военный лётчик Пётр Нестеров/Фото  ТАСС

Летопись того фронтового лета сохранила подвиг старшего лейтенанта, на фамилии которого, как известно, «вся Россия держится» — Ивана Ивановича Иванова. Сын кузнеца из подмосковной деревни Чижово, в июне 1941-го он служил заместителем командира эскадрильи 46-го истребительного авиационного полка. Он знал, что служит в тех краях, где был совершён первый боевой воздушный таран, — и говорил: «Мы летаем в небе Нестерова».

Ранним утром 22 июня, на своём И-16 Иванов повёл тройку самолётов на перехват немецких бомбардировщиков, которые направлялись к аэродрому Млынов. «Юнкерсы» уклонились от боя. Спешно сбросили бомбы и ретировались. Иванов и его товарищи дважды атаковали звенья немецких бомбардировщиков. Командир уже дал приказ своим ведомым идти на посадку, когда заметил в небе тройку «Хейнкелей-111». Он принял решение немедленно атаковать их — в одиночку. Главное — предотвратить прицельную бомбёжку аэродрома. Но к тому времени Иванов израсходовал боезапас, да и горючее было на исходе. Летчик принял решение: «Иду на таран!» Немец попытался уклониться от атаки, но винтом своего «ишачка» советский летчик срубил ему хвост — и «Хейнкель» рухнул на землю. Иванов не воспользоваться парашютом — скорее всего, потому, что хотел посадить машину, сберечь её.

Старший лейтенант Иван Иванович Иванов. Герой Советского Союза (1941 г., посмертно)

Но сказалось ранение, да и неисправность самолёта, и плавная посадка не удалась. Часы на его руке остановились в 4 часа 25 минут, возле села Загороща под Ровно. Героя пытались спасти, он умер в госпитале, от потери крови. 2 августа 1941-го старшему лейтенанту Иванову посмертно присвоили звание Героя Советского Союза. У этой трагической истории есть постыдный эпилог: в украинском городе Дубно улица лётчика Иванова в наше время носит имя пособника нацистов Степана Бандеры.

Советские истребители И-16 в воздухе/Фото: РИА Новости/В. Головешкин

Уже в первый день войны советские асы несколько раз таранили немецкие самолёты. Вскоре в циркуляре, предназначенном для лётчиков люфтваффе, появится рекомендация: «Не приближаться к русским самолётам ближе 100 м во избежание тарана».

«Русские стойко оборонялись»

Даже в первые дни войны гитлеровцев изумляла храбрость красноармейцев: они не привыкли к упорному сопротивлению. «Поведение русских даже в первом бою разительно отличалось от поведения поляков и союзников, потерпевших поражение на Западном фронте. Даже оказавшись в кольце окружения, русские стойко оборонялись», — вспоминал генерал Гюнтер Блюментритт. Самые проницательные из немецких генералов уже тогда осознавали, что план «молниеносной войны» в России сорван, что Красной Армии удаётся навязать противнику длительную войну.

Подвиги первых фронтовых часов — даже безвестные — не пропали даром. Бойцы, первыми павшие в боях с «фашистской силой тёмною», стали образцом для тех, кто пришёл им на смену. До капитуляции Третьего Рейха оставалось 1417 дней и ночей. Погибшие в первый день войны, они всё отдали, чтобы приблизить майские салюты 1945 года. Стояли насмерть и ушли в бессмертие.

---

Автор: Арсений Замостьянов, заместитель главного редактора журнала «Историк».